Александр Коммари. Последний из лопарей (рассказ)

Лопари — народ смирный, робкий, честный, веселый, гостеприимный, кроткий в семейной жизни, сострадательный к бедным, почтительный к старшим; среди них почти не бывает преступлений.

Энциклопедический словарь Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона


Миллиардер Прохоров поздоровался со своими помощниками, уже сидевшими за своими столами, пишущими что-то в ежедневниках и электронных планшетах, смотрящими биржевые сводки на экранах компьютеров и говорящими что-то в «хэнд-фри», прилепленными за ушами – и все это одновременно.

На ходу подмигнул своей новой секретарше, которую ему подобрали на Селигере во время сборища какой-то идиотской проправительственной молодежной группировки (хоть что-то отбил из своих денег, вложенных в этот маразм по просьбе людей, которым нельзя отказать) – и с которой все еще было впереди, и вошел в свой кабинет.

Записку на пустом – с прошлой пятницы - столе заметил только когда сел в свое любимое кожаное кресло, изготовленное по спецзаказу в Швеции.

Взял записку в руку, недоуменно прочел два раза текст, корявыми буквами написанный на листе в клеточку – явно из школьной тетради, которые при коммунистах стоили две копейки:

«Прохор, сука, верни народу деньги! Даём тебе неделю!»

Вызвал секретаршу:

- Кто у меня сегодня был в кабинете?
- Никто, Михаил Дмитриевич, - захлопала накладными ресницами бывшая комиссар «наших» (или «Идущих вместе» или «Молодой гвардии Единой России», кто их там разберет, этих идиотов).
- В пятницу этой х*рни у меня на столе не было! – сказал Прохоров.

Бывшая комиссарша, а ныне секретарша с широкими сексуальными перспективами захлопала ресницами и машинально начала одергивать короткую юбку.

- Начальника службы безопасности сюда!

Озабоченный начальник СБ спрятал записку в прозрачную папку, обещал доложить после просмотра записей камер наблюдения.

И миллиардер Прохоров об этом странном деле забыл. До конца дня, потому что было много дел – мировые рынки вели себя нестабильно, конкуренты делали хитрые подкопы через своего человека возле Владимира Владимировича, американцы наглели, китайцы борзели – в общем, обычная суета.

И лишь в конце дня – память у миллиардера была железная – попросил секретаршу набрать номер начальника службы безопасности.

- Что выяснили?

- Мистика какая-то, - смущенно сказал начальник. – На камерах ничего. Уборщиков тоже в выходные не было.

- Разбирайтесь! – сказал Прохоров и снова забыл про всю эту муть.


Ровно через неделю на его столе лежала точно такая же записка:

«Всё, Прохор, в дерьме утонешь!»

Тут уже миллиардер устроил нешуточный скандал – сама мысль о том, что кто-то проникает в его кабинет и хозяйничает там, раздражала больше, чем дурацкие хулиганские записки.

Еще через два дня Прохоров вдруг начал ощущать странное жжение в желудке. Сначала он приписал это изжоге – хотя был очень аккуратен с едой – но потом вдруг вспомнил, уже два дня в туалет по крупному не ходил.

Это его крайне обеспокоило и он вызвал личного врача.

Врач воспринял все крайне серьезно и порекомендовал лечь на обследование в больницу. В животе уже что-то было очень не так и Прохоров спорить не стал.

- И? – спросил Прохоров после того, как ему было сделано очень полное обследование.

Врач почесал голову:

- Нарушение дефекации, - сказал врач.

- Это как?

- Аномальная задержка опорожнения кишечника, - сказал врач.

- То есть дерьмо не идет? – уточнил Прохоров, обдумав сказанное врачом.

- Не идет, - согласился врач.

- И что делать?

- Лекарства будете принимать, Михаил Дмитриевич.


Не помогло ничего. Врачи – а уже целая бригада врачей работала с телом миллиардера, переполненного фекалиями – после консилиума предложили ввести трубку и начинать откачку содержимого толстой кишки.

Прохорову было очень плохо, но такая перспектива ему страшно не понравилась, потому что врачи не смогли сказать главного, то есть того, что же будет дальше. А это миллиардера интересовало больше всего: Мне что, теперь так и жить с говнопроводом в заднице? – не выбирая слов спросил он раздраженно у бригады медиков.

А еще у него была хорошая память, поэтому – хотя ему было ужасно плохо и казалось, что дерьмо скоро полезет из ушей – он приказал прибыть в свою больничную палату своему начальника безопасности. И принести с собой обе записки.

- Что-нибудь выяснили? – спросил миллиардер.

Начальник безопасности стойко делал каменное лицо, хотя запах от миллиардера был ужасный – и никакие французские дезодоранты не помогали скрыть это печальное обстоятельство.

- Ничего, - виновато сказал главный по секьюрити.

- Дай сюда записки, - сказал Прохоров.

Поизучав их минут пять, он дал знак начальнику СБ наклониться и что-то прошептал ему на ухо. Услышанное того так поразило, что он попробовал было возразить, но Прохоров – хотя и слабым голосом, но гаркнул:

- Исполнять! Немедленно!

Цыганка вовсе не походила на цыганок, которых можно увидеть на бывшей Комсомольской площади города Москва. Хотя была и не очень молода, но довольно стильно одета, и вот только в глазах ее было что-то такое, что делало ее отличной от других людей.

Выслушав историю, которую ей рассказал Прохоров, очень внимательно прочтя записки, она посмотрела на миллиардера с жалостью. От этого тому стало совсем плохо.

- Сглазили тебя, милок. Колдовство это потому что.

Прохоров застонал.

- Расколдуй, милая. Озолочу.

- Честная я. Взяла бы деньги, пообещала бы, что все у тебя будет хорошо – и ищи меня после как ветер в поле. Но не могу. Нет такой силы под Луной и Солнцем, которая тебе поможет. Древнее колдовство – очень сильное.

- А если батюшку…- начал Прохоров, но цыганка только рукой махнула пренебрежительно.

- И что теперь делать?

Цыганка вздохнула.

- Увы.

***

Сначала Прохоров переписал все свои фирмы и счета на подставных лиц, на какие-то трастовые фонды, с концами и началами которых не разобрались бы даже лауреаты Нобелевской премии по экономике – но на следующий день, проснувшись после ужасной, как и все предыдущие, ночи, обнаружил на тумбочке возле кровати, – на точно такой же бумаге в клеточку и тем же неровным почерком:

«Прохоров, не держи нас за идиотов, идиоты в Госдуме!»

Отравление организма его отходами подошло уже к фатальной черте, откачка фекалий помогала мало, поэтому Прохоров позвонил Премьеру.

- У меня к вам просьба – национализировать мои фирмы.

Деньги со своих счетов миллиардер перевел в Пенсионный фонд, пару миллионов попытался себе оставить, но как «мене, текел, фарес» на стене у одного вавилонского царя, на столике ночью возникла из ниоткуда записка:

«Всё, Прохоров, возвращай всё, гад!!!»

Выбора не было. Ровно в ту секунду, когда слабеющей рукой миллиардер нажал кнопку ”Enter”, подтвердив таким образом последний трансферт на счёт Татановского детского дома (А.К. - на всякий случай сообщаю адрес: Тамбовская область, Тамбовский район, с. Татаново, ул. Ленина, д. 344) все закончилось.

Закончилось все, правда, крайне неэстетично – потому что заранее подложить утку ему не сообразили, а до туалета он добежать не успел тоже, да и вряд ли бы смог - и потом палату долго отмывали, как и самого экс-миллиардера.

После перенесенного потрясения он долго лечился за казенный счет в лучших санаториях Швейцарии, на что невидимый автор роковых записок из двухкопеечной школьной тетрадки не разозлился, к счастью. А после всего пережитого он ушел в монастырь, где и пребывает до сих пор – работает конюхом и звонарем по совместительству, и жизнь там ему очень нравится. Правда, говорят, до сих пор, перед посещением монастырского нужника, бывший миллиардер крестится и шепчет молитву.