НОВОГОДНИЙ КАРАУЛ

                                     НОВОГОДНИЙ  КАРАУЛ

   Я понимаю, что для тех, кто принимал непосредственное участие в военных действиях, этот рассказ покажется наивным. Но время, о котором пойдёт речь, было настолько мирным, что армейская служба воспринималась как игра, как школа для воспитания «настоящих мужчин». Родители, отправлявшие своих сыновей в армию, меньше всего думали о том, что их чадам, возможно, придётся убивать или быть убитыми.  И когда такое всё-таки случалось, это было шоком и вызывало протест, хотя все знают, что назначение армии именно в этом.

   В армию меня призвали в декабре 1966 года и двухнедельный «Курс молодого бойца» для нашей партии призывников закончился как раз к Новому году. Как проходила учёба – тема для отдельного рассказа. Скажу только, что после гражданской вольницы это казалось кошмаром. Постоянный  надзор сержантов, усвоение воинской дисциплины, и – учёба, учёба, учёба. Строевая подготовка, изучение Уставов, политзанятия, физподготовка и пр., и пр. Личное время – один час перед отбоем. Но вот программа пройдена, сданы зачёты по стрельбам. Приняли воинскую присягу, получили личное оружие – карабины СКС и началась собственно воинская служба.

   Знакомство со службой началось с несения караулана реальных объектах. Поскольку в армии принято самые неприятные обязанности взваливать на тех, кто помоложе, в караул в ночь с 31 декабря на 1 января назначили нас, салаг. Нас было 15 человек, все из Узбекистана, южные люди, к холоду непривычные.  А здесь , в Андреаполе (тогда Калининская, а ныне Тверская обл.) снег, мороз, да ещё с ветерком… Брр…

   Вышли мы на свой первый вечерний развод, наш начальник караула получил приказ и – строем, с песней, на смену караульной команды.

    Порядок караула был такой – пост суточный трёхсменный, т.е. три часовых меняют друг друга через каждые два часа. В соответствии с Уставом караульной службы, который только что нам вдолбили в голову, смена часовых должна производиться по определённому ритуалу. Свою смену часовой должен встречать окриком «Стой! Кто идёт?». Оружие (заряженное боевыми патронами) при этом должно быть взято на изготовку. Разводящий, а с ним может быть несколько человек часовых с других постов, должен остановить свою команду и откликнуться условной фразой. После чего часовой даёт команду – «Разводящий ко мне, остальные на месте!». Убедившись, что это действительно его разводящий, часовой должен доложить ему о положении на объекте, мол всё нормально, происшествий не было. Разводящий имеет право проверить, так ли это, т.е. осмотреть объект. После чего командой подзывает сменщика и происходит смена часового. При этом один должен сказать  - «Рядовой …. пост сдал», а второй – «Рядовой …. Пост принял». Новый часовой должен осмотреть объект, проверить  сохранность печатей и пломб, после чего дефилировать по определённому маршруту, глядя в оба. В случае опасности он должен вызывать помощь либо электрическим сигналом ( спец. кнопка), либо выстрелами в воздух.

   Подготовленный  таким образом, я заступил на первый в своей жизни боевой пост.

   Отдельно нужно сказать об экипировке. Поверх шинели на меня одели огромный тулуп с большим воротником. Тулуп я подпоясал своим солдатским ремнём. Уши у шапки опущены и завязаны под подбородком. Воротник поднят. На руках трёхпальцевые фланелевые рукавицы. На ногах огромные валенки с литой резиновой подошвой. Чтобы повесить карабин на плечо, пришлось до конца распустить его ремень. В общем, как у нас шутили – «Труп, завёрнутый в тулуп, вымуштрованный до слёз и выброшенный на мороз».

   Моя смена была первой – с 6-ти до 8-ми. Объект охраны – склад ГСМ. Участок где-то 100х100 метров, обнесённый забором из «колючки» на деревянных столбах.

За забором – чистое поле со всех сторон. До караульного помещения – метров 300…350.  Несколько наземных помещений, остальное – под землёй.    Территория  освещена, но до забора, дальше темнота.

   Приняв пост, я, как положено, пошёл проверять пластилиновые печати на дощечках, висевшие на дверях складов. Всё цело. Пошёл обходить территорию склада по внутренним дорожкам. Гляжу в оба.

   Вдруг слышу – кто-то тихонько так посвистывает. «Фьюить…фьюить…». Остановился, верчу головой, не могу понять, где свистят. Тишина. Постоял, пошёл дальше. Опять «фьюить…фьюить…». Остановился, жду. Тихо. Думаю, может птичка какая-то.  Но где она может быть? И с чего бы ей ночью, в мороз, свистеть? Продолжил обход. Тихо, не свистят. Вдруг опять… И, что интересно,  я уже в другом конце, а свист такой же тихий, как будто кто-то сзади за мной ходит. Оборачиваюсь – конечно же, нет никого. Вся территория как на ладони. Только за забором темно. А вдоль забора не пройти, снег по пояс. На всякий случай перевесил карабин на грудь.

   Не буду скрывать, я немного струхнул. Но не настолько, чтобы поднимать тревогу и звать на помощь, хотя такая мысль была и я подходил к сигнальной кнопке. Просто ситуация была какая-то невероятная, не укладывающаяся в стандартные представления о злоумышленниках и шпионах.

   Я поднял уши у шапки и опустил воротник тулупа. И почти сразу определил источник злополучного посвистывания. Оно возникало, когда резиновые подошвы валенок при ходьбе задевали друг друга. Шапка и воротник приглушали звуки и не давали возможности определить, откуда они идут.

   Но это был не последний сюрприз новогодней морозной ночи, преподнесённый молодому солдату, только что натасканному на охрану социалистической собственности.

   Следующая моя смена начиналась в 12 часов, таким образом я встретил новый, 1967 год, во время принятия поста. Не каждый может этим похвастаться.

К этому времени мороз заметно усилился. Свист меня уже не пугал, поэтому я смело опустил уши у шапки и поднял воротник  тулупа. Как положено принял пост и продолжил процедуру ревизии печатей. Спокойно хожу по вверенной мне территории, какие-то мысли о доме в голове вертятся и вдруг… Не знаю, как описать этот звук. Вроде, как ударили палкой об столб.

   Это было уже покруче, чем свист. Возможно, читая эти строки, некоторые уже догадались, в чём дело. Но напомню, что я был южанин, с сильными морозами и связанными с ними явлениями никогда не сталкивался. Разве только по книжкам - Брет Гарт, Дж.Лондон, О`Генри… . Или по анекдотам типа северного туалета, состоящего из двух палок – за одну держатся, а второй отбивают.  Поэтому такие вещи, как иней от дыхания на бровях, ресницах, воротнике, или побелевший на морозе кончик носа были для меня маленькими открытиями.

   Время от времени эти удары или треск повторялись, то сильные, то не очень, с разных сторон. Причём иногда оттуда, куда я в это время смотрел, и я видел, что там никого нет. Чертовщина какая-то.  Сейчас ситуация выглядит комичной, но тогда мне было не до смеха. Попробуйте представить – я стою посередине освещённого кусочка пространства, ограниченного проволочным забором, а за забором – тьма. Ни огонька, никаких признаков жизни. Я один. Нет рядом ни папы, ни мамы, ни друзей. Никого. И стою я не просто так, а с боевым оружием, которым я должен отбивать возможные  атаки злоумышленников.

   В конце концов я, конечно, догадался, в чём дело. Физика. Дома я видел лопнувшие на морозе бутылки с водой, слышал про лопнувшие трубы. И даже читал в учебнике о таком явлении, как морозобой, когда при сильном морозе лопаются стволы деревьев. Но вот чтобы связать между собой теоретические  знания и деревянные столбы забора, мне пришлось пережить немало неприятных минут.  Седых волос у меня не появилось, но определённый мандраж я испытал.

   Вот такими сюрпризами одарила меня эта новогодняя ночь.