Пролетарии,вертикальцы и затоинтеллигенты

3.5.2 Пролетарии,вертикальцы и затоинтеллигенты

Есть различные приоритеты свойств людей. Для многих это религиозность, коллективизм, доброта, лояльность власти. В этих областях русские побили многие рекорды, перед чем невозможно не восхищаться. Это широко известно и сложно сюда  что-либо прибавить. Но вот, по мне, более значимыми кажутся три качества выражаемых их отношением к личной свободе, к труду и к семье. И  трудно не заметить, что именно этими качествами русские существенно отличаются от среднеевропейцев.

В отношении ценности личной свободы вопрос казалось бы ясен. Лучше И. Канта ничего не скажешь: свобода имеет абсолютную ценность, а человек всегда морально обязан отвечать за выбор жизненных позиций и действий. Но вот  даже носитель русской самости Лев Толстой в этом в своих воспоминаниях чуток сомневался.  Ну нравилось ему, когда крепостные его семейства отказывались от даруемой им за добросовестный труд свободы. Вот и многие знакомые ИТРовцы до сих пор с восторгом вспоминают отдельные черты рабского быта в бывших советских НИИ.

По моим наблюдениям, эта  болезнь трудно излечима. Для большинства приоритет державного или коллективного над личным  неоспорим…

Дерзкое, хотя для сегодняшнего времени чуть и устаревшее наблюдение того, что Русский хочет ездить на работу в метро, на отдых – на поезде, за границу – на танке…

А то, что государственное рабство - достаточно  русское свойство, можно вывести из того, что у Нас самыми положительными национальными лидерами до сих пор считаются не миротворцы, интеллектуалы или гиганты мысли, но те, кои своей деятельностью уничтожили максимальное количество людей, это: Грозный, Петр Первый, Сталин. Недавно по ТВ сообщили, что около 55% населения России положительно оценивают деятельность Сталина… 

Для  оценки руководящей личности, казалось бы,  логично использовать относительные категории подобно тому, как в бизнесе полезность товара определяют отношением потребительских качеств к его рыночной цене. Например, оценивать талант полководца соотношением его побед и поражений к количеству убитых воинов и уничтоженных материальных ценностей (хотя бы, только своих) при этих операциях. Но вот я прочитал объемные мемуары общепризнанно талантливых ведущих полководцев антигитлеровской коалиции: Жукова, Эйзенхауэра и Де Голля. И очень был удивлен, что ни у одного из них не доминировала самооценка в подобном относительном критерии. Как я понял, результативность своей деятельности они оценивали сугубо различно: для Жукова – Победа любой ценой, для Эйзенхауэра – любой ценой сохранить жизнь и здоровье солдат на фронте, для Де Голля – минимизация рисков и безупречность элегантности новой военной формы. И, думается, такой разброс критериев не случаен, а достаточно глубок и закономерен: он отражал различие национальных менталитетов. Действительно, трудно не верить в реальность подвига Гастелло и Матросова, и дело тут даже не только в сталинском режиме, поскольку лишь в  нашей азиатской стране, спустя много лет после войны, могли появиться слова задушевной, по существу, народной слезоточивой песни: «…нам нужна победа, одна для всех, мы за ценой не постоим». Удивительное легкомысленно-муравьиное отношение к цене за державность, измеряемую количеством жизней человеков! А вдруг все же бабы не нарожают?..

Может не зря в пошло-прагматически демократических Америке и Израиле  почему-то завсегда поштучно считали жизни воинов! Правительство следило не столько за линией фронта, сколько за состоянием обуви и за комплексами физзарядки солдат в окопах…

 А вот многие французы вспоминают, что самым значительным политическим событием их жизни был парад победителей в Париже…

 И невозможно здесь найти неправых, - только различные жизненные ценности…

Пролетарии.

Труд у Нас всегда  импульсивен. Иногда это объясняют спецификой погодных условий в нечерноземье. Весна и осень предельно коротки, и крестьянину жизненно важно успеть посеять и собрать урожай, не считаясь с перегрузками. И сейчас на посевной трактористы отрываются лишь часов на шесть сна. Зато длинной зимой можно от души релакснуться, замереть и даже пойти на длительный запой или пост. А из этого состояния выходить ой как сложно. Поэтому былинно-сказочные герои между свершением подвигов и лежат на печке. Наверно, это одна  из причин народной забитости и нищеты в богатейшей стране. Но просматривается и другая: при репрессиях у нас, в первую очередь, уничтожались шибко умные. При большевиках  первыми те, кто мало похож на пролетариев, то есть  велся геноцид интеллектуалов, квалифицированных инженеров и рабочих, состоятельных крестьян. В результате выработался стойкий культ пролетария: мол, почетно и выгодно им быть!      

Во-первых, Правда всегда на его стороне. Только к нему центральная газета «Правда», по совету одного бородатого дядьки, изо дня в день  до сих пор обращается с призывом соединяться с «пролетариями всех стран» для бития морды буржуям. По телевизору разрешено и велено нападать на олигархов, бюрократов и даже на правительство, но только не на пролетария. Поэтому с высоты своего классового статута он знает, что ответить разным чистюлям на замечание о его грязной одежде в общественном транспорте. Знает, как ответить и куркулям, не дающим воровать урожай с их овощных грядок, или кровопийцам,  назойливо напоминающим об их обязательстве возврата взятого для подпития долга. Ну как они не понимают: у них не убудет, а ему - пролетарию - в самый раз.

Во-вторых, его уважают, поскольку он компанейский и веселый, а если и ворюга, то явно не крупный и уж за поллитру всегда готов к началу подходящей халтуры. Беден, но честен и не глуп. А протестантская дефиниция  «если ты такой умный, то почему такой бедный?» для него непостижима.

В-третьих, ему не нужно куда-то спешить, суетиться, хлопотать, тянуться к возвышенному, тем более творческому. Он  и так скорее других сквозь игольное ушко автоматически попадет в рай. По православным канонам туда отбирают лишь священников и бедняков.

 В-четвертых, а может, в главных, ему всегда   безопасно:  нечего  у него украсть, кошелек из кармана не будут тащить, дачу  не взломают, шину автомобиля не проткнут. Поэтому спит он спокойно, проснувшись - играет в домино, болеет за любимую футбольную команду. Даже если отправят его в армию или тюрьму – тоже не беда: хуже не будет. Ему не привыкать подчиняться  мордобою. Единственно, что ему опасно – это, увлечься каким-то своим делом и этим потерять статус пролетария. Но и здесь есть доступное противоядие: любое дело всегда в последний момент можно пропить.

По всему поэтому культ пролетария у Нас, как мало где в другом месте пока процветает, а кандидатов в средний класс явно не достает. Наоборот, к любому предпринимательству повсеместно видна скрытая всеобщая зависть и убежденность в том, что оно порочно и грязно и никакие размеры налогов и  показной благотворительности не искупят его смертных грехов. И вот, по-моему, это едва ли не самая большая Наша современная трагедия.

Вертикальцы.

Есть и еще один отягощающий общество слой, плодящийся с недавнего времени у Нас с невиданной скоростью. Я бы назвал его «Вертикальцы». Эти последыши социализма - служащие, сами ничего полезного не создавая и не умея работать, могут холуйствовать, очень хорошо поучать других, вплоть до писания  законов и инструкций, а главное, строго следить в щелку за  всеми, кто работает или делает дело.

Вот один пример. Совсем недавно около станции метро «Гражданский проспект» выходцы  из Иордании открыли бистро, которое во многих отношениях оказалось лучшим в округе. Поэтому без дела  не простаивали. Я частенько туда заходил на перекус тарелочки шавермы с пивом.

Всегда непривычно высокого качества еда и быстрое, внимательное, доброжелательное обслуживание.

И вот однажды  оказался свидетелем, как именно к ним  зачастила контрольная комиссия в составе четырех-пяти придурков с предельно высоко поднятым носом. С их приходом посетителей мгновенно переставали обслуживать. В конце концов я не выдержал и обратился к этой компании с вопросами: «Как же так, разве вы не знаете, что это самая лучшая в микрорайоне забегаловка? Почему вы не проверяете любую из десятков других, где явно видны нарушения? Почему вы останавливаете обслуживание при своем присутствии?…». Но они на меня посмотрели беззлобно с удивлением и искренним непониманием: это почему же они вдруг должны кормиться в плохих заведениях?

И таких примеров тьма. Они, обожающие  служить и не умеющие  созидательно работать, навязли в зубах и надоели в газетах.

В отличие от бюрократии западных стран, «вертикальцы» совершенно независимы от граждан страны: почти полностью отсутствует отрицательная обратная связь интересов сторон, и мне, профессионалному электротехнику, очевидна крайне опасная неустойчивость такой системы.

Похоже, как мощный социальный слой они впервые  проявились у нас еще при Иване Грозном. В те времена они назывались опричниками. В дальнейшем, в зависимости от настроений, ума и образованности властей подпитка этого слоя варьировалась в весьма широких пределах. Чем  больше плодилось вертикальцев, тем  более великой, монолитной и тоталитарной казалась страна, но и тем страшнее были последствия ее саморазрушения от слома четких нравственных устоев, дефицита доверия граждан к правопорядку, правам человека. Может быть, именно поэтому самая большая смута в истории досталась стране как раз после смерти Грозного. Очень  интересно и поучительно именно сейчас почитать об этой исторической драме у благороднейшего и честнейшего Н.И. Костомарова.

Затоинтеллигенты..

Есть у нас  и  весьма уникальный балластный слой  изящных людей. Они обычно скромно называют себя интеллигентами. Это мужчины с генами интеллекта, но с мощнейшим идеологическим отторжением допустимости какого-либо собственного  целенаправленного  результативного труда. Сачки. Общепринятое нравственное требование - коли завел семью, так изволь ее материально обеспечивать - им кажется не очень обязательным.  А самые грязные понятия для них – рынок и бизнес. По разнообразнейшим причинам они неудачники. И в отличие от оптимистов-пролетариев, они – страдальцы, вечно закомплексованы, причем находят массу внешних причин своей социальной несостоятельности. Но по уникальной российской традиции, этих мужчин почему-то обычно не только терпят, но и жалеют жены: «Да, он, несчастный, не приспособлен к окружающей мерзости, не умеет того-другого, да и руки у него растут не из нужного места, не умеет забить гвоздя в стену, а по уважительной причине (вот тут она у каждого уникальна)  ишачить (интенсивно работать) не может, зато честен, утончен и благороден, а посему его тянуть - мой удел!». И, таки, тянут. Пожалуй,  этих мужчин логично так и называть «затоинтеллигентами». А то ведь в последнее время чисто российское  туманное недоразумение - «интеллигент» все чаще используют синонимом   безусловно высокого понятия «интеллектуал». Как и пролетарии, «затоинтеллигенты» появились задолго до советской власти.. Об этом двенадцатитомник классики Чехова…

Однако терпимость окружающих к их никчемности все же  не беспредельна, поскольку, как заметили еще древние алхимики, «Природа не терпит пустоты». Первыми, как и полагается, дрогнули практичные столичные дамы. Например, согласно официальной статистике, за последнее время в Москве  частота браков с дагестанцами, чеченцами и ингушами увеличилась более чем в 10 раз.  И вот интеллигентная  потомственная москвичка Зина уважительно осваивает правоверные уроки любимого Алика: «Это у Вас любовь-морковь. А у нас в ауле, кого тебе в жены назначат родители, с той и будешь жить всю жизнь»…

Широко практикуется и другой способ ликвидации пустоты. Не даром сейчас европейцы приезжают в Москву - Питер не только облизываться на русских баб, но, по многим наблюдениям, улучшать свой генофонд, вплоть до вступления с очень уж вкусными дамами в законный брак.

К примеру однокашницы по Политехническому институту моей дочки таким способом распространились чуть ли не по всему Свету. Хнычут конечно по телефону, особенно перед Новым Годом,  ностальгически стонут - как им тяжко на чужбине без русского панибратства, с высшим образованием среди заграничных придурков, или, например, что-нибудь в том смысле, что приходится откликаться не на Юлю, а на Хулию. Уж,  согласимся, - это несносно! Или, например, голубая кровь мужа, Вусмерт Обосралоса не позволяет опуститься до нецивилизованных разборок семейных отношений. Ведь тоже очень тяжело! Но все же, до сих пор еще не разгадана великая женская тайна: почему бы это, ни одна из Наших тикать назад  к милым сердцу «затоинтеллигентам» пока не собирается…

И никакого особого пути!  А для тех, кому будет уж очень невмоготу без родного коллективизма  - не жалеть государственные  деньги на организацию коммун,  которым продавать за символическую плату закус, стандартные длинные столы для  коллективного общения, резко снизить цену на водку. Возобновить советскую почетность статуса пролетария. Например, неплохо бы ввести новые почетные звания «Заслуженный пролетариий», «беззаветный вертикалец» или «Наследственный затоинтеллигент». Подкармливать этих ребят. И ни в коем случае не  пытаться их перевоспитывать. Бестолку! Надо относиться к ним, как к уникальному национальному украшению. У нас ведь для этого есть труба с нефтью. И мы не японцы, у которых с 2000 года неквалифицированный  труд,  равно как и его оплата, законодательно запрещены, то есть (в переводе на понятную нам терминологию товарища Ленина) пролетариат там уничтожен, как класс.

И вот, может быть, со временем и мы  в полной мере начнем ценить homoзнающего, умеющего и работящего, воспитаем, наконец, в себе четкие, неизменные цивилизованные  нравственные устои, научимся уважать родную, очень даже цивилизованную Конституцию, права человека и его разнообразную собственность, умно торговать энергоресурсами, металлом, удобрениями, а может, и (по высокому повелению!), сняв удавку «вертикальцев»  с разноцветного малого бизнеса, чем другим ( но не хотелось бы  оружием). Может быть тогда и многие наши пролетарии с «затоинтеллигентами»  сами захотят стать общественно востребованными. Только бы рядом с нефтяной трубой не появился еще какой новый четвертый слой бездельников.

И кажется, у нас в богатом государстве, наконец, не станет ни нищих, ни бомжей, подобно тому как в последнее время на некоторых  питерских улицах неожиданно исчезла грязь и появились неломанные  урны и садовые скамейки. А русский ветеран-победитель Отечественной войны на встрече прощения с бывшим противником – немцем наконец не будет ощущать свою нищенскую неполноценность. И уставший от  тошнотворной законопослушности немец станет читать Достоевского и пожелает дружить с этим странным, открытым, тяготеющим к идеалам анархизма русским.

И очень печально завершать статью традиционной мудростью: «…жаль только жить в эту пору прекрасную уж не придется ни мне, ни тебе». 

Об этом см.

«Разноцветные воспоминания»

Сборник Новыша П.А. www.novishp.narod.ru