Нижние Пни. Ужас.

Вечерело. Холмы, зелёные редкие леса, спрятавшиеся между ними - так и не добравшиеся до вершин, поросших полевыми ароматными травами – всё озарено багровым закатом, который вот-вот и превратится в ночь, поглотившую этот милый глазу пейзаж. Ещё чуть-чуть и на небе появятся первые звёзды, проглянет луна и тускло осветит лишь только самые высокие места – всё остальное покроет мрак.

Небо чистое, воздух свеж. По просёлочной дороге ехал, покряхтывая, старенький зелёный «москвич». Заглохнув, машина сотрясалась от благого мата – это длилось минуты три, пока из «москвича» не вылезали двое мужчин – молодой, лет двадцать, и второй, постарше.

- Отец, долго ещё пилить? – спрашивал молодой, - Ты хоть знаешь, куда?
- Лёша, я всё знаю, - отвечал отец, открывая капот, - Карта у нас есть, бабкина тетрадка тоже, царство ей небесное, всё ясно и понятно. Мы богаты, сынок!.. Только старая рухлядь подводит… Уже давно были бы на месте. Ну не дрейфь, скоро приедем!

- Дурацкая авантюра, Михаил Семёныч! – недовольно говорил Лёша, заглядывал вместе с отцом под капот и они, несколько минут поковырявшись в двигателе, садились в машину. «Москвич» неохотно заводился, немного покапризничав, и они неторопливо двигались дальше.
- Лёш, достань карту, - сказал отец, включив фары и вглядываясь в дорогу, - Посмотри, долго ещё до Нижних Пней?
- Если верить, то около полутора километров, бать, - скрывая усмешку, прокашлявшись, ответил сын.
- А теперь зачитай мне бабкину тетрадку, пока не приехали! – улыбаясь, воскликнул отец, - Мы богаты сынок! Богаты!
- Михаил Семёныч, перестань. Читаю: Моя мать, до революции, прослышала, что отец Сергий собрался схоронить все церковные иконы, всю утварь, всё золото и украшения за своей избою, под старой вишней. Там погреб, укрытый паклей и засыпанный землёю… Потом я...
- Вот сынок! Мы богаты! Богаты!
- Сказки, отец, сказки. Таких историй знаешь сколько?
- А нам повезёт Лёш, повезёт… Продадим всё, сбудем… Откроем ферму свою… Будет у нас сто коров, двести, триста… Лошадей заведём… - размечтался Михаил Семёныч.
- Тормози! – крикнул Лёша.
- Ты чего пугаешь-то, дурной? – испуганно вскрикнул отец, - Дорога сворачивает, всё гладко… Я уж думал сейчас в столб, али валун какой вмажемся… Шутник хренов…Чуть сердце из грудины не выпрыгнуло…Хрен заведём-то теперь, дурень!
- Да проехали мы Нижние пни твои, вот и торможу тебя. На карте показан не только поворот налево, а ещё и дорога прямо. Но её, как видишь, нет. Вот те и Нижние Пни, Михаил Семёныч! Карта чёрте лохматого года, – недовольно, укорительно посмотрев на отца, сказал Лёша.
- Тьфу ты чёрт! Да просто забросили дорогу, вот и не заметили…Не теряй надежды, Лёш, где-то должен быть указатель, - выдернув карту из Лёшиных рук, пробормотал отец, - Бери фонарь и пойдём искать.
- Ну ты сумасшедший, Семёныч! Мы в этой темени глаз сломим, даже с фонарём… Бросай эту затею, давай отоспимся, а с утречка пораньше домой двинем… Чёрт бы побрал твои авантюры! Мы уже полдня плетёмся не пойми куда… Ты что сказал? «За два часа доберёмся! Моя кобылка хоть до Москвы нас домчит!» - Лёша передразнил отцовский голос и откинулся на сиденье, закрыв глаза и наигранно захрапев.
- А ну кончай свои шуточки! Бабка врать не станет! Там иконы! Золото! – разозлился отец, - Ну-ка бери фонарь и пойдем, посмотрим, что с дорогой.
- Ты ненормальный что ли? Давай хотя бы просто выспимся и с утра пораньше…
- Слушай отца, сосунок! Деньги на дороге просто так не валяются! Надо найти эти Нижние Пни, там и заляжем на ночлег…
- Туда даже дороги нет! Как и твоих Нижних Пней! Оттуда давно все разъехались по городам! У кого ты ночевать собрался, ты в своём уме вообще? Да и как ты в потёмках поповскую избу найдёшь?
- А ну замолчи! Слушай отца, дурак, - крикнул отец и вылез из машины, - Вылазь давай, пока от батяньки не получил. Бери фонарь, лопату... И пойдём.
Лёша рассмеялся, достал с заднего сидения фонарь и туристическую лопатку - покорно последовал за отцом.
Оба закурили.

Свет фонаря упал на заржавевший дорожный знак, к которому тянулась еле заметная тропка.
- Ни-к-н-е Пи 300 эм, - довольно прочитал Михаил Семёныч потёртую надпись.
- Нижние Пни, отец, - согласился Лёша, - да, ты прав. Но спать мы будем в машине, не будем торопиться. Никто твои иконы не откопает.
- Ты девочка что ли?! Ночи испугался? Леса? Да там никого нет! Чего боишься-то, - попытался сыронизировать отец, - чем раньше найдём эти проклятые иконы, тем раньше и умотаем отсюда! Пойдём, не дрейфь, сынок. Сам же сказал, что тут никого.
- Пойдём, ***ть, - выругался Лёша.
«А я его понимаю, - рассуждал он, освещая фонарём тропинку и уверенно двинувшись вперёд - эта нищенская жизнь в райцентре, никаких перспектив…Только и надейся на бабкины клады! И, правда, чем скорее выкопаем эти иконы, дай бог чтоб были там, тем скорее разживёмся... Хоть… Женюсь потом… Бизнес открою…»
Они прошли за табличку – тропинка уходила в молодой лесок. Тихо. Только слабый щелест листьев.
- Интересно, отец, а кто тропку-то натоптал? – поинтересовался Лёша, озираясь по сторонам.
- Да грибники-ягодники какие-нибудь, видать место урожайное, - выдохнув последнюю затяжку и швырнув бычок в сторону, решил отец.
- Как бы они наши иконки не вырыли, грибнички тво… - Лёша недоговорил, споткнувшись обо что-то каменное.

Он посветил фонарём под ноги и похолодел, - Отец… Могильная плита… Мож ну её, затейку-то…
- Обычное дело - кладбище у дороги, Лёх. В штаны что ли наложил? – рассмеялся отец, - давай двигай вперёд.
- Батянь, как-то не по себе… Погнали обратно… - с дрожью в голосе пробормотал Лёша.
Ответа не было.
Алексей похолодел. Он начал судорожно озираться по сторонам, освещая фонарём всё вокруг. Сколько плит-то…
Парень уже хотел было бежать, как откуда-то из кустов раздался отцовский насмешливый голос:
- Да что ж ты брехун какой? Я отлить отходил.
- Тьфу ты чёрт, несмешно мля, - сплюнул Лёха, - пойдём быстрее уже.
Он светил в сторону отца, шедшего ему навстречу. Михаил Семёныч посмеивался над сыном. Но вдруг и в его глазах поселился ужас, сердце замерло – огромная, как тогда показалось, лапища схватила его за ногу, сильно дёрнула его и сбила навзничь. Его тащили через кладбище прямиком в деревню.

Лёха перестремался пуще прежнего, но он не успел даже решить, что сначала – намочить штаны или броситься бежать, как тоже произошло и с ним. Его потащили вслед за отцом. Лопатка, выроненная от страха, осталась где-то там. Он даже не пытался вырваться – сопротивление было бесполезно – несло так, будто тебя привязали к… ВАЗ-2110… Автомагистраль…Эх, хочу красавицу… Так быстро, так можно… Поляна… На невысоком холме заброшенная церквушка, на которую падает мягкий лунный свет… Вокруг покосившиеся домишки… Что…
Лёша ударился головой о что-то тяжёлое. Он потерял сознание.

- Просыпайся, шельмец, - Лёша сквозь шум в голове услышал старческий, брезгливый голос. Он открыл глаза. Двоилось. Старуха в разорванном чёрном платье. Рядом сгорбленный старик в поповском одеянии, без креста. Их кожа серая, такая безжизненная. И в тоже время… - Кто это с тобой был, мальчонка?
- … - Лёшино сердце замерло. Он начал щипать себя за ногу. Это сон… Нет, всё происходило наяву, - Я…Он…Михаил Семёныч…
- Хороша кровушка, да Сергий? – рассмеялась старуха, - Эх… Не так часто в Нижние Пни к нам заглядывают… Да ешё двое! Красота! Мальчик, не жди ответа от него. Он труп. Ну гуль, зомби… Как вас в школе учили?
Старушенция противно облизнулась. Несколько капель жёлтой слюны упали на гнилой пол.
- А ввы…ввы… - парень завыл от страха.
- А я здесь недавно, дружок. Лет двадцать пять. Со старого места перебралась. Вампирша я. Я тут быстро порядок навела. Раньше такой ужас тут творился… Трупы туда-сюда снуют… Прока никакого… Сергий, вали отседа…
Труп покорно поковылял из избы.
- А отттец… - Лёшины челюсти уже постукивали от страха.
- А вон он, на улице болтается, посмотри, мальчик, в окно… - многообещающе сказала старуха.
Лёха приподнялся.
За окном, на фоне почти развалившихся, подгнивших избушек, озарённых лунным светом, бесцельно, туда-сюда бродила толпа мертвецов. Крестьяне, дети… Даже собаки… И отец среди них. Парень обомлел.

- Я очень наелась и сегодня… добра. Для тебя уготована милость. Вампиром ты не станешь… Энто только с молодыми вампиршами… Ты будешь моим упырём, прислужником… От попа толку нет никакого… А иногда и поболтать хочется… А ты и на глаз приятен, и молод… Не то, что прошлые гостёчки… - бабка откуда-то выхватила кинжал и хладнокровно рубанула себе по венам. Она поднесла к руке гранёный стакан, стоявший на столике, и дождалась, пока тот не заполнился. Старуха взяла со столика какой-то предмет, похожий то ли на гриб, то ли на губку и приложила к недавнему порезу. Серая кожа мигом затянулась. Она подошла к Лёше и угрожающе сказала, - Пей, мальчик.
Серёжа сделал несколько глотков. Сладко… Приторно… Лёха чувствовал, как что-то меняется в его теле – оно наливалось энергией. Словно заново родился…
Мысли об отце мгновенно улетучились. Страх пропал. Хладнокровие.
- Как тебя звать-то? – старуха улыбнулась во весь рот, обнажив свои гнилые зубы.
- Алексей, - статно встав и сделав поклон, он торжественно представился, - а вас, госпожа?
- Какая манерность, - смущённо сказала старуха, - Зови меня Мари, так меня называют знакомые… А так Мария Севастьянна.
- Госпожа, а что здесь произошло? Что это за место? – сухо поинтересовался упырь.
- Сергий, как я поняла из его записей… Перед революцией, закопал церковные реликвии, - Вампирша поморщилась, - у себя за избой… А там кладбище когда-то было…Вот и пошла волна осквернения – аж до нового, относительно нового, где тебя и нашли. Поднялись мертвецы… И каждую ночь… Ну здесь уже всё понятно, парень ты умный…
Алексей вспомнил бабкину тетрадку, улыбнулся на мгновение и тут же выкинул из головы эту мысль. Та жизнь в прошлом. Сегодня он родился заново. Такие приятные ощущения…

- Где же эти алкоголики… - волновалась Галя, - у Гудкова опять нажираются, свиньи… Пятница же… Сволочи… Даже звонить не буду.
Галина пошла на кухню, взяла там огромную сковородку «Тефаль» и, пошаркивая тапочками по полу, снова отправилась смотреть свой дурацкий сериал. Зато о любви.
©Milovanoff  yaplakal.com