Новый путь Отечества

Федот, да не совсем тот

1

«Нужен другой путь. Единственная страна в мире, которая с ним знакома – это Россия. У нас есть реальный живой опыт» (С. Кургинян).

Социализм, капитализм, коммунизм…  Всё это – имена, они обозначают не чувственные модели, не духовные сценарии нашей жизни, а  социально-политические устройства, механические структуры общественных плотей. Но ведь социальные структуры - это не структурированные железные механизмы, вроде экскаваторов, - это живая плоть, и не просто по-животному одушевленная, но по-человечески одухотворенная! Отчего же данного исключительного показателя человечности нет в имени общественного устройства? Разве в многообразном духовно-чувственном выражении все общественные конструкции равнодостойны и одинаковы? Нет! Может быть, духовная характеристика для человека и человечества ничего не значит? Это тоже не так, более того, характеристика определяет все остальные.

Понятно, что вся эта сентенция - вопль затерявшегося в пустыне, людей одолевают плотские, первые по счету, заботы. Но вот же парадокс: мы привыкли думать, что имя «капитализм» обозначает все, а «сознание» - чувственные тяготения и прочие сентиментальные «причандалы» - это нечто не просто второе, но выплывающее из силовой конструкции социума само собой. Более того, мы безмолвно полагаем, что и структуры социума, и «сознания» с сантиментами должны быть у всех схожими, а лучше всего одинаковыми.  

Какая чушь!

Однако побережем свои сантименты и причандалы и поищем свой путь. Нам безусловно нужен свой путь, хотя бы минимально учитывающий национальные особенности духа, исторически сложившуюся манеру одухотворения. Что и говорить, мы видим свой путь в стороне от стандартного, к тому же навязываемого. Нам ничем не светит небесно обесцвеченная социальная модель-манифестация, мнящая себя образцом справедливости и нравственным совершенством. Почему? Потому что человек  существует как первородное дитя малое, преображенное временем, как прошлое, измененное настоящим. Выбросьте свое детство из памяти, выбросьте прошлое своего детства – генетическое и духовное своеобразие предков – чем вы останетесь? Словом, мы совсем не святы, но мы не желаем катиться на демократических саночках по склону без снега, то бишь, без учета предыдущей социальной и нравственной практики. 

Нужен другой путь, и у нас есть на то «реальный живой опыт».

Опыт - то опыт, но вот же он, опыт, предостерегает нас от самого себя, туманно намекает на то, что крив да кос изначально, родился болезненным и умер точно так же. Опыт, он тоже некое достояние своего прошлого, своей генетики. Законный вопрос: не ущербен ли он в генетической, то бишь, марксистско-ленинской формуле? Случайно ли он превратился в тиранию, каких век не видывал?

Не говорите мне, что это был произвол реализаторов великой идеи! Толкователи-воплотители были совсем не дураки, а значит, сам произвол был заложен как неизбежность в толще Идеи! И поделом нам, счастливчикам, участникам событий, потому что так и есть.

Ниже я попытаюсь сам понять и другим объяснить, почему да как. Забегая вперед, замечу, что наш реальный коммунистический опыт вполне может служить ориентиром или даже руслом искомого другого пути, но лишь при одном условии - устранении одного катастрофического недоразумения в толще его первоначального Замысла.

2

Не мудрствуя лукаво, займемся Замыслом.

Сей неизвестный дефект, так сказать, черная дыра в атомистической структуре Идеологии, легко может быть найден как вероятная причина известного тиранического следствия. Говоря попроще, идя от мерзкой тирании, мы без труда приходим к ее предпосылке, к этой самой дыре в кристаллической решетке Идеологии.

Может случиться, что Идеология в своем механистическом жанре логически безупречна и  нереконструрируема – что тогда?

Что ж, мы дополняем ее необходимой компенсацией, которую и кладем рядом с текстом Доктрины. Затем уж смело ступаем на столбовой исторический путь, добавив к полоске нашего краснозвездного опыта радугу имперского и настоящего опыта.     

Откуда взялась, из каких изгибов хитромудрой идеологической шкатулки выползла в нашем бывшем «суб-коммунизме» мерзость духовного и политического подавления?

Первый ответ самый общий и он очевиден: причина в неадекватности субъекта Системы ее Идеологии.

Как же так, - скажете вы, - был-был субъект идеологически адекватным, Систему воевал, холил, с песнями строил и вдруг, ни с того, ни с сего - не подошел, не совпал!

И то. Мы неизбежно приходим к допущению: в самой Доктрине не совпадали ее лучшие намерения с внутренней логикой, умными социально-политическими рассчетами, словом, с ее буквой!  Не удивительно, что человек, реализующий Идею по ее азбуке,  ни в один момент революционных или эволюционных коммунистических подвижек не был адекватным высоким намерениям, духу Идеологии.  Притом, что всегда и неизменно был соразмерным ее интеллектуальному телу, смысловой формуле.

Как все это понять?

Осмелюсь предположить, что писанная гусиным пером по бумаге, сама марксистская Идеология стала гиблой партитурой небесной Мелодии, оставила в сторонке свой собственный побудительный мотив - дух правды, любви и справедливости, потеряла чувство из виду в сугубо меркантильных механо-логических сопоставлениях.  Виртуальная тучка христианской любви не пролилась дождиком, не отобразилась в ясной букве сугубо механистической социальной Идеи. Говоря более понятно, марксистская Идеология потеряла или нарочно исключила из рассмотрения элемент сохраняющего духовного чувства, заменив ее логически выстроенными расчетами, внушениями, интерпретациями.

Симфония попыталась воспроизвести себя игрой на барабане.

Механическое осмысление решилось обратить в свою «барабанную» логику элемент небесного чувства.

3

Похоже, Правда не воспроизводится на одном только барабане логического осмысления. Отчего же? Быть может, высокое чувство в разуме не реализуемо? Может быть, то и другое  несовместимо по определению? 

Вот, здесь-то нас и поджидает ледяной парадокс. Разумность, механический рассчет социальной системы прекрасно «уживается» с чувством страха, оперирует им как эффективным элементом конструктивных умопостроений и даже покладается на страх как на организующую силу в социальных пертурбациях. Но вот альтруистическое чувство, дух  небесной любви…

Для разума-рассчета это вечный вопросительный знак, нечто случайное, необъяснимое, эфемерное и даже… лишнее, мешающее. Ничем не инспирированное человеческое влечение к Богу, друг другу, счастью и справедливости абсолютно не укладываются в смысловую аранжировку, ускользают от логических формализаций.  Дух любви конструктивно эфемерен, механически беспомощен, беспричинен и нелогичен, как брать его в расчеты?

4

Все это было бы не так важно, если бы высокая Идеология не возмнила себя переложением этого самого Чувства вселенской любви на язык разума. Возомнила, да уронила!

Впрочем, не ее в том вина. Так уж все устроено, что как только неземное Чувство берется обратиться в слово, превратить себя в какую-то смысловую конструкцию, это чувство сразу же подпадает под уничтожающее покровительство разума, и вся смысловая «симфония»  начинает служить не чувству, а логике, то есть, чувственному холоду, находящемуся в самом рассчете. Все оттого, что небесный дух любви – это «высшая математика» не думанья, а  чувствования. Логическая аранжировка любви потому убивает любовь, что мысль сугубо механична, ищет свое продолжение в совершенно бесчувственном слове.

Это поэзия, которая есть чувственная гармония мысли, может позволить себе роскошь говорить о любви, но никак не социальный рассчет.

Удивляться подобной «нерастворимости» любовного чувства в механическом осмыслении нечего: то и другое – из разных опер и даже Вселенных: сохраняющую Любовь дарит нам Небо; понимание, механическую разумность –  опыт Земли.

Итак,  «Высшая математика» приземленного, осмысленного небесного Чувства есть совесть; высшая разумность есть смыслово-механическая идиллия, логическое непротиворечие - нечто, находящееся в системной замкнутости, в сговоре с самим собой.

В нынешнем  сугубо технократическом способе бытия это вещи, как все уже убедились, объективно расходящиеся, разнонаправленные.

5

Понятно, что высокий дух Доктрины был изначально обречен ее «идеологизмом», был подавлен первым же словом. Оттого так и остался чувственным намерением, не прозвучавшим как аргумент. Это по-своему справедливо, таково свойство любой Доктрины. Но и изъян Идеологии имеет свое генетически заданное прошлое. Не взглянуть ли нам на эту катастрофическую отметину?

Надо бы. Чтобы снова не ступить на те же грабли.

Не станем ждать превращения Идеологии в литературный роман или поэтическое произведение, пройдем от ее черной дыры к  более ранней предпосылке, философскому истоку.

Как ни странно это видеть, историю творит не наука, а философия.

6

Вот же - беда:  философия – это тоже дело «чистого» ума, продукт бесчувственного умозрения! Значит, философия точно так же страдает чувственной импотенцией. Зато  владеет всеми силами и слабостями механического умопостижения. Иначе как понять появление в ее толще, а затем бесхитростно положенное во всевозможные идеологии философское умопостроение «бытие определяет сознание»?

В повсеместно победившем, выжатом от «сантиментов», логическом умовосприятии формула трактуется в грубейшем примитивизме! Полагается,  что жизнь, точнее, ее общественно-политическая структура, сама формирует достойное ее общественное чувство, достаточно лишь разумненько рассчитать ее плотскую или социальную, словом, механическую конструкцию, положить сие на совершенную идеологическую музыку и обратить в адекватное музыке бытие.  

Что здесь - правда, что - нет?

Ложь-то ложь, да вот только наполовину! Она вполне справедлива в измерении поверхностном, инстинктивном. Но никак не в содержании интуитивном - совестном, находящемся в самой глубине человеческой! И то: подчиненное разумности бытие - это всего лишь физическая конструкция, форма, сегодня одна, завтра другая; новый разум неизбежно рождает новую социальную форму и т. д. Форма, конструкция и родит в нашем существе только форму,  нечто формальное - психологический стереотип поведения. Телесная Форма способна «угробить», подавить инстинктами духовную глубину человека, но никак не способна ее воспроизвести! В этом все дело. В коммуны, колхозы можно загнать и неандертальцев, приучить их к неким коммунальным психологическим рефлексам, но надеяться на то, что это сделает их людьми, глупо и гибло.

Нас делает людьми вовсе не психологические стереотипы.

А значит, и не «бытие», не Система, хотя бы и самая справедливая.

К чему мы здесь приходим?

К вполне очевидному:    духовное в человеке, как минимум, должно воспитываться в другом месте.

Не станем торопиться с нашей «топографией». Пока что мы приходим к чему-то самому общему: для того, чтобы воспитать сознание совокупное разумно-духовное, общественное бытие само должно быть такой же совокупностью, «двойней» из разумности и духовности. 

7

Запомним этот вывод. В данный момент для нас еще важно то, что единственной альтернативой любви в желающих себя сохранить формальных социальных конструкциях неизбежно  выступает чувство страха. Страха от перспективы выпадания из конструкции, страха потери иерархического положения или властного расположения, страха быть социально обманутым, потерять банковский счет или заработок,  и т. д. Чувство страха настолько социально эффективно, что многим кажется, будто ничего другого и не требуется, будто на чувство страха только и может положиться механизм социальной сообщности.

Увы, страх деморализует, духовно демобилизует, словом, ведет не к процветанию, а к одичанию.

Страх сохраняет плоть, но уничтожает дух, обезображивает нас как людей - таков закон.

Дальше здесь идет мораль нашей нестройной побасенки: разум с его идеологиями нимало не ошибается, покладая на самое себя задачу воспитания формальных стереотипов социального поведения, но безнадежно проваливает экзамен, надеясь на воспитание духовно адекватного человека, его совестного чувства.

Понятно, что ничего другого ждать от  бесчувственного ума не приходится. Чтобы прийти к более глубокой социальной правде, надо иметь другую голову, по-иному думать, мыслить, миропонимать.  

Ну, хорошо, по-другому… Но как?

Определенно не по-обезьяньему, это не способно выразить себя ни в рифме, ни в песне.   Значит, в любом другом одухотворяющем воспроизведении. К руслу нашего привычного механического умопостижения надо непременно добавить параллельное русло постижения небесного чувственного.

…Может быть, найдется гений мысли, которому известно  что-то другое?

8

Но вернемся к нашей печали - марксизму-ленинизму, идеологии счастья бывшего, а ныне пробивающегося к нам заново. Мы с вами вправе спросить: где же в этом самом умозрительном положении хотя бы намек на роль высокого небесного чувства, где совестная компонента интеллектуальной конструкции? Мы ведь уверены в том, что выше всего стоит Дух намерения, при том, что он нахлобучен на Доктрину вовсе не как мифическая одежка на голого короля! Он же, Дух, и  необходим, ведь только высокое чувство рождает психологическое влечение к гармонической общности -  справедливому, социально уравненному и прочему общественному великолепию! Где же, на каком участке траектории коммунистического восхождения небесное чувство совести стало бы диктовать задачи социальным энергиям и психологическим стереотипам?

Искать такое бесполезно. Мы уже заметили, что коммунистическая Идеология изначально потеряла не просто аргумент высокого духа и совести как нечто социально значимое, хотя и «вторичное», но отвергла саму совесть как факт, как нечто энергетически существующее! Доктрина положилась на упомянутое банальное прочтение закона бытия, на его сугубую алгебру-геометрию, только на рассчет-разумность! А значит безмолвно положилась на грубо психологические мотивации, главной из которых всегда бывает страх.

Совсем не удивительно, что в сценарии большевистской реализации аргумент совести человеческой был не просто утрачен, но яростно опровергнут в беспощадном и беззаветном кровопролитии – генетическая отметина, ставшая лейтмотивом всего дальнейшего политического действия.

…Вот же, я и начал эту речь с того, что коммунистическая тирания стала естественным следствием неглупой Доктрины, вовсе не гнуснейшим произволом ее толкователей. Наш бывший «коммунизм» в точности адекватен механистической Идеологии.

Сталинизм гениально адекватен технократическому марксизму.

Возвращаться к первому опасно и глупо.

Возвращаться ко второму можно. Но только под зонтиком, предохраняющим от мрака духовной деградации.

А дальше можете говорить что угодно.

9

Как же быть? Не требуется ли нам, задрав рукава, быстренько приступить к латанию дыры, к разумной коррекции высокой, но духовно ущербной Доктрины?

Ответ здесь такой: а что толку!? Никакая коррекция разумного разумностью не родит необходимого чувства, никакие исправления формы не изменят в ней содержания; никакие дополнения к идеологии не сделают идеологию предметом воспитания чувства совести - только грубой психологии.

Потому что коромысло зависимостей устроено совсем по-другому.

От высокого духа - к адекватной Идеологии.

От чувства совести – к адекватной  социальной разумности.

Никак не наоборот.

И главное: сосуществование совести и разумности возможно только при верховенстве совести.

Альтернативы власти совести нет. Самая ясная, самая главная и, пожалуй, единственная недвусмысленность, данная нам Создателем для нашего здесь счастья. Все остальное двойственно, может быть понято так и так.

10

 …Несмотря на всю двусмысленность опыта, нам говорят: коммунизм - наш исключительный и многообещающий опыт.

Вы, потерявшиеся в трех соснах белые ленточки, вы с этим не согласны?

Ну, конечно же, вы не согласны! Но вас не устраивает и нынешний языческий шабаш, свобода от всего, кроме власти инстинктов. Ответьте на простой вопрос: вы же не хотите 

выбросить на помойку свое прошлое, вместе с памятью о дорогих вам людях, включая своих предков? Это был их Опыт, их жизнь. Несмотря на всю свою нескладность, эта жизнь была счастьем многих, к тому же, она не помешала вам родиться – достаточно, чтобы к ней отнестись с уважением.

С моей же точки зрения, прожитый нами коммунизм - это богатство подороже залежей нефти и газа.

Более того, это наш спасательный плотик в море надвигающейся человеческой розни.

Что представляет собой необходимое дополнение к коммунистической идеологии?

Откуда берется уравновешивающая Идеологию духовная Компенсация?

Вопросы есть. Кто найдет ответ?

Понятно, что мы не можем ждать восстановления духа ни от социальной практики, ни от науки, ни от какой другой идеологии, ни от механического мышления как такового.

Что остается?

Одухотворяющая параллель бытия.

Практика высокого духа.

Институты небесного чувства.

То и другое – стоящее у власти.