-
Наталья Ивановна, у меня первый вопрос. С кем из исторических фигур любимого вами Средневековья можно сравнить Иосифа Сталина?
Н. БАСОВСКАЯ. Сталин – это пример безмерного, безумного, потом уже на медицинской грани безумного властолюбия. Властолюбие и ощущение позиции много над обычными людьми. Это не оригинально. Это нашему человеку, поскольку у него болит, это наше вчерашнее, это наша почти сегодняшняя жизнь и очень болезненная, и нам кажется «Вот только с нами такое случилось». Да ничего подобного! Страсть к власти, сначала борьба за нее – достаточно увлекательное занятие. И для многих натур всепоглощающая. А затем, когда она есть, применение ее рычагов, все время усиливающее ощущение, что я не такой как все, я над всеми... Ленин очень любил слово «массы», оно сильно отличается от понятия «народ», а тем более «человек», а тем более «личность». В Средневековье, где я могу много примеров отдельных граней сталинских предложить для сравнения, личность была более растворена, вот, не в том, что Ленин называл «массы», а в корпорациях, социальных слоях. И тем не менее, человеческие черты сходны. Первый, кто мне приходит сейчас в голову, - это Торквемада, считающийся мрачным палачом, убийцей, ну, примерно 18-20 тысяч человек по его приговорам, великий инквизитор, Испания.
-
Что же объединяет Торквемада и Сталина?
Н. БАСОВСКАЯ. Я в свое время назвала передачу о Торквемаде, внимательно изучая его жизнь, «Личность из мрака». Каким же мне представляется недоучившийся семинарист? Он ниоткуда, он не лидер по рождению, туманному. Очень у многих властолюбцев туманное происхождение. А вечные варианты, кто же, все-таки, его настоящий отец. Убеждена: Шекспир нам доказал, как мучаются бастарды этими мыслями и как они корежат их личность. Вот, Шекспир вывел целую серию бастардов, незаконных сыновей, которые рвутся к власти особенно горячо. Сталин – бастард. С Торквемадой – не это объединяет с ним. Идейная подоплека жестокости. Жестокость может быть, ну, скажем, относительно безыдейной. Тот, кто в детстве мучил кошек в силу клинического устройства своего организма, издевался над какими-нибудь еще животными или людьми, потом у него эти черты развиваются. А когда под это подкладывается идейная, причем, воинствующая основа, такой человек становится особенно опасен. Торквемада был убежден в том, что насаждение, насильственное насаждение христианства на Пиренейском полуострове по отношению к очень многочисленным там евреям и мусульманам-арабам, дело благородное, святое, его в этом поддерживала королева Изабелла (он был ее духовником). При этом когда я вгляделась в него, он был карьеристом, он рвался к тому, чтобы занять особенное положение при дворе, он делал ставку политическую на эту принцессу Изабеллу. То же самое и Сталин. Эти личности прокладывали себе путь к власти над людьми вполне целенаправленно, осознанно и имея в руках знамя или идейную платформу. Очень опасную. Потому что сразу простейшая парадигма: тот, кто думает также, имеет право на жизнь, на счастье, тот, кто думает не так, не имеет права на счастье и, в конце концов, на жизнь. Пожалуй, вот, наиболее на поверхности лежит такое сравнение.
-
При этом сам Сталин очень ценил Ивана Грозного и Петра Первого.
Н. БАСОВСКАЯ. Сам Сталин себя, как я думаю и не только я одна (я прочла много о нем, о нем много пишут), с Иваном Грозным сравнивал, конечно. Дело в том, что в начале советской власти, так сказать, советской историографии, тогда очень слабой пользовалась наивысшей популярностью школа Михаила Николаевича Покровского, образованного большевика, который свято верил в марксистскую схему исторического процесса и считал высшим счастьем для человечества классовую борьбу, победу народных масс, ну и, в общем, достаточно наивный коммунизм. А эта парадигма царила. Но после 1929 года, когда Сталин сосредоточил в своих руках реальную власть... Я считаю, что 1929-й год – это год его настоящего политического переворота. Он готовил его давно, в 1929-м совершил. Он меняет установку в историографии для историков, советских, большевистских. Покровского с почетом хоронят в кремлевской стене, и после этого его школу уничтожают и физически, и морально. А утверждается другая парадигма: высшее счастье для человечества – это крепкая, жесткая власть.
Для России очень привычная, потому что она испытала влияние Востока в процессе своего становления, Византии с ее сильнейшей императорской традицией и Ордынское влияние. Ну, ханская власть – она вообще никаких ограничений не предполагает. Влияние, именно влияние. Россия не была покорена ни Византией, ни даже Ордой. Это была условная, это вассальные отношения. И вот эту традицию он подхватывает, применяя к себе. И личности выходят на первое место, меняется парадигма советской историографии, превозносятся такие фигуры как Иван Грозный при всем отвратительном моральном облике, идеализируется Петр Первый, который как личность имел очень неприятные черты. Я не говорю о том, что он сделал. Он сделал много полезного, методами жестокими, но сделал. Но как личность он тоже слегка параноик (скорее всего) и многие так считают, что у него были параноидальные черты, припадки бешенства, лишавшие его рассудка. Припадки. Но были.
-
Почему же, все-таки, именно эти двое?
Н. БАСОВСКАЯ. Он нашел в них подражательный пример для себя. И сколько бы ни пытались обелить, допустим, Ивана Грозного, на самом деле не такой плохой... Посмотришь на картину, гениальную картину Васнецова, видишь, какой он, каким его видела русская прогрессивная культура. И когда потом Михаил Михайлович Герасимов реконструировал по черепу облик Ивана Грозного, поражаешься сходству, как сходно художники видели это явление. Сталин – это явление бешеного, безграничного властолюбия и склонности, и умения к тому, чтобы создать рычаги осуществления этой власти. Оскорбительное, нет, даже глупое выражение, что он был то ли талантливый, то ли умелый менеджер, по своей нелепости, анахроничности оно глупо. Но в нем что-то есть. Создать рычаги этой власти надо уметь. Можно жаждать, но не суметь. Он – сумел.
-
Н. БАСОВСКАЯ. Потому что талантливо опирался на худшие черты человеческой натуры. Вот и связь со Средневековьем.
-
В таком случае, насколько вообще корректно подобное сравнение? Все-таки речь идет о разных исторических эпохах.
Н.БАСОВСКАЯ: Мне кажется, что сравнивать исторических персонажей можно и нужно. И если мы скажем «Нет, нельзя», а люди все равно будут сравнивать. Поэтому лучше идти путем естественным. Наш мозг устроен так, что он что-то анализирует, и тем мы, в общем-то, отличаемся, мы думаем, размышляем. И можно, и нужно, и не надо ставить себя в жесткие рамки, что вот для этой эпохи, вот, когда уже были технологии, а в средние века технологий не было, это, все-таки, наследие социологизма, экономизма XIX века. Человеческое в человеке, на мой взгляд, во многие, практически во все эпохи сходно. И лучшие, и худшие черты. Тем и отличается человек.
-
Можно ли сказать, что Сталине, от безграничной власти утратил, скажем так, связь с реальностью. Как, например, Нерон или Калигула?
Н.БАСОВСКАЯ. Борьба за власть – это один этап, а достижение этой высокой и даже неограниченной власти очень влияет на натуру. И если в основе, в организме были какие-то зародыши болезненного состояния (у многих они были генетическими), они бурно расцветают. Калигула, ну, наверное, от природы не очень был хорош. Но не создайся такая ситуация в Риме противостояния Сенату как наследнику традиций ограничений... А его бесили мысли об ограничении. Уже обожествлен император: «Я – живой бог, а они что-то там говорят». Его это бесит. И отсюда сделаю коня сенаторам.
-
Н. БАСОВСКАЯ. Сталин коня сенаторам не сделал. Но то, какими личностями он себя вплотную окружил, допустим, перед войной, и отчасти эта трагедия начала Великой Отечественной войны – Буденный с шашкой, Ворошилов, там, или Хрущев плясал, ну, в общем, вот это окружение не смеющих не то, чтобы сказать что-нибудь связное, а то самое «А», это явления, конечно же, сходные. Не идентичные, но сходные. И если мы разберемся в особенностях эпохи, мы вычленим главный стержень, их сближающий.
Комментарии
Так вот - и сталинизм другая эпоха, точно такая, как пережили в свое время ныне образцовые либеральные государства. И методы те же, только спресованные в несколько десятилетий СССР вместо столетий Англии, например.
Почему-то никто из порицателей не желает признавать очевидного: --После вступления в войну 1914-года Россия погибла, к октябрю 1917-го это стало свершившимся фактом, вместо государства была территория бандитов и интервентов.
Представим ситуацию, что во власти остался Керенский или Колчак с Деникиным и Юденичем дошли до Москвы...И, каким же путем, если не путем насилия, они смогли бы навести порядок в разболтанном государстве с деревянной сохой?