Крестник

   Давно мне хотелось рассказать о приятном приключении, случившимся со иной во время проведения одного из первых моих офицерских отпусков. Дело было в феврале 1965 года. С июня прошлого года я уже служил в Забайкалье. Сейчас не могу вспомнить по какой причине меня выперли в отпуск в началегода, да это и не важно. С финансами у меня было (как у всех лейтенантов того времени) туговато и мне посоветовали взять путевку в санаторий. Путевками у нас ведала медицина и стоили они весьма недорого. На мое счастье как раз оказалась путевка в подмосковный санаторий "Сенеж", расположенный в Солнечногорске, что в часе езды до Москвы на электричке. Прекрасно! Я смогу навестить своих московских родственников, и, не смотря на мои скромные средства всегда буду сыт. 

  Город Солнечногорск (ст. Подсолнечная) для военных был известен еще и тем, что там еще с довоенных лет находились знаменитые курсы переподготовки офицерского состава "Выстрел". Впоследствии (но тогда я об этом не знал) и мне придется пройти там пятимесячное обучение, но это будет намного позже и речь пойдет не об этом.

  Солнечногорский санаторий "Сенеж" оказался вемственным санаторием Военно-Морского Флота. Офицеры-моряки проходили там принудительное санаторное лечение и, конечно, не за счет отпусков. Отпуска им были положены само-собой. Речь идет, в основном о моряках-подводниках с атомных субмарин. Определенное количество путевок в этот санаторий перепадало и сухопутчикам, но уже за плату.

  место мне определили в четырехместной палате, в которой уже проживали трое морских офицеров примерно моего возраста. Они буквально на днях вернулись из длительного плавания (возможно из "кругосветки"), получили получили за это время денежное содержание и ни вчем себе не отказывали. 

  Какой"серой кобылкой", на мой взгляд, я выглядел по сравнению с ними! Чего только стоит морская форма! Только сним форменный китель и одень какой-либо пиджак или свитер и ты уже "по-гражданке", белая рубашка и черные брюки уже на месте! С моими синими (в то время) и с малиновым кантом брюками такой номер не проходит! Да и форменная рубашка цвета саранчи...Кроме того и звания им присваивались ускоренно, а я уже почти три года в лейтенагтах. 

  Несколько слов о "пехоте". Нас, кто носил малиновую (в то время, а с 70 года - красную) фуражку общевойскового офицера каждый связист или саперишка позволяли себе называть "пехотой". Танкисты называли "пехотой" и этих. Вот посмеялись мы, когда наш знакомый политработник был переведен в ШМАС (школа младших авиаспециалистов) и зайдя к нам в общежитие уже будучи в форме летчика, хлопнул по плечу заядлого танкиста лейтенанта Володю Красичинского и сказал: "Как дела, пехота?" Красичинский чуть не подавился (он что-то ел в это время, но ничего не поделаешь - это право летчиков. Вот если бы там был моряк - он и того бы назвал "пехотой", так как все кто не в черном - "пехота."

  У морячков уже был заведен следующий порядок - ежедневно перед ужином приобретается бутылка водки, мигом распивается - и бегом на ужин, после чего на танцы или еще куда-нибудь...Свою постоянную выпивку они оправдывали тем, что таким образом они-де выгоняют из организма приобретенную радиацию...

  Ко мне они отнеслись очень даже приветливо и радушно и сразу же включили меня в свою компанию по употреблению спиртного. Старший из них капитан-лейтенант сразу же решил внести определенное изменение: "Раз нас теперь четверо - придется брать на ужин по две бутылки!" Приняв участие в выпивке, когда приходится фактически залпом выпивать тонкий стакан, я понял, что мне это просто не по силам. На следующий день я, извинившись отказался, на что морячки заявили, что им-де понятен мой отказ - это по причине "сдержанности в средствах". Один из них достал из-под кровати чемодан, на дне которого под шмотками лежало несколько пачек денег. "Здесь, - говорит, - жалование и командировочнын за семь месяцев". После чего я еще один раз "причастился" с ними и стал думать, как мне вообще с этого дела соскочить.

  Помог случай. Вдруг в санаторий приезжает еще одна "пехота" (нас там так называли). Это был старший лейтенант Володя Могилевский. Было ему уже за тридцать  , и служил он на каких-то складах. Одним словом "карьерист". Пронырой он оказался классным. Меня он тот-час же засек среди морских мундиров и сразу же после знакомства решил взять надо мною шефство. "Ты пойми, - поучал он меня - нам с этими флотским не тягаться, и держаться мы с тобой должны вместе."

Почти в день приезда он умудрился познакомиться с заведующей санаторной столовой (дамой "не первой свежести") и после чего добился чтобы меня перевели за его столик. "теперь будем в масле кататься и кушать что хотим и сколько хотим". Через пару дней я распрощался с моряками и перешел в двухместную палату к Могилевскому, которую он приобрел уже через указанную даму.

  Длительность пребывания в санатории в те времена была 24 дня, так, что времени еще было достаточно...С самого начала я успел навестить в Москве моих родственников, а так как была зима и довольно суровая в тот год, шляться по Москве особого желания не было. 

  Как-то вечером я зашел в бильярдную. Не скажу, что мне никогда не приходилось играть на бильярде, но это было очень редко и без особого энтузиазма. Я занимался стрелковым спортом, и о себе знал, что обладаю хорошим глазомером и точной рукой, но заявить себя на игру матерыми, как мне тогда казалось, бильярдистами я не смел. Там всегда играли, как правило старшие морские офицры с целой пачкой "рангов" на рукавах. Где уж там мне... Но очень хотелось. И я придумал способ потренироваться, для чего подлизался к старушке, которая ведала бильярдной, и когда бильярдная (до обеда) была закрыта, я, запершись, сам с собой разыгрывал "баталии". Мне очень хотелось быстро натренироваться, чтобы потом разгромить этих очень важных "мариманов". Чтобы потом заговорили, что их разделал лейтенантик из "пехоты". Должен сказать что к концу моего пребывания в санатории это все-таки получилось, но речь пойдет не об этом...

  Однажды во время моей тренировки в дверь постучали. Открываю дверь - передо мной стоит женщина. Боже! Как она была красива! Я видел ее и раньше. Она иногда бывала на танцах. Танцевала, как правило, не ниже чем с капитанами 2-го ранга (подполковник). Пригласить ее на танец я не смел. просто с какой-то завистью я смотрел, как это делают другие. Было ей тогда где-то за 30. Представьте себе актрису Светлану Коркошко, только еще красивее. Высокая с красивыми сильными ногами, тяжелым узлом темных волос, лежавшим сзади на лебединой шее... Создавалось впечатление, что волосы оттягивают ее голову назад, отчего получалась горделивая осанка. Я мысленно представлял себе, что если распустить этот узел, то волосы упадут намного ниже талии...Она, оказывается, вела в санатории лечебную гимнастику, но за ненадобностью я в спортивном зале не бывал...

  "Мальчик, что ты здесь делаешь?" с интересом спросила она. На что я начал мямлить, что вот, дескать, тренирусь от нечего делать.

Она озорно сверкнула очами: "Ну-ка быстро поставь шары!" После чего в считанные секунды я был разгромлен в "сухую".

  Так же неожиданно, как появилась - так неожиданно она исчезла...

  Приближался наш военный праздник - "23 февраля - День Советской Армии и Военно-Морского Флота". Володька Могилевский заявляет: "Я уже с Ниной (завстоловой) договорился - будем отмечать праздник у нее. Наша только выпивка, а вся закуска ее - завстоловой как-никак. Вот только в гости пойдем очень скрытно, так как , сам понимаешь неудобно работникам санатория водить шашни с отдыхающими. Здесь на этот счет строго. Но ты не переживай, для тебя будет Нинкина подруга". Я, правда сразу заскучал, думая:"А что если эта подруга будет подстать  этой Нинке..?, а если еще страшней? Тогда пропал праздник. Володька меня "утешил: "Не бери в голову, я этой подруги сам не видел, но выпьешь рюмк-другую...? На этот  счет есть известный анекдот: "Пошли вот так двое, для одного из них незнакомая подруга, ничего, говорит приятель (как Володька) - выпьешь рюмку-другую и она тебе после каждой рюмки красивее покажется. Приятель как глянул на ту "подругу":"Вань, я столько не выпью!"

   Наступило 23 февраля... Мы с Володькой приобрели по бутылке водки и по бутылке шампанского и томимся в ожидании. Нам велено появиться не раньше 21 часа. Так меньше шансов, что нас заметят. Сразу же за оградой санатория были расположены пятиэтажки обслуживающего персонала. Как мне рассказал Могилевский, Нина имела трехкомнатную квартиру, оставшуюся от мужа майора, с которым она была в разводе. Володя стал бывать там уже посотянно так как наплел ей, что после санаторного лечения на ней женится. иначе, конечно, таких "льгот" он бы не имел...

   И вот мы в квартире Нины. Стол уже ломится от всевозможных яств и даже выпивка в полном наборе. Видимо, здесь Нина на Володьку не понадеялась...

   Нас встречает нарядно одетая хозяйка. Раздеваемся, заходим, но никакой подруги я не нахожу. Нина, увидев мою вопросительную физиономию, сразу же сообщила, что некая Оксана придет попозже. Ждемс! Наконец-то звонок в дверь и, кого я вижу! входит та самая, о которой я и мечтать не мог! Та же осанка, тот же узел темных волос... Взглянула она на меня, представилась Оксаной Дмитриевной,  и сразу же загрустила...Я, конечно, понял, что не приглянулся. Сели за стол. Я тоже повел себя отчужденно. Но не виноват же я, черт возьми! Да ладно,  думаю, хоть выпью да наемся...Володька с Ниной уже вовсю танцут танго. В танце заворачивают в открытую дверь спальной, где неистово тискаются и целуются. выходя оттуда оба подмигивают мне и всячески показывают чтобы я тоже не терялся. Представьте себе - рядом со мной сидит богиня. На меня, как говорится, ноль внимания, а я только опрокидываю...Когда Володя с Ниной, вдоворльнатискавшись, снова сели за стол, Оксана вдруг заявляет, что она сегодня очень устала и будет собираться домой. К тому времения я вложил в себя изрядно и довольно разхрабрился. Я подошел к выходной двери, запер на два оборота и положил ключ в карман, после чего заявил, что выйти из этой квартиры монжо будет только переступив через мой труп. Володька с Ниной одобрительно посмотрели на меня - ты дескать держись. Оксана посмотрела на меня с нескрываемым презрением и говорит: "А что, мальчик, мы стобой делать-то будем?" На что я ответил, что будем делать что и взрослые делают. Володька с Ниной откланялись и отправились в спальную. Я еще выпил пару рюмок...

   Оксана, видя, что я настроен решительно и уговаривать меня бесполезно, говорит мне: "Ты, малыш, можешь сидеть, а я хочу спать". После чего застелив широкий дивани, как будто меня не существует, разделась до ночной сорочки, легла, повернувшись ко мне спиной. Это был оскорбительный вызов!

   посидев еще некоторое время, я разделся и лег рядом...Лежу и поначалу боюсь пошевелиться. Самсебе думаю: "Силой ее никто сюда не тащил, пришла сама и ведет себя оскорбитекльно, если уже будет сильно сопротивляться - не стану..."

Развернул я ее к себе - сопротивляться не стала (притворилась сонной, но не надолго) Боже мой! Что потом было!...

   Просыпаюсь стол накрыт заново, и слышу на кухне разговор женщин. голос Оксаны: "Ты знаешь, Ниночка, а мальчик-то золотой оказался. Я за свою жизнь не испытывала ничего подобного!"

   Снова застолье - теперь уже опохмеляемся. Я сижу гордый как турецкий султан, а Оксана, как покорная служанка подкладывает мне вкусные кусочки, приговаривая:"Кушай, мой золотой, кушай мой хороший!". Спустя некоторое время, когда Володька с Ниной удалились она мне говорит:

  - Сколько тебе осталось еще отдыхать?

  - Восемь дней. 

  - Вот теперь ты будешь ко мне приходить, я даже нехочу чтобы Нина об этом знала, а живу я в следующем подъезде и назвала квартиру.

    Я после смерти матери восптывался в профессорской семье, у которой было все чего душа пожелает, но так обставленной квартиры как у Оксаны я до тех пор ни у кго не видел. Мне было неудобно ее распрашивать, кто был ее мужем и о всем другом.

    Спустя пару дней наш санаторий загудел как улей. Оказалось что ожидается приезд очень большого начальника. Не буду называть его имени, так как могут взбелениться его потомки они-то наверняка сейчас тоже адмиралы. У нас ведь те кто стоял и тогда у руля постаралмсь и детей своих недурно пристроить. Бог с ним. Буду называть его "Г". Так вот, как мне объяснили этот "Г" нередко приезжает в санаторий, чтобы лично увивидеть, как отдыхают и лечатся его моряки.

   Прибыл "Г"без особой помпы, даже как-то буднично. Видимо, тем самым он хотел подчеркнуть, что забота о подчиненных для него повседневная обязанность. Он обошел все палаты (нас просили быть на местах) даже спросил у нас с Могилевским нее обижают ли нас моряки. На что Володя ответил, что все замечательно.

   Тем не менее, на меня он произвел не лучшее впечатление. Маленький, на высоких каблуках, лицом своим он напоминал мне Карлу Черномора из фильма-сказки "Руслан и Людмила". Такой же цепкий, я даже сказал бы злобный взгляд высокопоставленного вельможи. Мне почему-то пришла в голову мысль: "Это же сколько гадости ты совершил, чтобы добиться такого поста". Может это было под впечатлением разговора с Оксаной накануне его приеда. Она успела мне сказать, что бы я пару дней к ней не приходил. На мой вопрос в чем дело она ответила:"Ты что думаешь, "Г" действительно едет смотреть как вы тут отдыхаете. Он ко мне ездит уже не первый год".

   После отъезда "Г" и перед моим отъездом, лежа в постели Оксана мне говорит: "А не хотел бы ты служить вместо Забайкалья, скажем на Черноморском или на Балтийском флоте. На что я по наивности ответил, что дескать мне делать там после ВОКУ (высшее общевойсковое командное училище). Оксана ответила мне, что в штабах флотов полно офицеров с сухопутным образованием и стоит ей сказать этому "Г", что я ее родчственник и этот вопрос будет решен. На ее предложение я ответил категорическим отказом. Мне как0-то тогда в голову не приходило, что наше государство как и его армия и флот уже давно гниют с головы. Потому и получилось, что когда надо было защитить СССР то верхушка армии и флота запросто его продала...

   Спустя много лет, я уже будучи заместителем командира мотострелкового полка был направлен на учебу на курсы "Выстрел". Буквально на второй день я побывал в том санатории, но Оксаны уже там не было и куда она уехала мне никто не мог сказать.