Климатическое и географическое оружие русской цивилизации

Начало тут: О термине "великоросс" и триединстве Отечества

«Ибо нет ничего тайного, что не сделалось бы явным, ни сокровенного, что не сделалось бы известным и не обнаружилось бы». (Библия. Евангелие от Луки 8:17)

   Поставив в пролог столь солидный эпиграф, требуется определить цель работы. В романе Джорджа Оруэлла «1984» есть замечательный тезис: «Кто управляет прошлым, тот управляет будущим; кто управляет настоящим, тот управляет прошлым». Так получилось, что в начале ХХI столетия эта фраза  становится в России до боли современной, злободневной, необходимой для физического выживания политической нации и государства Российского.  Слишком долго и часто доверяли мы своё прошлое желающим управлять нашим настоящим и будущим. В ХХ веке все эти эксперименты трижды чуть не закончились национальной катастрофой, и сегодня угроза не стала меньше. Наоборот – международные противоречия обострились до крайности. Линия фронта расширилась, превратив в поле боя  учебники, книги, фильмы, другие виды образования и творчества, навязывая исторический базис и ментальные координаты с позиции платежеспособных иностранных заказчиков, не всегда добросовестных и почти всегда враждебных. Терпеть  такое положение далее смертельно опасно.

Чтобы не перейти всей нацией в разряд музейных экспонатов, обеспечить возможность детям и внукам говорить на родном языке, не стыдиться за своё происхождение и прошлое своих предков, приходится брать в руки перо и бумагу, компьютер и планшет,  отвечая на вопросы, рождающиеся после прочтения  строк «Откуда есть пошла земля Русская».

  История - опасное оружие. Я не уверен, кто древней, но точно знаю, что по всей Европе множество топонимов,  имеющих русские корни, начиная с П-руссии,  уже вернувшейся домой, и заканчивая Эт-русками в Италии, происхождение которых ставит в тупик западных экспертов.  Западная наднациональная элита, возможно, знает нас лучше, чем мы сами. Они знают, что мы всегда были Великой державой и Великим народом, который не удавалось и не удастся уничтожить силой. Только ложь, обман и насаждение чуждых ценностей через внутреннюю узкую прослойку предателей приводило их к победе, пусть и временной.

  Российская Империя - куда более древняя, изначальная Держава, как завистливо называют её англосаксы - Сердце Мира – Хартленд. Цитата из выступления бывшего, а на тот момент действующего Президента Еврокомиссии Жозе Баррозу на конференции «Россия – Европейский Союз - Потенциал партнерства» 21 марта 2013 года, которая передает истинное отношение к России западных «партнеров», а не пропаганду из их собственных СМИ: «Россия - это континент, который притворяется страной. Россия представляет собой цивилизацию, завуалированную под нацию».

  Уникальные сочетания географических и климатических факторов на севере Евразии сложились в обстоятельства, сформировавшие уникальную общность и государство. Специально  подчеркну – не идеальное, но уникальное. И признают это как отечественные исследователи России, так и иностранные.

  Первые попытки связать особенности протекания исторических и политических процессов с географическими факторами можно обнаружить в знаменитой «Повести временных лет». Даже названия племён, использовавшиеся славянами, указывают на то, что они обращали внимание на географию своего расселения. Нестор Летописец, описывая расселение славянских племён, говорит и о том, что проживание у рек или в лесах, или где-либо ещё влияло на объединение народов, выбор ими определённого типа хозяйствования.

«Славяне пришли и сели по Днепру и назвались полянами, а другие – древлянами, потому что сели в лесах, а еще другие сели между Припятью и Двиною и назвались дреговичами, иные сели по Двине и назвались полочанами, по речке, впадающей в Двину, по имени Полота, от нее и получили название полочане. Те же славяне, которые сели около озера Ильменя, прозвались своим именем – славяне, и построили город и назвали его Новгородом. А другие сели по Десне, и по Сейму, и по Суле, и назвались северянами. И так разошелся славянский народ…»

  Одним из первых русских историков и обществоведов, кто всерьёз, целенаправленно начал вводить в свой научный анализ исторических и социальных процессов отсылки к особенностям географии, стал Сергей Соловьёв. В самом начале своего основного труда «История России с древнейших времен» он повествует о том, как «отец истории Геродот», посетил северное побережье Черного моря и верным взором взглянул на страну и населяющие ее племена. После этого он написал в своей книге, что «племена эти ведут образ жизни, какой указала им природа страны». Соловьев подчеркивает, что это заключение, по-прежнему, актуально: «Ход событий постоянно подчиняется природным событиям».

Он полагал, что Россия простирается на столь большом пространстве по причине того, что большую её часть занимает равнина. В более ранние времена она сподвигла населявшие её отдельные славянские племена заниматься схожей деятельностью ввиду однородности ландшафта, а также способствовала осознанию ими их территориальной общности, что в итоге привело к их постепенной консолидации и оседанию на этой территории. Соловьёв утверждал, что жители умеренных широт обладают более богатой, глубокой, интеллектуальной культурой, так как изменчивость климата и относительно меньшее разнообразие природных ресурсов заставляли эти народы постоянно искать всё новые способы выживания, находиться в перманентной готовности противостоять погодным условиям.

Огромный вклад в развитие русской социологической и общественной мысли в рамках географического детерминизма внёс историк и этнограф Лев Ильич Мечников. С помощью методики сравнительной географии, он предпринял попытку объяснить не только исторические процессы формирования обществ, но и особенности взаимодействий между людьми внутри разных народностей и наций, обусловленные географией.

    Возьмём хотя бы такой чувствительный для любой цивилизации вопрос, как отношения, регулирующие имущественные права.

   Отношения к собственности на территории России формировались под влиянием полного беззакония, постоянно осуществляемых конфискаций и бесконечных переделов от менее достойных к более достойным. Причем достоинство определялось  личной военной силой претендента или близостью к централизованной власти. Частная собственность в России почти никогда не была легитимной. На Западе частная собственность являлась условием независимости индивида, а у нас независимых от государства индивидов вообще не было, по крайнем мере, до Указа о дворянской вольности 1762-го года. В России не собственность прикреплялась к индивиду, как на Западе, а индивид к собственности – к земле, к мануфактуре, позже - к колхозу и к предприятию. Владение собственностью носило условный характер,  определяемое произволом государства и его представителей. Монопольные права государства диктовали решения, от которых зависели все экономические агенты. Такое положение дел не только создавало предпосылки, но и стимулировало рентоориентированное поведение бюрократии и борьбу за захват контроля над ресурсами. По словам Василия Розанова, «в России вся собственность выросла из “выпросил”, или “подарил”, или кого-нибудь “обобрал”. И от этого она не крепка и не уважается».

 Отсюда крайне сложное отношение общества к коммерсантам,  негативный имидж которых родился отнюдь не при советской власти. Юрий Валерьевич Латов, главный научный сотрудник Центра комплексных социальных исследований отмечает: «В классической русской литературе XIX века нет буквально ни одного в достаточной степени положительного образа предпринимателя, зато отрицательных – сколько угодно.

Дореволюционные русские писатели, от А.С.Грибоедова до А.П.Чехова, считали людей, отдавших свои силы презренной материальной наживе, «мертвыми душами», рядом с которыми даже лентяй Обломов выглядит положительным персонажем. Ничего похожего на поэтизацию предпринимательства в духе О.Бальзака, Д.Лондона и Т.Драйзера в отечественной литературе нет и в помине».

 Коммерция в любом её виде никогда не становилась «делом миллионов», удельный вес купцов и их влияние на политику - традиционно незначительно. Из всей истории Российской, пожалуй, только гражданин Минин взошёл на пьедестал национальных героев. Можно по этому поводу сожалеть, можно радоваться, но песни из слов не выкинешь – Россия – цивилизация служивая и крестьянская, и в этом имеются как сильные, так и слабые её стороны.

  Ключевский писал, что «в Европе нет народа менее избалованного и притязательного, приученного меньше ждать от природы и судьбы и более выносливого, чем русские».
      Освоенные ими в первом тысячелетии железные орудия труда позволяли заниматься земледелием и в лесных зонах Восточно-европейской равнины. При этом основной формой земледелия выступала подсечно-огневая к которой славяне были принуждены целым рядом природных и исторических условий. В глухом, девственном лесу нужно было повалить все деревья на выбранном участке, а затем, выкорчевав все пни,  деревья сжечь, не допуская, разумеется, пожара. Поднять целину. Крайне короткий срок – от трех до пяти лет - этот участок, мог давать более-менее сносный урожай. Потом земля истощалась, и земледельцу нужно было искать новый подходящий участок,  начинать все сначала.
    Своенравие российской природы часто опрокидывает все, в том числе  тщательные и претендующие на самые скромные ожидания от природы расчеты великоросса. Именно поэтому, как считает Ключевский, расчетливый великоросс, привыкнув к этим, казалось бы, неожиданным обманам, «любит подчас, очертя голову, выбрать самое что ни на есть безнадежное и нерасчетливое решение, противопоставляя капризу природы каприз собственной отваги. Эта наклонность дразнить счастье, играть в удачу и есть великорусский авось». Эта же игра в удачу отражается в выражениях: «была ни была», «где наша не пропадала».

     С одной стороны, это - масштабность и широта замыслов и поступков, отсутствие страха перед неизведанными просторами, готовность первопроходцем отправиться на край света. Благодаря этим качествам русские приступили к освоению Сибири, дошли до Тихого океана и даже перебрались на северную оконечность Американского континента. С другой стороны,  такая  неуёмность рождает временами недостаточную продуманность,  сказывается широта замыслов, не скованная рамками экономической целесообразности и не подкрепленная тщательным учетом всех возможных выгод и издержек того или иного предприятия. Приведем некоторые примеры:

1) Царь-пушка. Огромная пушка, отлитая в 1586 году в качестве боевого оружия, масса около 40 тонн, имеет самый крупный калибр среди всех видов оружия такого типа в мире. В боевых действиях не использовалась ни разу.

2) Царь-колокол. Огромный колокол, отлит в 1735 году, масса около 160 тонн. Не звонил ни разу.

3) «Буран». Советский крылатый орбитальный корабль многоразового использования. Стартовая масса до 105 тонн. Всего в рамках программы «Буран» было изготовлено восемь полноразмерных макетов и пять летных образцов корабля. Совершил полет в космос лишь один из них и только один полет, прошедший успешно в 1988 году.

  Неумение предвидеть  возможные издержки того или иного задуманного предприятия иногда оборачивалось  нежеланием их учитывать. Как следствие – нежелание считаться с реальными потерями и их замечать. А отсюда уже недалеко до стремления в некоторых случаях достигать поставленных целей любой ценой, не обращая  внимания на цену вопроса и не считаясь с потерями согласно принципу «мы за ценой не постоим».

  «Русская душа ушиблена ширью».  Этими словами Николай Бердяев характеризует душу русского человека в своей статье «Судьба России». Затрагивая вопрос о влиянии географического фактора на особенности судьбы и психологии русского народа, Бердяев отмечает, что на необъятных просторах русских равнин «должен был образоваться великий Востоко-Запад, объединенное и организованное государственное целое». Однако построение этого государства, поддержание в нем порядка давались потом и кровью. «Размеры русского государства ставили русскому народу почти непосильные задачи, держали русский народ в непомерном напряжении. И в огромном деле создания и охранения своего государства русский народ истощал свои силы».

По Бердяеву, в силу того, что западноевропейский человек стеснен малыми размерами своей земли, он вынужден существовать в условиях строгой самодисциплины и ответственности. Все вокруг него должно быть правильно рассчитано и оптимально распределено. Его спасение заключается в собственной организованной активности и интенсивной энергии, ибо «всюду он видит границы и всюду ставит границы». Именно эта «организованная прикрепленность всего к своему месту создает мещанство западноевропейского человека, столь всегда поражающее и отталкивающее человека русского».
     Очень ярко выразил неприятие западных ценностей Ф.М.Достоевский в романе «Игрок».

«Ведь, право, неизвестно еще, что гаже: русское ли безобразие или немецкий способ накопления честным трудом? … А я лучше захочу всю жизнь прокочевать в киргизской палатке, … чем поклоняться немецкому идолу. … здесь везде у них в каждом доме свой фатер, ужасно добродетельный и необыкновенно честный. … всякая эдакая здешняя семья в полнейшем рабстве и повиновении у фатера. Все работают, как волы, и все копят деньги, как жиды. … Лет эдак чрез пятьдесят или чрез семьдесят внук первого фатера действительно уже осуществляет значительный капитал и передаёт своему сыну, тот своему, тот своему, и поколений через пять или шесть выходит сам барон Ротшильд или Гоппе и Комп., или там чёрт знает кто».

     Жестокосердие Запада, его готовность убивать и третировать не принадлежащих к кругу избранных резко контрастирует с великодушием славян даже по отношению к врагам. Флавий Маврикий Тиберий Август, последний византийский император из династии Юстиниана, написал: «Пребывающих у них в плену они не держат в рабстве пожизненно, как остальные племена, но, определив для них точный срок, предоставляют на их усмотрение: либо они пожелают вернуться домой за некий выкуп, либо останутся там как свободные люди и друзья». Об этом же свидетельствует и Карамзин. Подобное душевное, сострадательное отношение к невольникам сохранилось и сегодня. Огромные малонаселенные просторы, околонулевая производительность рабского труда сделали невозможным стандартное европейское отношение к побеждённым. Гораздо выгоднее интегрировать их в  собственное общество, чем городить из покорённых племён низкорентабельных невольников и убыточные колонии.

Подведём некоторые итоги.

Не будем зазнаваться. Особенности чисто русского характера – решительность, великодушие, способность идти к цели, невзирая на её цену – не свидетельство богоизбранности, а результат тысячелетнего отбора и воспитания национальным климатом и географией.  С другой стороны не будем посыпать голову пеплом и вестись на вражеские байки про природную склонность русских к рабству. Не было таковой никогда. Будут про неё вспоминать – ткните под нос слова византийского императора. Скажите, что больше склонны верить ему, чем современным кликушам. Ну и, конечно же, не будем абсолютизировать мать Природу и тётушку Географию «Климат, — написал Вольтер в „Философском словаре“, — обладает определенной силой, но сила людей во сто крат больше, а религия, объединенная с правительством, еще сильнее».