Система украинского просвещения

Система украинского просвещения

Н.П.Мирошниченко

Ученье свет, а неучение –

Потемки, косность и рутина;

Из этой мысли исключение –

Образование кретина.

(И.Губерман)

Роль и значение педагогической деятельности в развитии духовной культуры общества

Решение разнообразных проблем современной культуры требует комплексного участия буквально всех “рабочих органов” системы “культурного тела” – театра, кино, многообразных ветвей изобразительного искусства, музыки, художественной литературы…. Но ведущая – стратегическая роль – принадлежит системе просвещения.

Педагогическая деятельность – главный инструмент культурного прогресса. Ее смыслом и целью является передача духовного наследия от одного поколения к другому. От нее зависит, каким будет духовный мир населения страны завтра? Что и как будут знать, думать, чувствовать живущие в ней люди? Что из культурного опыта предков потомки осудят и оставят в прошлом, а что одобрят и унаследуют? Как оценят они свое прошлое, какие уроки из него извлекут? Как поймут смысл жизни? Как будут строить ее для себя и себя в ней?

Традиционно педагогической деятельностью занимаются два общественных организма – семья и система специальных учебно-воспитательных учреждений.

Значение и место семьи в педагогической культуре общества

В жизни семьи педагогическая деятельность осуществляется спонтанно, органично и постоянно. Живя рядом со взрослыми, в непрерывном общении с ними, дети незаметно и для самих себя, и для родителей перенимают их манеры и стиль жизни, бессознательно копируя привычки, стереотипы поведения, речи, мышления. Родители, бабушки и дедушки воспитывают детей и тогда, когда сознательно чему-нибудь их учат или от чего-то отучают, и непроизвольно – сами того не подозревая, занимаясь каким-нибудь своим делом. Взрослые, как правило, не замечают, что все, что они делают или не делают, каким-то образом оказывает воспитывающее влияние на детей, формируя в них те или иные качества.

Первые шесть–семь лет жизни ребенок воспитывается главным образом в семье. Детский сад, ясли, няни, гувернеры оказывают на него важное, но дополнительное педагогическое воздействие. Не потому, что с ними он проводит меньше времени, чем с кровными родственниками. Чем меньше ребенок, тем сильнее в нем говорит “голос крови” – биологическая зависимость от людей, которым он обязан своим появлением на свет. Генетические связи очень долго вытесняются и замещаются социальными связями и до некоторых пор абсолютно доминируют в сознании и поведении человека. Их модификации – безграничное доверие к родичам, непроизвольная имитация их поведения, некритическое усвоение их взглядов и мнений, жертвенность во имя рода и тому подобные делают ребенка менее податливым по отношению к несемейным источникам педагогического воздействия. Поэтому именно в семье формируются фундаментальные основы его личности – совесть, честь, воля, уважение к себе, чувство справедливости, исследовательский инстинкт. Дальнейшая жизнь обогатит личности новыми свойствами, усовершенствует “старые”, но не изменит их психическую конституцию, заложенную в годы раннего детства.

Влияние профессиональной педагогики на развитие духовной культуры общества

Семья создает область непрофессионального педагогического воздействия на ребенка. С некоторых пор развитие человека нуждается в участии педагогов-профессионалов. Современной цивилизацией накоплена огромная информация, от творческого овладения которой зависит дальнейшая судьба человека. Информационное поле семьи, формируемое взрослыми ее членами, ограничено акцентами на тех или иных фрагментах картины мира – в зависимости от родительской профессии. Поэтому родители, если они не профессиональные педагоги, редко способны в полном объеме обеспечить детям доступ к Вселенной Человеческой Культуры, сформировать у них системное, целостное ее восприятие как Космоса, обладающего особой внутренней организацией и собственными законами трансформации.

Научить ребенка самостоятельно ориентироваться в Культуре, творчески пользоваться ее сокровищами, помочь выбрать персональный путь в лабиринтах ее загадочной архитектуры, научить методам строительства Индивидуального Духовного Мира – под силу только педагогам-профессионалам.

Уровень развития педагогической культуры даже в экономически развитых странах невысок. В большинстве случаев молодым людям приходится самостоятельно, методом проб и ошибок, тратя понапрасну уйму времени и энергии, наугад прокладывать себе путь в информационных джунглях. Мир электронных коммуникаций лишь с виду упростил, а на самом деле еще больше усложнил ориентацию в Океане Человеческого Духа. Получающий образование молодой человек чаще всего вынужден сам решать: что во всей лавине информации, которую обрушивают на него в учебных заведениях, нужно ему лично? Что наиболее подходит его психической конституции? Что отвечает его индивидуальным склонностям, способностям, возможностям? Что может понадобиться, а что нет? Что нужно запомнить навсегда, а что при необходимости можно взять из справочника?

На нынешнем этапе развития человечества успехи и процветание народов зависят от степени разумности, а значит, научности их отношения к собственной жизни. Чем больше наука участвует в самых разнообразных сферах человеческой жизнедеятельности, тем эффективнее они развиваются, а значит, тем больше человеческих потребностей находят свое все более качественное удовлетворение. Развитие и внедрение науки требует все более высокого и качественного образования и для тех, кто эксплуатирует наукоемкие технику и технологии, и для тех, кому все это служит. Культуры, способные воспитать большее количество непохожих друг на друга научно мыслящих и творчески работающих людей, ориентированных на гуманистические ценности, в конечном итоге жизнеспособнее. Люди, принадлежащие к ним, живут счастливее, эффективнее и здоровее. Массовое “производство” таких людей – задача педагогическая. Страна, способная обеспечивать себя из года в год все возрастающим количеством волевых, непослушных никому, кроме голоса собственных разума и совести, умниц станет лидером мировой цивилизации. Как сейчас в мире лидируют страны, лучше других овладевшие электронными информационными технологиями, так в будущем их место займут те, кто в совершенстве овладеет технологиями формирования творчески и критически мыслящего, тонко и изящно чувствующего Человека.

Советское наследие современной педагогической культуры Украины

Если в начале ХХ века наша страна лидировала по уровню развития педагогической и психологической культуры, то к концу века она не только не продвинулись вперед, но и утратила былые достижения. Наследие замечательных российских педагогов и психологов оставалось невостребованным более 80 лет и “потерялось” для населения СССР. Оно не просто было лишним и “не вписывалось” в “культуру победившего социализма. Оно было глубоко ей чуждо и враждебно. Ориентированные на всестороннее развитие личности, организующие сотрудничество ребенка и педагога в форме культурного диалога, гуманистические традиции отечественной педагогической культуры угрожали советской системе государственной пропаганды, заменившей дореволюционную систему просвещения. Разнообразно информированные, свободно мыслящие, имеющие собственное мнение, волевые, с развитым чувством собственного достоинства молодые люди советской культуре были смертельно опасны. Правящей бюрократии были нужны фанатичные, доверчивые, безвольные, полуграмотные рабы, готовые в любой момент стать “пушечным мясом” или дешевой и послушной рабочей силой. Для их конвейерного производства и была создана система советского “просвещения”.

В Советском Союзе государство установило монополию на педагогическую деятельность. Никакие альтернативные источники педагогических услуг не допускались. Чему и как учить решало государство, выполняя заказ руководящей им коммунистической партии. Советский подданный должен был уметь читать, писать, считать, иметь некоторую техническую подготовку и квалификацию, быть физически здоровым, чтобы добросовестно работать на правящий класс. Ему полагалось верить, что он самый счастливый человек на свете, потому что родился и живет в СССР под неусыпной заботой КПСС и Советского государства.

Аппарат партийно-государственной пропаганды, в котором учреждения “просвещения” были одним из звеньев, формировал сознание подданных в интересах государства. В области гуманитарных предметов (история, обществоведение, литература, языки) всецело господствовала тщательно подобранная, специально отредактированная информация, представляющая коммунистическую идеологию абсолютным венцом духовного творчества всего человечества. В отсутствие конкурентных точек зрения и альтернативных источников информации коммунистическая идея насаждалась и усваивалась как догма. Малейшие сомнения в ее истинности строго наказывались “педагогическими”, а если этого было мало, то и административно-политическими средствами.

Предметы естествоведческого и физико-математического циклов меньше страдали от облучения коммунистическими идеями. Хотя догматический стиль обучения проник и сюда.

Советские руководители панически боялись малейшего инакомыслия. Зародившись, к примеру, в области политически нейтральной математики, оно могло проникнуть в сферу гуманитарных дисциплин. Здесь его присутствие было недопустимо и преступно. За воспитание критически мыслящих мудрецов советская власть жаловала “сумой да тюрьмой”. Спасая карьеры, просвещенческие администраторы на корню уничтожали малейшие намеки на самостоятельное мышление и все его возможные источники.

Учителя, учившие мыслить, были редкостью. Имея собственные мнения по поводу того, как нужно учить и воспитывать детей, они плохо поддавались управлению со стороны школьного начальства. Поэтому, как правило, от них стремились избавиться. И в средних, и в высших учебных заведениях преобладали педагоги, насаждающие тупую зубрежку и послушные руководству. Незанятые полезной работой молодые люди дурели от скуки. Уроки, лекции и семинары превращались в пытку бездельем. Организованная педагогами нудьга провоцировала молодежь на хулиганство. Нарушения дисциплины вызывали административные кары. Наказания требовали отмщения. И начиналась война, уничтожавшая остатки культурного смысла педагогического процесса, уцелевшие в огне коммунистической паранойи. В единоборстве педагогов и детей, длящемся по сей день, безнадежно гибнет культурное содержание педагогического процесса. Сохранившиеся в той или иной степени его убогие формы не способны скрыть очевидного превращения школы в жалкое подобие концентрационного лагеря с тюремными методами даже уже не воспитания, а поддержания порядка для создания иллюзии покорности “военнопленных”.

Занятия в учебных заведениях продолжаются до двух-трех часов пополудни. Освободившиеся от них дети до возвращения с работы родителей предоставлены сами себе. Чтобы контролировать их поведение в течение этого времени учебные заведения обязаны организовывать разнообразные “воспитательные мероприятия” с непременной идеологической “нагрузкой”. Это ложилось на плечи уставшего после преподавательской работы учителя, лишая его времени, необходимого для отдыха и подготовки к следующему учебному дню. Постепенно педагоги все больше превращались в клоунов-затейников, теряя остатки учительской квалификации и уважения своих подопечных. “Воспитательная работа” выродилась, в конце концов, в пошлую “развлекаловку”, где дети творили что хотели, а уставшие педагоги делали вид, что не замечают происходящего, пока оно не угрожало жизни и здоровью подопечных.

Однако в доперестроечные времена мало кого заботило ухудшение работы системы просвещения. О его качестве судили по отчетам просвещенческих чиновников, которые из карьерных соображений врали, искажая истинное состояние дел. Формально около 70% населения СССР имело высшее и среднее образование. Хотя на самом деле никто и никогда не проверял подлинное качество работы советских учебных заведений.

Несмотря на оптимистические рапорты, ни для кого в СССР не было секретом, что государственная система просвещения работала из года в год все хуже и хуже. И конечной причиной было то, что педагогические учреждения оставались в руках нечистоплотных и невежественных государственных чиновников. Поэтому в 1988 году по инициативе высшего руководства страны, как составная часть Перестройки, началась школьная реформа, поощряющая педагогическое новаторство.

Перестроечный климат создал благоприятные условия для развязывания инициативы творческих педагогов, стесненной до сих пор идеологическими стандартами и бюрократическим регламентом. Оригинальное педагогическое творчество вошло в моду. Просвещенческая бюрократия включила показатель количества педагогов экспериментаторов в обязательную отчетность. То, с чем до сих пор боролись, стали поощрять.

Как из рога изобилия посыпались новые учебные программы, учебники, педагогические технологии и новые формы организации педагогического процесса. В экспериментальном вихре родились первые негосударственные учебные заведения.

В ходе педагогических реформ обнаружилось, что педагогика прекрасно обходится без начальства. Что чем его меньше, тем легче учить и воспитывать. Оказывается, авторитет педагога, построенный на профессионализме и гуманизме, не нуждается в административном подкреплении. Настоящего учителя не нужно заставлять работать еще лучше, поскольку он и так всегда работает на пределе своих сил и возможностей. Таково “проклятие профессии”. А административный контроль лишь мешает и унижает. Настоящего учителя не нужно принуждать повышать профессиональный уровень, заниматься самообразованием, загоняя на курсы повышения квалификации. Инстинкт саморазвития и духовного творчества в нем неистребим и требует лишь свободного времени и материального стимулирования.

К началу 90-х годов ХХ века верховное руководство осознало нелепость огромного просвещенческого бюрократического аппарата. Утратив пропагандистские функции, сориентированное на свободное творческое развитие личности, просвещение перестало нуждаться в чиновниках. Возникли проекты ликвидации бесполезных районных отделов образования, институтов повышения квалификации, сокращения штатов Министерства просвещения. Высвободившиеся бюджетные средства собирались пустить на улучшение материальной базы учебных заведений и на повышение зарплаты педагогам.

Педагогика и национальное просвещение в суверенной Украине

Но крушение СССР и приход к власти в странах СНГ национальной бюрократии положил конец просвещенческим реформам. В новой политической игре, развернувшейся вокруг дележки государственной собственности, недоходная педагогика осталась на периферии внимания влиятельных общественных сил. Ею расплатились с националистами, купив их невмешательство в макроэкономические процессы. Тихой сапой сменившая идейную ориентацию просвещенческая бюрократия растоптала все следы гуманистических экспериментов и новаций, угрожающих ее существованию.

Лебединой песней гуманистической реформы просвещения в Украине стала программа “Освiта” (“Украина ХХI века”), вышедшая из недр национальной Академии Педагогических наук. Она была утверждена Кабинетом Министров и сразу же вошла в историю в качестве… прекрасного утопического проекта. По силе теоретической мысли, ясности и лаконизму формы, по строгой направленности на интересы просвещения и детства это уникальный памятник современной гуманитарной мысли. Ему бы родиться не в Украине! Но в жизни отечественного просвещения она была явлением инородным и осталась памятником плодотворной профессиональной мечте.

Реформа просвещения, к которой одно время было приковано внимание всех прогрессивных общественных сил, так и не была завершена.

Этому помешали трагические экономические и политические катаклизмы, потрясшие нашу страну в начале 90-х годов. Но и за то малое время, которое ей было отведено историей, она успела:

• растиражировать импульс гуманистического отношения к ребенку, порожденный учителями-новаторами;

• накопить ценнейший материал экспериментальных поисков нового содержания образования;

• сделать замечательные открытия в области психологии дидактики и методики обучения;

• создать продуктивные гуманные формы воспитательной работы;

• направить вектор эволюции организации педагогического процесса от администрирования к менеджменту …

Все это нашло применение и развитие в России, но было бездарно погублено в Украине. Здесь просвещение стало разменной картой в политической торговле между делящими власть представителями советской номенклатуры и националистами. За то, чтобы националисты не вмешивались в экономику и не мешали разворовывать промышленность, транспорт, сельское хозяйство, бывшие коммунисты откупились от них неприбыльными учебными заведениями, учреждениями культуры и пропаганды, позволив творить здесь все что угодно. Апостолы национальной идеи доказали, что учебные заведения способны не только поглощать бюджетные средства, но и приносить прибыль – если не в казну, то, как минимум, в карман “освитянских” гетманов. Система просвещения в их руках стала кормушкой. Спекулируя бюджетной нищетой, ее руководство научилось находить внебюджетные источники финансирования и учебных заведений, и своих карманов, разница между которыми, в конце концов, стерлась.

Сама система просвещения при этом ничуть не изменилась по сравнению с советским периодом. Если не считать:

• смены вывесок (средние школы стали “гимназиями”, “лицеями”, “учебно-воспитательными комплексами”, техникумы и ПТУ превратились в “колледжи” и “коллегиумы”, “институты” выросли в “университеты” и “академии”, а университетам уже не осталось ничего иного, как из просто государственных превратиться в “национальные”);

• внедрения “украинских” предметов обучения;

• полного развала централизованного хозяйственного обеспечения педагогического процесса;

• связанной с этим легализацией поборов с учащихся и их родителей под видом дополнительной платы за педагогические услуги, ремонты, приобретение учебников….

В 90-е годы в Украине работало 21 517 общеобразовательных школ, в которых обучалось 6 700 000 детей. Помимо них существовало около 4 300 специальных школ с углубленным изучением отдельных предметов, 179 гимназий, 130 лицеев, 11 авторских школ, 17 частных школ. В них по специальным программам училось более 150 000 учеников. В 995 профессионально-технических училищах училось более 500 000 подростков. Государственное финансирование системы просвещения год от года сокращается: в 1992 году – на нужды образования ушло 12,6% госбюджета, в 1993 – 11,7%, в 1994 – 9,5 %.

Самыми доходными для просвещенческих чиновников являются высшие учебные заведения. За право обучаться здесь нужно платить большие деньги. Неофициально платить за поступление в престижные юридические, торговые, медицинские вузы начали еще при советской власти. Но и после легализации коммерческого образования в Украине сохранилась практика дополнительной мзды мимо кассы… только за право подойти к ней.

Административный гений облек мздоимство в цивилизованную форму ритуалов лицензирования и аккредитации учебных заведений. Государственные чиновники монополизировали процедуру предоставления права на образовательную деятельность (лицензирование). В отсутствие каких-либо объективных критериев определения качества педагогической деятельности, они спекулируют субъективными формальными показателями, вымогая многотысячные валютные взятки. Чтобы не ограничиваться одноразовыми поборами и заставить вузы регулярно делиться своими доходами процедура лицензирования была дополнена аккредитацией – определением уровня (качества) образовательной деятельности. Всего таких “уровней” придумали четыре. Это значит, что за весь период существования вуза его администрация четыре раза должна отвезти в Киев большие суммы денег, чтобы иметь право выдавать студентам дипломы бакалавров и магистров, соответствующие 3 и 4 уровню аккредитации. Уже в первой половине 90-х годов ХХ века высшие уровни аккредитации купили себе более 160 государственных вузов Украины. За ними ждали своей очереди еще около 500 негосударственных вузов. В “независимой” Украине просвещение превратилось в золотое дно. Бюрократические методы обеспечения “качества” педагогического процесса не просто обогатили верхушку просвещенческой администрации. Они вызвали цепную реакцию всплеска коррупции во всем государственном организме. Чтобы платить за обучение детей в вузах, родители, состоящие на государственной службе, в свою очередь должны были брать взятки у себя на работе. Небывалые в отечественной истории метастазы коррупции проникли буквально во все закоулки национальной системы образования.

Торговля оценками и дипломами несовместима с подлинной педагогикой. Она не просто лишает страну интеллигенции. Она извращает смысл педагогической деятельности и уничтожает корни национальной культуры, превращая население в дипломированных изолгавшихся дикарей.

Формальный авторитет высшего образования и тяга к нему среди широких масс населения страны все еще достаточно высоки. “Корочка” диплома – пропуск к хорошо оплачиваемой работе или “хлебной” должности. Отсутствие гласности в жизни вузов, круговая порука, в которой невольно участвуют и студенты, желающие оправдать родительские деньги, а не воевать с администрацией “за правду”, отсутствие нравственных ориентиров и тотальный характер коррупции в государстве формируют у большинства населения мнение, что так оно и должно быть, что это и есть неистребимые особенности национального просвещения.

Спрос на дипломы о высшем образовании стимулировал создание новых вузов, среди которых много негосударственных. Среди них особняком стоит Киево-Могилянская академия – элитный заповедник просвещения детей украинской знати, созданный по европейской модели. Она выгодно отличается от прочих отечественных вузов и педагогической идеологией, и материальной обеспеченностью учебного процесса, и хорошими преподавателями, и высокой методической культурой, и свободой студенческого творчества. Всем этим она обязана высоким покровителям, сумевшим вынести ее за скобки системы отечественного просвещения со всеми его пороками. Секрет успеха этого вуза в том, что он создан вопреки законам отечественной образовательной архитектуры.

Реформаторские бюрократические маневры:

• модернизация просвещенческого жаргона “европейскими” терминами – “бакалавр”, “магистр”, “лицензирование”, “аккредитация”;

• внедрение информатики;

• переход на 12-балльную систему оценивания знаний;

• растягивание срока обучения до 12 лет;

• “новые” учебники… – не должны вводить в заблуждение. Просвещение в Украине не только не преодолело кризиса, начавшегося еще при советской власти. Напротив, состояние его стало катастрофическим. Это значит, что сегодня здесь учат и воспитывают еще хуже, чем при социализме и, чтобы скрыть это, чиновники провоцируют фальшивые модернизации.

Бесспорным достижением является освобождение системы образования Украины от коммунистической идеологии. Хотя и этот “подвиг” принадлежит не украинской державе. Коммунизм как мировоззрение издох сам по себе еще в советские времена. Скверные учебники обществоведения и истории, изолгавшиеся учителя, казарменные методы обучения сформировали стойкое отвращение к предметам, зараженным коммунизмом. Вынужденные соблюдать учебный ритуал ученики делали вид, будто учатся, учителя – будто учат, но на самом деле и те, и другие коммунизм игнорировали. Никто его по-настоящему не знал, и знать не желал.

“Деидеологизация” просвещения в независимой Украине свелась к тому, что вместо коммунистических идолов детям столь же грубо и невежественно стали навязывать идолов национальных. Над классной доской иконы с подлым ленинским прищуром сменились иконами с похмельно набыченным Т.Шевченко. У прежних героев-комиссаров отломали ангельские крылья и прилепили гетманам и атаманам. Православные попы стали освящать учебные заведения. А поскольку от этого учиться в них лучше не стали, нужно ожидать, что, в конце концов, “святые отцы” придут сюда “комиссарить”. Свято место пусто не бывает.

Но не фанатичная верность национальной идее, а чисто шкурные соображения вынуждают чиновников цепко держать в руках отечественное просвещение, не допуская малейших ростков альтернативной– негосударственной педагогики.

Качество образования не волнует освитянских бюрократов. О работе учебных заведений начальство, как в советские времена, судит по оценкам, которые педагоги ставят своим ученикам. Ставя оценку ученику, педагог, тем самым, ставит ее самому себе. Чего стоит объективность такой оценки? Других же критериев для определения эффективности работы учреждений просвещения не существует. И их даже не пытаются искать. А ведь именно с этого только и может начаться подлинная реформа просвещения.

Помимо оценок о качестве учебного заведения начальство судит еще по тому, в какой мере оно украинизировано: как овладели “державной мовой” учащиеся и педагоги, какое место занимает в учебных планах и программах история Украины, украиноведение, украинская литература и язык. При этом теряется из виду, что язык не цель, а средство – общения и мышления. Научить мыслить своих учеников на украинском языке нашим педагогам удается пока что не лучше, чем они это делали до сих пор на русском. Очевидно, дело не только в языке. Но что-то мешает понять это тем, от кого зависит реформирование национальной “освиты”.

Не Чиновник, а Учитель – Профессионал спасет отечественное просвещение от развала и деградации. И пока он не станет подлинным хозяином учебных заведений – быть беде. Сегодня профессия педагога одна из самых непрестижных. Нищета, безденежье, мелочная зависимость от чиновников, убогое материальное и методическое обеспечение учебных заведений отпугивают талантливую молодежь, делая педагогику уделом неудачников или фанатиков.

Рыночные реформы в просвещении

Первыми заразили просвещение “рыночным стяжательством” “репетиторы”. Еще в советские времена, работая на дому и с каждым учеником индивидуально, они в считанные месяцы успешно обучали тому предмету, над которым в школе ребенок попусту бился несколько лет. Но стоили такие услуги недешево, и позволить их себе мог не каждый.

Педагоги брали деньги за умение научить. Педагогическое начальство учить не умело, но тоже хотело денег. Так на закате социализма расцвела торговля оценками, аттестатами и дипломами, необходимыми для успешной карьеры. Не переступая порога учебного заведения, можно было заполучить государственное свидетельство о его окончании с оценками, отражавшими не учебное прилежание, а платежный потенциал покупателя.

Вслед за романтическим периодом реформирования просвещения педагогами-новаторами наступил бюрократический этап, когда реформаторскую инициативу приватизировали чиновники. Спекулируя нищетой казенного просвещения, они законодательно закрепили право использовать внебюджетные источники финансирования учебных заведений. Если до сих пор поборы с родителей и учащихся за оказание педагогических услуг назывались взятками и были незаконными, то теперь они легализовались и стали официальным источником доходов.

Бюрократические реформы затронули многие формальные атрибуты украинского просвещения. Кое-где в учебных заведениях появилась новая мебель, компьютеры. Дорогие спонсорские ремонты до неузнаваемости изменили их интерьеры. Учебные программы освежились модными предметами, вроде “Основ банковского дела”, латыни или “Закона Божьего”. Штаты сотрудников обогатились не брезгующими лишней копейкой кандидатами и докторами наук. Фасады украсились вывесками – “гимназия”, “колледж”, “лицей” …

Но триумфальные реформаторские иллюзии легко рассеиваются после знакомства с “вершинами” педагогического “мастерства”, процветающего под сводами новоявленных храмов национального просвещения. Учат здесь не лучше, хотя и за деньги.

Элитные учебные заведения. Педагогика для богатых

На свете ни единому уму,

Имевшему учительскую прыть,

Глаза не удалось открыть тому,

Кто сам не собирался их открыть.

(И.Губерман)

Социальное неравенство, в том числе и в системе просвещения существовало еще в СССР. Охраняя миф о всеобщем равенстве, власть тщательно скрывала от общественности существование закрытых детских садиков, “элитных” школ с преподаванием на иностранных языках и спецотбором учащихся, вузов и факультетов, куда поступить простому человеку было практически невозможно. В учебе и поведении детям советской знати многое прощалось, от них меньше требовали, не желая связываться лишний раз с их родителями. Если учеба давалась с трудом, педагоги “помогали” им вплоть до исполнения экзаменационных заданий, которые затем экзаменуемым оставалось лишь переписать своей рукой начисто. Карьеры номенклатурных деток определялись не образованностью и не личным усердием, а местом родителей на ступенях чиновничьей “лестницы” и полезными связями с “нужными людьми”. Поэтому просвещенность никогда не относилась к числу популярных в “верхах” добродетелей.

Специальные учебные заведения не исчезли в независимой Украине. Но исключительного отношения к себе требуют теперь не только дети хозяев властных кабинетов, но и денежных мешков. Поэтому пропуском туда стали не только должности родителей, но и их капиталы.

В эпоху становления рынка среди богачей стало модно щеголять уникальными условиями обучения и воспитания детей, как атрибутом благосостояния. Кроме того, жизненный успех стал зависеть от умения творчески мыслить, владеть информацией и иностранными языками. Поэтому одни богачи отправляют своих наследников учиться за рубеж, другие определяют их в отечественные “элитные” учебные заведения.

Последние отличаются комфортом и красотой интерьеров, модными названиями, современным техническим оснащением учебных кабинетов, особенно соблазнительными на фоне скандальной нищеты обыкновенных государственных школ. Но на этом различия заканчиваются. Учат и учатся здесь так же, как и в обычной школе. Потому что методы обучения и воспитания остались неизменными.

Хорошее учебное заведение может существовать лишь как элемент здоровой системы гуманистических педагогических институтов, свободных от бюрократического варварства и некомпетентности. Не бывает хороших учебных заведений в разворованной и изолгавшейся стране. Даже за большие деньги.

Современная система национального просвещения остается индустрией неучей и невежд. И ни богатство, ни власть не способны создать в ней оазис эксклюзивного педагогического рая для одного ребенка или отдельно взятого учебного заведения. Компромисс невозможен: либо просвещение работает на детей – неважно чьих, либо остается кормушкой его начальства.

Из книги "Как украинцы капитализм себе строили. Новейшая история Украины (1991 – 2001)" http://www.granik.org/ua1991/1