мысли о неизбывности страдания, если не прилагать усилий к избавлению от него

Нам хочется одного, и мы прилагаем усилия для получения желаемого, но далеко не всегда получаем то, что хотели. Желая избавиться от страданий и обрести блаженство, мы своими действиями часто создаем лишь еще больше страданий. Даже если и обретаем желаемое, даже если имеем возможность поддерживать условия для наличия этого желаемого, то через какое-то время поддержание этих самых условий приводит к новому страданию; желаемое уходит от нас, как песок сквозь пальцы, даже если мы прилагаем все усилия для обратного. И мы понимаем, что для того, чтобы снова обрести желаемое, нужно создавать новые условия. Но какие условия? К чему они приведут? Например, усилия, направленные на достижение здоровья могут привести к болезни, травмам, а усилия, направленные на достижение богатства – к бедности. Почему? Потому что конечный результат зависит от множества причин-условий, зависящих от еще большего множества причин-условий, а мы, прилагая усилия, создаем лишь одно условие из этого множества, не зная при этом всех остальных взаимодействующих условий. Поэтому у нас нет гарантий, что мы достигнем того, для чего мы прилагаем усилия. И если даже достигнем того, к чему стремились, оно может оказаться не оправдывающим наших ожиданий и усилий, и принести еще больше неудобств, страданий, чем было до того. Даже если и достигнем именно того, к чему стремились, то удовлетворение достигнутым обязательно закончится в силу того, что всё возникшее обязательно заканчивается, и снова придет неудовлетворенность, и снова придется ставить цели и прилагать усилия для их достижения. Это как постоянная борьба за пребывание на поверхности трясины, которая засасывает, если не прилагать усилий.

Таким образом у нас есть только два варианта: 1. ничего не делать, не создавать никаких условий, в результате чего мы не получим желаемого даже на малое время; 2. создавать условия для получения желаемого при полной неизвестности, какие причины-условия когда и как созреют; неизвестности, достигнем ли мы того, к чему прилагаем усилия, а достигнув, достигнем ли мы того, чего ожидали, или противоположного; неизвестности, как долго продлится удовлетворенность достигнутым. Но при точной известности, что эта удовлетворенность обязательно закончится и тогда снова возникнет неудовлетворенность. Но в любом случае, со смертью придется оставить все обретенное такими усилиями. И эта погоня за желаемым с неизвестным, неопределенным результатом продолжается безначально. Уверенность здесь может быть только в одном - в усилении жажды в результате достижения желаемого - чем больше мы получаем, тем больше нам хочется; как с соленой водой в жару: "невозможно утолить жажду наслаждений в океане бытия".

Удовлетворительно ли это? Почему нет определенности в достижении желаемого? Почему нельзя удержать желаемое, даже продолжая создавать условия его появления? Все непостоянное обусловлено множеством причин и условий. Каждое конкретное явление зависит от множества своих причин и условий. Доступны ли нашему познанию все эти причины и условия? Нет. Поэтому у нас нет средств полностью управлять ситуациями, с которыми мы сталкиваемся. Нашей судьбой как будто кто-то распоряжается помимо нашей воли! Есть ли у нас желание изменить что-то из этого или наоборот, оставить неизменным? Например, здоровье, богатство? Да. Подвластно ли это нашим желаниям? Можем ли мы изменить свое тело в желаемую для нас сторону, подумав: "пусть мое тело будет таким!", или, наоборот, оставить его неизменным: "пусть мое тело останется таким всегда!"? Нет, не можем. Все, что мы можем, это создавать условия для желаемого, но каков будет результат, опять неизвестно. Так же с умом-психическим: "пусть мой ум будет проницательным!" или "пусть мои ощущения будут приятными!" Так же с ситуациями: "пусть я окажусь в таких условиях!" Если бы было так, то не было бы страданий. В результате этой неизвестности, а также из-за наличия желания изменить или оставить неизменным, все наше бытие пронизано надеждами, страхами, беспокойством, неуверенностью, неудовлетворенностью, стрессами, расстройствами. Разве это удовлетворительно? Как бы мы ни хотели избежать нежелательного, оно случается с нами неожиданно, резко, как бы само собой, по своей собственной программе, так как причины и условия его возникновения, а значит, и время его возникновения, нам неизвестны. Почему такое безвластие? Почему нет свободы? Ведь мы не только не можем выбирать обстоятельства, в которых оказываемся, но даже свои тела и свои умы выбрать не можем! И даже так называемые "наши" мысли, желания, мнения - самое интимное, внутреннее, неотъемлемое от нас - наши ли они? Возникают ли они по причине того, что мы сами хотим их возникновения, или они возникают как бы из ниоткуда, без нашего желания? Если первое - то перед возникновением любой мысли (желания, гнева и т.д.) у нас должно появляться желание породить эту мысль (желание, гнев и т.д.), а перед этим желанием должно порождаться еще одно желание - породить то желание - желание желания породить желание подумать о чем-то. А перед тем желанием - еще одно. Тогда мы придем к дурной бесконечности желаний и к отсутствию результата этих желаний. Однако этого не наблюдается. Мысли, желания и т.д. возникают "вдруг", без нашего желания и спроса. Они как бы "спускаются" сверху, как распоряжения вышестоящего начальника или рабовладельца. А мы лишь вынуждены им подчиняться. И при этом еще почему-то считаем их своими! И таковы каждая "наша" мысль, каждое желание, каждое мнение о чем-то внешнем или о себе самом - даже то, что мы представляем из себя, то, что мы думаем о себе - навязано нам. Мы как будто проживаем чужие жизни, живем под постоянным диктатом. Кто управляет нами, если сами мы безвластны над собой? Кто внушает нам, что всё это - наша собственная жизнь, и держит нас "под колпаком"?

И это можно легко проверить. Нужно всего лишь захотеть сосредоточиться на каком-либо мысленном объекте и при этом ни о чем не думать минут 5-10 (или аналитически вникнуть в какую-либо философскую или научную тему). Хотя мы и желаем сосредоточиться и не думать (или аналитически вникнуть в тему), но ум не позволит этого; он будет заставлять нас думать его мыслями, хотеть его желаниями, страдать его страданиями, переживать его переживаниями или будет отключать нас сном. И мы снова и снова будем одергивать себя, вспоминая, что сами-то мы не хотим сейчас об этом думать, этого желать, страдать и переживать, однако ум уносит нас за собой вопреки нашему желанию. Это похоже на поток липкого клея – наши головы будто погружены в этот поток, и мы, как зачарованные, забывшие о себе, считаем его своей (выбираемой и определяемой нами самими) жизнью, своим умом с его содержимым. Не доставая головы, мы не можем увидеть все происходящее со стороны. Но такой простой эксперимент позволяет немного «оторвать» нашу голову от потока липкого клея, посмотреть хотя бы одним глазом на это со стороны и почувствовать чужеродность этого потока, его подчиненность привычкам и обусловленность собственными причинами, хотя этот поток снова и снова затягивает нас своей липкостью (привычностью). Тело диктует нам свои условия: когда есть, когда спать, когда болеть, чего не смочь; ум - свои: о чем думать, как думать, чего хотеть, когда и из-за чего страдать. Это же полная обусловленность! Настоящая диктатура! Разве это удовлетворительно?

"Наши" эмоции и импортированные извне фантазийные идеи, подкрепляя друг друга, ведут к действиям, направленным на достижение желаемого и избежание нежелаемого. Действия образуют привычки и ведут к новым восприятиям, те - к ощущениям страдания, неудовлетворенности или удовольствия, счастья. Ощущения вызывают привычные для данных обстоятельств эмоции и идеи, подкрепляющие друг друга, и все повторяется снова. Это же полная обусловленность! Настоящая диктатура! Разве это удовлетворительно?

Более того, любое "соединение" внешней данности (обстоятельств) с внутренней данностью (умом) приводит к ощущениям, которые, если их не исследовать, кажутся имеющими три вида - страдание (неудовлетворенность), удовольствие и индифферентность. И, если следовать привычному восприятию - восприятию этих трех ощущений как отдельных, несмешанных, имеющих отдельные собственные причины, то почему бы не создать причины удовольствия (ведь они всем известны) и не поддерживать их постоянно и, таким образом, почему бы не достичь вечного, непреходящего, абсолютного счастья (удовольствия) без всяких страданий?

Ведь очевидно, что, если постоянно поддерживать причины страданий, то страдания будут продолжаться постоянно и никогда не станут удовольствием. "Когда блаженство, затянувшись, в обратное, мы видим, переходит, такого не бывает, чтоб затянувшись, в обратное страданье б перешло". Почему же до сих пор ни один человек не достиг вечного счастья, просто поддерживая причины счастья? Ведь тогда не нужны были бы никакие учения, философии; всё было бы просто. Но это не так. Всем известно, что, поддерживая причины счастья (удовольствия), мы постепенно снова приходим к страданиям. Но как же так? Ведь причина счастья не может быть причиной страдания, так как счастье и страдание, как мы привычно понимаем, совершенно противоположны; как же они могут иметь одну причину? Еще один странный момент - почему-то чем дольше длится страдание, тем более невыносимее оно становится, а максимальное удовольствие испытывается лишь в начале, а потом, даже если причина усиливается, удовольствие ослабевает и становится новым страданием. Но, если удовольствие является самостоятельным, отдельным от страдания, то должно быть, как и со страданием - чем дольше, тем больше удовольствия; и тогда мы снова приходим к легкому достижению вечного счастья. Почему же такие странности, и почему невозможно так легко достичь вечного счастья?

Предположим, что мы испытываем удовольствие, придя с мороза и погрузившись в горячую ванну. Но что же происходит в дальнейшем? Постепенно наше удовольствие начинает ослабевать и, наконец, мы начинаем испытывать страдание от горячей воды. В этом примере мы оставляем систему (замерзший человек плюс горячая ванна) в ее естественном состоянии, и значит, она постепенно возвращается к своей природе, то есть к страданию! Страдание от холода превратилось в страдание от жара. Куда же делось удовольствие? Удовольствие было максимальным лишь в момент, когда одно страдание «соприкоснулось» с другим. В тот момент, когда мы погрузились в ванну, страдание от холода начало ослабевать, а страдание от жара - возрастать. Аналогичные примеры можно приводить до бесконечности. Возьмем например, очень богатых людей. Почему они могут достаточно часто испытывать счастливые моменты в жизни? Все дело в том, что они могут позволить себе часто удовлетворять свои многочисленные желания, а значит в их случае, страдание отсутствия часто меняется на страдание наличия. У них просто больше моментов смены одного страдания на другое. Важно отметить, что мы никак не можем изменить саму природу страдания. Если мы продолжаем поддерживать причину для временного счастья, то оно обязательно превратиться в страдание; если же мы устраним причину для счастья, то тогда не будет и самого счастья, пусть даже временного. Других способов в нашем арсенале просто нет.     

Итак, моментальную грань между страданием отсутствия и страданием наличия мы, в силу своего заблуждения, и принимаем за счастье. Однако такое «счастье» есть лишь разновидность страдания.

Этот вид страдания мы не можем постичь на основе прямого опыта. Только логический анализ позволяет выявить природу этого цикла. Именно поэтому большинство людей не способны сразу же признать этот факт.

Таким образом, все наши ощущения по своей сути являются страданиями, мучениями, неудовлетворенностью. Ощущение страдания - это очевидное страдание, удовольствия - это страдание перемен, а ощущение индифферентности - это страдание обусловленности. Их можно сравнить с горой, у которой очень острая вершина: один склон этой горы - одно страдание из пары ("жарко", например), другой склон - другое страдание ("холодно", например). А очень острая вершина, где эти два страдания соединяются, - страдание перемен, кажущееся удовольствием. Сам же массив этой горы - страдание обусловленности. И мы вынуждены постоянно карабкаться на вершину этой горы в надежде найти там хотя бы маленькую площадочку удовольствия, но ее там нет - и мы каждый раз скатываемся вниз по одному из двух склонов.

Поэтому чем больше мы предаемся удовольствиям, тем ближе мы к страданиям.

Всё, к чему мы так усердно стремимся, чего так старательно добиваемся, причины чего создаем, о чем мечтаем - лишь страдание, мучение и горесть (если это не связано с выходом из этих страданий, из обусловленности). Это как игра в пятнашки - как ни двигай пластинки - всё равно получается одна и та же комбинация - неудовлетворительность, "тотальная бесперспективность".

«Разве счастлив человек, когда, падая с кручи гор, еще летит в воздухе, пока не гибнет? Существа ведь от рожденья мчатся к смерти каждый миг, так какое в это время счастье может быть у них?»

Возвращаясь к обусловленности: почему мы не знаем, что и когда нас ждет в будущем? Потому что мы сами, желающие узнать все причины и условия, являемся плодами (привычками) прошлых действий, эмоций и фантазийных идей. Всё, что мы о себе знаем и думаем, все наши «собственные» мнения и точки зрения - все это является плодами (привычками) прошлых действий, эмоций и фантазийных идей.

Плод не может видеть своих причин, так как во время созревания плода его причины уже нет – она превратилась в плод. Мысль о причинах и условиях – это плод своей причины. Желание узнать причины и условия – это тоже плод своей причины, также как и желание изменить что-то в плодах или оставить неизменным. Каждый момент, момент за моментом созревают причины и превращаются в плоды.

 Можно ли что-то сделать, чтобы избежать этой неудовлетворительности? Если ничего сделать нельзя, то лучше будет смириться с этим. Раз всё неудовлетворительное непостоянно, значит, оно зависит от соответствующих причин. Поскольку неудовлетворительность, страдание является психическим элементом, то и главные причины этого - психические. То есть между нами, желающими избавиться от страданий, и причинами наших страданий нет никаких внешних препятствий - отсутствия денег, отсутствия звездолета, чтобы полететь за освобождением в дальние галактики, наличия армии врагов или бетонной стены и т.д. Если бы главными причинами страданий были внешние причины, то эти причины всеми людьми оценивались бы одинаково - как причины одинаковых страданий. Но это не так; ведь можно привести много примеров, когда одни и те же обстоятельства (например, жизнь в уединении или одинаковые травмы) оцениваются разными людьми по-разному (отшельником и обывателем; победившим игроком и проигравшим игроком, соответственно). Сочетание умов и ментальных факторов называется страданием. Но, хотя главными причинами страданий и являются внутренние, психические явления, может быть, эти причины находятся не в нашем потоке ума, а в чьем-то другом? Но тогда можно было бы создать причины страдания в своем уме, а ощущать их стал бы кто-то другой, и наоборот. А этого не бывает. Значит, главные причины страданий находятся лишь в нашем собственном потоке ума. Являются ли причины страданий природой ума? Нет, иначе страдания были бы всегда проявлены с одинаковой силой. Следовательно, и они имеют причины, которые можно устранить из ума. Что же нам мешает избавиться от них, если мы оказываемся с ними один на один? Может быть, наши причины страданий обладают совершенным оружием, секретными технологиями и поэтому их невозможно победить? Нет. У этих диктаторов и рабовладельцев нет ни высоких стен, ни армии надзирателей, у них даже рук и ног нет, чтобы как-то нам противостоять. Единственное их оружие - это привычка. Но всем очевидно, что привычки нарабатываются со временем, заменяются одни на другие - и это только в нашей власти и никто снаружи не может нам помешать. А их союзники - незнание всего вышесказанного, незнание методов борьбы с ними, лень и невнимательность, рассеянность. Но если не прилагать никаких усилий в борьбе с причинами страданий, к выходу из этой неудовлетворительности, то она будет продолжаться бесконечно.