Контрэволюция

Поле битвы оказалось внутри человеческого сознания.

И ОНИ ее проиграли, готовясь ко вчерашней войне вчерашними средствами, по привычке облачившись в общевойсковой защитный комплект и осуществляя финансовую артподготовку такими денежными бомбами, какие и не снились Госдепу США, обвиняемому в том, что он заплатил за участие в митингах. Неужели можно заплатить всем этим людям, вышедшим на улицы в более чем ста городах России? Аполитичным обывателям, вдруг почувствовавшим себя ГРАЖДАНАМИ и вышедшими на Болотную площадь в Москве напротив Дома на набережной, дома-символа безгласной эпохи.

Из этих людей можно было бы, как сказал по другому поводу поэт, «составить город». Или, как минимум, большую арену Лужников.

…Первым знакомым лицом, которое я увидел на Болотной площади, оказалась физиономия соседа по лестничной клетке. Сосед как сосед, самый обычный московский обыватель, ответственный квартиросъемщик, глава семьи, у которого едва ли были четко сформулированные в голове политические взгляды. Теперь у него есть не только взгляды, но и ценности, защищать которые он пришел на Болотную.

Эти люди, которые никогда и не думали выходит на площадь в «галичевском» смысле, отныне составят ядро, костяк, мэйнстрим того общества, которое будет формироваться все ближайшие пять лет. Того общества, которое потребует перемен и сделает невозможными даже попытки грубой фальсификации выборов 2016 года. Того общества, которое востребует нового лидера в 2017 году. (Надо отметить, что прав оказался президент Центра стратегических разработок Михаил Дмитриев, предсказывавший быстрое пробуждение гражданского общества, а не его надменно-ироничные критики справа и слева: см. http://www.novayagazeta.ru/politics/48277.html. Даром что ли окна его офиса выходят на Болотную… Как воду Яузы глядел!)

В 1949-1951 годах на территории Западной Германии, Австрии и США американскими исследователями был осуществлен так называемый «гарвардский проект» - опрос и глубокие интервью перемещенных лиц и эмигрантов из СССР. В большинстве своем они считали власть в СССР легитимной. Но главное, как отмечал отечественный социолог Борис Фирсов, эти люди были склонны опираться «скорее на тактику улучшающих систему действий (ameliorativeactions), чем на стратегию реальных перемен».

Таким оставался советский человек вне зависимости от места проживания до середины 1980-х.

Потом он снова стал таким к середине 1990-х. А теперь ему опять нужны перемены. И свобода.

Разумеется, перемены и свобода нужны не всему народу и не обывателям. Перемены нужны активной части общества – притом что от перемен выигрывают все. И двигателем перемен всегда, во все времена без исключения, является меньшинство. Логика, ценности и взгляды тех всего-то нескольких десятков людей, которые собрались у памятника Пушкину в Москве 5 декабря 1965 года с требованием от советского правительства соблюдать его же, правительства, «сталинскую» Конституцию, и тех «семерых смелых», которые вышли на площадь 25 августа 1968 года в знак протеста против вторжения СССР в Чехословакию, стали логикой, ценностями и взглядами значительной части тех десятков миллионов людей, которые восторженно встретили неизбежные перемены в конце 1980-х.

Пока в кабинетах Старой площади, Кремля, Краснопресненской набережной, в дорогих заведениях двойного или тройного назначения, чье описание можно найти исключительно у Пелевина, в дистиллированной тишине государственных резиденций, чей паркет отполирован бесшумными  проскальзываниями строгих «сестер-хозяек», готовились ко вчерашней войне с народом,

этот народ и не думал начинать революцию. Вместо революции он предъявил альтернативу. Вместо революции народ обрел свое новое «Мы», которого не было видно и слышно лет 20.

Если и можно назвать происходящее революцией, то только «догоняющей», или «революцией обратной перемотки». Так классик политической науки Юрген Хабермас называл феномен незаконченных перемен, которые спустя годы приходится заканчивать, еще раз нажав на клавишу Enter. Буржуазно-демократическая революция не была доведена до конца в 1995-1993 годах, хотя ее основные достижения были закреплены в Конституции 1993 года. И теперь ее нужно завершить.

Понятно, что это непростой процесс. Очевидно, что после эпохи большого гражданского подъема начинаются иррациональные своры и свары (они уже состоялись всего лишь по поводу места проведения митинга). Нет у нынешней «догоняющей» революции и ярко выраженного лидера и четкой логики дальнейших действий. Нет движения или партии, что на самом деле логично – все только начинается. Но все это – в оптимистическом варианте – может появиться позже.

Есть – главное: ничем не остановимое желание показать свое несогласие, предъявить альтернативу, заставить слушать и договариваться.

Если сторона, которой все это адресовано, не захочет слушать и договариваться, никакого общественного согласия не будет.

Пока она, эта вторая сторона, в растерянности. Она проборматывает мантры про соблюдение общественного порядка и деньги Госдепа США. Она использует последние патроны в магазине, которые годятся разве что для самоубийства в ходе «русской рулетки» - Рыкова, Шевченко, Канделаки, Исаева...

Очевидно одно: мяч на стороне Путина и Медведева. Они сами должны теперь или признать эволюцию общества и соответствовать ей, то есть радикально измениться (вариант: уйти), или начать контрреволюцию. Точнее, даже контрэволюцию. Но шансов быть понятыми активным (пока еще) меньшинством в этом случае у них не будет.