Империя навыворот
На Западе, да и у нас в стране, царскую Россию и Советский Союз называют империей. Какое значение вкладывается в это слово, Бог весть. Называют – и все тут. Часто в положительном плане, еще чаще в негативном. Как если бы речь шла не о конкретной стране, а неком абстрактном государственном образовании, которое с течением времени обязательно должно было разрушиться, как рушится любая империя.
К 20-летию развала СССР разговоры о крахе империи вновь оживились. И чем больше слышишь об этом, тем больше задаешься вопросом: а был ли Советский Союз империей? И если – да, то в чём это имперство выражалось?
Владимир Меженков
ИМПЕРИЯ НАВЫВОРОТ
СМЫСЛ ТЕРМИНА
В переводе с латыни империя означает «полнота власти». И только. Никакого другого значения в понятие империя не вкладывается. Можно ли назвать империями древние государства, начиная с Древнего Египта, Вавилонии, Персии и т.д. только на том основании, что правители этих стран были наделены всей «полнотой власти»? Очевидно, что нет. Не применим этот термин и к державе, созданной Александром Македонским, хотя владения его простерлись от Дуная, Адриатики, Египта и Кавказа вплоть до Инда. Внезапная смерть помешала полководцу присоединить к своей державе Аравию и Северную Африку, что входило в его планы. Но и без них под властью Александра Македонского оказалось множество стран и народов, причем власть его была самой полной, самой безусловной. Тем не менее Александра Македонского никто не называет императором или, тем более, диктатором. Почему? Да просто потому, что именно при нем произошло оживление торговли, были основаны многие города, повысился уровень социально-экономических отношений на Ближнем Востоке, стали бурно развиваться наука и техника, на основе греческого языка был выработан понятный на всем пространстве вновь возникшей державы единый язык, получивший название койне, произошло пусть временное, но подлинное равноправие народов вне зависимости от их происхождения и численности (сам Александр Македонский в знак политики слияния и примирения народов, покоренных им, женился одновременно на дочери Дария Статире, а в Сузах - на Парисатиде и Роксане), устраивал массовые свадьбы между македонянами и персиянками, так что генетики и сегодня обнаруживают у представителей многих иранцев, сирийцев и других современных народов греческие признаки.
Применительно к Древнему Риму мы уже без запинки произносим слово «империя». Помним, что ко времени правления Траяна (I – II вв. н.э.) его территория достигла максимальных размеров и включила в себя, помимо Италии и островов Средиземного моря, Британию (современную Англию), Галлию (территория современных Франции, Бельгии, Нидерландов, Люксембурга, Швейцарии и западной части ФРГ), Верхнюю Германию (нынешняя юго-западная Германия), Испанию, области к югу от Дуная (современные Бавария, Австрия, Венгрия, Балканские страны, Албания и Болгария), Дакию (часть современной Румынии), Македонию и Ахайю (Греция), Малую Азию, северную часть Аравийского полуострова, территории современных Турции, Ирана и частично Ирака, части нынешних Грузии, Армении и Азербайджана, практически всю Иорданию, Сирию, Ливан, Израиль и Египет; кроме того, в состав Римской империи было включено побережье Северной Африки (большая часть современных Марокко, Туниса и Ливии). А вот общих признаков, объединяющих представителей этих стран с древними римлянами, генетики не обнаруживают, как не обнаруживают они общих признаков и у современных англичан и индийцев.
После смерти императора Феодосия (395 г.) Римская империя распалась на Западную и Восточную (Византийскую). Восточная Римская империя прекратила существование в 1453 году, когда ее покорили турки-османы, а Западная – уже под названием Священная римская империя германской нации – просуществовала до 1806 года, когда с нею покончил Наполеон I Бонапарт.
Почему Древний Рим мы называем империей, а мировую державу Александра Македонского нет? Разве Римская империя сделала для развития торговли, строительства европейских городов (включая многие современные европейские столицы), связав их первоклассными дорогами, для поднятия уровня социально-экономических отношений между различными народами и дав новый импульс развитию науки и техники, - меньше, чем это было сделано Александром Македонским?
Нет, не меньше, а кое в чем и больше (латинский язык, напр., лег в основу всех современных романских языков). Мне скажут: Римская империя потому называется империей, что у нее впервые появляются колонии в современном значении слова, т.е. территории, за счет которых жила и развивалась метрополия, суть – собственно Древний Рим, а у державы, созданной Македонским, колоний не было, она представляла собой единое государственное образование.
Согласен, хотя замечу, что не все тут так однозначно, как может показаться. В Японии, например, лишившейся после Второй мировой войны своих колоний, глава государства по-прежнему носит титул император, а США, владеющие небольшими островами в Вест-Индии и Океании, называют себя империей (сказал ведь Билл Клинтон в октябре 1995 г. на совещании в Объединенном комитете начальников штабов: «Мы позволили России быть державой, но империей будет только одна страна – США».
Но, чтобы не путаться в нюансах, примем за данность обобщенный смысл термина: империями мы называем государства-метрополии, которые живут и развиваются за счет подчиненных им стран-колоний.
ИМПЕРИЯ БЕЗ МЕТРОПОЛИИ
Но если принять за исходную точку такое определение империи, то ни царская Россия, ни, тем более, Советской Союз не могут быть названы империями по той очевидной причине, что никогда не имели колоний. (Политика первых рюриковичей была колониальной в расширительном значении этого слова, а не захватнической, когда территории, на которые распространялась их власть, превращались в «доноры» центральной власти.)
Вспомним: так называемая ленинская национальная политика строилась на искоренении придуманного самим Лениным «великорусского шовинизма». Вождь революции писал: «Русские социал-демократы были правы, говоря, что для них меньшее зло – поражение царизма, что их непосредственный враг – больше всего великорусский шовинизм». Выкорчевывая этот «шовинизм», советская власть делала все, чтобы максимально полно и всесторонне осуществить завет Ленина – соблюсти не столько «формальное равенство наций», но и установить «такое неравенство наций, которое возмещало бы со стороны нации угнетающей, нации большой, то неравенство, которое складывается в жизни фактически».
Математик, лауреат Ленинской премии Игорь Шафаревич, первым поднявший в 1989 году вопрос о русофобии, сыгравшей одну из ключевых ролей в развале Советского Союза, писал в книге «Русский народ в битве цивилизаций»: «Вся страна, кроме богатого нефтью Азербайджана, дотировалась за счет РСФСР. В тяжелейшие годы войны были созданы Академии наук Казахстана, Узбекистана, Армении, Азербайджана, Татарский, Киргизский, Карело-Финский филиалы Академии наук СССР. В российских институтах готовилась национальная интеллигенция нынешних стран СНГ и республик Российской Федерации, которая сейчас с такой враждебностью относится к России. В РСФСР около 15% мест в крупнейших вузах отдавалось поступающим вне конкурса учащимся других республик. В 1973 году на 100 научных работников имелось аспирантов среди русских 9,7 человек, белорусов – 13,4, киргизов – 23,8, туркмен – 26,2. Русские и белорусы имели самый низкий процент лиц, обладающих ученой степенью. Таков же был и уровень жизни: в 1950-е годы доходы колхозников Узбекистана были в 9 раз выше, чем в РСФСР». И так буквально во всем. По средней обеспеченности жильем на одного человека Россия уступала всем республикам бывшего СССР. Еще больший разрыв в обеспечении жильем на одного человека был в сельской местности. А возьмите дороги – эту вечную беду России. Дороги с твердым покрытием между центральными усадьбами колхозов в Белоруссии составляли 92,4 процента, в Латвии – 95,6, на Украине – 97,9, в Грузии – 100 процентов. А в России? Чтобы не забираться в очень уж глухую глубинку, попробуйте проехать из одной деревни в другую в любом из районов Московской области в весеннюю или осеннюю распутицу без помощи гусеничного трактора, и вы проклянете всё на свете.
«КОЛОНИАЛИСТЫ»
Нелепо отрицать очевидное: и в советские времена русские от голодной неустроенной жизни переселялись из традиционных мест проживания в более сытые и теплые южные республики. Историк Кирилл Резников в работе «Подлог», которому предпослал подзаголовок «Коммунизм поработил всех, но покаяния за него требуют только от русских», пишет: «Большинство из русских переселенцев в союзные республики занимали там нижний социальный этаж, берясь за любую работу, которую не хотели делать местные жители (ситуация, сходная с положением выходцев из стран третьего мира или эмигрантов из Восточной Европы в богатых западных странах). Именно поэтому русские работают в шахтах Донбасса, плавят сталь в Запорожье и Рустави, добывают марганец в Чиатури. У более привилегированных коренных жителей союзных республик этот приток русских вызвал двойную реакцию. Во-первых, сформировалось устойчиво высокомерное отношение к русским как к людям второго сорта, годящимся только для черной работы и способным жить в условиях, немыслимых для коренных жителей (это сочеталось с пресмыкательством членов властных структур республик перед московскими аппаратчиками). Во-вторых, сложилось твердое мнение о бедности России, которая обирает союзные республики и кормится за их счет. Надо было распасться Советскому Союзу, чтобы доказать, что этот миф не имеет никакого отношения к реальности».
Мифологичность сознания вообще присуща русским, - представителям коренных народов бывших союзных республик она свойственна в меньшей степени, если вообще свойственна. Потому-то русские, переселяясь в союзные республики, сами едва ли ощущали себя «людьми второго сорта», годящимся «только для черновой работы». Их и самый термин «империя» не смущал. Историк Александр Боханов пишет: «Идеология имперства очень мифологична. Поэтому-то и империя со всеми ее атрибутами – грандиозность пространства, величие государственности, святость верховной власти – нашла глубокую опору в самом надежном месте – в умах и душах русских людей. И поселилась в них всерьез и надолго».
Однако миф мифом, а в реальности ко времени распада Советского Союза за пределами России оказались миллионы русских. Во вновь возникших «независимых государствах» (независимых прежде всего от России) они оказались лишними, но и в России их никто не ждал и не ждет (доказательство тому – мýки, через которые годами приходится проходить этническим русским, прежде чем Россия признáет их своими гражданами, если вообще признает). И уже не в умах и душах русских, а в психологии отколовшихся от России коренных жителей бывших союзных республик произошла в отношении этих миллионов людей «второго сорта» известная аберрация, наиболее ярко проявившаяся в странах Балтии: там наших соотечественников стали скопом называть «русскоязычными».
Послушаем в этой связи мнение профессионального психоаналитика, доктора медицинских наук Бориса Егорова: «Первая ассоциация от этого термина – “русскоязычные”, подхваченная и взятая на вооружение журналистами и политиками, - какая-то свалка народов. Наиболее активно его стали использовать страны Балтии. Здесь в определение “русскоязычные” вкладывался смысл противопоставления основной этнической группе населения. Мы (эстонцы, латыши, литовцы) на своей земле, а вы, русскоязычные, люди без земли, а значит и без прав, объединенные только языком. Если же это сложное слово разделить, то получится русский язычник. Историки постоянно напоминают нам, что мы произошли от язычников. И хотя тому минуло уже 1000 лет, демократы так же, как и коммунисты, все время пытаются доказать нам, что в душе мы остались язычниками, дикарями, т.е. людьми нецивилизованными, суть второсортными».
Благодаря русскому языку культура бывших союзных республик и, прежде всего, литература стала мировым достоянием, в том числе достоянием русской культуры и литературы. С возникновением «русскоязычности» основные потери понесла прежде всего русская культура и русская литература, о чем открытым текстом пишет философ и культуролог Григорий Померанц: «Является ли Россия самостоятельным культурным миром, тем, что я называю “субэйкуменой”? С моей точки зрения, нет. Россия – культура, складывающаяся на перекрестке цивилизаций… Главная особенность России, что она развивалась не в одном и том же культурном слое, а в разных. Отсюда и ее как бы изломанная культурная традиция, то византийская, то татарская, то западная».
Но вот что странно. Разговоры о якобы укоренившемся в русских убеждении, что царская Россия, как и Советский Союз, являлись империями, а этнофобии, включая русофобию, неизбежные спутницы распадающихся империй (а не наоборот, что было бы логично), - находят сегодня множество сторонников. Так, историк Владимир Булдаков убежден: «Элементы этнофобии неизбежны в условиях кризиса империи; они следуют с животным автоматизмом – как грызня в зоопарке, вмиг лишившемся клеток и разделительных решеток». И вот к какому выводу он приходит: «Смысл имперского начала – в самой природе человека… Империя – как идеальный тип – в наибольшей степени соответствует природе людей. Ведь империя построена по образу большой семьи, что очень привлекательно для человека, который в массе своей все еще не готов к самостоятельному, в полном смысле слова, существованию в этом мире. А потому свой социум он строит по иерархической схеме. По моему убеждению, имперское начало в той или иной мере сидит в каждом человеке – даже в гражданине общества безбрежной демократии и развитого парламентаризма. Что уж тут говорить о России…»
Сходного мнения придерживается и доктор исторических наук Сергей Волков: «То значение, которое обрела в мире Россия с принятием православия, неотделимо от идеи империи. Идея России как Третьего Рима и в религиозном, и в геополитическом аспекте возможна только как идея имперская».
НЕМОЩНАЯ «ИМПЕРИЯ»
О царской России и Советском Союзе как империи бесконечно говорит писатель и публицист, главный редактор газеты «Завтра» Александр Проханов. Столь же последовательным в причислении Советского Союза к империи был Егор Гайдар – человек, стоявший на диаметрально противоположных от Проханова позициях во взглядах на историю России и Советского Союза. По мнению Гайдара, постсоветская Россия снова превратится в империю, если не последует по пути, указанному самим Гайдаром и его единомышленниками в начале 90-х годов прошлого века.
Что это за путь? В августе 2000 г. в Баренцовом море погибла атомная подводная лодка «Курск». Погибла на глубине всего сто с небольшим метров, - меньше, чем составляла длина субмарины. Но вот спасти экипаж «Курска» не удалось. Для этого у России не нашлось ни средств, ни соответствующих технических возможностей. Тогда же, в августе 2000 г., в английской газете «Гардиан» была опубликована статья Джона Грэя «Закат России», в которой трагедия российской субмарины была напрямую связана с курсом, взятом в начале 90-х годов правительством Гайдара. Цитирую:
«Отчаянное положение, в котором оказалась Россия, - уникальный случай в современной истории. Он требует объяснения. Странно, но западные правительства хранят молчание по поводу причин такого положения, словно все это их никак не касается. Ни одно транснациональное агентство, принимавшее – с согласия западных правительств – участие в разработке российской экономической политики, не признало, что ее действия способствовали созданию в России нынешней ситуации. Не сделал этого и ни один из целой армии западных советников, толпой валивших в Россию, чтобы объяснить ей преимущества свободного рынка.
Действительно, ни один человек не взял на себя ответственность за то, что призывал Россию проводить экономическую политику, полностью противоречащую ее традициям и совершенно неадекватную сложившейся ситуации. Несомненно, никто не рекомендовал российским экономистам-реформаторам отпускать цены – этот шаг неизбежно должен был повлечь за собой инфляцию, принимая во внимание огромную роль, которую в экономике играли монополии. Равно как никто не советовал России осуществлять безответственную приватизацию, в результате которой значительная часть ресурсов страны оказалась в руках олигархов. По-видимому, здесь вся вина лежит на российском руководстве – руки Запада в этом плане чисты…
Беда России в том, что крах коммунистической системы совпал с победным шествием рынка на Западе. Навязанная России безумная политика мало соответствовала потребностям страны. С самого начала было ясно, что для решения уникальных проблем, с которыми столкнулась Россия, требуется прагматичный подход, а не программы, имеющие идеологическую подоплеку. Было полным безрассудством думать, что российская экономика, основу которой составлял ВПК, сможет превратиться в англо-саксонский сынок».
Прав, ох как прав был «демократ ельцинского призыва» Андрей Нуйкин – один из самых горячих поборников реформ, начатых Гайдаром и Кº, а в наши дни переосмысливший весь трагичный путь, пройденный Россией за 20 лет и потому написавший: «Ситуация тухлая, что и говорить. Народ деклассирован (главное, что средний класс не осознал себя и своих интересов, он даже не пробует стать хозяином положения), профсоюзы даже не зачаты еще, вместо партий какие-то политические клубы, где собирается всякий политический утиль – болтуны и карьеристы. И это в условиях, когда в стране катастрофически ослаблен дух нации, опошлены и девальвированы за годы советской власти и нынешней “деидеологизации” чуть не все национальные святыни и идеалы!..»
Но вернемся к Гайдару. В отличие от своего единомышленника-оппонента Проханова, который не утруждает себя поисками аргументов, подтверждающих обоснованность его убеждения, что царская Россия и Советский Союз были империями (в теоретические дебри он не лезет), - Гайдар в изданной незадолго до смерти книге «Гибель империи» занялся прежде всего теоретическим обоснованием природы империй. (Считаю себя вправе вернуться к рассмотрению этой книги, поскольку был одним из немногих, кто публично критиковал ее еще при жизни автора).
Гайдар различает два вида империй – заморские и территориально интегрированные. Заморские, как нетрудно догадаться, это Британская империя; территориально интегрированная – царская Россия и Советский Союз. Оба вида империй обречены на гибель – на смену Британской империи пришло Содружество бывших колоний, власть в которых от имени королевы Великобритании осуществляют генерал-губернаторы; на смену Советскому Союзу пришло Содружество Независимых Государств (СНГ), власть в которых принадлежит местным элитам, поскольку государства эти независимые.
Гайдар ничего не говорит о размерах бывших империй. Но если принять его точку зрения на природу империй как «территориально интегрированные», размеры не имеют значения. Главное тут не географическое пространство, а наличие метрополии и подчиненных ей территорий.
Первый пример, который приходит в этой связи на ум, это Югославия. Возникнув в 1918 году как Королевство, объединившее Хорватию, Словению, Боснию и Герцеговину, Македонию, Черногорию при доминирующем положении Сербии (тогдашняя метрополия со столицей в Белграде, откуда осуществлялись властные полномочия над всей Югославией), она уже тогда была приговорена к гибели, что и произошло в 90-е годы ХХ века.
Другой пример - Грузия. Тоже территориально интегрированная страна. В сравнении с Югославией Грузию можно назвать империей даже с бóльшим основанием, поскольку здесь проживают грузины, абхазы и осетины (аджарцы, населяющие юго-запад Грузии, отличаются от грузин тем, что исповедуют ислам). Между тем сами грузины делятся на сванов, мингрелов, имперетинцев, гурийцев, месхетинцев, рачинцев, хевсуров, картлийцев, кахетинцев и т.д. Небезынтересно отметить, что у некоторых из них свой язык, отличный от грузинского (у сванов, напр., сванский язык, а у мингрелов их даже два - зугдидско-самурзаканский и сенакский). Для полноты полиэтнической картины Грузии напомню, что здесь исстари живут армяне (повсеместно), азербайджанцы (Восточная Грузия), греки (с античных времен преимущественно в Западной Грузии), евреи (тоже с глубокой древности), с XIX века русские, украинцы и т.д.
ГРУЗИНСКАЯ ИМПЕРИЯ
Грузия, как и грузины, словообразования сугубо русские (как и Джорджия - английское словообразование), ничего общего с реальной Грузией не имеющие. Сами грузины называют свою страну не Грузия и не Джорджия, а Сакартвело, что в буквальном переводе на русский означает Всекартлия (Картли – небольшая историческая область в Восточной Грузии в долине реки Кура), а себя картвели, или картлийцами.
Оставаясь на точке зрения Гайдара, можно понять, почему руководители современной Грузии никогда не смирятся с обретением статуса самостоятельных государств Абхазией и Южной Осетией.
Признай они это исторически неизбежным фактом (империи ведь рушатся), и Грузия рискует пойти по скоротечному югославскому гибельному пути; следом за Абхазией и Южной Осетией отделения от Грузии потребуют мингрелы, которые еще в XVI в. образовали самостоятельное Мегрельское княжество и в 1803 году независимо от остальной Грузии вступили в российское подданство; примеру мингрелов могут последовать сваны, аджарцы-мусульмане, а там неизвестно, куда выведет кривая гибели, которая, по Гайдару, подстерегает любую территориально интегрированную империю.
Чтобы обойти ухаб на дороге истории, устроенный теми, кто считает, что империи, если о них не заботятся политики, обречены на гибель, скажу одно: как Грузия в обозримом будущем не смирится с утратой Абхазии и Южной Осетии, так и Россия, насчитывающая в своем составе свыше ста этносов, никогда не смирится с провоглашением независимости любой из республик, входящих в ее состав, прежде всего северокавказских республик. Горький пример Югославии показывает, что лиха беда начало, - в мире всегда найдутся силы, которые примут самое деятельное участие в полном крушении страны, допустившей внутри себя колебания в оценке своей самодостаточности.
Гайдар, подведя теоретическую базу под вопрос о неизбежности гибели территориально интегрированных империй, переходит к вопросу, как он сам пишет, «постимперской ностальгии, которой ныне пронизано российское сознание». Не знаю, чье конкретно сознание имел в виду Гайдар, но вот выводы из этой посылки он сделал ужасающие.
Русское сознание и самосознание, начиная с Судебника Ивана III, принятого в 1497 году, последовавшими за ним указами о заповедных и урочных летах, Соборного уложения 1649 года, принятого при правлении «тишайшего» царя Алексея Михайловича, отца Петра I, и вплоть до 1861 года, когда было отменено крепостное право, - формировалось как рабское. Вспомним, каким словом охарактеризовал чеховский Фирс из «Вишневого сада» отмену крепостного права в России? Это слово – несчастье. Русский человек со времен Рюрика привык жить в патерналистском государстве, представлявшемся ему его разросшимся родом во главе со старейшиной, который заботился о нем и отстаивал его интересы перед старейшинами других родов. Ничего принципиально нового, что знал и чему верил наш пращур, государство, образованное Рюриком и его преемниками, в сознание и самоосознание наших предков не привнесло: за них все вопросы так же, как и прежние старейшины, решала власть, избавляя их от необходимости «иметь собственное мнение». А когда русского человека (шире – русского народа) очень уж припекало, он взрывался бунтами (Болотников, Разин, Пугачев), тремя подряд революциями (1905-1907 гг, февраль и октябрь 1917 г.), кровопролитнейшей гражданской войной (1917 – 1922 гг.).
Разумеется, Гайдар, с отличием окончивший школу и университет, знал об этом не хуже многих нынешних политиков, историков и журналистов. Тем более удивительно, что, зная все это, он своей книгой «Гибель империи» устроил на дороге истории еще один ухаб, в который сам же и угодил, став жертвой собственной теории образования и гибели империй. Выстроив стройную конструкцию, показавшуюся ему универсальной и потому применимой ко всем империям без исключения (ведь не с бухты же барахты он снабдил книгу «Гибель империи» подзаголовком «Уроки для современной России»), Гайдар смешал «постимперский синдром в современой российской политике» со «стандартами пропаганды национал-социалистов в последние годы Веймарской Германии».
Этот нелепый коктейль он и поднес своим читателям, будучи уверен, что в нем-то и сокрыта историческая истина. Впрочем, Гайдар еще в начале 90-х годов увлекся составлением несоставимого: то придумывал «красно-коричневых», то пугал нас жупелом «коммуно-фашистов». Природу происхождения этих гайдаровских «придумок» вскрыл ректор Ростовского университета Юрий Андреевич Жданов. В 1992 г. он опубликовал в «Правде» статью, в которой высказал опасение об угрозе наступления в новой России фашизма как открытой террористической диктатуры наиболее реакционных, наиболее шовинистических и империалистических элементов финансового капитала. Жданов напомнил читателям о мерах, которые планировались и проводились немецкими властями на оккупированных территориях: «приватизация» заводов германским капиталом, искоренение марксистской идеологии, снос памятников и переименование городов, улиц и площадей, раздел страны на небольшие «независимые» государства с целью более удобной эксплуатации природных ресурсов. Вывод автора гласил: правительство Ельцина, фактически возглавляемое Гайдаром, своими действиями потворствует установлению в России фашизма. Гайдару, назначенному в 1990 г. редактором отдела экономической политики «Правды», статья эта наверняка была известна. Тогда-то он, вместо ответа Жданову, поступил по-мальчишески незамысловато: «сам дурак», - и придумал «красно-коричневых» и «коммуно-фашистов», которые-де мешают установлению в России демократии. За торжество «демократии» на западный манер Гайдар сражался не жалея сил, взяв себе за образец действия штурмовиков в Германии в 30-е гг. ХХ в., - достаточно вспомнить в этой связи его призыв к москвичам на митинге в ночь с 3 на 4 октября 1993 г. вооружаться и идти на штурм Белого дома, где под видом народных депутатов Верховного Совета РСФСР окопались треклятые «красно-коричневые» и «коммуно-фашисты»). Вскоре после того, как слоганы «красно-коричневые» и «коммуно-фашисты» были подхвачены и растиражированы СМИ миллионными тиражами, в России действительно появились скинхеды, выращенные, правда, не в «красно-коричневой» среде, а импортированные из благополучной Англии вместе с англо-саксонскими представлениями о рыночной экономике.
Объявить современную Россию чуть ли не правопреемницей гитлеровской Германии, - до такого не скоро еще додумаются и самые оголтелые ненавистники Советского Союза и критики нынешнего режима. А вот Гайдар додумался. И с легкостью необыкновенной, органично вписавшейся в его же теорию образования и гибели империй, написал: «Имперская государственная символика была восстановлена в Германии через 8 лет после краха империи – в 1926 г., в России – через 9 лет – в 2000 г.»; фашистские политики, апеллируя «к чувствам германских собственников, потерявших сбережения», обещали восстановить их; «те, кто обещает восстановить вклады, обесценившиеся во время финансовой катастрофы Советского Союза, дословно повторяют геббельсовскую риторику начала 1930-х годов».
Что можно сказать по этому поводу? Птицы и самолеты наделены крыльями и потому летают. Но из этого вовсе не следует, что птицы и самолеты суть одно и то же. Бердяев не меньше Гайдара ненавидел советский строй и первым сравнил Сталина с Гитлером. Но он, в отличие от слишком многих современных российских политологов и тех, кто причисляет себя к таковым, не просто слышал о Марксе, но и внимательнейшим образом изучал его работы. И потому выводы делал прямо противоположные тем, какие делают современные политиканы, учившиеся «понемногу чему-нибудь и как-нибудь». Напомню слова Бердяева: «В коммунизме есть здоровое, верное и вполне согласное с христианством понимание жизни как служение сверхличной цели, как служение не себе, а великому целому». И добавлял: «В коммунизме есть также верная идея, что человек призван в соединении с другими людьми регулировать и организовывать социальную и космическую жизнь».
Есть разница между идеями и экономикой, а потому их ни в коем случае нельзя смешивать. На протяжение десятилетий нам вдалбливали в головы, что в Советском Союзе сложилась социалистическая экономика, хотя никаким социализмом в этой экономике и не пахло (плановая экономика еще не означает «экономика социалистическая»). В начале 90-х годов плановая экономика была разрушена, но на ее руинах не возникла чудесным образом экономика рыночная (на это указал процитированный выше английский экономист Джон Грэй, когда написал: «Навязанная России безумная политика мало соответствовала потребностям страны. С самого начала было ясно, что для решения уникальных проблем, с которыми столкнулась Россия, требуется прагматичный подход, а не программы, имеющие идеологическую подоплеку»). Разницу между идеями и экономикой в наши дни прекрасно осознают китайские коммунисты. Оставаясь на позициях коммунистической идеологии, они совершили и продолжают совершать чудеса в экономике. Этой разницы между идеями и экономикой не видели российские политики, пришедшие к власти после развала Советского Союза. И потому пугали нас: если к руководству страной вернутся коммунисты, вы опять получите колбасу за 2.20, да и та будет в дефиците.
Трагедия русских, как и других народов Советского Союза, состояла не в преступлениях сталинизма (преступления – следствие, а не причина тоталитаризма), а в подавлении духа свободы, в навязывании народу иного духа, который он обязан принять и которым неукоснительно руководствоваться. То есть, проще говоря, по убеждению политиков постсоветского периода, русские должны были безропотно «проглотить» рынок и слепо поверить в его безальтернативную силу. Остается только удивляться, почему современная российская экономика, сориентированная якобы на рынок, строится по преимуществу на продаже за рубеж нефти и газа, а экономика плановая, которой рынок хуже кости в горле, достигла за годы советской власти таких впечатляющих результатов, каких не скоро еще добьется (если вообще добьется) посткоммунистическая Россия.
Подавление духа началось при Ленине, продолжилось при Сталине и пышным цветом расцвело при Хрущеве, которого Гайдар называет либералом. За что такая честь именно Хрущеву, а не какому другому советскому руководителю, почившему в бозе? А за то, что Хрущев провозгласил лозунг «догнать и перегнать Америку по производству мяса, молока и масла на душу населения». Советские люди, по мысли Хрущева, должны были быть обеспечены таким же достатком, как население развитых капиталистических стран (идея), а уж достаток этот чудесным образом преобразует жизнь (экономика). За эту-то «благородную» цель Гайдар назвал Хрущева либералом, а вот основоположник неофрейдизма Эрих Фромм прозвал его гуляш-коммунистом.
«Гуляш» оказался соблазнительно вкусным. Тогда-то, начиная с середины 50-х годов ХХ века, с подачи Хрущева в среде партноменклатуры, заправлявшей решительно всем в Советском Союзе, начался необратимый поворот от идеалов коммунизма в сторону потребления как самоцели. Поворот этот ознаменовался появлением закрытых от посторонних глаз продуктовых и промтоварных магазинов, зарождением кумовства, взяточничества и коррупции, пышным цветом расцветших сегодня.
Означает ли это, что в нашей стране еще при Хрущеве наметился поворот от экономики плановой к экономике рыночной, либеральной, как полагает Гайдар, суть – капиталистической?
Когда столь разные люди, как Проханов и Гайдар, едины во взгляде на Советской Союз как на империю, когда между фашизмом и коммунизмом ставится знак равенства, а современные российские руководители не на словах только, а на деле пусть шатко-валко, но восстанавливают «вклады, обесценившиеся во время финансовой катастрофы Советского Союза», тем самым, по Гайдару, «дословно повторяют геббельсовскую риторику начала 1930-х годов», - не следует удивляться, что появится кто-то третий, кто заявит об угрозе возникновения «оси Москва – Берлин», угрожающей миру новой «большой войной».
Бред, скажет читатель? Ничуть не бывало! Написал ведь политолог Глеб Павловский в октябре не такого уж далекого от наших дней 2006 г.: «Россия больше не остаток другой страны и не полигон “процесса реформ”. Теперь предстоит достраивать государство. Но для России внутренние дела почти всегда – продолжение внешних, и это не имперская ностальгия, а глобальная природа устройства России. Мы встроены в мир, а мир, похоже, опасно накренился к большой войне... Россия слишком заметный сегмент на глобусе».
В современной Европе с ее невероятно расширившимися границами (в состав Европы ныне включены новые государства от Грузии, Армении и Азербайджана в Закавказье до Израиля на Ближнем Востоке, по своему географическому положения никогда ранее в Европу не входившие) уже появился термин ГеРоссия (Германия плюс Россия). В 2009 году исполнилось 90 лет Версальскому мирному договору, подытожившему итоги Первой мировой войны, 70 лет начала Второй мировой войны и 20 лет падения Берлинской стены. Чем не поводы для бывших империй, поверженных одна (Германия) в 1945 году, а другая (Советский Союз) в 1991 году, - объединиться и взять реванш за былые поражения? Благо поводы для такого объединения есть как у России, так и у Германии. Их наглядно изложил Виктор Крестьянинов в статье «В сердце Европы возникает ГеРоссия» с подзаголовком «Откуда между Германией и Россией взаимная непреодолимая страсть».
«В современном мире, - читаем в этой статье, - Россия сталкивается с несколькими серьезными вызовами.
1. Политика Вашингтона, совершенно очевидно, направлена на экономическое ослабление Москвы. Вице-президент США Джо Байден заявил, что ослабленная Россия покорится США: “Российская экономика выдыхается, и такая ситуация заставит эту страну пойти на уступки Западу по целому ряду вопросов”. По мнению американской разведывательно-аналитической компании Stratfor, в этом нет ничего нового. Позиция США не меняется со времен президента Рейгана. Байден еще конкретнее изложил суть американской стратегии: сдавить Россию и позволить природе позаботиться об остальном.
2. На Дальнем Востоке РФ испытывает нарастающее давление Китая. Политика Пекина в отличие от Вашингтона открыто не направлена на ослабление Москвы. Но сейчас Китай наращивает огромный экономический потенциал. Там очень дешевая рабочая сила – численность китайцев превышает население Дальнего Востока почти в 200 раз. Даже в условиях мирового финансового кризиса китайская экономика растет на 8%, тогда как российская на столько же падает.
3. На Юге России быстро растут страны ислама. И они готовы поддержать своих единоверцев, поощряя сепаратистские настроения на Кавказе».
Свои причины в пользу объединения с Россией и возрождения имперского духа есть и у Германии. Продолжу цитирование статьи Крестьянинова:
«Несмотря на выдающиеся экономические показатели, политически Германия сильно зависит от США. Страна входит в НАТО, где все решения принимают американцы. Но это не самое страшное. Из-за мирового финансового кризиса осложнилась экономическая ситуация в Евросоюзе. А ФРГ как была, так и осталась донором для многих стран ЕС. Так покупается их политическая лояльность и пресловутая “евроинтеграция”. Однако поддерживать этот режим становится все труднее. Возможный дефолт Греции, Латвии, Испании и Ирландии ставит немцев в очень тяжелое положение. Они не могут допустить их банкротства, так как под вопросом окажется судьба единой европейской валюты. Поэтому помощь придется оказывать. И ее львиная доля ляжет на плечи Германии.
Как долго Берлин сможет финансировать своих расточительных соседей, не знает никто. Но в МВФ... оценивают падение ВВП Германии почти в 6%. В этих условиях немцы заинтересованы в новых масштабных проектах для своих предприятий. Предложить это может Россия, которая нуждается в скорейшей модернизации своей экономики. Политическая обстановка в Москве складывается весьма удачно для немецкого бизнеса. У власти в России уже десять лет находится “немец” В. Путин», который, добавлю от себя, намерен возглавить Россию на следующие 6, а того лучше – на 12 лет.
Есть, наконец, общая причина, по которой и Россия, и Германия чувствуют себя одинаково уязвленными и жаждут возрождения империй если не в каждой отдельно взятой стране, то по крайне мере в объединенной ГеРоссии. «Наибольшие жертвы во взаимных конфликтах, - пишет Крестьянинов, - понесли именно русские и немцы. Передел европейских границ продолжался почти целый век. В результате и Россия и Германия оказались с заметно меньшими территориями, чем в его начале». Отсюда, итожит свои рассуждения Крестьянинов, «Ось Москва – Берлин способна излечить недуги обоих партнеров» (курсив автора. – В. М).
ИМПЕРИЯ-МИФ
Но довольно об ухабах. Спросим себя: а были ли царская Россия и Советский Союз империями, или это все-таки один из множества мифов из нашего «непредсказуемого прошлого»? Ответ тут может быть только один: если и были, то это были империи навыворот.
Вообще, говоря о России как империи даже в гайдаро-прохановском значении этого слова, надо проявлять максимум деликатности, чтобы не навешивать на русских дополнительных «собак», которыми они и без того увешаны с головы до ног. Приведу в этой связи мнение доктора исторических наук Александра Боханова: «Российская империя, своим фасадом похожая на классические западные империи, была уникальна: она не имела колоний в европейском смысле, не вела в том же смысле колониальной политики. Мне никто никогда не докажет, что крестьянин Рязанской губернии имел больше прав, чем крестьянин Кутаисской губернии. И в то же время мы знаем, что житель Манчестера имел больше прав, чем житель Бомбея – и в социальном, и в правовом аспекте. Вряд ли можно сказать, что британский капитал, вливаясь в экономику Индии, развивал ее индустрию. А в России и Кавказ, и Средняя Азия развивались за счет капиталов и усилий, направляемых на эти окраины русским правительством».
А вот мнение не русского историка Боханова, которого могут заподозрить в предвзятости, а армянина Григория Габриэлянца - ученого-нефтяника, проведшего значительную часть своей жизни в Азербайджане и Туркмении, где открыл крупные газовые месторождения: «Сейчас много говорят и пишут об империи СССР, но, согласитесь, это была очень странная империя, ибо характеризовалась она невиданным, просто гигантским прогрессом национальных окраин в развитии промышленного потенциала, науки, образования, культуры. Назовите мне другую такую империю, в которой все это создавалось за счет усилий метрополии, затрат и жертв исконно российских нечерноземных областей, хиреющих и теряющих свой основной человеческий потенциал и в результате превратившихся в безлюдные пустыни».
К словам этим нечего прибавить. Кроме, разве, того, что совокупный долг Советского Союза перед западными странами, достигший в 1991 году 52 миллиардов долларов, приняла на себя одна только Россия.
Что можно сказать в заключение? Российская империя действительно представляет собой «империю навыворот». Но все же империю, если под империей понимать всю совокупность антирусских действий властей на всем протяжении нашей истории, а императором называть собирательный образ начальника ГУЛАГа. Тогда станет понятно, что имеет в виду историк Владимир Булдаков, когда рассуждает об «имперской идее», якобы присущей русским: «Ретроспективно оглядывая духовную и интеллектуальную жизнь России, можно заметить, что на статус имперской идеи в ней тянуло буквально все. Даже “сверхсовременная” идеология рынка вполне “тянет” на этот самый имперский статус. Когда тебя едва ли не принудительно погоняют в рыночную стихию и вынуждают наделиться собственностью – исходя из умственной посылки, а не по конкретной экономической потребности, - то в этом трудно не усмотреть имперской тотальной увлеченности идеей».
Так что, уважаемые сторонники взглядов Гайдара и Проханова, если Советский Союз и современная Россия и тянут на «право» называться империями, то только в силу навязываемых русским идей, никак не связанных с экономикой, а уж тем паче исторически и генетически сложившейся русской ментальности. Не те у нас «анатомическое устройство и внутренние органы», которым обучают на Западе в «медицинских институтах».
Последние слова я позаимствовал у молодого экономист из Гарварда Джерри Сакса, которого пригласили в постсоветскую Россию в качестве советника по выработке рыночной экономики вместо прежней плановой: «Когда мы приступили к реформам, мы чувствовали себя врачами, которых пригласили к постели больного. Но когда мы положили больного на операционный стол и вскрыли его, мы вдруг обнаружили, что у него совершенно иное анатомическое устройство и внутренние органы, которых мы в нашем медицинском институте не проходили».
Комментарии