Как Горбачев простил Яковлеву предательство Родины

У КГБ СССР имелись документальные доказательства, что «прораб перестройки» был завербован американцами

«Яковлев – полезный для перестройки человек? Если полезный, то простим его. У кого в молодости грехов не было!»

Так, по свидетельству бывшего посла СССР в ФРГ, бывшего секретаря ЦК КПСС Валентина Михайловича Фалина, отреагировал Михаил Горбачев на доклад шефа КГБ Владимира Крючкова, который представил советскому лидеру документальные подтверждения вербовки американцами главного «прораба перестройки» – Александра Яковлева.

Своими воспоминаниями на сей счет Фалин поделился на трехдневном семинаре, заключительное заседание которого прошло на днях в Москве в Институте динамического консерватизма, которым была опубликована, как сообщает ИА Regnum, стенограмма семинаров ветерана советской политики. И хотя выступление Валентина Михайловича было посвящено гораздо более обширной теме – «Россия и Запад в XX веке», – предательство тогдашнего руководства страны, его измена Родине стали, к сожалению, составной частью наших отношений с Западом, и потому этой темы Фалин также не мог не коснуться.Вскоре после командирования Яковлева в Канаду, – рассказал Фалин, – Центр получил данные о том, что он – «в кармане у американцев». Весьма почтенный британский господин предупредил давнего знакомца, сотрудника советского посольства в Оттаве: «Будь осторожен с новым шефом». Аналогичные сведения поступили от другого источника с уточнением, что Яковлев попал в тенета американских спецслужб во время стажировки в Колумбийском университете США.

Ю.В. Андропов распорядился установить за Яковлевым плотное наблюдение, вспоминал Фалин, при удобном случае отозвать из Канады, но в аппарат ЦК, где тот ранее работал, не пускать. Его определили на должность директора Института мировой экономики и международных отношений. Уже при Горбачеве КГБ получил документальное подтверждение компрометирующих Яковлева данных. Об этом мне известно от В.А. Крючкова, которому было поручено встретиться с фигурантом, обрисовать суть донесений и посмотреть, какой будет реакция. Яковлев, по словам Крючкова, не проронил ни слова и вопрос, что доложить генсеку, обошел молчанием.

Заслушав доклад В.А. Крючкова, Горбачев спросил и сам себе ответил: «Яковлев – полезный для перестройки человек? Если полезный, то простим его. У кого в молодости грехов не было!». Так и разрешили каверзный вопрос», – рассказал Валентин Михайлович.

Сдавал (по сути, предавал) Родину и ее союзников и сам Михаил Горбачев. Валентин Фалин вспоминает: «Как рассказывал мне В.Брандт (канцлер ФРГ в 1969-1974 гг. – Прим. KM.RU), в ходе архызских переговоров Г.Коль (канцлер ФРГ в 1982-1998 гг. – Прим. KM.RU) затронул вопрос о судьбах руководителей ГДР. Как с ними быть? «Вы, немцы, – заявил Горбачев, – сами лучше разберетесь в этом». Предательство в концентрированном виде. Сдавая Германскую Демократическую Республику, присваивая себе право говорить от имени ГДР без согласований с ее правительством, мы повторяли худший из прецедентов, никогда не делавших чести правителям.Чем сие объяснить? Еще до Архыза (на встрече там между Горбачевым и Колем была достигнута договоренность об объединении Германии. – Прим. KM.RU) Колю переслали обращение Горбачева: «Предоставьте кредит в 4,5 млрд марок, мне нечем кормить людей, и вы получите все, что желаете». Переговорщик Горбачев не удосужился вскрыть ни вторую, ни третью позицию Коля. Оказались не списанными даже наши коммерческие долги перед ГДР. В компенсацию за собственность наших военных, отходившую к объединенной Германии, стоимостью в сотни и сотни миллиардов марок нам отстегнули на строительство казарм для военнослужащих из группы войск в Германии 14 млрд».

Еще одно воспоминание Валентина Михайловича:

«В марте 1988 года я написал генсеку (М.С. Горбачеву. – Прим. KM.RU), что в ближайшие три месяца ГДР может быть полностью дестабилизирована. В это время ряд боннских политиков обращались к американцам с предложением, не форсировать ли антиправительственные настроения в Восточной Германии. «Пока не время», – услышали они в ответ. Ни на это, ни на другие более чем обоснованные предостережения отклика я не получал.

Обратная связь не функционировала.

Перелом в оценках Горбачевым будущего ГДР пал на май 1989 года. Э.Хонеккер (лидер ГДР. – KM.RU) собрался на празднование юбилея Магнитогорска. В числе молодых немецких коммунистов он полвека назад участвовал в строительстве знаменитого металлургического комбината. По дороге – остановка для встречи с Горбачевым в Москве. Воспроизвожу атмосферу и суть состоявшегося разговора. Впервые, не заикаясь, Хонеккер произнес русское слово «перестройка». «Мы принимаем к сведению то, что вы предпринимаете у себя дома, – сказал он, – перестройка в ГДР уже давно произведена». Горбачев среагировал в том же ключе, как в конце 1988 года, выступая на Сессии Генассамблеи ООН, он охарактеризовал смысл наших обязательств по Варшавскому Договору. Напомню, без предварительного обговаривания с союзниками и без решения Политбюро он заявил: советские вооруженные силы защищают друзей от внешних угроз; они не вмешиваются в их внутренние дела и не определяют строй, при котором намерено жить население дружественных нам государств.

В момент выступления Горбачева в ООН мы с Г.Киссинджером (тогдашним госсекретарем США. – Прим. KM.RU) сидели рядом. Свое впечатление от услышанного он выразил в словах: «Если бы я заранее знал содержание речи, то дал бы президенту Бушу другие рекомендации к предстоявшему разговору с вашим лидером». Киссинджер попросил помочь организовать его встречу с Горбачевым: США заинтересованы в том, чтобы уход СССР из Центральной и Восточной Европы не походил на «бегство».Катастрофическое землетрясение в Спитаке побудило советскую делегацию срочно покинуть Нью-Йорк. Киссинджер просил меня довести до сведения Горбачева, что он будет готов в любое время прилететь в Москву для означенного разговора с нашим руководителем. Встреча состоялась через пару недель. Горбачев резюмировал ее итог так: «Киссинджер был и остался реакционером». В январе 1992 года в аэропорту Шереметьево мы неожиданно встречаемся с Киссинджером. «Почему все-таки, – спросил он меня, – Горбачев не принял предложение о том, чтобы Москва не бежала сломя голову из Европы?». «Очевидно, Ваши идеи не укладывались в его политический пасьянс», – ответил я».

Очень красноречивый исторический эпизод: Генри Киссинджер, оказывается, больше Горбачева заботился в то время о том, чтобы СССР не «убегал» из Европы. За что американский политик и удостоился «комплимента» от Горбачева: «Киссинджер был и остался реакционером».

«Вы сказали, что Вашингтон был не прочь «упорядочить» горбачевское бегство из Европы, – уточняют у Фалина на прошедшем семинаре. – Но если американское руководство хотело предотвратить бегство СССР из Европы, а оно все же имело место, то кто был заинтересован, чтобы бегство состоялось? Кто подталкивал на это Горбачева?»

Валентин Фалин: «Есть американцы и американцы. Киссинджер и Бжезинский – разных полей ягоды. Не тянут на политических близнецов Буш-старший и Буш-младший. «Неоконы» и прочие экстремисты, о чем мы предупреждали Горбачева, принимали за слабость покладистость Москвы и толкали Белый дом к демонтажу биполярной мировой системы. В бой вводилась пятая колонна, которую выдавали за «элиту советского общества». Реформы «младодемократов» зарубежной закваски гнали Россию в бездну, или, как выражался Чубайс, к «точке невозврата».

Что касается Горбачева, то в последнюю пору правления его заботило одно – как остаться президентом, пусть и номинальным. Растратив доверие внутри страны, он уповал на поддержку извне и ради этого «прореживал» наши оборонные арсеналы больше, чем от него ждали. Например, он пустил под нож «Пионеры» (СС-20), размещавшиеся на Дальнем Востоке и в Средней Азии, хотя «нулевое решение» Рейгана подобного не предусматривало. Вашингтон намекал на возможность временного сохранения за нами каких-то опорных пунктов в Прибалтике. Ноль интереса. Ласкающие лучи Нобелевской премии мира застилали горизонты.Последнее заседание Политбюро. Горбачев присел за отдельный столик. Слово берет А.Н. Гиренко (секретарь ЦК КПСС по межнациональным отношениям. – Прим. KM.RU): «У меня есть поручение украинской парторганизации задать Вам, Михаил Сергеевич, вопрос: учитываются ли в новоогаревском процессе результаты референдума? Ведь три четверти населения высказалось за сохранение СССР». Горбачев молчит. Гиренко настаивает на ответе. Его поддерживает член Политбюро Ю.А. Прокофьев. Постукивая карандашом по блокноту, Горбачев молвит: «А если я вам расскажу о том, что обсуждается в Ново-Огарево, вы что-нибудь поймете?». Театральная пауза. «Итоги референдума учитываются». Возмущение готово перейти во взрыв. Горбачев встает: «Хватит, наговорились. Идемте в соседний зал к руководителям краевых и областных организаций». Вместо понимания, на которое он, возможно, надеялся, его встретила там обструкция».