ФемиНАЦИЗМ в Европе. Мужчина должен сидеть.

Так почему бы Эссенджу не смириться и не поехать в Швецию, где, казалось бы, можно рассчитывать на объективное судебное разбирательство его дела? Оказывается, основания для опасений есть: он не гражданин и не постоянный житель Швеции, системы залога шведское право­судие не знает, и, скорее всего, шведская юстиция не оставит его на свободе, а отправит в СИЗО. А суд, возможно, состоится лишь через год и будет тянуться еще год — лучшего варианта изоляции Эссенджа, с точки зрения тех, кто недоволен деятельностью WikiLeaks, не придумать.

В Швеции этим делом занимается очень упертая, убежденная женщина — прокурор Гётеборга Марианн Ню. Это она сказала, правда, по другому поводу: «Если женщина заявила, что ее изнасиловали, в первую очередь надо посадить мужчину в тюрьму. Пусть сидит, пока эта женщина не соберется с мыслями, не разберется в своей жизни. Если муж­чина на свободе, то ей это будет трудно сделать. Судить этого мужчину не обязательно, если выяснится, что он не виноват. Но посадить необходимо — для блага женщины». Эти ее слова многократно цитировались во время слушаний в Англии, и их приводила свидетель защиты Брита Сундберг-Вейтман, в прошлом судья шведского апелляционного суда.

            В деле Эссенджа произошла еще одна утечка — на сайте flashback.org вывесили полицейские протоколы, связанные с расследованием. И тут выяснилось много прелюбопытных деталей. Когда первая «пострадавшая» Анна Ардин узнала, что Эссендж перепорхнул из ее постели в постель второй «пострадавшей», Софии Вилен, она решила отомстить. Предпочитая оставаться в тени, она отвела Софию в полицию, но сама заявления не подала. В полицию, кстати, они отправились тоже не наобум, а к хорошей подруге Анны, Ирмели Кранс. Пришли после 16.00, когда все сотрудники полицейского участка уже ушли домой, а Кранс осталась на дежурстве. На нее вполне можно было положиться — она была членом союза геев-поли­цей­ских, активисткой лесбийского движения и ненавидела мужчин. Кранс и Ардин к тому же были политическими активистками: они выставили свои кандидатуры в списке социал-демократов на выборах в мэрию Стокгольма, Кранс под 38-м, a Ардин под 12-м номером. Так что для Анны — Ирмели была подругой и боевым товарищем.

Кранс записала показания Софии Вилен. В протоколе она не упомянула, что во время допроса — вопреки закону — Анна Ардин сидела вместе с ними в комнате и направляла беседу.

Кстати, протокол София почему-то не подписала, кроме того, что еще более странно, не сохранилось магнитофонной записи допроса. Зато на основании свидетельства Софии Вилен Кранс позвонила прокурору — своей подружке Марии Хелбо, и та по телефону немедленно дала ордер на арест, даже не увидев протокола.

            Дежурный прокурор Эва Финне быстро поняла, что доказательная база в этом деле крайне слаба, и аннулировала ордер на арест. Но ненадолго. Если у кого-то сложилось впечатление, что все важные посты в швецкой юстиции занимают женщины-феминистки, то это не так, там есть и мужчины. Только они еще большие феминисты, чем женщины. Вот и адвокат, член парламента Клас Боргстрём, похоже, считает, что только крайним феминизмом может искупить вину за то, что родился мужчиной: вместе с Марианн Ню он лоббировал законы, позволяющие расценивать как изнасилование даже секс по обоюдному согласию. А для дела феминизма осудить Эссенджа было очень важно: это доказало бы, что посадить можно кого угодно — такие инструменты в политике всегда в цене.

Боргстрём обратился к Марианн Ню, хотя та была в Гётеборге, а все события происходили в Стокгольме. Та взяла все на себя. Но чтобы заново открыть дело, нужны были новые обстоятельства — и Анна Ардин через десять дней «нашла» порванный презерватив и отнесла его в полицию. Ню немедленно открыла дело — неважно, что полицейская лаборатория не обнаружила на «орудии преступления» биологических следов, то есть оно никогда не было в деле.

Ню ни разу не вызывала Эссенджа в полицию для дачи показаний, зато через месяц после того, как он уехал, внезапно выписала ордер на арест. При таких странных обстоятельствах у Эссенджа есть все основания опасаться долгой отсидки в Швеции и последующей переправки на Гуантанамо, говорит Брита Сундберг-Вейтман.