Маленькие истории о маленькой дочке

Самые родные и наидражайшие для большинства людей создания – их дети. Буквально с момента рождения их и до конца пребывания нас в этом мире природа велит родителям заботиться о них или  хотя бы сопереживать им. А уж сколько курьезных историй хранят родители от рождения своих чад до их полного становления как личностей! Причем все истории, как и сами дети, разные и неповторимые.

Полагаю, что выдав несколько зарисовок о моей маленькой дочурке, вызову приятные воспоминания у других читателей, а некоторые, возможно, приведут  в собственных комментариях курьезные случаи о своих чадах. Тема уж очень приятная для многих – в этом нисколечки не сомневаюсь.

Младшая дочка с самого рождения стала «папиной». Она так всегда и отвечала, когда у нее, крохотуленьки, в шутку спрашивали: «Ирочка, ты чья: папина дочка или мамина?». «Папина!» – всегда следовал четкий ответ. Хотя внешне и по характеру она очень похожа на свою мать, которая родила ее, не доносив всего три дня до своего дня рождения (вот уж, действительно, не могла потерпеть такую малость до полного совпадения!), и поэтому копия получилась изумительная. От меня унаследовала цвет глаз и волос, все остальное мамино. Копия была настолько точная, что, если взять детские фотографии жены в таком же возрасте, в каком пребывала доченька, девочек можно было запросто перепутать.
 
Ребенок с первых дней признавал только папу. Успокаивалась, когда я приходил с работы и брал ее на руки. А когда была грудничком, норовила при каждом удобном случае присосаться к "прыщику" на моей груди. У-у-у-у!.. Женщины, вероятно, испытывают при этом природное удовольствие и приятные ощущения, но для меня, как для мужчины, это было равно пытке, и отрывать ее от своей груди мне приходилось с ощутимой болью.

Подросла, но днем могла засыпать, только когда я лежал с ней рядышком, а она своей рученькой держала меня при этом за мочку уха или за бретельку майки, и освободиться от ее "захвата" не было никакой возможности. За малейшим прикосновением или попыткой разогнуть пальчики следовало моментальное пробуждение, а далее надо было начинать все сначала, с колыбельной. Колыбельные для этого ребятенка тоже требовались с причудами: "Мама поет плохо, папа будет мне петь!". И папа прокуренным голосом, подобно волку из детского мультфильма «Ну, погоди!», озвученному Папановым, пел: «Баю-баюшки-баю...», а дальше на восточный манер – пою о том, что вижу.
 
Баю-бай, машинки спят, только шинами шуршат:
Шур, шур, шур, шур, шур, шур, шур, шур, шур, шур, шур, шур
 
Баю-бай, и чашки спят, только блюдцами звенят:
Дзынь, дзынь, дзынь, дзынь, дзынь, дзынь, дзынь, дзынь, дзынь, дзынь, дзынь, дзынь.

Особенно нравилось про птичек, здесь иногда приходилось по несколько раз "на бис" исполнять:

Баю-бай, и птички спят, только клювиком сопят:
Фью, фью, фью, фью, фью, фью, фью, фью, фью, фью, фью, фью.

Зачастую я сам начинал "клевать" носом и засыпал под свои же колыбельные, и тут же следовал толчок в щеку с возгласом: «Папа, не спи, пой баю-бай!».

И гулять в парке – тоже только с папой. Она усаживалась плотно у меня на руках и, как впоследствии оказалось, корчила невероятно страшные рожицы проходящим мимо старушкам – и никому более, только им, исключительно бабулькам, причем такие рожицы умудрялась сотворить, что несчастные женщины содрогались, останавливались и при этом крестились, глядя на нее, а мне советовали сводить ребятенка в церковь и обратиться к священнику для изгнания беса!

А еще поражал какой-то своеобразный, даже необыкновенный крик этого милого создания. Непонятны физические составляющие звуков (в каких частотах и диапазонах он был набран), но когда доча включала свою «сирену», создавалось ощущение, что из одного уха в другое тебе с силой протягивали ворсистую веревку. Даже проходящие в этот момент кошки замирали в той позе, в которой застал их крик, а собаки начинали крутиться на месте.

Жена категорически отказывалась водить ребенка в больницу: она сама чуть ли не теряла сознание из-за этого невыносимого крика. Мне приходилось отпрашиваться по такому случаю с работы, потому как со мной милое созданьице вело себя относительно спокойно.

При этом она все время обязательно должна была быть «заземлена» на меня, то есть держаться за меня ручонкой. Я, как только мог, уговаривал дочу не включать «сирену» при всяческих процедурах и необходимых прививках. Можете не верить, но детский стоматолог, запомнив "ребенка с сиреной", для удаления шатающегося и причиняющего доче боль молочного зубика инструктировал меня и вручал инструмент, а я, как заправский хирург-стоматолог, лихо удалял еле держащиеся молочные зубчики своей дочери.

Однажды после посещения зимой бассейна не просушили хорошо ушки, и на следующий день получили двусторонний отит. Как страдают дети от такого заболевания, наверное, знает каждая мамочка: дитё само изводится и попутно изводит всех, кто находится рядом. Я отпросился с работы, через знакомую медсестру добыли номерок на прием к врачу в специализированную детскую больницу-клинику и пришли в числе первых. Мамочек и бабушек со своими чадами оказалось возле кабинета – присесть негде. Дождались своей очереди и вошли. Миловидная докторша осмотрела хнычущего ребятенка и сделала вывод, что случай очень тяжелый и девочку надо немедля класть в стационар. Услышав такую перспективу, моя доча тут же включила свою «сирену». Не зря древние греки в своих мифах описали пение фантастических созданий – сирен, которые своим песнопением сводили мореплавателей с ума, и те прыгали за борт корабля и погибали в пучине. Докторша с искаженным лицом пыталась заткнуть уши, но, похоже, это не помогало. Пришлось брать инициативу в свои руки и заверять дочу, что я не позволю ее уложить одну-одинешеньку в больницу; врачу я пообещал, что сам проколю ребенку курс инъекций, так как имею опыт, ибо прошел «домашнюю школу медсестер» по уходу за собственной матерью после инсульта. Врач обрадованно согласилась. Выходим с дочей в коридор – а там пусто: не только очереди, но даже случайных прохожих как ветром сдуло, зато из всех кабинетов повыскакивали врачи: оказывается, своим криком доча спровоцировала всеобщий и всесильный вой детей, ожидающих приема. Лишь одна бабушка с округленными от ужаса глазами, прижимавшая к груди зареванного внучка, не успела скрыться; она набросилась на вышедшую следом за нами докторшу, упрекая ее в жестокости: «Ведь вы же врач и женщина, разве мыслимо так обращаться с несчастной, маленькой, бедненькой девочкой?».

Пришли мы с дочей домой, по дороге в аптеке закупив лекарства и шприцы. Но тут вдруг запротестовала супруга: "Как, ты своими ручищами будешь делать уколы моему дорогому ребеночку? Нет! Никогда!". И тотчас убежала, прихватив с собой коробку шоколадных конфет с ромовой начинкой, за участковой медсестрой из детской поликлиники.

Вернулись две суровые и решительные дамы (супружница, похоже, по дороге уже настроила медсестру на предстоящую борьбу с милым ребятенком). Приготовили все к инъекции и поначалу попытались завлечь дочу ни к чему не приводящими уговорами и объяснениями и вытащить ее из-под софы. Не тут-то было! Минут через 15 они поняли, что все это бесполезно. Решили применить силу. Мне было интересно наблюдать за тем, как две женщины в интересных позах пытаются достать малышку из ее убежища. Удалось: зацепили за ручку и ножку и под включенную "сирену" дочери извлекли ее из под софы и с силой уложили на кровать. Мне ничего не оставалось, как тяжело вздыхать по поводу творимого двумя мамочками безобразия. Однако пятнадцать минут упорной борьбы с извивающимся во все стороны и орущим ребенком не принесли им окончательной победы, и две "клуши" – растрепанные, вспотевшие, обессиленные, с красными лицами – уселись передохнуть.
 
Доча моментально запрыгнула мне на руки и крепко обвила шею, прижавшись своей щечкой к моей щеке и затравлено глядя на изможденных женщин.

«Доченька, – ласково сказал я, – ты видела, как я делал уколы бабушке? Разве ей было больно и она плакала? Давай я тебе сделаю укольчик – и у тебя перестанут болеть ушки».
На глазах у изумленных женщин, сидящих с открытыми ртами, я "с отмашкой" и под легонькое похныкивание дочурки сделал ей укольчик, а затем принес и открыл очередную коробку конфет. Угостил ими себя, доченьку и двух "специалисток". Ребятенок весело улыбался, наслаждаясь "запрещенной" конфетой с ромовой начинкой.

С тех пор прошло много времени, дочка уже взрослая, многое из этого, наверное, не помнит, но на то и родители, чтобы хранить детство своих выросших чад.