Грустная реальность и тоскливые перспективы кризисного региона

Европа сегодня стала основным кризисным регионом мира. Причем логика развития ситуации неумолимо предполагает смену жанра происходящего — от драмы через триллер к фильму ужасов. И все это неспроста, так как имеет свои глубокие причины. Невеселые тезисы
Но прежде чем анализировать текущую ситуацию и тем более делать прогноз, нужно посмотреть, в чем же проблема. А описать ее можно буквально в нескольких тезисах.
1. Создание Евросоюза шло в рамках объединения стран с двумя типами экономик: условно говоря, «северной» и «южной». Первые активно экспортируют товары с высокой долей добавленной стоимости («высокотехнологичные»), вторые — экспортируют продовольствие, а также получают доход от туризма. Страны с «южной» моделью экономики всегда прежде в условиях кризиса девальвировали свои национальные валюты, чтобы увеличить туристическую привлекательность и поддержать бедную часть населения за счет бюджетных социальных программ.
2. Разумеется, все это было известно, но в условиях экономического бума 90-х считалось, что у северных «грандов» Евросоюза хватит денег на то, чтобы компенсировать проблемы юга. При этом не испугались даже ввести для последних евро, что сильно ударило по промышленности основных южных стран, поскольку она утратила возможность конкуренции с аналогами из северных стран. Как следствие, эти южные страны (особенно Испания) перешли на модель извлечения прибыли практически исключительно из туризма и недвижимости.
3. Поскольку требовалось повышать жизненный уровень населения, нужно было увеличивать социальные расходы государства — это необходимо было для того, чтобы демонстрировать преимущества Евросоюза и введения евро, появление которого вызвало повышение цен. К этому моменту схема рефинансирования долга уже достаточно устоялась, и госбюджеты (как и домохозяйства, и корпорации), не задумываясь, увеличивали свои дефициты. Повышение социальных расходов за счет роста долга стало нормой для всех государств мира.
4. По мере развития кризиса, с середины 2000-х годов, стало понятно, что долговая проблема приобрела критическую остроту. Причем речь идет не только о том, что нужно возвращать государственные долги, но и в первую очередь о том, что их нельзя было больше увеличивать, а это требовало сокращения социальных выплат населению. Если учесть, что последнее тоже постепенно лишалось возможности наращивать свои долги, то совокупно все это ведет к резкому падению уровня жизни большинства населения.
5. Более того, вся эта ситуация ставит под угрозу основной механизм социально-политической стабильности Евросоюза — развитый «средний» класс. Дело в том, что практически весь он получал свой доход, который, собственно, и выводил его на «средний» уровень, за счет кредитов и тех или иных госдотаций. Их прекращение означает возвращение в бедность, причем навсегда, а это катастрофа с точки зрения устойчивости социально-политической системы.
6. Все это было дополнено уже в 2000-е годы резким расширением Евросоюза, включившего в себя страны Восточной Европы, которые в рамках этого присоединения по политическим причинам ликвидировали у себя промышленность, ориентированную на СССР, а альтернативы не получили. Эти страны целиком рассчитывают на дотации Евросоюза, там «среднего» класса не было и до начала кризиса, он исчез еще в 90-е годы. Что касается политических предпочтений, то они явно ориентируются на США, а не на Брюссель. Безрадостные варианты
В этой, прямо скажем, не самой приятной обстановке, пошли обсуждения проблем конкретных стран Евросоюза, причем начали с Греции. Есть конспирологическое мнение, что это произошло для того, чтобы отвлечь внимание от Италии, госдолг которой по отношению к ВВП был примерно такой же, как у Греции на момент начала программы по ее «спасению», но с точки зрения конечного результата это не так принципиально. Важно другое: какие могут быть варианты действий по отношению к долгу Греции.
Вариант 1. Заставить все выплатить. Беда в том, что экономика Греции не генерирует финансовые потоки соответствующего масштаба. Более того, по мере того как будут сокращаться бюджетные выплаты, будет падать и спрос населения, то есть ВВП.
Иными словами, по мере ужесточения выплат долг по отношению к (падающему) ВВП будет расти, что, собственно, мы уже имеем на практике. Так что этот вариант к успеху не приведет.
Вариант 2. Часть долга списать, но остальное заставить жестко выплатить, с соответствующими ограничениями. Но и в этом варианте все выше приведенные возражения остаются, пусть и в меньшем масштабе. Пока все попытки найти компромисс между масштабом списания и возможностью выплат ни к чему не привели — возврат долга невозможен.
Вариант 3. Вывести Грецию из зоны евро, ввести драхму, реноминировать в ней долги и разрешить Греции денежную эмиссию. Это позволит выплатить девальвирующийся долг, но все равно приведет к резкому падению уровня жизни населения этой страны со всеми последствиями для репутации «общеевропейских ценностей». Кроме того, если Греция при этом остается в ЕС, то ей придется дать достаточно много денег для восстановления местной промышленности, уничтоженной за время господства евро, поскольку покупать импорт, номинированный в евро, греки не смогут.
Вариант 4. Вывести Грецию не только из зоны евро, но и из Евросоюза и забыть про нее навсегда, компенсировав своим банкам те потери, которые они несут от дефолта Греции.
Пока руководство ЕС балансирует в рамках второго варианта. Понятно, почему оно не хочет переходить к третьему, а тем более к четвертому — это фактически конец современного Евросоюза, поскольку Греция — это только опытный образец, а дальше по тому же пути пойдет Португалия, Испания, Италия... Что уж говорить про разные Прибалтики и пр. и пр. При этом если сегодня, при открытых границах, граждане этих стран хоть могут куда-то ехать и там зарабатывать, то по мере роста безработицы этот путь будут закрывать все жестче и жестче. А работу и зарплату в Латвии или Болгарии найти будет все труднее и труднее. Тревожные опасения
На все это накладывается кризис в «грандах» Евросоюза, который пока лучше виден в Англии и Франции, но и в Германии растет осознание того, что дела обстоят все хуже и хуже. И на все эти проблемы накладывается политика США...
Дело в том, что США очень боятся распада ЕС и по этой причине активно настаивают на единой для всей еврозоны экономической политике. В противном случае очень велика вероятность того, что некоторые страны Евросоюза (читай — Германия) начнут проводить самостоятельную экономическую политику. А где самостоятельная экономика, там очень быстро появляется самостоятельная геополитика. Самое главное для США — это добиться того, чтобы отдельные страны ЕС дали полномочия некоторому единому органу управления, с которым США будет крайне комфортно работать. Пока сильнее всего сопротивляется этой идее парламент Германии — бундестаг. Но не исключено, что и его «сломают», до выборов, во всяком случае.
Почему же США так боятся?
А дело в том, что до сих пор Евросоюз развивается в рамках концепции «Атлантического единства», предполагающего единые рынки, единое производство и единую геополитику. Последняя, естественно, определяется в Вашингтоне, поскольку в Евросоюзе аналогичного центра просто нет. Но по мере развития кризиса (то есть падения совокупного спроса) сохранить «Атлантическое единство» невозможно: производственной базы ЕС будет достаточно для того, чтобы удовлетворить спрос и США, и Евросоюза. Аналогично — с производственной базой США. И возникнет естественный вопрос: кому остаться.
Евросоюз себе пока такой вопрос не задает (потому как некому в Брюсселе его задавать, промышленность находится в рамках ответственности национальных властей), а вот в Вашингтоне — еще как. И главная задача для него здесь — сохранить контроль над принимаемыми в ЕС решениями, чтобы, не дай Бог, там не начали реально защищать свою промышленность. И нет ничего лучше для этого, чем перенести центр решений в Брюссель, где на одного немца или француза всегда найдется пара-тройка представителей «старшего брата» из-за океана или же прочно ориентированных на него представителей Восточной Европы. Впрочем, и в Германии хватает «евроатлантистов», одна Меркель чего стоит. Унылое бездействие
США, разумеется, продавили бы свою линию, но тут, как всегда во времена кризисов, тактика начинает противоречить стратегии. В США скоро выборы, до них остался всего год, и для действующей администрации нужно любой ценой сохранить финансовую стабильность. А денег для этого нет... Конгресс, который частично контролируется оппозиционной Республиканской партией, блокирует все инициативы демократической администрации Обамы, а фондовые рынки балансируют на грани — в августе-сентябре они три раза выходили на критические значения, после которых мог произойти обвал.
Начинать новую эмиссионную программу рано — позитивный эффект от нее будет коротким, затем все зальет инфляционная волна, а значит, с ней нужно подождать как минимум до конца весны. Остается привлекать деньги со всего мира, из Европы в первую очередь.
У европейских лидеров тоже выборы, они категорически не хотят скандалов раньше времени. И по этой причине они выбрали путь откладывания проблем «на потом» (то есть на «послевыборов»). Дополнительным фактором стала специфика принятия решений в Евросоюзе — бюрократия вообще не любит принимать никаких решений, а согласовать позицию двадцати с лишним государств и вовсе не возможно. Как следствие, они провели титаническую работу, чтобы найти виртуальные деньги (которых в реальности нет, есть только обещания госгарантий крупных стран ЕС) и притушить пожар хотя бы на несколько месяцев. И вот тут случился облом.
Премьер-министр Греции Папандреу, по рождению, образованию и стилю мысли скорее американец, сообщил, что выносит предложения Евросоюза на референдум. Мы не будем здесь обсуждать чисто коммерческие аспекты его решения (хотя знать момент, когда все рынки в Европе в течение нескольких часов рухнут на 5%, дорогого стоит), а обратимся к политической тактике. США не нужны сегодня стабильные рынки в Европе, которые привлекают ликвидность, последняя им самим нужна. А Папандреу не нужна репутация «греческого Горбачева», он вполне еще хочет продолжать политическую карьеру.
Евросоюз, конечно, взвился, и даже сумел «перебить» карту США — референдума, на котором греки практически наверняка проголосуют против катастрофического для себя затягивания поясов, скорее всего, не будет, но и США, в общем, свое получили. Критическая ситуация в ЕС продолжается, никаких ответов на вопросы не видно, в таком положении вряд ли кто-то будет всерьез вкладываться в региональные рынки. А значит, будут вкладываться в рынки США. Скорбные последствия
На этом анализ ситуации в Европе можно заканчивать. Не знаю, сумеют ли бюрократы в Брюсселе и лидеры крупнейших стран Европы — Франции и Германии — при противодействии Англии и ряда стран Восточной Европы вновь «слепить пирожок» из того материала, который у них есть на сегодня. Но стратегически нужно отдавать себе отчет: Греция не сможет жить в рамках зоны евро, отдать долги она тоже не сможет, как, впрочем, и некоторые другие страны ЕС. Да и вообще эти долги создавались не для того, чтобы их отдавать, а для того, чтобы их рефинансировать, — беда только в том, что делать это уже невозможно.
По этой причине сохранить устойчивость ЕС в рамках «старых» правил игры не получится, это просто невозможно, нравится это кому-то или нет. Но и принять решение о смене этих правил в рамках современного Евросоюза невозможно, потому что некоторые из стран, его составляющих, кровно заинтересованы в сохранении правил старых, они иначе просто не выживают. Это значит, что нынешний Евросоюз обречен: он либо будет сокращен рядом своих нынешних лидеров (читай — Германией и Францией) с некоторой возможностью возродиться в будущем, либо рухнет под тяжестью экономических проблем на радость США, которые за его счет будут решать свои проблемы. Решат ли, нет ли — это уже будет для нынешних лидеров ЕС совершенно непринципиально.
А греки, испанцы, итальянцы, да и другие граждане нынешнего ЕС, будут жить в нищете, может быть, иногда вспоминая то благолепие, которым они наслаждались некоторое время, и размышляя, где же, кто же и как же их обманул и развел. И, может быть, даже что-то надумают. Нам в этом смысле легче, нас еще учили при советской власти, мы понимаем. Вот дети наши уже, скорее всего, понимать не будут.
Для журнала "Однако"