Сказ о Мани и манихействе

Сказ о Мани, и манихействе.

Добро и зло. Эта тема очень естественна для каждого народа, каждому человеку. Почти каждый писатель в развитие этой темы что-то да внёс. Не отстал и фольклор. В сказках как? Если есть добрый волшебник, то на него всегда найдётся какой-нибудь негодяй, губитель людей. Это отражение жизни, её описание, и даже руководство к действию. Как утверждал Зигмунд Фрейд, в человеке постоянно идёт борьба. Человек старается забыть плохое, и это плохое забывается, но лишь для того, чтобы отравлять ему жизнь. Ему бы хотелось помочь ближнему, но что-то заставляет делать этому ближнему гадости. И изменить ничего невозможно. Имя этой проблеме – невроз. Это извечная проблема человечества. Борьба с самим собой, а точнее, с неврозом, который может внедриться за долю секунды, и уже избавиться от него почти невозможно. Причиной может стать испуг, обида на мать или отца, и много чего ещё.

Не буду рассказывать грустную историю родоначальника секты манихейцев Мани. Каждый может прочесть самостоятельно – информации в сети полно по этому поводу. Ему дано было создать многочисленную религию. И конечно, эта религия призвана была бороться с тёмными силами. В представлении Мани когда-то светлые силы были вверху, а тёмные внизу, затем они перемешались. Вот разделить их – и было его задачей. Согласно индуистским учениям происходящее циклично, и тёмные силы отделятся от светлых сами собой в следующем цикле. Мани изучал многие религии, и знал это, а пока приближал это событие своим учением. Он признавал Христа не так, как христиане. Для него это был не сын Божий, а само воплощение Бога. Что можно признать верным, поскольку Христос исцелял страждущих словом. Позже то же самое делал Фрейд, из чего следует, что Христос лечил то, что позже Фрейд назвал неврозом. Слепые прозревали, глухие начинали слышать, парализованные вставали с постели. Характер течения невроза совпадал с тем, что наблюдался в конце XIX века. Сегодня он несколько изменился, и люди теряют слух, зрение, подвижность не полностью, а лишь частично. Таким образом, Мани совершенно точно понимал причину обуявших людей чёрных сил, и понимал каким должен быть человек, взявшийся избавить людей от этой беды. Это прозрение делает его одним из величайших людей, когда-либо рождавшихся на Земле.

Мани проповедовал поглощение света, и потому пищей ему и его сподвижникам становились растения, которые получали больше света, нежели животные, которых он отнёс к носителям тёмных сил. Через некоторое время секта разделилась на две составляющих – избранных и слушателей. Избранные отказались от женщин, физического труда, жили в шалашах и пещерах, а слушатели кормили их, слушали проповеди, и имели за это право завести жену и одного ребёнка. В этом месте истории мне становится непонятно, откуда они получали противозачаточные средства, но предположим, что делали кондомы из кишок животных, дабы не портить картины, обрисованной в текстах умных книг.

Итак, мы видим довольно прогрессивное устройство, в котором отсутствуют промежуточные звенья, в нём нет лишённых благости работяг, нет надсмотрщиков над работягами – шестёрок, и нет класса отвергнутых, унижаемых, опущенных. Есть жрецы и их паства – и это всё. Не удивительно, что из его религии позже вырос маздакизм, по имени жреца-манихейца Маздака, который проповедовал помимо всего ещё и социальное равенство. Причина того, что избранные воздерживались от общения с женщинами в том, что по мнению Мани в женщинах преобладали тёмные силы, в то время как в мужчине – светлые. То есть, отверженными в его секте оказывались женщины. Это был радикальный мужской шовинизм, основанный на религиозных представлениях верующих.

Манихейство было распространено от Индии и Китая до Ближнего Востока, явив собой пример одного из самых успешных религиозных начинаний. Но позже сошло на нет. Мани казнили. Давайте же проанализируем его суть.

Не имея представления о неврозе, Мани поместил в человека тёмные силы, с которыми следует вести борьбу. На уровне знания он не понимал с чем борется, и пользовался исключительно интуицией. Можно ли избавиться от невроза питаясь исключительно растительной пищей? Воздерживаясь от любви с женщиной? Конечно нет. Это совершенно невозможно. Следовательно, он шёл не туда, делал не то, добиться не смог бы ничего ни при каких обстоятельствах. Ошибка? Неудача? В общем-то да. Наивная ошибка, рождённая незнанием. Но ничто не исчезает бесследно.

Но гораздо сложнее была судьба манихеев Прованса. Они погибли в XIII в., но заразили своим мироощущением Западную Европу, где в качестве реакции на них возник жестокий социальный институт — инквизиция. Об этом стоит рассказать подробнее.

«В Южной Франции, Лангедоке, где жило смешанное христианско-арабо-еврейское население, и где выходцы из иудеев составили значительную часть дворянства, центром манихейства стал город Альби, из-за чего французских манихеев стали называть альбигойцами, наряду с их греческим наименованием — катары, что значит «чистые». В Италии манихеи в целях маскировки называли себя патаренами — «ткачами», что по сей день вводит в заблуждение вульгарных социологов, стремящихся всюду увидеть классовую борьбу. На самом деле манихеи были такими же «ткачами», как и возникшие позже масоны были «каменщиками».

Общины манихеев делились на «совершенных», «верных» и «мирян». От верных требовалось слепое беспрекословное повиновение совершенным. Миряне, сочувствовавшие катарам, были свободнее в своих поступках, они переводили на родные языки книги Ветхого Завета как героические сказания, чем понемногу изменяли идеалы христианского рыцарства, а тем самым и стереотип поведения своих читателей. К 1176 г. большая часть дворянства и духовенства Лангедока стали катарами, меньшая часть дворянства и крестьяне предпочитали молчать.

Учение альбигойцев, воспринятое от приходивших с Востока манихеев, сводилось к следующему. Зло вечно. Это материя, в том числе и оживленная духом, т.е. живая плоть. Он мучается в тенетах материи, следовательно, его надо освободить от плоти. Зло — вообще все видимое: храмы, живая природа и тела людей. Весь многоцветный мир достоит только ненависти.

Самым простым выходом у манихеев было бы самоубийство, но они ввели в свою доктрину учение о переселении душ. Смерть, по их мнению, повергает самоубийцу в новое рождение со всеми вытекающими отсюда неприятностями. Чтобы спастись, надо убить в себе все желания — возненавидеть жизнь, а для этого надо всячески отравлять ее и себе, и другим, надо стараться сделать жизнь на Земле отвратительной. С этой целью послушникам наряду с самой строгой аскезой, изнурением плоти, рекомендуется и самый разнузданный разврат. Запрещались только все чистые радости плоти, примиряющие человека с жизнью: брак, основанный на доброте и доверии, любовь к Родине, детям, к природе. А бездушный грязный разврат поощрялся. Что же касается чести, нравственности, то все это, естественно полностью упразднялось. Лги, предавай, лжесвидетельствуй, но не выдавай тайну! — вот что вменялось в качестве принципа поведения. Во имя великой цели — достижения состояния полного отвращения к жизни — все средства считались достойными, будь то убийство, мучительство, ложь, разврат…

Беспощадная истребительная резня, спровоцированная манихеями, придала раннему средневековью ту окраску, которая просвечивает через видимую историю столкновений государств и столкновений этносов. Наличие двух несовместимых психологических структур (жизнеутверждающей и негативной) в то время было явлением глобальным. Оттого так мало памятников искусства осталось от этой эпохи.

Катары были побеждены. Но умирающая негативная идеология нашла способ перевоплотиться в другую, на этот раз концепцию.

В эпоху Реформации негативистами на вооружение было принято учение блаженного Августина, талантливого мыслителя V в., начавшего свою проповедь в качестве члена тайной манихейской общины, а кончившего дни епископом города Гиппона (в Африке) и по кончине признанного отцом церкви. Августин был автором одного из трех направлений схоластики — учения о предвечном предопределении некоторых богоизбранных людей к спасению, а всех остальных — к аду. Из этого учения следовало, что любые заслуги и подвиги предвечно осужденных богом грешников значения не имеют, равно как и все злодеяния предизбранных. Сам дьявол — орудие бога. Надо отдать справедливость средневековым теологам: они этих идей Августина не приняли. Но прошли века, наступила реформация, и Жан Кальвин воскресил эти идеи. Как выражается Макс Вебер, эти идеи стали «духом капитализма». С другой стороны, на них же была построена и теория Второй инквизиции XVI — XVIII вв. Примирение бога с сатаной устраивало всех злодеев Европы. Ведь учение о предопределении отнимало у своих адептов только одну свободу — свободу выбора между добром и злом, но зато дарило им право на безответственность по отношению к собственной совести. Раз конечный исход все равно предопределен, можно было поступать как вздумается. Последовательное развитие этих идей привело к современной «философской вере» Запада – экзистенциализму». (Ю.М.Бородай, «Этнические контакты и окружающая среда»)

 http://gumilevica.kulichki.net/BUM/bum01.htm

Вот такие вот опасные вещи появляются на излёте мракобесных идей. А в чём мракобесие манихейства? Всё очень красиво… изначально.

А вот цитата, касающаяся непосредственно России:

««Хасидская секта – дочь мрака»

Хасидская секта оформилась в XVIII веке на западнорусских землях в составе Польши (возвращенных Россией в конце того же века). Хасидизм вышел из «темного еврейства», отвергал талмудическую ученость и аскетизм, «актом психического внушения он создал новый тип религиозного человека, ставящего чувство выше рассудка, эмоцию выше обряда, воодушевление выше знания», – читаем сдержанную оценку в словаре Броугауза и Ефрона. Ниже представим ее в более реальном виде из трудов Греца и Дубнова.

Первыми основателями секты были Израиль из Медзибожа в Подолии (по прозвищу Балшемтов или Бешт, что означает «чудотворец заклинаниями во имя божие») и Бер из Мезерича на Волыни. Желающие узнать подробности о заклинаниях и экстазах Бешта для «сношения с высшими мірами», о способности «приводить себя в исступление песнями, криками и дикими телодвижениями», о том, что «молитва есть род брачного союза между человеком и божеством (Шехиной) и потому должна происходить в состоянии возбуждения», – могут подробно прочесть у Греца.

Непременным атрибутом секты хасидов стали такие, впадающие в возбужденную молитву своему богу, предводители – цадики (то есть "праведники"). Бер из Межерича утвердил теорию о божественном значении цадика: «Цадик есть не только совершеннейший и безгрешный человек, он не только равен Моисею, но есть представитель божества и его отражение; все, что цадик делает и думает, имеет решительное влияние на высший и низший мiры». Цадик «может влиять на небесные сферы и в известной мере вынуждать божество к излиянию своей благодати на земной мір.. Малейшее его [цадика] действие имеет значение... все это имеет отношение к божеству... даже когда он черпает вдохновение в бутылке», – описывает Грец.

Дубнов добавляет к этому: «Цадик может грешить нарочно, чтобы связать свою душу с душою человека, совершившего этот грех, и чтобы свом последующим покаянием очистить от этого греха душу, вместе со своей, и того грешника, и поднять его вместе с собою».

«Цадик – это маклер между Израилем и Богом. Через его посредство Бог ниспосылает верующему земные блага – жизнь, пропитание и детей; стоит цадику захотеть – и этот источник благ закроется. Поэтому хасид обязан слепо верить в цадика, считать его своим благодетелем и уделять ему из своего достатка... дабы он мог предаваться служению Богу и тем благодетельствовать людям. Эта коммерческая теория обмена услуг возымела свое действие: народ нес к цадику последние гроши... Выгодное звание цадика делалось наследственным, переходило от отца к сыну и к внукам. Размножились повсюду мелкие династии цадиков, оспаривавшие друг у друга первенство. В такую грубую форму выродился изобретенный Бештом культ праведников», – сетует Дубнов.

«Учение Бера не должно было остаться безплодным: оно должно было приносить ему почести и доходы... Разными угрозами пугали слабоумных богачей и уверяли их, что только богатыми приношениями цадику они могут спастись от угрожающего им будто бы несчастья... Заботиться о его глотке тоже есть их долг. Как будто переносишься во времена жрецов Ваала; так грубо и отвратительно это зрелище», – возмущается Грец. К цадику стекались толпы евреев с просьбами об исцелении, о предсказании. И если хоть в одном из многих случаев цадик кому-нибудь оказал помощь, то его слава как чудодея упрочивалась – и население данного района принимало хасидство. Для этого, например, «его шпионы совершали кражи, потерпевшие обращались к нему, "святому"... и он был в состоянии точно указать место, где находились украденные вещи».

Еще более красочные зарисовки нравов цадиков дает еврейский писатель Г. Богров в книге "Записки еврея" (1871-1874) (это «ядовитые паразиты, питающиеся потом и кровью своих безчисленных жертв»), но ограничимся приведенными цитатами авторитетных историков.

В XVIII веке хасидская секта охватила половину численности восточноевропейского жидовства, распространившись на Польшу, Литву, Венгрию, Румынию, Бесарабию, Галицию, Украину, Белоруссию. Затем из-за соперничества цадиков, боровшихся за паству, разделилась на два толка: польско-украинский и литовско-белорусский. Основателем последнего был родоначальник династии Шнеерсонов Шнеур Залман из Ляд (1745-1813), избравший позже своей резиденцией Любавичи, которые сделались религиозным центром хасидского движения под названием Хабад (составлено из первых букв в еврейских словах хохма, бина, даат – мудрость, понимание, познание). Система Хабад изложена Залманом в книге "Таниа" или "Ликкуте Амарим" (1796), в которой ненависть к гоям выражена в особо агрессивной и циничной форме.

В 1772, 1781, 1785 гг. съезды ортодоксальных талмудических раввинов (миснагдим) объявляли проклятие (херем) конкурентам-хасидам как «безбожной секте», сжигали хасидские книги как безнравственные и богохульные. Евреи-миснагдим устраивали погромы евреев-хасидов, лишали их имущества, изгоняли из своих городов и местечек. Направляли властям заявления о «вредной и опасной секте», которая «может подать повод к величайшим дерзостям и злодеяниям». На основании этих заявлений Залман был дважды, в 1798 г. и 1800 г., арестован и отправлен в С.-Петербург, однако оба раза освобожден: чиновники не вникали в суть внутриеврейских разборок. И поскольку секта росла, охватывая массы малограмотного жидовства, в XIX в. раввины-противники сдались, признали ее частью "еврейского благочестия", чтобы не умножать внутриплеменной раздор перед главным врагом – христианским міром.»

http://www.russia-talk.org/cd-history/rf/hasidy.htm

Хасиды тоже борются с тёмными силами. При этом светлые силы полностью заключены в самих хасидах, а тёмные – в прочих.

Вы думаете – это где-то там? Нет, хасиды празднуют Пурим в Кремле. Это они плясали перед расстрелянным Белым домом в октябре 1993-го. Такие вот дела. Сказ про доброго Мани завершён. Далее история более мрачная началась.