Михаил Касьянов считает,что лучше без Путина

В издательстве «Новой газеты» вышла книга Михаила Касьянова «Без Путина. Политические диалоги с Евгением Киселёвым». Когда человек, много лет находившийся у власти, рассказывает о «кухне», делится своей инсайдерской информацией, он волей или неволей дает в руки своему читателю ценнейший фактический материал. Естественно, читателю внимательному и вдумчивому, поскольку автору хочется представить себя в лучшем свете. В отличие от врагов и недоброжелателей.
Но если речь идет о личностях общественных, о событиях общеизвестных, всегда есть возможность оценить любые предложенные вниманию факты и подробности. К тому же понятия о том, что такое хорошо, что такое плохо у Михаила Касьянова, бывшего путинского премьер-министра и вот уже несколько лет как его яростного противника, естественно, соответствуют его идеологическим взглядам и представлениям. А значит, очень сильно отличаются, например, от представлений большинства наших читателей.
Судя в том числе и по книге, Касьянов – яркий представитель так называемой «ельцинской семьи». Очевидно, что главная цель книги – сообщить разоблачительные, с точки зрения авторов (а Евгений Киселёв – человек той же закваски, что и Касьянов, выступает практически полноценным соавтором книги), факты деятельности Владимира Путина. Потому именно его имя и фигурирует в названии. Но, с точки зрения ее содержания, возможно, книгу логичнее было бы назвать «Без Ельцина». Ибо и Касьянову, и Киселёву явно не хватает первого президента, которого они противопоставляют второму.
Касьянов, например, не без пиетета рассказывает о том, как накануне дефолтного 1998 года «ситуацию спас президент Борис Ельцин. Точнее, временно заморозил». Его заслугой, по мнению Касьянова, было назначение министром финансов Михаила Задорнова, одного из главных «яблочников», критиковавшего правительственный бюджет и налоговый пакет. Чтобы спасти команду «младореформаторов», Ельцин даже лично пришел в Госдуму, чего не делал с 1993 года. В итоге – «команду» спасли, бюджет приняли. «Появилась возможность достать деньги. Я сразу же еду в Европу, формирую там консорциум банков, и уже в середине декабря мы получаем кредит на 25 млн долларов».
Очевидно, Касьянов до сих пор полагает спасение команды «младореформаторов» единственно правильным. Пусть экономика через несколько месяцев по их же вине и обвалилась. Он с сочувствием говорит о том же Анатолии Чубайсе, высоко оценивая проведенные им уже во времена Путина реформы энергетики: «В решающий момент я лично пришел на заседание Госдумы, чтобы убедить депутатов принять пакет законов о реформе РАО «ЕЭС России». Склонен защищать и его действия в 1998 г., перед дефолтом: «И тогда Анатолий Чубайс, чтобы не стать козлом отпущения, отпросился в ЕЭС?» – спрашивает Киселёв. – «Мне казалось, что Анатолий Борисович просто устал и потому ушел в госмонополию». И это несмотря на то, что нынешняя «вписанность» Чубайса во властные «вертикали» Путина явно расстраивает Касьянова. (В частности, он приводит такие слова Чубайса по поводу формирования единого списка либералов на выборы в МГД в 2005 году: «Знаете, это слишком высокий политический градус. Зачем мне это нужно? Мне нормальные отношения с Путиным и Сурковым намного важнее этой вашей Московской думы».) Но за верность хотя бы памяти о «семье» простить можно многое.
Беда самого Касьянова в том, что он вписаться не смог, так и оставшись «человеком семьи». Хотя сам Касьянов уверен, что решение о его назначении премьером принимал лично Путин: «Позднее Борис Николаевич во время наших дружеских встреч рассказывал, что с самого начала пообещал не вмешиваться в дела нового президента… Ельцин свое слово держал. Даже когда ему совсем не нравилось то, что делал Путин, он старался ни во что не вмешиваться. И уж точно Ельцин – мне он сам об этом говорил – никогда не давал своему преемнику никаких рекомендаций, кого следовало бы назначить премьером». Касьянов полагает, что в 2000 году выбор пал на него во многом потому, что он «был далек от публичной политики».
Сложно не согласиться: как показало дальнейшее развитие событий, Владимир Путин с трудом терпит рядом с собой даже потенциальных конкурентов. Судя по всему, сначала трения между Касьяновым и Путиным, а потом и неприятности у Касьянова начались именно тогда, когда он начал выражать свое мнение, отличное от президентского. Хотя Касьянов утверждает, что с его стороны «контракт» (так называл сам Путин договор о разделении полномочий) был выполнен полностью. По этому «контракту» исключительно в ведении президента были силовые структуры и внутренняя политика, то есть взаимодействие с политическими партиями и регионами. В текущую экономическую деятельность правительства Путин не вмешивался на 90%. 10% вмешательства приходились на Газпром и практически на все, что с ним связано, а также на дела Рособоронэкспорта.
По книге можно проследить, как планомерно и упорно Путин «выводил» себя из-под Ельцина, из-под «семьи», перехватывая рычаги власти и влияния, перенаправляя финансовые и энергетические ресурсы, расставляя на ключевых постах своих людей. Или делая их «своими».
Как о курьезном, но показательном случае Касьянов повествует о назначении заместителем министра обороны Любови Куделиной. Он утверждает, что это было именно его предложение – женщина-финансист в такой роли: мол, они славятся своей дотошностью и работоспособностью, к тому же «генералам из Минобороны трудно установить с ней неформальные отношения с помощью обычного арсенала приемов: охота, рыбалка, баня, водка». Предложение это Путину очень понравилось, и вечером того же дня он приехал к Куделиной домой: «она, почти потеряв дар речи от неожиданности, кормила президента на кухне котлетами. Он просидел у нее там до ночи, стараясь очаровать, максимально к себе расположить». «Блистательный ход! И как он характеризует фирменный стиль президента – перевербовать человека! Чтобы Любовь Кондратьевна чувствовала себя уже не протеже Касьянова, а человеком Путина!» – восхищается Киселёв.

А что же сам Путин, преемник? Каким было его отношение к Ельцину, без которого Путин-президент был бы невозможен? Поначалу, сообщает Касьянов, Ельцин «активно всем интересовался, министров на дачу к себе приглашал, расспрашивал, как дела идут, что нового. Но однажды на совещании Совета безопасности Путин обратился ко мне: «Передайте членам правительства, чтобы без особой нужды не беспокоили Бориса Николаевича визитами. А то врачи сердятся». По сути, это был приказ, утверждает Касьянов. Больше, кроме него и Волошина, к Ельцину никто не ездил.
Если верить Михаилу Касьянову, решение отметить 75-летие Ельцина в Кремле исходило от Путина и вовсе не обрадовало юбиляра: «По-моему, тогда он окончательно понял, что он живет, как пленник в золотой клетке. Осознание этого факта было для него, безусловно, трагедией». И совсем уж фантасмагоричной кажется последняя беседа Касьянова и Ельцина осенью 2006 года – за полгода до смерти последнего. Ельцин тогда настаивал, что необходимо постоянно менять мобильники, дабы избежать прослушивания: «Купите их побольше, самых простых, чтоб не жалко было. Берете один, поговорили и тут же выбрасываете, берете другой, говорите – и туда же, следующий – и снова выбрасываете».
По словам Касьянова, Ельцин был тотально разочарован в своем преемнике. Так, после Беслана он не раз возмущался «циничными шагами» Путина: такими, как отмена выборов губернаторов. Тем не менее публично не протестовал. Для Касьянова Ельцин – герой, у которого «было много трагических ошибок», но «в сухом остатке истории Ельцин возглавил переход страны из тоталитарного коммунистического прошлого к демократическому обществу с рыночной экономикой. Для этого нужно иметь большое мужество». Впрочем, касьяновские же замечания, что «Ельцин хранил молчание, чтобы не создавать проблем своим родным и близким», фактически дезавуируют все эти комплименты. Ведь «родные и близкие» (не говоря уж о самом бывшем президенте) при строительстве этого самого демократического общества с рыночной экономикой насовершали такого, что при любом сколько-нибудь демократичном правлении их ждал бы суд и отнюдь не золотая клетка.
Здесь есть и еще один важный нюанс. Подавляющее большинство граждан России, в отличие от Касьянова и Киселёва, вовсе не считает Ельцина положительным историческим персонажем. А потому кто-то может подумать, что освобождение Путина из-под «семьи» – это благо для страны и народа. Однако получается, что это благо только для самого Путина и нового клана, который пришел на место «семьи». Причем принадлежавшие к «семье» могли попасть под удар, а могли и вписаться. И зависело это отнюдь не от деяний фигурантов во вред государству.

Первый конфликт между Путиным и Касьяновым, как считает бывший премьер, наметился из-за истории с бывшим тогда министром путей сообщения Аксёненко, когда против него завели уголовное дело. Касьянов утверждает, что инкриминировался ему «всякий вздор», что даже если имевшиеся нарушения имели место, они никак не тянули на уголовные: «Путин же заявил мне, что он хочет, чтобы Аксёненко ушел. И тут президент фактически впервые меня обманул. Он попросил меня уговорить Аксёненко написать заявление об уходе по собственному желанию, пообещав, что в этом случае уголовное дело будет закрыто». Аксёненко согласился, но после его отставки уголовное дело лишь набрало обороты. Правда, после личного заступничества Ельцина, Дьяченко и Юмашева Аксёненко, бывшего на подписке о невыезде, отпустили лечиться за границу, вскоре он умер.
В этой ситуации много любопытного. В том числе и сами обещания высших лиц государства – судить или не судить (под многочисленные публичные уверения в том, что суд у нас-де независимый). И сама фигура Аксёнеко, попавшего в опалу. Неужто он принес вреда нашему государству и экономике больше, чем тот же Чубайс, который вполне себе «встроился»? Киселёв и Касьянов предполагают, что причины бед Аксёненко вовсе не в его непосредственной деятельности как министра. «Путин не забыл, что в августе 1999 года Аксёненко наряду с ним был также кандидатам в преемники, то есть его конкурентом».
А кто же приходил на смену «отодвинутым»? В 2003 году Касьянов, «чувствуя что-то неладное», несколько месяцев тянул с назначением одного чиновника на пост заместителя министра по налогам и сборам. Несколько раз его поторапливал генерал ФСБ Виктор Иванов. Но складывалось впечатление, что самому министру Букаеву еще один зам не особо и нужен. «А тут неясно было, кому и зачем нужно было это назначение, и полгода я откладывал». Назначение произошло сразу же после отставки Касьянова. Новым замминистра стал Анатолий Сердюков, «курировавший всю титаническую работу по ЮКОСу. Через две недели Сердюков уже был назначен главой Федеральной налоговой службы». Теперь, как известно, в дол­жности министра обороны он курирует «оптимизацию» Российской армии.
Путин принял решение и настоял, чтобы «назначить своего знакомого по питерским временам Миллера, которому лично доверял, главой правления Газпрома». Касьянов полагает, что тот вовсе не был готов к такой должности, поскольку не являлся профессионалом: «Первый год практически ничего не делал, только учился. Как руководитель ничем себя не проявил. И все это знали». Только вот, как известно, для того чтобы войти в путинскую вертикаль, профессионализм – дело десятое. Чего нельзя сказать о личной преданности и «знакомстве по питерским временам». А Газпром, как мы помним по условиям «контракта» Касьянов – Путин, – сфера безусловных интересов тогдашнего президента.
Естественно, без высочайшего внимания не остались не только крупнейшая госкорпорация, но и другие сколько-нибудь значительные компании. Неожиданно для премьера Касьянова новый глава президентской администрации Дмитрий Медведев начал направлять в правительство письма с предложениями в советы директоров крупных компаний работников администрации: Игоря Сечина, Виктора Иванова, Владислава Суркова, себя самого. Касьянов говорит, что и раньше чиновники участвовали в управлении коммерческими предприятиями, «но это были члены правительства или их заместители, имевшие непосредственное отношение к тому или иному сектору экономики», что, по мнению Касьянова, тоже не слишком правильно. «А тут – работники администрации, то есть советники президента, не имеющие никакого отношения к промышленности и конкретным предприятиям».
Безусловно, одной из главных тем книги Касьянова является «дело ЮКОСа». Касьянов, который, будучи премьером, сразу же публично осудил арест Ходорковского в октябре 2003 года, изначально считал, что ЮКОС уничтожили, а Ходорковского и других фигурантов дела посадили «по личным причинам». Что касается юридической стороны дела, то Касьянов полагает, что закон о налоге на добычу полезных ископаемых (НДПИ), принятый в декабре 2003 года, «задним числом применен против них по эпизодам 1999 – 2001 года». По этому закону большая часть прибыли, которая достается нефтяным компаниям, когда цены на сырье превышают определенный уровень, через налоги получает государство.
Много было сказано, что для других нефтяных компаний, чьи владельцы не оказались столь серьезным раздражителем для Путина, закон обратной силы, как это и полагается, не имеет. Но вот что любопытно. Касьянов утверждает, что когда окончательный вариант законопроекта о НДПИ был внесен в 2003 году в Думу, «Путин лично распорядился, чтобы из этой схемы был исключен Газпром. Поэтому с тех пор газовый монополист платит налогов намного, в разы, меньше, чем нефтяники».
В общем, Газпром, как исключительная сфера интересов тогдашнего президента и нынешнего премьера, кадровые назначения преданных непрофессионалов и своего рода налоговые льготы для газовой корпорации выстраиваются во вполне логическую цепочку. «Сколько же денег прошло мимо бюджета за эти годы, когда держались фантастические цены на нефть и газ!» –  патетически восклицает Киселёв. Не менее интересно, куда и кому пошли эти сверхприбыли.

Что касается Ходорковского, то Касьянову очевидно, что Путин боялся этого богатого и влиятельного человека, проявлявшего общественную активность. Так, Ходорковский предложил идею закона, предписывающего участникам приватизационных сделок 90-х, которые за бесценок получили в собственность предприятия, стоящие теперь миллиарды долларов, выплатить государству серьезные компенсации. После чего все претензии к ним снимались бы. Касьянову идея понравилась. Он пришел с бумагой к Путину. Тот молча прочитал ее и просто забрал безо всякой реакции. С тех пор не раз повторялась сакраментальная фраза, что итоги приватизации пересматриваться не будут. И ни возвращения бывшей госсобственности, ни компенсаций. Почему Путину не понравилась идея Ходорковского? «Думаю, он понимал: принять этот закон – значит снять богатейших промышленников с крючка. А это в его планы, похоже, не входило», – размышляет Касьянов.
«Путин каждый раз уходил от разговора (о Ходорковском). Но потом сказал, что, мол, они финансируют не только «Яблоко» и СПС, которые Путин позволил им финансировать, но и коммунистов… Я и не подозревал тогда, что разрешенная законом финансовая поддержка политических партий должна быть еще одобрена президентом в конфиденциальном порядке». Так это или нет (о финансировании оппозиции), но Путин явно боялся любых даже слухов о том, что кто-то или что-то может помешать строительству «абсолю­тизма».
К тому же Ходорковский позволил себе влезть в критику экономической составляющей этого «абсолютизма». По словам Касьянова, в 2003 году он полагал, что президент «просто не знаком или его неверно информировали» о сомнительных крупных сделках с участием государства, о которых говорил Ходорковский: «Но когда в ответ я услышал жесткую реакцию с просьбой не защищать олигархов и совершенно безапелляционное утверждение о важности той самой сомнительной сделки Роснефти, да еще со знанием не известных мне деталей, то понял, что дело зашло в другую сторону. Глубже, чем я мог предположить».
За истекшие годы сомнений не могло остаться ни у кого: Путин вовсе не борец с олигархами, которых ныне в условиях кризиса государство защищает прежде всего. Только нужны олигархи на крючке. Один из таких крючков – судьба заключенного Ходорковского. Впечатляет рассказанный Касьяновым эпизод, когда по завершении очередного Совета безопасности президент поручил Генпрокурору Устинову зачитать обвинения против Ходорковского: «Устинов монотонно зачитывал страницу за страницей… Совбезовцы, не очень понимая, зачем все это делается, сидели не шевелясь, с каменными лицами». Однако зачем это делается, совбезовцы, думается, понимали хорошо. Весьма прозрачный намек на то, что бывает с «непослушными».
При этом государственная безопасность, опять-таки, если верить Касьянову, – дело далеко не первой важности. Один из самых скандальных эпизодов книги посвящен досрочным выплатам государственного долга зарубежным кредиторам, что ставится в заслугу как Владимиру Путину, так и его бывшему советнику, а ныне ярому противнику «режима Путина – Медведева» Андрею Илларионову. Касьянов утверждает, что к осени 2000 года удалось договориться с Парижским клубом государств-кредиторов о реструктуризации этого долга. Было это нелегко, особенно сильно сопротивлялась Германия – главный заимодавец. Естественно, одним из условий соглашения было обязательство платить всем по кредитам на одних и тех же условиях, не давая никому преимуществ. Но вдруг Илларионов через СМИ выступает с резкой критикой этих соглашений, президент созывает совещание по этому поводу. И «под занавес на удивление всем Путин объявил свое решение: продолжать платить Парижскому клубу полностью, забыв о достигнутых договоренностях о глубокой реструктуризации и списании долга, как будто их и не было».
Государству это решение обошлось в 5 миллиардов долларов. Эта сумма – четверть всего российского бюджета за 2000 год, «на них можно было целый год содержать всю социальную сферу страны», – отмечает Киселёв.
Так в чем же причина? Ради чего наша страна понесла такие убытки? «Как потом я узнал, – утверждает Касьянов, – Путин, став уже к тому времени личным другом Герхарда Шрёдера, за спиной правительства РФ согласовал с ним вопрос о пересмотре условий возврата Россией советского долга в сторону их ужесточения. Дело в том, что с июля 1999 по декабрь 2000 года цены на нефть выросли с 15 до 20 долларов за баррель… И правительство Шрёдера решило отказаться от согласованной ранее на международном уровне реструктуризации долга: мол, Россия и так заплатит. Путин без протокола обсуждал это с канцлером, дважды тайно принимал в Москве его спецпредставителя и, видимо, что-то обещал немцам».

При чтении книги «Без Путина» невольно приходишь к мысли, что Владимир Путин из судьбы того же Бориса Ельцина сделал очень точные выводы. Никаким «преемникам» нельзя отдавать контроль, говоря коротко, над властью, если за спиной такого рода политическая биография. Иначе рискуешь оказаться в клетке, которая лишь в самом лучшем случае будет золотой.
А вот «либералы ельцинского призыва», похоже, главных выводов не сделали. Касьянов повествует об удивительном по цинизму случае, относящемся к президентской избирательной кампании 1996 года. Рейтинг Ельцина – 2%, бюджетникам, военным, студентам, пенсионерам месяцами не платят зарплаты, пенсии и стипендии. Ельцин пообещал, что в мае, за месяц до выборов, все долги будут погашены. Но денег не было. Тогда он лично обратился к президенту Франции Жаку Шираку и канцлеру ФРГ Гельмуту Колю с просьбой о срочных внеплановых кредитах. Те приняли политическое решение – дать. А совершенно тайные переговоры, о которых не знал даже его непосредственный начальник министр Пансков, вел тогдашний замминистра финансов Михаил Касьянов. В итоге деньги – «миллиарда три с половиной долларов от Германии и миллиарда полтора от Франции» – были получены под очень высокие проценты и жесткие сроки погашения, что, естественно, сильно ударило по бюджету России. А значит, и по ее рядовым гражданам. Не Ельцин же из своего кармана компенсировал эту отнюдь не безвозмездную материальную помощь.
Неудивительно, что миссия Касьянова, как он пишет, была «совершенно секретная». Собеседники и сами понимают, что по существу избрание президента на иностранные деньги – преступление. По крайней мере, перед демократией. А в любой стране западной демократии каждый, кто поучаствовал бы в такой афере, получил бы и уголовное наказание.
«Выходит, мы оба ковали победу Ельцина в 1996 году. Я боролся на информационном фронте, вы добывали деньги. Пожертвовали демократическими процедурами ради демократии. И кончилось это все тем, что от свободы прессы… остались рожки да ножки. Вся эта тайная финансовая дипломатия, оформление чрезвычайных кредитов, позволивших Борису Ельцину выполнить иначе невыполнимые обязательства перед гражданами страны, тоже привели к тому, что власть в дальнейшем стала применять какие угодно трюки, манипулировать сознанием, не останавливаясь ни перед чем», – сокрушается Киселёв.  О да, они немедленно находят себе оправдание: тогда жизненно необходимо было предотвратить «коммунистический реванш, возвращение советских порядков».
Но диагноз поставлен, а оправдания звучат неубедительно. «Но в любом случае, надо признать: первый президент России сам согласился на «несвободу», –  говорит Касьянов о   постпрезидентской судьбе Ельцина. Ровно то же самое можно сказать и о главном герое книги – Касьянове, и о его соавторе – Киселёве. Они сами, по собственной воле, стали и творцами нынешней, столь отвратительной им системы власти. Которая, по существу, только развила и довела до логического конца все, что было заложено в 90-е: бесправие подавляющего большинства граждан, жесткий олигархический режим (в прямом смысле этого слова).
Просто в 90-е эта система еще не устоялась, а нынешние «строители вертикали» успешно ликвидируют все дыры, через которые пробивалось что-то живое. И еще. Тогда и Касьянов, и Киселёв были по ту сторону баррикады – с теми, кому дозволено. Сегодня они считают себя оппозицией. Персоналии меняются – суть режима остается прежней. Тем более на вопрос: «Что бы поменяли, если можно было начать жить заново?» Касьянов отвечает: «Ничего».

Золотая клетка для двоих.

Чужой среди своих.

Екатерина Польгуева