СССР как преграда глобального оболванивания

Итак, мы принимаем в качестве аксиом, выводя их за рамки данного разговора, две идеи. 

Первая: длившаяся шесть лет Перестройка и ее кульминация — с передачей власти от одного центра власти (Горбачев) к другому (Ельцин) в условиях дестабилизации конституционного строя (ГКЧП), — являлась спецоперацией по рукотворному демонтажу Советского Союза и разрушению базовых констант и ценностных категорий его населения. 
Вторая: этот демонтаж привел к деградации цивилизационного уклада населения на одной шестой части суши, при которой всякое социокультурное и экономическое развитие распавшейся территории стало невозможным.

Теперь мы задаем главный вопрос дискуссии: кто явился бенефициарием развала СССР? Для чего был осуществлен этот демонтаж?

Рассматривая демонтаж СССР как спецоперацию, а сам Советский Союз — как ее объект, логично предположить, что субъект этой операции находился вне объекта воздействия. Демонтаж был осуществлен не в безвоздушном пространстве, такая масштабная спецоперация должна была быть неминуемо вписана в более глобальный, общепланетарный контекст. То есть вся операция по ликвидации СССР и установлению деградационного уклада жизни на его территории должна была диктоваться какими-то более общими процессами, происходившими в мире. Примем это за гипотезу и постараемся выяснить, соответствует ли это действительности.

Есть версия, по которой на рубеже 60-70 годов ХХ века среди ведущих политико-экономических игроков западного мира установился консенсус по взглядам на проблемы прогресса. Примерно в это время элитариям стало более-менее ясно, что дальнейшее поддержание темпа научно-технического развития, каким оно было в 30-60 годы, более невозможно по двум причинам.

Причина первая: эта "гонка за прогрессом" требовала экспоненциального роста расходов. К 70-м годам у Запада в целом не оказалось достаточных ресурсов, чтобы поддерживать эту гонку на прежнем уровне.

Причина вторая: выяснилось вдруг, что конкурентная борьба среди уже сформировавшихся ТНК достигла такого уровня, что для всех стало выгодно не продолжать соревнование, кто кого обскочит, а пытаться извлекать сверхприбыль из уже существующего уровня развития. Иными словами, к 70-м годам корпорациям оказалось выгоднее договориться, остановиться и больше не возобновлять "гонку за прогрессом".

Один только пример. Мой сын вот уже пять лет болен диабетом. Когда в 2005 году он заболел, я облазил весь Интернет в поисках лекарства. Уже тогда многие настаивали на том, что открытие лекарства от диабета — вопрос 2-3-5, максимум десяти лет. Прошло пять лет. За эти пять лет не было открыто ничего. За это же время моя семья потратила на поддержание жизни (не излечение) сына порядка 150 тысяч рублей (хорошо, что большую часть из этой суммы взяло на себя московское правительство). Внимание, вопрос: выгодно ли транснациональным компаниям-производителям инсулина, тест-полосок, всевозможной диабетической техники и т. д. вкладываться в создание лекарства от болезни, ежегодно приносящей им колоссальный доход? Полагаю, что этот пример можно экстраполировать буквально на все сферы жизни нашего — теперь уже и нашего — общества.

Иными словами, на определенном этапе "гонка за прогрессом" вошла в противоречие с "гонкой за сверхприбылью". Первое перестало автоматически означать второе, и наоборот.

Таким образом, в начале 70-х годов перед финансовой и политической элитой западного мира встал вопрос о сворачивании Развития, о конце истории, о прекращении научно-технического прогресса. Это было почти тут же облечено в научные термины и привлекательные концепции: от теории "устойчивого развития" до концепции "золотого миллиарда". Тогда же были учреждены и соответствующие организации, среди которых наибольшую известность приобрел Римский клуб — "кружок" мыслителей и экономистов из различных стран мира, включая СССР. 

Вчерашние "планы на будущее", лелеемые Западом — лунные базы к 2000-му году, открытие невиданных источников энергии, роботизация всей жизни и т. д. — были спрятаны глубоко под сукно. Вместо них миру была представлена привлекательная идея, воплотившая в себя остановку прогресса, — учение об "обществе потребления". Его сутью явилось всестороннее поощрение каждого члена данного общества на систематическую трату своих денег ради приобретения материальных и иных благ себе и своим близким. 

Сверхприбыли корпораций и стран стали расходоваться на принципиально иные, нежели прежде, отрасли промышленности. Вместо вложений преимущественно в энергетику, с поиском новых источников энергии, западный мир выдвинул на первый план т. н. "информационные технологии". Именно благодаря им идея остановки истории была поддержана и суверенными государствами Запада, поскольку в своем совершенстве информационные технологии дарили последним возможность тотального контроля за собственным населением ("Большой Брат следит за тобой!").

Когда в "информационные технологии" больше не лезло денег, они закачивались в мыльные пузыри всевозможных деривативов и финансовых инструментов — лишь бы только не в реальную экономику.

Вся эта сказка, однако, могла быть реализована лишь в одном случае — с ликвидацией принципиального соперника западного мира, Советского Союза. Пока он существовал, ни о какой остановке НТР, ни о каком "расхолаживании" своего населения, с превращением его в потребляющую социомассу, не могло быть и речи.

Соответственно, в начале-середине 70-х голов ХХ века произошел ряд событий, представляемых ныне в терминах "конвергенции элит", во время которых советским деятелям было сделано предложение, от которого они не смогли отказаться.

Я не могу судить, идет ли речь о банальном подкупе или об угрозах. Скорее всего, в отношении советской элиты был использован метод кнута и пряника. С одной стороны, ей было объяснена вся выгода конвертации ее власти в собственность. С другой стороны, она была поставлена перед фактом, что в условиях продолжения "гонки прогресса" первой не выдержит именно советская система.

Здесь правомочно спросить, почему бы это СССР не выдержал дальнейшей гонки — вооружений, технологий, социопрактик и т. д. Но на самом деле, это, как мне кажется, очень простой вопрос. После 1956-го года у советского общества не осталось всесокрушающей энергетики сталинизма, энергетики "героев и мучеников". С другой стороны, западное общество — или, говоря более узко, американское общество — обладало ключевыми институтами, немыслимыми в Советском Союзе, но обеспечивающими стабильность и прочность западного уклада.

Достаточно назвать три таких института. 

Это Федеральная резервная система, суть которой — продолжительное, на несколько десятков лет, поддержание такой экономической модели, при которой целое общество живет в долг, да еще умудряется с выгодой продавать всему остальному миру собственные долговые обязательства.

Затем, это система очень влиятельных и представительных полузакрытых "клубов" и "обществ" — от Бильбедерского клуба до Богемской рощи — внутри которых происходит постоянная возгонка энергий и смыслов, не дающих распасться скрепляемым ими системам. Подобные горизонтальные связи практически отсутствовали в иерархически выстроенном СССР.
 

Наконец, это целый ряд институтов, оперирующих новыми элементами знаний об обществе — и успешно применяющих их на практике. Достаточно назвать, например, Институт Санта-Фе, который, имея очень скромную структуру, эффективно занимался становлением междисциплинарных наук и, в том числе, теорией управляемого хаоса в общественных системах. Если в СССР и были подобные "кружки", их члены явно не могли похвастаться корочками ключевых работников посольств на территории вероятного противника (как, например, деятель института Санта-Фе Стивен Манн) — или хотя бы дипломом Нобелевского лауреата, как основатель института Мюррей Гелл-Манн и три других нобелиата-основателя.

Здесь можно оставить за скобками совсем уж фантастические вещи, как, например, обладание американцами доступа к суперсекретным знаниям, связанным как с земными изобретениями (от экспериментов Теслы до HAARP), так и с элементами внеземного происхождения (Зона 51 и т. д.).

И совсем отдельная тема для обсуждения — роль религии в качестве "укрепляющего системного фактора", применительно к которому Советскому Союзу было решительно нечем похвастаться перед Западом.

Все это обеспечило Западу необходимое преимущество для более-менее мирного нажима на советскую элиту, которая оказалась поставленной перед дилеммой: или проиграть окончательно, или постараться выжать из ситуации максимум и, сдав собственную страну, погрузив ее в общепланетарный кисель "остановленного развития", сосредоточить в своих руках более материальные ресурсы: собственность, финансовые рычаги, контроль над населением и т. д.

Отдельный вопрос — те колоссальные ресурсы, которые после развала СССР были аккумулированы западным обществом в качестве "трофеев" для поддержания уровня жизни выстраиваемого "общества потребления".

Резюмируя сказанное: Советский Союз был рукотворно демонтирован в рамках спецоперации "Перестройка" под невыносимым нажимом ключевых игроков западного политико-экономического истеблишмента с глобальной целью — не мешать общепланетарной остановке научно-технического и общественного развития, предпринятой ради невиданного роста сверхприбыли западных ТНК и стоящих за ними "центров силы".