Глава 13. Как библиотека снимала имя Крупской

"ПРОВИНЦИЯ", роман без вымысла

Часть 1. ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ ИГОРЯ ДЕДКОВА, или БЕГИ, А ТО УМРЁШЬ          

Когда новость о снятии имени Крупской уже "протутукали" все средства массовой информации Костромы, Петров, наконец, очнулся.   

- Позвоните в библиотеку, срочно напишите информацию о снятии имени Крупской в завтрашний номер.  

 Хорошо помню этот день, 14 марта 1997 года : это день похорон Володи Рахматова. Было 10 часов утра, а в 11 - прощание с Володей в морге. Даже ради своего кровного дела я не могла ни опоздать, ни пропустить церемонию прощания с хорошим человеком, коллегой, талантливым писателем и поэтом, журналистом.  

Мы недолго работали вместе, но не было случая, чтобы в чем-то не согласились на планерках или в курилке. Очень жалею, что жизнь его окончилась так рано и трагически. А еще жалею, что последние месяцы из-за болезни он отсутствовал в редакции - иначе у меня была бы поддержка...    

 Мы с Компотовой навестили его перед операцией и поздравили с днём рождения. Володя держался прекрасно, пел под гитару свои песни, читал стихи, охотно поддерживал разговор на любые темы.

По поводу действий противников переименования библиотеки сказал: "Помнишь фразу, облетевшую страну после смерти Твардовского? Её можно перефразировать для Костромы: "Дедков умер - стесняться больше некого".

Тот день рождения Володи оказался последним в его жизни.        

Итак, было меньше часа на выполнение задания редактора, как никогда совпадавшего с моими устремлениями.    

Я позвонила директору библиотеки, спросила, может ли она что-то сказать о снятии имени Крупской для "Северной правды"? Галина Вадимовна проявила любезную готовность, но заметила, лучше бы мне придти к ней, потому что имя библиотеки - не единственная проблема ее учреждения. Проблем - масса, вот о них она бы хотела поговорить с журналистом "Северной правды".

Я с такой же любезной готовностью согласилась на это, но не сегодня. Объяснила причину: похороны коллеги. Назначим встречу на другой день? Конечно, конечно, Володя Рахматов, похороны... Зыкова понимательно согласилась.

  - А пока мне нужна только информация о снятии имени Крупской именно в завтрашний номер - это задание редактора. Поговорим об этом, не откладывая?

  Галина Вадимовна согласилась и на это. Она поняла даже то, что сегодня у меня нет времени завизировать интервью, поэтому оно должно быть предельно внятным и коротким. После исчерпывающе ответила на мои вопросы.  

В общем, поговорили - как должно разговаривать представительницам старейшей газеты и старейшей библиотеки области.   Всё, вроде, было хорошо, а в итоге - инцидент.  

      Культура памяти

    ДОЖИВЁМ ДО АПРЕЛЯ   

Благая весть о снятии имени Крупской с фасада областной библиотеки уже облетела город и область. Конечно, благой она воспринимается людьми, переосмыслившими деятельность Надежды Константиновны - таких много, и теми, кто никогда на этот счет не заблуждался - таких меньше. Но в периодике последних лет было опубликовано достаточно документов, чтобы справедливость и правомерность такого решения была понята и принята каждым, кто захочет с ними познакомиться.

Наша главная библиотека будет называться отныне областной научной. Вот что по этому поводу сказала её директор Галина ЗЫКОВА:

  - Мы написали новый устав ещё в прошлом году. Сейчас с ним работает комитет по госимуществу. После утверждения устава мы будем считать себя правопреемниками областной научной библиотеки имени Крупской и называться областной научной библиотекой.  

- Как относится к этому коллектив?

  - Мнение коллектива для меня очень важно, ведь я буду выступать от его имени при утверждении Устава. Коллектив решил пойти по пути Московской российской государственной (бывшей "Ленинки") и Санкт-Петербургской российской национальной (бывшей "Салтыковки") библиотек.

- Каковы мотивы такого решения? Переосмысление деятельности Крупской?   

- Не столько это, сколько полемика, развернутая в "Северной правде".

  - Те, кто ратовал за это на страницах нашей газеты, добивались и другого - присвоения нашей библиотеке имени человека, украсившего поколение, - Игоря Дедкова. Уместно будет напомнить их имена: А. Соловьёва из областного Фонда культуры, поэт В. Леонович, директор Художественного музея В. Игнатьев, художник Е. Радченко, поэтесса Т. Иноземцева, журналисты И. Иванова и В. Рахматов, писатель В. Травкин, московские публицисты А. Турков и Ю. Буртин, заместитель главного редактора журнала "Новый мир" С. Яковлев.

На днях я получила письмо от Виктора Петровича Астафьева, он пишет: "Я добра всем нам хочу, и чтобы хотя бы за гробом жила добрая память об Игоре, и жила поширше, далее Костромы, хочу". Можно ли надеяться, что препятствий для увековечения памяти Игоря Александровича больше не будет?

  - Игорь Дедков и Надежда Крупская - имена несопоставимые. Игорь Дедков остаётся для нас главным человеком. Доживём до следующих Дедковских чтений в апреле, посмотрим. Мы уже начали подготовку к ним.       

 Слова Зыковой я передала практически дословно, согрешив в одном месте - во имя доброго имени библиотекарей. В ответ на вопрос, какие у них мотивы для снятия имени Крупской, - переосмысление её деятельности? Галина Вадимовна сказала:

  - Какое там переосмысление! Разве библиотекарям теперь до этого - зарплату задерживают. Просто мы изучили полемику в "Северной правде" и решили, что имя нужно снять.

Ну не могла ж я написать, что у библиотекарей мозги отшибло; тоже мне, причина - безденежье.

В общем, материал опубликовали. Однако уже на следующий день редактор показал мне письмо от Зыковой с жалобой на меня и просил объяснить - в чём дело, что же я "переврала" в её словах?

В тексте оказался лишний... дефис, на четыре строчки раньше ответа. Впрочем, не мешающий разобраться, где вопрос кончается и начинается ответ. Тем более, перед её ответом дефис тоже стоял. Эту мелочь, возникшую в наборном цехе, никто не заметил - я же не вычитала сама материал, была на похоронах. И редактора тоже, кажется...

Стилистическая правка при обработке разговорной речи была минимальна. Это и объяснила Андрею. К его чести, он отнёсся к ситуации спокойно. Видимо, прочитав письмо, понял, что это накат обозлённых таким оборотом дела противников переименования.   

Разумеется, Петров не сомневался, что ничего я не перевирала. А ведь мог бы сделать вид, что сомневается! Но он только посоветовал: "Ну, позвони Зыковой, объяснитесь, разберитесь, может, она отзовёт письмо? Ведь если не отзовёт, по Закону о печати мы обязаны его опубликовать". - "А я по закону имею право на ответ, так ведь?" - "Конечно", - ответил Андрей.

С Галиной Вадимовной мы разобрали интервью по строчкам. И обе пришли к выводу, что никаких неточностей нет. Обе!   - Так почему же тогда Вы написали письмо в редакцию? - спросила я.

  - Ну, понимаете, сразу после выхода газеты мне стали звонить люди: Муренин, Гончарова, Артамонова (до сих не знаю, что это за Артамонова.- В.А.), кричали на меня в трубку, что ты, мол, сама подталкиваешь к тому, чтобы библиотеке дали имя Дедкова!

  - В каком месте текста, Вы, по их мнению, подталкиваете к этому?

  - Там, где сказала, что доживём до следующих Дедковских чтений...

  - Но Вы же не сказали "Доживём до чтений - переименуем", вы сказали: "Подумаем" - так и напечатано.

- Но понимаете, люди домысливают...

  - А Вы бы не терялись, и посоветовали им домыслы засунуть... подальше.      

Галину Вадимовну с её лепетом мне стало жалко. Ну, - женщина, не герой, не милиционер, держать удар не может. Я не стала её упрекать за малодушный и бесчестный поступок. А вот она меня не пожалела - письма не отозвала. Хотя мне пообещала сделать это! Так и опубликовали его вместе с моим ответом...      

Резонанс: "Доживём до апреля", "СП", 18.03.97  

ПРОСИМ НЕ ЗАНИМАТЬСЯ...  

14 марта в библиотеку позвонила по телефону корреспондент Арямнова В.Н. с просьбой пояснить информацию по поводу снятия имени Крупской.

Я пояснила, что коллектив библиотеки принял решение вернуться к историческому названию, т.е. после утверждения нового устава библиотека будет называться областной научной библиотекой. Мы решили пойти по пути Российской государственной и Российской национальной библиотек.   

Интервью как таковое по телефону я давать отказалась, приглашая её для личной встречи. (Ложь -В.А.). В итоге вопросы корреспондента и мои ответы были переданы неточно, что имеет для библиотеки принципиальное значение. Кроме того, материал скомпонован таким образом, что многие читатели слова корреспондента приняли за мои.

Просим корреспондента Арямнову В.Н. впредь не заниматься проблемами библиотеки.

С уважением, Г. ЗЫКОВА, директор областной библиотеки.  

        Уважаемая Галина Вадимовна, сразу оговорюсь: ваша последняя просьба невыполнима. Костромская областная библиотека - значительная часть культуры костромского края.

Вопрос, какие проблемы стоят перед нашим книгохранилищем, и как оно будет называться - не частный вопрос работников библиотеки.  

Что касается неточностей, приношу за них извинения, а для читателей поясню, к чему они сводились. Вместо слов Зыковой "разработали устав" - в интервью слова "написали устав", так как в тексте после слова "разработали" далее стояло близко однокоренное слово "работает".

Вместо объяснения "Доживём до апреля, посмотрим. Мы уже ходили к Ермакову, просили денег на проведение Дедковских чтений, рассылаем приглашения..." - "До живём до Дедковских чтений, посмотрим. Мы уже начали подготовку к ним".

Указанные изменения относятся к необходимой стилистической обработке разговорной речи для публикации. Других неточностей в тексте нет.  

Не отрицаю, в форме подачи материала есть моё личное разумение, в которое творческое наследие Игоря Дедкова вошло и стало "порядком и лицом вещей", а потому любой мой материал, касающийся имени библиотеки, окрашен верой в то, что имя Дедкова рано или поздно будет светить нам с её фасада.   

Год назад, поддержав предложение коллектива библиотеки о её переименовании, я, как многие, приняла его всерьёз и оставалась ему верна, несмотря на то, что с его стороны последовательности в этом вопросе не прослеживается.

В. АРЯМНОВА, зав. отделом культуры "Северной правды".        

Редакторат принял решение опубликовать моё письмо, хотя Негорюхин успел... ПОДСУЕТИТЬСЯ и принёс в редакцию свою интерпретацию этого акта  трагикомедии.

Но даже Кириллова и Петров брезгливо поморщились на его текст, передавая мне его на память.

Вот оно передо мной, отпечатанное на машинке Борисом Николаевичем - лежит и воняет...

В общем, за то, что библиотекари вдруг решили снять имя Крупской, Муренин с Гончаровой и какая-то Артамонова иже с ними наехали на Зыкову. Она поискала в своей бедной голове, как переложить вину на меня. Нашлась! А Негорюхин попытался подверстаться к этой чудной истории - вдруг удастся начать травлю? Старик помчался в библиотеку, потом домой - сочинять свой пасквиль, далее в редакцию. Всё успел - не гляди, что с помощью палки передвигается...

Почему-то с грустью припомнилось, как он, узнав, что я пишу стихи, попросил почитать. Ознакомившись с рукописью, почтительно вернул, и задал непонятный вопрос:     

- Вера Николаевна, а Вы и вправду... такая?  

Глаза его были в тот момент необычные - совершенно детские, что меня, помню, очень удивило. Старик смотрел глазами ребёнка, в них, кроме изумленного восхищения, ничего не было.  

 - Какая? - спросила я его.

  - Ну... такая, как в стихах?  

И вот теперь пришло время изумляться мне.      

МЫ ПО-ПРЕЖНЕМУ СУЕТИМСЯ  

18 марта в нашей газете опубликовано "интервью" В. Арямновой с директором областной научной библиотеки Г.В. Зыковой под заголовком "Доживём до апреля". (Если бы письмо было опубликовано, я бы отредактировала: "было опубликовано интервью Г.В. Зыковой" В.А.).

На следующий день в разговоре с директором библиотеки по её просьбе я выяснил, что никакого интервью не было (как это - выяснил? Точнее уж тогда - со слов Зыковой никакого интервью не было. В.А.), потому что после того, как раздался звонок В,Н. Арямновой и последовали вопросы, ей было заявлено, что по телефону на эту тему беседы не будет и если журналист желает, пусть придёт в библиотеку и поговорит с директором и членами коллектива.

  Директор библиотеки сказал (а мне не сказал, а сказала  - В.А.) только следующее: "Мы подготовили (а не написали, как утверждает автор. Б.Н.) новый устав библиотеки ещё в прошлом году. Если комитет по госимуществу и другие инстанции утвердят его, то мы будем считать себя правопреемниками областной научной библиотеки Н.К. Крупской и называться областной научной библиотекой, то есть возвратимся к своему историческому названию".

Так называемое "переосмысление деятельности Н.К. Крупской к этому никакого отношения не имеет, одним из мотивов решения послужила полемика на страницах "Северной правды".  

Кстати, подготовка к чтениям идет полным ходом, утверждаются участники, получено письмо по этому поводу от Тамары Фёдоровны Дедковой, рассылаются приглашения, решаются финансовые вопросы.

Жаль, что газете "Костромские ведомости", а не нам удалось коротко и объективно проинформировать костромичей по сути вопроса, а мы продолжаем суетиться.  

Б. НЕГОРЮХИН   

Ну что же, действительно жаль, что роль газеты "Северная правда" свелась ВСЕГО ЛИШЬ к "развёртыванию полемики", В РЕЗУЛЬТАТЕ КОТОРОЙ библиотека вознамерилась снять имя Крупской... Главное, всё-таки это, а не дурно пахнущий скандальчик, который с грехом пополам удалось организовать кучке двуличных людей.

Может, и не стоило уделять так много внимания этому происшествию, но уж очень славно оно характеризует повадки костромичей. А причиной всего - пусть не вина моя, но дефис, не там поставленный наборщицей, но форс-мажор в редакции в связи с похоронами Володи. Но что им Гекуба? Было бы за что зацепиться!     

 Я смогла протолкнуть на страницы газеты отрывок из статьи Леоновича "Спи, кто может" - враждебность моего начальства поослабла. Видимо, ввиду хоть половинчатой, но победы по результату оборванной дискуссии. Они явно испытывали облегчение от того, что решились-таки её закрыть...   

Когда прочла статью Володи, понесла её Инатьеву - уж он-то оценит! Как оценил Виктор Петрович Астафьев:

"Статью Владимир прислал удивительно-замечательную. Так яростно-жарко давно уж никто не пишет, так истово никто уж последнюю рубашку на груди не рвёт. На чужой - пожалуйста, но свою рубаху жалко..."

Приложил к письму "Ответ Игорю Дедкову, увы, уже вослед". Но дискуссию-то уже закрыли. И статья Бориса Архипова из Москвы пришла позже - контора закрылась...

Астафьевский "Ответ" был горяч, как шипящий от ярости утюг - достойный ответ на критику Дедкова романа "Прокляты и убиты". "Утюг" прошелся по моей душе, и я мигом поняла, что бывает, когда правда - по обе стороны...

Игнатьев, прочитав статью Леоновича, тут же помчался с ней к Муренину. На что я и рассчитывала! Объём её был журнальный, в газете опубликовать было возможно лишь отрывок. А Муренин опубликовал в своём журнале "Губернский дом".

Интересно, произошло бы это, если бы статью ему принесла я? Рисковать не стоило, стоило пойти на маленькую хитрость: пусть статью принесёт Игнатьев, ему не откажут.  

Занятно, однако же: что Муренин мог иметь против меня? Я же действием, а не только голосованием на Дедковских чтениях поддержала озвученную там им лично идею переименовать библиотеку: организовала дискуссию. Он, по идее, спасибо должен был мне сказать. Но почему-то вместе с Гончаровой и Артамоновой расстроился, что библиотека сняла имя Крупской, да еще подтолкнул госпожу Зыкову на некрасивый поступок с этим письмом в редакцию... ПОЧЕМУ?!

Почему они, когда приезжают москвичи и вдова Дедкова, вьются вокруг и говорят правильные слова, и выдвигают правильные предложения, а когда те уезжают, начинают гнобить того, кто пытается их правильные слова и предложения, так сказать, внедрять в жизнь? Что за люди?..