Мы - дети войны.

Когда началась та большая война, мне было почти 5 лет. Жили мы в Шацком районе Рязанской области, фронт туда не дошел.

Воспоминания 1941-1947 гг.

В этой серии заметок я расскажу, как жили, где жили, что ели и пили, во что одевались мои Спасские предки, в общем, их быт. Семья Бирюковых – старейшая Спасская семья, которая в числе других шести семей (Шашурины, Махонины) в XVIII веке первыми поселились на этой земле. Так, по крайней мере, утверждает наш краевед Чурочкин Б.Г. На момент моего появления на свет в Спасске жил мой прадед Махонин Дмитрий Иванович с моей прабабкой Анастасией и их три дочери с мужьями, детьми и внуками, всего 18 человек, 5 домов. К этому времени фамилию Бирюковых в Спасске представлял только муж старшей дочери Махониных Анны, мой дед Бирюков Василий Григорьевич и его младший брат. Проследить судьбу прямой ветви Бирюковых от моего прадеда Григория по отцовской линии сейчас не представляется возможным, но в деревне остались многочисленные дальние родственники, носящие эту фамилию. Ввиду большой отдаленности деревни от городов и крупных поселений миграция семей была незначительной и при высокой рождаемости в крестьянских семьях деревни родственные связи всё глубже уходили в глубь времён, осталась одна фамилия. Бирюковых в деревне много, а кто кому и кем приходится, мало кто знает. Сейчас живых Бирюковых по родословной линии деда вверх и вниз в деревне никого не осталось, иных уж нет, а те далече. В 48-м наши в полном составе покинули Спасск. Навсегда. Самый молодой его праправнук Константин, ему 4 года, живёт в Риге, до Спасска далеко. 
Род Бирюковых является типичным для Спасска по всем показателям, не богатый, но и не бедный, так, ниже среднего, поэтому на его примере легко увидеть, как в быту жили мои земляки. За другие семьи говорить не берусь, многое забылось. Рассчитываю на то, что меня дополнят мои земляки, расскажут, как жили их предки. Итак, помолясь, начнём. В тексте будут слова чисто Спасского диалекта, они в скобках или красные.. 

В чем мы жили

Все три дочери Махониных, Анна, Мария и Феврония жили своими домами, Дмитрий Иванович с женой Анастасией жили одни. Из всех домов Бирюковых его дом (двор) был лучшим. Это небольшая изба из толстенных брёвен, тёсаных изнутри, крытая соломой (мелкие венички) крыша, земляная завалинка и небольшие окна. Во дворе большой навес, под которым развешана збруя (осталась от дореволюционных времен), стоят телеги, сани, с/хозинвентарь. Баня просторная, рассчитанная на то, чтоб в ней распаривали и гнули дуги и полозья для саней. Во дворе несколько хлевов и погреб (ледник). 
В доме большая русская печь, загнетка выходит на кухоньку. В сильные морозы под печью ночует поросёнок и ягнята. Кровать в избе одна, хозяйская, остальные спали на печи, на полатях и по лавкам, которые занимали правую и переднюю стену избы. В кухне стол и многочисленные шкафчики и полки для посуды. Для сухих продуктов имелись многочисленные лукошки. Продукты длительного хранения размещали в чулане в т.н. кузовах (большие плетеные емкости). Мука хранилась тоже в чулане), в ларе (сусек). Это большой ящик с наклонной крышкой. Посуда почти вся глиняная и деревянная. В доме просторные сени, в конце которых отгорожен чулан. 
По стенам избы вбиты многочисленные деревянные колышки, на которых развешаны пучки трав, лубочные картинки и рамки с фотографиями (куда они делись, не знаю). В правом переднем углу божница и всегда горящая лампада. За иконами хранили важные документы и деньги. 
Кровать – сложное и большое сооружение, прадед на неё забирался с пенька. Больше всего в ней клопов, с которыми иногда боролись, но с малыми результатами. Я, например, всё лето спасался от них на сеновале. Тараканов тоже было вволю, для защиты от них в других наших домах ножки кровати стояли в горшках, куда что-то наливали. Перина у прабабки перьевая, в других домах матрацы наполнены мякиной, но подушки все перьевые. Одеяло сверху обязательно лоскутное, чем оно набито, я не знаю, но оно неподъёмное и очень тёплое. Постельного белья не было вообще. Низ кровати закрыт подзором. Кстати, господа отставники, при выпуске из училища я получил приданое: пустой наматрацник, простыню, наволочку, трусы, майку и полотенце. Наматрацник и наволочку надо было набивать соломой, что я и сделал. Как у Вас было? 
В левом переднем углу стоял сундук, где хранилась выходная одежда, обувь и семейные ценности. На нём ночью спали. В избе всегда полутемно, т.к. окна маленькие и все заставлены геранью. Но это не во всех наших домах. В крепкие зимы окна снаружи забивались до половины досками и засыпались опилками. Вообще, в избах было зимой чересчур жарко, иногда невыносимо, отчего мы, дети, часто простужались. Особенно доставалось тем, кто на полатях. Но действовал принцип – жар костей не ломит. Характерная деталь: когда кто-то зимой входит в избу, с ним вваливаются клубы пора, т.к. влажность в избе очень большая, а проветривать её не любили. Бани были не у всех наших, стирали дома, полоскали иногда в Кермиси. 
Это про дом деда. У его дочерей было примерно то же, но гораздо беднее, зятья были ленивые. У деда вообще была изба из тонких бревен, практически из жердей, снаружи и внутри обмазана глиной. Вот у двоюродной бабки Маши дом был, как крепость, но не было двора. В общем, кто как. Но все дворы были обнесены крепкими заборами из горбылей, некоторые участки из плетёной ивы. 
Немного о гигиене. Пол и столешницы скоблили ножом или топором, да так крепко, что сучки выпирали. Посуду выжаривали, летом на солнце, зимой на поду (нижняя часть очага печи) или загнетке (передняя часть пода). Постель от клопов зимой иногда вымораживали, летом сушили на улице. Носки, портянки, рукавицы сушили в печурках (небольшие ниши сбоку печи), отчего дух в избе был всегда тяжелый, особенно зимой. У двери стелили солому, иногда снаружи, иногда внутри. Печь топили женщины, начинали затемно. 
Изба освещалась керосиновой лампой, большинство семилинейные (не знаю, что это такое), а когда не было гасу (керосина), всегда наготове пучок лучин. Горели они не ярко, но довольно долго и стреляли, но миска с водой наготове. 
Амбар при доме был только у деда, но там хранили только зерно. Проблеме тёплого туалета не придавали особого значения, основные методы – с крыльца и за углом. Потом убирали. Летом, конечно, туалет работал, но не в полную силу, все были на работе, а там выйдешь в поле, сядешь с…, далеко кругом видать. 
Такие были наши жилища. Мне по службе приходилось жить и на частной квартире, и в комнате размером с платяной шкаф, и на вилле, и в роскошной 5-ти комнатной квартире в бельэтаже. Всякое бывало. 

Как мы одевались

Самая неинтересная часть воспоминаний.

Тут экзотики мало, но кое-что помню. 
Прадед и прабабка одевались как крестьяне XIX века: посконные порты и длинная рубаха с пояском у прадеда, повойник у прабабки и у обоих лыковые лапти. Зимой оба ходили в шубах типа армяк, при поездках на лошади зимой – тулуп, осенью и весной – халат (покрой тулупа, но из многослойной грубой ткани, всё с большим высоким воротником). Из современного они признавали только калоши. 
Их дочери (мои бабки) одевались немного современней, но тоже до самой смерти платья не надевали, носили только несколько юбок (до 3-х), ситцевые кофты навыпуск, от холода вязаные кофты (иногда фабричные) неопределимой моды и формы. На голове летом 1-2 платка (первая косынка закрывает лоб), зимой плюс к ним шаль. К праздникам у них были морозовские полушалки. Из нательного белья только длинная рубаха типа мешка с дырками для рук и головы. Насчет трусов не знаю, но по косвенным признакам их не было вообще и никогда. В лес за дровами одевали мужские подштанники. Моя бабка Анна и её младшая сестра Мария точно так экипировались даже живя в Москве. Ещё у Марии был плисовый жакет. Лаптей они уже не носили, обувь вся покупная, основное – калоши. Чулки простые, из магазина, для зимы – самовяз. Носочки – любимая вещь женщин, их носили во всякий сезон. 
Мать одевалась вполне по-городскому, но она – москвичка с городским приданым. Запомнились у неё боты на каблуках и с пуговками, а также белый берет. Деревенских полушубков не носила принципиально. 
Ввиду жестокого дефицита всего и вся широко применялась реставрация одежды: перешивать из большого размера в малый, перелицевать (шить наизнанку), ставить заплаты, перекрашивать, штопать, латать. Цвет ниток не имел значения, белые закрашивали чернилами. 
Полушубки в семьях были, но в каждой один на всех. Хотя овцы были в каждом нашем дворе. Тулуп и халат – по одному на всех Бирюковых. 
Мужчины одевались по возможностям того времени: кепки-восьмиклинки, косоворотки, сапоги (в т.ч. с брезентовым верхом), у отца галифе с кожаными леями. Но лапти носили на работах всегда, особенно зимой. Я сам две зимы в них топал (весной к ним привязывались деревянные колодки, чтобы по лужам ходить). К ним надо привыкнуть, поначалу подвертываются ноги. 
Смена одежды при переходе ко сну простая: снял верхнюю одежду и в постель: мужчины в подштанниках и рубахах, женщины в рубахах. Водные процедуры перед сном не проводились, самоочистка. 

Что и как мы ели

Традиционно считается, что главной пищей русских был и есть хлеб. В нашей семье именно так и было. Мужчины семьи не были домашними хлеборобами-единоличниками или кулаками, в основном, они были механизаторами и извозчиками, а дед к тому же какое-то время был председателем волисполкома, поэтому хлеб в семьях был. В разные годы по-разному, но он был. Были годы впроголодь, а были и от пуза. Картошку в семьях сажали мало, даже не хватало до нового урожая, занимали у прабабки (стыд и позор). Огородом занимались женщины, овощей не хватало, иногда их подкупали, тут выручала мамина получка и отцов фронтовой капитанский аттестат, для деревни немалые деньги. 
Но другие семьи картошку сажали. Я помню, в какой-то год мы всем классом ходили её копать к учительнице, они за мостом на той стороне жили, первый после моста дом налево. Соток 20 наверное было, она потом нас ею вечером кормила. 
Хлеб пекли дома, примерно раз в 6-8 дней. Когда в доме “хлебы”, т.е. идёт выпечка, всё становится на рога. Пекли только караваями, только подовый и кислый, закваска своя. За столом хлеб резала хозяйка, приложив каравай к животу (своеобразный символ плодородия) и раздавала каждому индивидуально, сколько дали – больше не получишь. После еды крошки со стола собирали и в рот. Детям за баловство с хлебом ложкой по лбу. Корки (скорки) по-возможности не ели, их сушили, а потом в квас. К тому же низ каравая весь в золе и угольках, корки твердые и толстые, а с зубами у всех проблемы, особенно у дедов, стоматологии в Спасске не было. 
На завтрак был кусочек сала или вареное яйцо, всё с куском хлеба. У бабки были козы, так дети имели молоко. Но чаще ограничивались холодной вареной картошкой с луком и хлебом. Картошку жарили редко, не было жиров. 
На обед щи, летом или квас (окрошка по-современному, но полупустая) или тюря – холодная вода с корками, зеленым луком (буд), блёстками масла, а если есть, то с кусочками холодного мяса. На щи хочу обратить особое внимание. Они обязательно с мясом (в хозяйствах были овцы, иногда свиньи, но редко), очень густые, так что ложка стоит, в нём много грубо порезанных овощей и картошки. Когда гущу выберут, прадед стучит ложкой по краю миски, давая команду брать мясо. Для особо шустрых (мои дядья) наказание ложкой по лбу. На второе каша пшенная, просо выращивали на своих огородах, прополка его на детях, это каторжная работа. 
На третье саламата (заварная ржаная мука грубого помола, затируха) либо пареная тыква. Иногда делали кисель, благо крахмал был у всех, к киселю пышки. Иногда где-то добывали сахар (комковой), тогда пили морковный или свекольный чай. Для детей это пир. 
Такие комплексные обеды – не система, повседневное меню короче. Обычные обеды - без мяса, т.к. его и сало, если оно было, брали на лесозаготовку, на покос, на полевые работы в колхозе, одним словом, на тяжелые работы. 
Небольшим подспорьем к столу были грибы, ягоды и рыба из Кермиси. Орехов было много, но их дети лопали бессистемно и без разрешения. 
Так мы ели. Конечно, пища была однообразная, грубая, не очень вкусная, на вид не привлекательная, не сбалансированная по белкам, жирам и углеводам, но, на мой взгляд, питание было в целом очень рациональным и поддерживало бодрый дух и работоспособность. Во всяком случае, когда мы переехали в Москву, то я не заметил улучшения питания по калорийности и витаминам, в 10-м классе при росте 179 см весил 64 кг. В училище ВДВ в первый же год я поправился на 12 кг и этот вес держал до 40 лет. В том возрасте набрал тоже за год 11 кг (в Дивноморске долго отдыхал после загранкомандировки, это около Геленджика ) и эти 85 кг ношу до сих пор. 
И насчет голода: в 1948-м родители переехали в Каверино, а потом в Старое Берёзово, это 50 км от Спасска, так там они держали корову (куплена в Кермиси), 2-х свиней, 4овцы, тьму гусей, уток и кур. Когда дети выросли и ушли со двора, ушла со двора и скотинка.