Сельское подворье. Из цикла рассказов "Горожанин в деревне"

          СЕЛЬСКОЕ ПОДВОРЬЕ ( Из цикла рассказов "Горожанин в деревне")

          ПЕТУХ
Было это в 1954 году. Переехали мы семьей в поселок Саракташ, Оренбургской области, на постоянное место жительства. Дед строил там дом. И должны были там жить он с бабулей, дядя Вася и мы трое, я, отец и мама. А было мне тогда почти 6 лет...
   Отец устроился работать на станкостроительный завод "Коммунар" то ли технологом, то ли конструктором. Уже не помню.
Стоились не мы одни, а весь уличный порядок. Оград между домами почти не было.
   Так вот, повадился соседский петух топтать наших кур. Причем, предварительно отлупив нашего петуха до крови. Через несколько дней тот остался почти без хвоста и перьев. Но упорно каждый раз лез в драку при виде гостя. А получив дюлей, отсиживался, где-нибудь в закоулке. Хотел его дед зарезать, но отец не дал. И вот почему...
   Однажды в обеденный перерыв, играя с отцом в шахматы, сосед  в шутку рассказал о нашем петухе болельщикам. Отец шутку не оценил, и поспорил с соседом на ящик вина, что через 10 дней наш петух побьет ихнего. Болельщики обрадовались. Зная, что отец почти не пил, они знали, что все им достанется. 
   Каждый день, вставая рано утром, он ловил петуха и помещал в предбанник, после чего кормил мясом, нарезанным длинными ломтиками. Петух с удовольствием поедал прямо из рук.
Затем начиналась экзекуция. Отец ширял его веником, а тот прыгал вверх, истошно орал и кидался на веник. Вечером все повторялось, после чего отец относил его в курятник.
   Прошло десять дней. Как раз в выходной пришли свидетели, и расселись на крыльце. Отец поймал петуха и повторил всю операцию, а затем открыл двери в предбанник. Разъяренный петух пулей вылетел оттуда.
   Соседский петух важно ходил среди наших кур, когда на него налетела  эта торпеда. Эту свалку надо было видеть! Перья летели во все стороны. Вопеж стоял страшный! Бедный "сосед" не выдержал напора, убежал и забился в своем курятнике.
    Пришлось нашему соседу ставить ящик вина, да к тому же срочно ставить изгородь, так как теперь наш петух хозяйничал у него во дворе.
А своего петуха ему пришлось зарезать, так как он из курятника не выходил и ничего не ел...

           ХРЮШКИ
     А это было уже в 1974 году. Приехали мы всей семьей  (Я, жена и пятилетняя дочь) в отпуск к теще с тестем в деревню. Тогда мы еще могли позволить себе такую роскошь. Шесть билетов на самолет из Ташкента в Волгоград, шесть билетов на поезд из Волгограда в Морец Еланского района – никаких финансовых проблем. Еще и на жизнь до зарплаты оставалось. Правда, с билетами было туго.
     Тесть с тещей оказались людьми старой закалки. С зятьями и невестками разговаривали на Вы, относились к ним довольно чопорно.
     Мне такой расклад не понравился, и я придумал, как все это изменить.
     У тестя с войны были простреляны легкие, и его мучила астма. По хозяйству как нужно, он работать не мог. А тут уличная ограда покосилась, и внутри между двором и садом упала. Да еще в подворье пшеницу на сено косить нужно было.
     Ну, так вот, приехали утром. День гуляли, день похмелялись. На третий день вышел я на улицу и стал смотреть на ограду.
     Вышла теща и сказала, чтобы я не выдумывал, а отдыхал. Так как мы приехали в отпуск отдыхать…
     Я ей заявил, что мне отдыхать скучно, и стал копать ямы под столбы.
     Вышел тесть, и сказал, что я не так делаю. Сначала нужно забор разобрать, а потом ямы под столбы прочистить. А так я на уличную территорию вылез, да к тому же стена сарая является частью забора.
     Я с ним не согласился и заявил, что соседские заборы все под торец домов. Один лишь его отступает на метр (они-то уже давно переставили). Мы с ним крепко поспорили, он про «Вы» и забыл. Плюнул он и ушел в хату, а мне сказал, что я эти ямы буду два дня копать из-за своего упрямства.
     Так уж случилось, что в этот день ему нужно было ехать в Елань на обследование. Он вскоре собрался и уехал.
      Зашел я в сарай зачем-то и увидел бур (для бурения льда зимой на рыбалке). Взял я его и стал им бурить землю под столбы. Работа пошла так споро, что через час ямки оказались нужной глубины (с запасом) и до такой степени аккуратные. Вставил я в них подготовленные столбики, насыпал гравия, уплотнил, как требуется, и  остался очень доволен. А дальше осталось – отшибать щиты и прибивать их на новое место.
     Одним словом, к его приезду изгородь стояла на новом месте. Он только крякнул, но ничего не сказал…
      С матерью вышло немного по-другому. Любил я по утрам, выйдя из хаты, отломить горбушку хлеба, взять щепоть соли, кусок сала и пойти в огород. Там  находил огурец и все это ел, заедая укропом, который ломал тут же. Мать на это страшно злилась. Укоряла в том, что я не ем яйца (которые она варила ведрами), сметану, сливки. Называла меня телком. Но я все равно делал по-своему.
      Один раз попросила она принести корове ведро воды с речки. Набрал я воду и отнес корове. А сам ушел в хату. Мать спрашивает, принес ли я воду корове. Я ответил утвердительно. Она спрашивает, почему корова мычит. Я пожал плечами. Наконец она догадалась спросить, а сколько воды я ей принес. Я сказал, что ведро. Они все сильно смеялись, я же недоумевал – почему. Отсмеявшись, они пояснили, что корове нужно носить воду столько, сколько она выпьет.
      Однажды решил я похвастать, как я умею здорово чистить картошку. В армии старшина с нас кожуру снимал, если толсто чистили. Почистил я полведра и позвал тещу. Посмотрела она на мою работу и спрашивает, чем она свинью кормить будет после моей чистки. Очистки она варила вместе с отрубями и комбикормом. А я-то думал, зачем так тщательно нужно мыть картошку перед чисткой.
      Так незаметно, из-за своих ворчаний она незаметно стала называть меня на «Ты».
      Наконец-то мы дошли и до хрюшки. Свинья жила в добротном свинарнике, сложенном из бревен, с хорошим освещением. Пол был настелен дубовыми толстыми досками, и его мать шарпала ножом раз в три дня, стены были побелены известкой. В углу было отверстие, выходящее в канавку, которая выходила наружу, в вырытую яму. Так вот свинья «ходила»  в это отверстие, а у нее в свинарнике даже запаха не было. Я спросил у тещи, зачем столько хлопот. Она мне пояснила, что если свинья живет как «свинья», то в сале будут черные включения (паразиты), опасные для людей. В соленом сале можно заметить и вырезать, но недоваренное мясо опасно. (А пользовались керосинками).
      Вот так свинья жила у матери. Теперь опишу, как жил поросенок Борька у сестры жены.
      Старшая сестра жила в соседнем селе с пьяницей мужем. Было у нее двое малолетних детей. Муж работал сельским пастухом и дней по пять не был дома. По хозяйству ничего не делал, а только бухал не просыхая.

      А в хозяйстве корова, кабанчик, куры.
      А тут она тяжело заболела. Положили ее в больницу и стали готовить на операцию по удалению желчного пузыря. Жена «подъехала» к кое-кому и добилась, чтобы ее перевели в отдельную палату, а ей разрешили за ней ухаживать. Детей забрали дед с бабкой, а за хозяйством смотреть стало некому. Попросили они меня пожить в их доме и присмотреть за скотиной. Я и согласился.
      Как только я приехал в это село, свояк тут же смылся пасти коров. Сказал, что я сам разберусь, где что лежит.
      Пошел я двор смотреть. Огород страшно зарос травой (по пояс). Ничего из овощей не видно. В сарае увидел странное животное, отдаленно напоминающее свинью. Поросенок был страшно худ и грязен, и стоял по «колено» в грязи. По двору ходили меланхольные куры с облезлым петухом, у которого не хватало пальцев (зимой отморозил).
      Поздно вечером пришла корова и тут же прошла в загон (наверное, из-за грязи в сарай (баз) не заходила). Потом пришла сестра мужа. Пихнула корову кулаком в бок и стала доить. Надоила литра три молока и принесла мне банку. Я не брал, а предлагал ей забрать себе. Но она сказала, что у них своего навалом, оставила банку и ушла. Сказала только, что если мне молоко не нужно, то утром доить она не придет. И чтобы я ее так выгонял, а выдоят пастухи.
      Лег я спать, но с рассветом услышал страшный гвалт в базу. Оказалось, что петух, слетая с насеста, промахнулся и сорвался прямо под ноги поросенка. Тот его сожрал в мгновение ока. Я только хруст услышал.
      Пока я воевал в сарае, корова ушла в стадо.
      Зашел я в дом отдышаться, а когда вышел, то увидел, что куры сидят перед крыльцом (сидят, будто на яйцах) и смотрят на двери.
      Пошел я искать зерно. Нашел в пристройке ларь, насыпал зерна и натаскал воды.
      Пока возился с курами, опять истошно заголосил поросенок.  Я пошел в огород и стал рвать траву и носить ему. Он жадно поедал, но половину истоптал в грязи.
      Я тогда нашел веревку и резиновые сапоги. Первоочередной задачей нужно было вытащить поросенка из загона. Но я боялся, что он сбежит. Поэтому решил привязать его веревкой под брюхом, а веревку к крыльцу.
      Но потом пришла в голову другая мысль. В углу двора была большая яма, где месили глину. Я в эту яму натаскал ведер двадцать воды (благо, колонка была рядом с домом), потом привязал поросенка и выволок его наружу. Такого визга я ранее никогда не слыхал. Но когда я спихнул его в яму, он мгновенно успокоился, и погрузился в воду целиком. Торчали наружу лишь пятак и уши.
      Привязав веревку, я вернулся в сарай и принялся за работу. Выгребать пришлось часа три. Зато когда посыпал пол песком, то сам не мог нарадоваться. Теперь нужно было вытащить Борьку из ямы и поместить в загон. Из ямы он вылезать не хотел, и опять визгу было на полсела.
      Но, когда увидел свежую траву, то сразу успокоился.
      Спустившись в погреб, я увидел, что все кринки, банки, кастрюли заполнены скисшимся молоком. А в углу – большую кучу прошлогодней картошки. Нашел также и мешок с комбикормом. За Борьку можно было не переживать…
     
      НЮСЬКА и ЗОРЬКА
     
      Моя любимая теща попросила меня ходить встречать корову по вечерам. Дело в том, что пьяницы-пастухи уводили стадо подальше от села, после чего сами пьянствовали, а стадо охраняли пастушьи собаки. Но травы там почти не было. Так вот, повадилась наша Нюська пробавляться приварком. Дело в том, что за селом была заброшенная усадьба. Сруб разобрали и вывезли, а двор и огород заросли густой травой по грудь. Когда пастухи пригоняли стадо, она отставала и уходила на эту усадьбу, где и паслась дотемна.
      Помучился я несколько дней, бегая за ней по всей улице, на смех соседям, и решил действовать иначе.
      Пригнав ее в очередной раз, я отломил большой кусок хлеба, круто посолил и скормил Нюське. У нее аж в животе бурчало от удовольствия.
      Дня через три, наша Нюська прибежала домой первая. А теща заметила, что корова стала давать молока на литр-полтора больше.
      Все бы ничего, но однажды, когда я подкармливал корову, на крыльцо вышел тесть и увидел. Он в ярости затопал ногами и стал на меня орать, что я испортил скотину. Теща еле его успокоила. Когда я спросил у нее, с какого дуба он упал, она мне пояснила, что теперь корова без хлеба с солью молоко будет ужимать. А хлеб скотине не скармливают. Даже собакам почти не дают. Поэтому тесть и рассвирепел.
      Вскоре я уехал караулить подворье сестры жены, а они как-то этот вопрос уладили.
      Но у Марии с коровой было то же самое. Приходила она затемно, но я ее не встречал и не искал.
      Однажды прибежал мальчишка и сказал, что мать корову доить не придет, так как уехала в другое село на свадьбу.
      Делать нечего. Принес я ведро, скамейку, подлез под корову и стал доить. Корова удивленно на меня посмотрела и стала переминаться с ноги на ногу.
      Исхлестав мне морду лица своим хвостом, она, в конце концов, опрокинула ведро, и все молоко вытекло. Да и было его литра два. Но вымя я несколько выдоил.
      Вспомнив, что к корове можно подлизаться, на следующий день я нарвал сноп травы и уложил в большое корыто у стены сарая.
      Зорька пришла и, как всегда, пошла в свой загон. Но тут увидела траву. Я увидел, что она с удовольствием ест, тут же притащил ведро и скамейку. Пока она ела, я выдоил больше четырех литров, а она даже не оглянулась.
      Через пару дней она стала приходить засветло, и я смог ее доить и по утрам. Но утром давал треть ведра старой картошки. Потом мне сказали, что если бы картошка была молодая, то корову я бы угробил.
      В огороде трава вскоре кончилась, и мне пришлось ходить за село, где у селян было поле под картошку. Там уж травы было много (что интересно, прополол я таким образом половину их участка, так картошки с него выкопали в три раза больше, чем с оставшегося не прополотого).
      Так я и жил, практически один. Вставал с первыми петухами (да, насчет петуха… Сестра, обрадованная, что ей не нужно ходить доить, подарила своего лишнего петуха), доил Зорьку, кормил Борьку. И кур с петухом. И все были довольны (кроме меня, естественно)…