ВАСЬКА

Музыка для просмотра (ОБЛАКО) - включаем PLAY и читаем статью.

Интеркавказ начинает "превью-публикации" книги "За бруствер", приглашая всех неравнодушных участвовать впланировании оставшизся недописанных глав произведения.

Первый "превью" посвящен солдату Внутренних войск МВД РФ, которого звали Василий. Автор книги и редакциясайта ждет ваших откликов:

***

Почему то так вышло, что Васька как-то «прибился» именно к нашему взводу. Ну возможно еще и потому, что вдругих взводах солдат иногда гоняли их кубриков, боясь краж.

Мы приехали на место дислокации ближе к вечеру, затащили все вещи, стали обустраиваться. Кто-то уже началбойкие рывки для входа в многодневный запой, непьющие смотрели, чтобы у перепивших не было игр соружием.

А то от переусердия в борьбе с «зеленым змием» кто-то мог и про  «омоновскую рулетку» вспомнить. Несмотряна гибель одного из наших бойцов летом 2000 года из-за такой игры с гранатой.

Утром первого полного дня нашей командировки в дверь кто-то постучался. Васька…

- Здрасьте. А можно я сегодня у вас помою?

- ???

- Ну полы в смысле…

- Чего?

- Ну тут до вас стояли, за сигарету мы полы им мыли.

- Ничего себе порядки…

Ваське дали пачку сигарет и предложили идти и обкуриться со своими друзьями. Васька почему-то настаивал намытье полов. Пенсионер Женя уже называл Ваську сынком и предлагал идти с богом, но Васька все равнопросился мыть полы.

Он объяснил почему, хотя, думаю, было похоже что все такие ему стыдно это говорить.

Смысл такой – он пока не в наряде, не в карауле, по идее может отдыхать, потому что такое время у солдатредкость, обычно они пашут, сменяя друг друга.

Так Васька смекнул, что пока он моет полы у омоновцев, контрактники не смогут его отсюда достать, так какомоновцев боятся.

И поэтому вместо того, чтобы заставлять делать солдата отдыхающей смены что-нибудь, как обычно, сложное,трудное и бесполезное, вроде мытья техники, покраски цементом кольев ограждения периметра местадислокации или вычерпывания огромной лужи у входа в школу, которая все равно снова набиралась за полчаса,контрактник мог «списать» свободное время солдата на уборку в кубрике у омоновцев.

Васька схватил швабру, наши уговоры, что мы сами все помоем, на него не действовали. Дверь в кубрикоткрылась, залезла физиономия дагестанского контрактника:

- А! Ты тут? Моешь? Ладно…

Контрактник закрыл дверь кубрика и утопал к себе на первый этаж школы, где жили вояки. Васька сиял.

- Спасибо, спасибо, спасибо! Я вам щас так помою!

Мы уже ничего не могли поделать. Васька вовсю уже мыл полы – тазик с водой, оказывается уже стоял с тойстороны двери кубрика – принес заранее. Добрался до горы барахла в правом углу кубрика. Под «барахлом» можно подразумевать что угодно. Что могло быть на войне – патроны, гранаты, одноразовые гранатометы, оружие, сваленное в сложную геометрическую фигуру с торчащим стволом самого длинного «лидера» - снайперки «весла» СВД, ящик с консервами, ВОГи для подствольных гранатометов, машинка для заряжания пулеметных лент, коробки с макаронами быстрого приготовления, россыпь банок кильки в томатном соусе (открывешь, а она на тебя смотрит), и прочее «военное барахло». Васька сделал паузу в махании шваброй. Узрел во всей куче макароны.

- Александра и Софья…хорошие. У них соус вкусный, даже так с хлебом можно есть.

- Вась, возьми пару пачек – сказал кто-то из наших в кубрике. И банку тушенки возьми – для весомости, все равно в первые дни это дерьмо никто не жрет – еще домашнее осталось…

***

За пару дней до этого вояки получили приказ о передислокации – с нашей горы, вниз, к селу Симсир, стоявшему на берегу Ярык-Су.

Первая группа вояк – небольшой отряд поехал на разведку местности. Они окопались там и решили остаться на ночь, так как задержались и засветло возвратиться уже не успевали. А ехать назад ночью по горам – опасно не только из-за того что могут расстрелять и сжечь, а еще и из-за того, что банально улетишь в ущелье. Уличного освещения тут нет. А на свет фар, кстати, могут и свои кто-нибудь что-нибудь «прислать», например снаряд или  мину.

Но «подарок от своих» оказался куда подлее. Ночью оставшийся на ночь внизу отряд подвергся атаке. Стали отбиваться, дали координаты наверх, на гору, основным своим силам, минометчики долго шарахали по их координатам.

Утром выяснилось, что накрыли они, в основном своих. Трупов боевиков никто не нашел. А вот своего офицера и двух солдат домой пришлось везти в цинке, несколько солдат – в госпиталь с различными ранениями.

Васька рыдал по другу. Под своим минометным огнем у него погиб лучший его друг. По словам Васьки, они вместе призывались, были знакомы и дружили еще до армии, их родители тоже были знакомы, дружили семьями, потом они вместе попали в Чечню, старались везде держаться вместе.

Васька сказал, что его другу оторвало голову. Точнее – срезало осколком 125-мм минометного выстрела.

И хотя трупов Васька за свой, кажется, уже почти год в Чечне, насмотрелся много, потеря близкого друга выбила его из колеи. Он сидел, и  свернувшись в комок плакал на ступеньках лестницы школы между 1 и 2 этажом.

Мы подняли его и потащили к себе в кубрик. Посадили за стол – кружка спирта. Надо. Пей, блин, ничего твои контрактники тебе не сделают!

Васька выпил и кажется стал рыдать еще больше. Кажется с него прямо что-то выходило, как болезнь какая-то перла.

Налили еще, Васька быстро опьянел. Стал стонать что-то про проклятую войну, про то, что он теперь родителям своего друга дома скажет, и что лучше его теперь пусть тоже убьют, и что у его друга девушка дома красивая осталась, они думали даже поженятся, и что он уже так от всего устал, что несколько раз думал застрелиться, то от страха, то от того, что «не может уже совсем».

Пришел васькин командир отделения – контрактник, кто-то с наших вывел его с кубрика, чтобы тот не видел пьяного Ваську, и «отпросил» Ваську до вечера, мол, все равно от него сегодня толку никакого – он из-за друга совсем раскис, еще натворит чего. Контрактник согласился – под нашу ответственность, что с солдатом ничего не случится, а то, мол, он как узнал, что друг его погиб, чудной совсем стал.

Ваську напоили, попытались накормить – не ел. К обеду он уже рассказывал про маму, папу, про школу, потом опять про друга, потом опять плакал, потом про то, как они с другом и его подругой гуляли вместе, как по ушам получил от отца, когда с компанией загуляли до утра.

Васька то смеялся, то плакал. Смеялся со слезами на глазах.

Потом, «дойдя до кондиции», открывал нам «военную тайну», что мол, мать писала, война скоро закончится – ей кто-то из «знающих» сказал, и мы мол, совсем скоро все поедем домой, нам еще денег дадут за войну, будем гулять. Потом он сказал что свои деньги потратит чтобы родителям друга помочь на памятник хороший чтоб там гравировка была – БТР, автомат и его друг в форме.

Потом Васька на нас злился, что, мол, а чего вы с ихним отрядом вниз тогда не поехали в Симсир, мол, вот вы бы навтыкали боевикам и минометов не надо было бы.

Потом говорил, что выяснит, кто миномет наводил, который накрыл своих. Да много чего говорил.

После очередной кружки чего-то спиртного он стал пристраиваться спать за столом. Все. Васька окукливается. Положили Ваську на нары.

Вечером разбудили. Он был помятый, еще не протрезвевший и перепуганный. Провели с ним беседу – что пока мы тут, возможно еще много друзей погибнет. И что раз ты попал на войну, надо потихоньку придумывать, чтобы не воспринимать это так близко.

«Ты еще молодой просто. Постарше станешь, привыкнешь» - выдал что то «типа умное» пенсионер Женя.

Васька сидел и еще полупьяными мозгами пытался понять – как к этому можно привыкнуть?

С его неправильных размеров рыжей головой, его вертлявостью, шутками, его жизнерадостностью, привыкнуть к тому, чтобы твоим друзьям отрывало голову минами от своих же минометов, казалось невозможным.

(Интеркавказ: отрывки книги "За бруствер" читайте только на Интеркавказе, продолжения следуют...)

Дмитрий Флорин Интеркавказ 16/9/2011