Что произошло в Каире?

Этот исторический очерк, переведенный мной с английского языка на русский я публикую с любезного разрешения господина  Др. К.Д. МкКея ( C.G. McKay), соавтора известнейшей книги  «Swedish Signal Intelligence».  Я полагаю, что это исследование будет интересно всем кто интересуется деятельность разведки во время Второй Мировой Войны.  

05-10-2011  

В 1982 году Карл Иван Даниэльссон, бывший советник посольства в Швеции в Будапеште во время Второй Мировой войны был назван одним из праведников Яд-Вашем. Его работа в оказании помощи евреям Венгрии была оценена спустя  два года после того, как его младшего коллегу Пера Ангера признали Яд-Вашем  и много позже, чем Рауля Валленберга (1963) и  Вальдемара и Нины Ланглет (1965). Процесс принятия решения комитетом Яд-Вашем (2) до сих пор остается втайне, но сейчас не трудно время принятия этих решений. В конце концов, Валленберг и Ланглеты были в большей степени вовлечены в работы по спасению, и в то время много евреев были еще живы благодаря их усилиям и могли подтвердить их работу  «на острие». С другой стороны, Даниэльссон оставался Главой Миссии. Заслуживает внимания тот, что он преданно поддерживал деятельность своих подчиненных Ангера и Валленберга и лично подписал многие исходящие защитные документы. Его вклад не ограничивался только подписанием документов. (3) Например, Даниэльссон лично принял участие в деле сестер Айсманн. (4) В конце концов, вместо того, чтобы уехать из Будапешта по предложению венгерских властей, Даниельссон предпочел остаться в Будапеште до горького конца, и оказал важную моральную поддержку Валленбергу в его деятельности.

Несмотря на эти заслуги некоторое сомнение вызывает странное молчание в отношении Даниэльссона. (5) Как указывал Гёран Ридеберг, явное отсутствие интереса Министерства иностранных дел к Даниельссону разительно отличается от показного интереса к его младшим коллегам. Ларс Берг и Энгер дали отчет о событиях в Будапеште, но в отношении Министра в истории явно существовали поразительные пробелы.

С одной стороны, отношение к Даниельссону было выражением человеческой симпатии к тому состоянию, в котором он оказался по возвращении из Будапешта. Советник посольства был пожилым человеком, и напряжение последних лет в Будапеште сломило его физически и морально. (6) Это была одна теория. Но были и те, кто критиковал Даниельссона, в частности Вальдемар Ланглет, который привлек внимание своего друга Остена Ундена, шведского министра иностранных дел в послевоенный период, к многочисленным промахам, ставшим причиной того, что «дипломатическую миссию показали не в неприглядном свете в глазах потенциального и позднее фактического победителя. (7)  Ланглет молчал обо всех этих промахах в своих мемуарах Verk och Dagar I Budapest.  “A whole book”  Ланглет полагал, что Унден «действительно мог написать об этом».

Тот факт, что он прислушивался к мнению Ундена, мог означать, что в сознании Ундена сформировался совершенно негативный образ Даниэльссона, так что это, вероятно, гарантировало, что на бывшего советника посольства в Будапеште не обратят внимания под страхом того, что могут вскрыться неприятные факты, которые лучше забыть. Но, очевидно, Даниэльссон причинил некоторое затруднение и дискомфорт Министерству иностранных дел Швеции до окончания его работы в Будапеште.

Маленькое неприятное облако

Документ 1: Статья Arbetaren о Даниэльссоне в Испании.

8 марта 1953 года в газете “Arbetaren” появилась статья под названием “UD dementerar tysk uppgift”, что было вызвано публикацией некоторых документов МИД Германии, в частности Akten zur deutschen auswärtigen Politik, Band III.  Внимание газеты привлекло – и вызвало ее гнев - письмо от 2 августа 1936 года от бывшего  в то время посла Германии в Париже графа Велчека его коллеге Дикхоффу в Берлине о визите Карла Ивана Даниэльссона, до тех пор советника посольства Швеции Министра в Мадриде. Даниэльссон (которого Велчек называет старым другом и «очень спокойным и рассудительным человеком»), вероятно, признался графу, что Президент Испанской республики Азафия объявил его персоной non grata, очевидно, из-за определенных неосторожных высказываний Даниэльссона и его жены с критикой испанского правительства левых.

В результате Даниэльссону ничего не оставалось, кроме как отказаться от своего поста в Лиссабоне, где он был также аккредитован. Перед отставкой Салазар конфиденциально информировал Даниэльссона, что «намеревался поддерживать людей Права в Испании любыми средствами, которые были у него в распоряжении».

Даниэльссон объявлен персоной non grata в Египте.

По мнению “Arbetaren”, если эти заявления правдивы, Даниэльссон не смог «действовать в соответствии с тем, что требовалось от дипломатического представителя в демократическом государстве, и в соответствии с настоящими дипломатическими инструкциями». Поэтому газета обратилась за разъяснением в МИД Швеции.

Пресс-служба МИД Швеции ответила кратко, утешив, что утверждения в письме графа Вельчека «абсолютно ложные». Казалось, на этом проблема была исчерпана. Как упражнение по ограничению ущерба ответ Министерства иностранных дел Швеции был совершенно успешным. В статье “Arbetaren” не упоминалось о службе Даниэльссона в Будапеште во время войны. Газета писала, что после Мадрида Даниэльссона перевели в Каир, и теперь находится в отставке и живет в Италии.  Всё хорошо, что хорошо кончается.

Минимизация ущерба? Да, и вот в каком смысле. Какими бы ни были действительные причины отъезда Даниэльссона из Испании, Министерство иностранных дел Швеции было прекрасно осведомлено, что существовала другая, гораздо более чувствительная причина, о которой газета “Arbetaren”, вероятно, ничего не знала. Маленькое неприятное облако из прошлого всё еще парило над старым джентльменом, нежившимся на солнышке в Бордигера со своей новой женой. Дело в том, что Даниэльссона бесцеремонно выгнали из Египта при весьма загадочных обстоятельствах. Сначала -Испания, потом - Египет. Это напоминает замечание Леди Брэкнелл из «Как важно быть серьезным»: “Потерю одного из родителей, господин Уорсинг, можно считать несчастьем. Потеря обоих похожа на неосмотрительность.”

Итак, что же произошло в Каире, и повлияло ли это – как ни странно – косвенно на дальнейшую судьбу Рауля Валленберга? Пора, вероятно, вынуть шило из мешка и посмотреть, что же там внутри.

Два шведских документа

Документ 3: Объяснение Британии о причине объявления Даниэльссона персоной non grata.

В Приложении 1 и 2 представлены два ключевых шведских документа, относящихся к высылке Даниэльссона из Египта. Они состоят из (a) Телеграммы Бохемана Бьёрну Притцу в Лондоне с просьбой, чтобы он нашел причину, по которой правительство Египта приняло решение объявить Даниэльссона персоной non grata, и (б) ответ, полученный от Сэра Орме Саржента из МИД в Лондоне. Если начать с последнего, мы сможем, естественно, увидеть, что Британия пыталась отгородиться от произошедшего: обычная дипломатическая практика запутывания. Без всяких сомнений решение о выдворении Даниэльссона из страны могло быть принято ТОЛЬКО по распоряжению Британских властей. Так почему же шведского министра выслали из страны? Сарджент считает, что причиной были неосмотрительные заявления Даниэльссона, в частности, его якобы прогерманские симпатии.  Если ничего другое, что касалось бы неосмотрительных заявлений, отчет Сарджента странным образом перекликается с отчетом графа Велчека о поведении Даниэльссона в республиканской Испании. Однако, вопрос в том, раскрыл ли Сарджент всю правду о том, почему британцы были недовольны Даниэльссоном. Действительно, есть некоторые независимые свидетельства того, чтобы предположить, что было еще как минимум две причины, послужившие поводом выдворения из страны. Оба касались немецкой разведки в Египте.  Сюжет усложняется!

ОПЕРАЦИЯ КОНДОР

В 1942 году Роммель готовился раз и навсегда вывести Британию из Северной Африки и с Ближнего Востока. (8) В качестве отвлекающего маневра основной стратегии Абверу было поручено внедрить двух немецких агентов, Эпплера и Санстеде, в Каире, чтобы они предоставляли информациюg по радио из-за линии фронта. Это привело к операции, состоявшей из двух частей: внедрения агентов (Операция Салам), a затем – фактическая передача отчетов из Каира (Операция Кондор). (9) За Операцию Салам отвечал венгерский исследователь граф Алмази. У него была труднейшая задача – перевести агентов через ливийскую пустыню и оставить в Ассиуте на Ниле. Оттуда людям было довольно легко добраться по железной дороге до Каира и прибыть в город, не привлекая внимания. Короче говоря, Операция Салам была исключительно успешной, потому что Алмази знал пустыню как свои пять пальцев. Что же касается Операции Кондор, британская служба безопасности задушила её в зародыше.  Агентам было выдано £3000 (британским) и £600 (египетским). Абвер не справился со своим домашним заданием, так как не знал, что британские банкноты нельзя использовать в Каире, а необходимо обменивать.  Когда агенты начали обменивать свои £3000, Британия узнала, что в обращении появились новые деньги и смогла начать отслеживание их источника.  Часть вины лежит на самом Роммеле. Агенты должны были работать с домашней станцией, которую обслуживали два немецких оператора беспроводной связи, Аберле и Вебер. Они были членами группы, которая сопровождала их в Северную Африку. (10) Потребность в опытных немецких операторах была большая, поэтому Роммель время от времени поручал им выполнение других военных заданий. К сожалению, они были схвачены британскими войсками. У них были найдены компрометирующие документы, в частности, роман Дафне дю Морье «Ребекка», который они должны были использовать для шифрования и дешифрования сообщений Эпплера и Санстеде.

На первый взгляд, изгнание Даниэльссона из Каира не имело никакого отношения к Эпплеру, Санстеде и Операции Кондор. Почему? Да просто потому, что Даниэльссону уже были даны совпадающие приказы 31 марта 1942 года. А Операция Кондор началась только 1 мая того же года, то есть почти через месяц после этого. Тем не менее конечно БЫЛА какая-то взаимосвязь со шведской дипломатической миссией в Каире, и об этом свидетельствует заявление о Кондоре, сделанное майором Сансомом, бывшим старшим офицером британской секретной службы в Египте, в его книге I Spied Spies.   Сансом отмечал:

«Среди других его (Эпплера) контактов было несколько египетских офицеров полиции и высокопоставленный шведский дипломатt. [Курсив автора]  Шведское Посольство действительно следило за интересами Германии в Египте.» (11)

Однако, это не уводит нас очень далеко. Гораздо более информативный отчет о конкретной связи между шведской дипломатической миссией в Каире и задачей операции Кондор можно найти в рассекреченных делах MI5,  Британской службой безопасности в Кью в Лондоне. (12)

Ключевой фигурой в этой связи был человек по имени Виктор Хауэр. Он родился в Спилейтене, Spielleithen в Австрии 7 октября 1907 года. Служил в дипломатической службе сначала в Париже (1929-1934), потом в Каире (1934- 1938). Во время аншлюса он был переведен в немецкое посольство. Там он подвергся еще большему давлению. Хауэр никогда не был членом НСДАП, к тому же его подвергли расовой экспертизе: он был внебрачным ребенком, и говорили, что его отец – еврей. Когда, наконец, была объявлена война, он перешел в шведское посольство с отметкой – одобрено Британией, и работал в B-Avdelning (13) Миссии под руководством Бернса. Там он занимался паспортами и следил за соблюдением интересов граждан Германии в Египте. Швеция выступала в качестве державы-покровительницы  Германии в этой стране.  Так как же происходила связь Хауэра с агентами Кондора? Агенты прибыли в Египет с двумя передатчиками. Один закопали в Ассиуте как резерв на крайний случай. Однако второй, который они взяли с собой, был неисправным. Сначала, вместо того чтобы вернуться в Ассиут, Эпплер и его компаньон решили решить все дела на месте в Каире. Эпплер (который оказался наполовину египтянином и вырос в Египте) связался со своим сводным братом Хасаном Жафаром, который в свою очередь связался с Хауэром и назначил с ним встречу. Во время встречи случилось два происшествия: во-первых, Эпплер признался своему новому знакомому, что он – немецкий агент, и у него есть специальное задание. К сожалению, радиостанция, которую он и Санстеде взяли с собой в Каир, работала плохо, и он попросил другой передатчик, чтобы выслать дополнительную информацию о том, что произошло. Если бы не нашли подходящий передатчик, можно было запросить запасные части, даже для неисправного, и вставить в их радиостанцию, чтобы она работала нормально. Эпплер очень доверял Хауэру, рассказав, кто он такой, что само по себе интересно. Также интересно еще одно происшествие, а именно вот что. Хауэр рассказал, что знает о том, что в подвале шведского посольства спрятан беспроводной передатчик, и что немцы приготовили его перед началом войны. (14) Если эти факты были в основном правдой, тогда неудивительно, что британские власти были недовольны шведским министром.

Для Эпплера и Санстеде Хауэр стал полезным другом, которому можно доверять. Он достал для них радио передатчик и дал Эпплеру пистолет. Но они не знали, что их новый знакомый решил перестраховаться и намекнул контакту в британской разведке о прибытии агентов Роммеля. А британца сказали ему подыграть им и посмотреть, что обнаружится. Разгадка оказалась неожиданной. Веря, что Хауэр знает многие детали о задании Эпплера и Санстеде, его следовало допросить с пристрастием. Но британцы хотели действовать, не привлекая египетские власти. (15) Они также опасались, что Хауэр мог потребовать дипломатической неприкосновенности, учитывая его должность в шведском посольстве. В результате британцы просто похитили его, допросили с пристрастием и увезли в Палестину, где спрятали под вымышленным именем немец По. (16) Официально он просто бесследно исчез.

Документ 4. Auswärtiges Amt желает допросить Даниэльсcона о немце По в Египте. В документе имеются две мои дополнительные ссылки на два шведских перехвата немецких телеграмм (“C-papper”), касающиеся Хауэра.

Все события, начиная с прибытия агентов Кондора до их ареста произошли между маем и концом июля 1942 года. Поэтому интересен третий документ из персонального дела Даниэльссона министерства иностранных дел Швеции.

Ричерт в Берлине намекал в письме, что два старших должностных лица в Auswärtiges Amt хотели немедленно взять интервью у Даниэльсcона по поводу немца Поуз в Египте, а также были довольно озабочены в случае необходимости поехать в Стокгольм и побеседовать с Даниэльсcоном. Конечно, в письме нет ни намека на то, что оно имеет отношение к деятельности Хауэра, Эпплера и Санстеде. Тем не менее срочность немецкого запроса, время, когда он появился и обстоятельства отъезда Даниэльссона из Египта удивительны. Возможно, министерство иностранных дел Швеции тоже имело основание удивляться, потому что сочло полезным сохранить для потомков письмо Ричерта в файле Даниэльссона.

Это в основном завершает историю о «Связи Кондора», но есть еще два дополнительных замечания. На протяжении многих лет автор занимался исследованием шведских перехватов немецкого телетайпного трафика, проходившего через Стокгольм. Работа с материалами требовала большого усердия.  Во время одной такой «фишинг» экспедиции я наткнулся как минимум на две телеграммы – смотрите ссылки в приложении к письму Рихерта – указывающим,  что Министерство иностранных дел сделало специальный запрос о человеке по имени Хауэр в Египте сначала в конце июля, а потом в середине октября 1942.  Хотя имя и не дано, по-моему, существует большая вероятность, что объектом этих запросов был Виктор Хауэр из шведской миссии в Каире.

И наконец, связь с Хауэром не была единственным путем, с помощью которого шведская миссия обнаружила связь с Кондором.  Помимо того, что Швеция была державой-покровительницей Германии в Египте, она оказывала подобную услугу и венграм, когда Британия и Венгрия начали формально воевать друг с другом в начале декабря 1941 года. Среди тех, к чьей помощи прибегли шведы, был венгерский священник по имени брат Димитриуса. (17) Даниэльссон лично выбрал его для помощи в переводах и для работы с книгами, пригодными для венгерских заключенных в Египте. У брата Димитриуса также была тайная связь. Он был лично знаком с Алмази, и ему дали специальный пароль, чтобы он мог узнать немецкого или венгерского агента, присланного в Каир исследователем.

Приключения Жози Оуэн или воскресшая Мата Хари

Напомню, я упомянул, что два случая немецкого шпионажа, - а не только один – были причиной загадочного отъезда Даниэльссона из Египта.  В то время как многие слышали о задачах операции Кондор и очень многие знают об Алмази, или ничего, разве что из фильма Английский Пациент,  очень мало кто знает о Хауэре в подвале шведского посольства в Каире и о неуловимом брате Димитроу. И только у одного человека было основание оглянуться назад и задуматься о жизни Жози Оуэн и о ее взаимоотношениях с Карлом Иваном Даниэльссоном: у меня! Постараюсь объяснить, почему.

Документ 5. Министерство Иностранных дел передает в Лондон  поздравления от Джози Оуэн.

Джози Оуэн начала жизнь как графиня Мария Жизеппина Лодрон-Латерано, а закончила жизнь как последняя супруга Даниэльссона. В 1936 году она вышла замуж за ирландца Чарльза Оуэна. Он изучал естественные науки в колледже Св. Иоанна в Кембридже, стал учителем и с сентября 1931 по июль 1937 года (18) преподавал Науку в колледже Малвем. Потом он покинул Малвем и занял должность директора в английской школе в Каире. В этой должности он проработал недолго. В 1941 году он решил не возобновлять свой контракт, вернулся в Англию и снова стал преподавателем. (19) Однако ясно то, что в какое то время пребывания госпожи Оуэн в Каире она встретилась с Даниэльссоном, и у них был роман. Во время войны был период разлуки: Даниэльссон был в Будапеште, а Жози – в Англии.  В сентябре 1944 года Оуэны официально разошлись. По возвращении в Будапешт Даниэльссон женился на своей Графине. (20) Супруги вышли на пенсию и поселились в комфортабельной Ривьера дей Фиори.

Вот и все факты. Интерес представляет слежка MI5’s за Жози во время войны. Чтобы понять это, мы должны что-то об известном «Деле Жозефины». (21)

В 1943 британцы узнали, что, очевидно, высокопоставленные немецкие источники, Жозефина и Гектор, предоставляли отчеты из Лондона. Последующее расследование показало, что эти агенты были связаны с офицером Абвера Доктором К.Х. Кремером в Стокгольме.  Потом во время войны британская разведка тщательно следила за Кремером, чтобы узнать, были ли его источники подлинными или нет. Несмотря на огромное количество бумажной работы, проделанной во время и после войны, дело так и осталось нераскрытым, и многие считали что Кремер выдумал большую часть своих самых эффектных материалов.

Во время войны дело оставалось открытым и MI5 получала поток материалов, связанных загадкой ЖОЗЕФИНЫ.  Например, в марте 1944, у сотрудника MI5, занимавшегося вербовкой и управлением агентами в Британии,  возник вопрос о предполагаемом агенте:

«Мне хотелось бы убедиться, что не существует связи между «ЖОЗЕФИНОЙ»и женщиной, которую я только что  принял на должность. Это госпожа Мэри Жозефин Оуэн, которую называют Жози Оуэн, итальянка австрийского происхождения, подданная Британии как супруга Директора Молверна. Она недавно вернулась в Великобританию с Ближнего Востока после того, как была интернирована за распространение пропаганды от имени врага как вероятно член группы, организованной во время наступления Раммеля на Каир. Во время интернирования продолжали утверждать, что она настроена про-нацистски.

Она также ищет общества военных офицеров и, судя по всему, один бывший офицер, работающий сейчас в Департаменте Транспорта Военного министерства,  влюблен в неё и помогает ей финансово. Несомненно, это её близкий друг и корреспондент про-нацистски настроенного советника посольства Швеции в Венгрии. Корреспонденцию от него она получает через шведских друзей в Лондоне, имеющих секретную связь со Швецией. Госпоже ЖОЗИ ОУЭН разрешено поселиться здесь, не привлекая внимание, и она работает в Международном Красном Кресте на секретной должности.

Чтобы провести более тщательное расследование в отношении неё, хотелось бы знать, когда «Жозефина» начала действовать в Швеции, чтобы понять, совпадает ли дата со временем прибытия госпожи Оуэн в Великобританию.» (22)

Тому, кто угадал, кто этот про-нацистски настроенный советник посольства в Венгрии, награда не полагается.

Тем временем Сидз получил ответ от Х.Л.А. Харта, одного из талантливых рекрутов MI5 времен войны, а позднее – профессора юриспруденции в Оксфорде, который изучал дела.

« Далее о 84a, я не вижу ничего, что мешало бы Жозефине и моей госпоже Мэй Жозефине ОУЭН быть одним и тем же лицом [Mrs. JOSIE OWEN] из L.260/2741. Наиболее соответствующим моментом в этой связи является то, что указывает Жозефина в своем первом отчете 24/6/43 (в соответствии с нашими документами и документами SIS). Госпожа Оуэн прибыла в Объединенное Королевство с Ближнего Востока 6/6/ 43, и внешне она похожа на Жозефину. Отчет Жозкфины от этого числа связан с войсками и передвижением транспорта  в Ливерпуле и Бристоле. Хотя госпожа Оуэн не останавливалась не в Ливерпуле, а вt Gourock, следует отметить что между приземлением на Клайде 6/6/43 и регистрацией в Farnham 21/6/43 передвижения госпожи Оуэн неизвестны властям, кроме как звонок в Скрубери. Возможно, что во время путешествия из Гурока в Фарнхам через Скрубери госпожа Оуэн могла проехать раньше и провести несколько дней в Ливерпуле и Бристоле. Я пытаюсь проверить это. Вероятно, важно то, что ЖОЗЕФИНА, похоже, игнорировала Ливерпуль и Бристоль в своих сведениях, кроме сообщения, датированного 24/6/43.  Другие контакты госпожи, как видно из 84a, совершенно не отличаются от связей Жозефины здесь или на континенте. (23)

Харт продолжал в подтверждение того, что уже сказал Сидз:

« У госпожи Оуэн были большие возможности для переписки с континентом с помощью разнообразных средств. Она вела дипломатическую переписку с пронацистски настроенным советником посольства Швеции в Венгрии. Она передвигалась и останавливалась у других скандинавов в Лондоне, которые могли иметь доступ к «секретному» использованию линий в Швецию. Она также работает в Международном Красном Кресте и, вероятно, имеет возможность связываться со Швецией  быстрее, чем посылая обычные сообщения Красного Креста через Германию. (24)

Харт завершил краткое изложение тем, что порекомендовал проверить, использует ли госпожа Оуэн WT радиотелеграф у себя дома.

Это и правда сенсационный материал, но есть один момент, на который надо обратить внимание: какие бы ни были первоначальные подозрения о том, что Жози Оуэн это и есть загадочная ЖОЗЕФИНА, в дальнейшем в опубликованных документах не было никаких упоминаний о ней. Для всех замыслов и целей она скрывается от расследования, и MI5 не упоминает о ней при подведении итогов по этому делу. Сказав это, понятно, что будущая госпожа Даниэльссон была интернирована в Египте за «распространение пропаганды от лица врага как вероятно член группы, организованной во время наступления Раммеля на Каир». (25) Кроме того, подозрения о самом Даниэльссоне подчеркивает бескомпромиссный язык документов департамента внутренних дел.

Что же говорят об этом шведские архивы? Ничего, кроме маленькой детали в личном деле Даниэльссона в Министерстве иностранных дел. Там есть две телеграммы от Жози, переданные Советнику посольства через Министерство иностранных дел. (См. Документ в Приложении), подтверждающие что Жози связывалась с Даниэльссоном  через дипломатическую миссию в Лондоне. Сохранившиеся телеграммы совершенно безобидные. Но, принимая во внимание то, что было сохранено письмо о том, что чиновники Auswärtiges Amt хотели допросить Даниэльссона о Немце Поуз в Египте,  возникает вопрос, почему кто-то в Министерстве иностранных дел посчитал необходимым сохранить эти безобидные телеграммы, а не просто выбросить их в мусорную корзину, где они могли оказаться.

Последствия и оценки

Есть два основных пути оценки приведенных выше материалов. С одной стороны, важно решить, где правда, а где ложь.  В связи с этим спорным может быть тот факт, что мы получили совершенно новые сведения о характере и политических симпатиях Даниэльссона. Скорее не разведчик, а человек с сомнительными связями. Это очевидно из того, что мы знаем об этом человеке из совершенно независимых источников. (26) С этой же точки зрения, мы можем утверждать, что выбранные нами свидетельства против Даниэльссона совершенно случайны и не могут послужить обвинением в суде. То, что выяснилось, это беспочвенные обвинения, которые часто можно найти в архивах секретных служб во всем мире. Более того, очернение имени Даниэльссона и его характеристика как «пронациста» надо рассматривать в контексте Второй Мировой войны, когда, например, «пронацистский» означало «антисоветский».  А может быть все, что написано о Даниэльссоне, - просто буря в стакане с водой, вызванная его сексуальными аппетитами? Его роль стареющего Ромео повторится в Будапеште: не даром же его собаку звали Табу! Короче говоря, с этой точки зрения, отзыв Даниэльссона из Египта был скорее вызван скандалом в тесном колониальном сообществе, а не причастность к шпионажу.  

Второй способ оценки событий совершенно другой. Этот второй подход напоминает нам, что иногда совсем неважно, что правда, а что - ложь. Важна интерпретация истории, данная основными игроками и доведенная до наших ушей, потому что именно эта интерпретация определяет их ответные действия.

Итак, удивительно то, что обвинения выдвинутые против Даниэльссона, были известен – в большей или меньшей степени – русским спецслужбам. Это известно из заявления некоего Доктора Фейгля (Смотрите Приложение I, Документ  6). Ключевой отрывок –тот, где Фейгль подчеркивает, что русские были очень хорошо информированы о личной жизни шведских дипломатов в Будапеште во время войны, и как пример этого, он цитирует, что они говорили о деле Даниэльссона в Каире. (27)

Здесь меня интересует, как же русские узнали об этом, и что именно они узнали. Не приходится и говорить, что только они могут рассказать об этом, и невелики шансы, что они это сделают.  Одни из возможных источников информации – это, конечно, сплетни дипломатов прямо на месте. Когда Даниэльссон впервые прибыл в Будапешт, без сомнений потянулась цепочка слухов о новом советнике шведского посольства,  и может быть, русские больше ничего и не знали, кроме мнимого знания этих заметных фактов.

Но есть и другая возможность, и существует опасность забыть о ней. Следует помнить, что советская секретная службы имела хорошо внедренного агента в  MI5 по имени Энтони Блант. Сейчас в основном подтвердилось, что секретная служба была искусно разобщена, поэтому наличие агента в секретной службе в целом не говорит нам много об информации, с которой он имел дело, разве что только о его специфической пользе своим работодателям. Как бы то ни было, в случае с Блантом нам известно очень много о его обязанностях. Его основной заботой во время войны было, кстати, наблюдение и проникновение в нейтральные миссии в Лондоне, в частности, в шведскую, чтобы обеспечить отсутствие утечки засекреченной военной информации  к врагу через эти дипломатические каналы. Конечно, тот факт что, например, определенное частное лицо Жози Оуэн была связана с Даниэльссоном в Будапеште через шведские официальные каналы, был предметом его особого интереса. Теперь известно, что Блант предоставлял русским информацию, полученную в результате наблюдения MI5 за дипломатической миссией в Лондоне. (28) Разве он не мог так же послать и внутренние подозрения британцев о Даниэльссоне и связи с Жози?  Обратите внимание на НЕ в вопросе – повторяю НЕ – были ли эти подозрения оправданы: вопрос в том, что он просто доложил о своих подозрениях в Москву.

У меня нет особого оптимизма, что мы без труда найдем ответ на этот вопрос. Тем не менее, это служит напоминанием о том, что Советские органы имели в своем распоряжении впечатляюще широкие источники информации. (29) Информация русских о шведской миссии ни в коем случае не исходила только из местных источников в Будапеште или в Стокгольме. Другое дело, насколько мастерски они использовали эту полученную информацию со своих пунктов по всему миру.

Документ 6.

Страница из интервью с Доктором Аладаром Фиедлем 7/1/1953, где он выделяет пределы осведомленности русских и в частности говорит о деле Даниельссона в Египте.

Настало время подвести итоги. Самую вероятную причину того, почему русские подозревали шведскую дипломатическую миссию и гуманитарную секцию Валленберга, можно, наверное, найти в ненаписанной книге грубых ошибок, совершенных миссией и ее сотрудниками, на которые ссылается Ланглет в письме Ундену. Не единственной грубой ошибкой было то, что иногда защитные документы, выданные миссии, оказывались в руках не тех людей. Кроме того, какой бы ни была правда о том, что произошло в Каире, мы можем сказать без тени сомнения, в Будапеште Карл Иван Даниэльссон лично получил испорченную репутацию в кругах союзников до приезда в Будапешт.  Этот важный факт, похороненный где-то глубоко в архивах, никогда не был полностью подтвержден.

И что же? Придирчивый вопрос, к сожалению, остается: сыграло ли то «что произошло в Каире», важную роль в накоплении подозрений русских о шведской миссии в Будапеште? Был ли Рауль Валленберг виноват в том, что русские подозревали Даниэльссона?  Или всё, описанное выше и основанное на мнимых недостатках Даниэльссона, к конце концов, как и многое другое в истории дела Рауля Валленберга,  просто восхитительное несоответствие?

Приложение:  Christiane  Vlachos

Известная как  “Принцесса”. Говорили, что она – гречанка. Эта леди была в гостях у Карла Ивана Даниэльссона, шведского советника в Будапеште, и в 1944 году несколько месяцев жила с ним  в Дипломатической миссии. (30) Непонятно, как она оказалась в Будапеште, что она там делала, и какие именно у неё были отношения с Даниэльссоном. Известно только, что Даниэльссон несколько раз прилагал особые усилия, чтобы исполнить её желания, часто сильно раздражая окружающих. (31) Иногда Вальдемар Ланглет говорил в случае неправильно оформленного паспорта или удостоверения личности:

« Bland dess finns i mitt arkiv exempelvis ett med underskriften ‘Danielsson’,vilket utfärdats för en mycket tvivelaktig dam , betitlad « prinsessan Vlachos », i verkligheten en bedragerska. Jag tog pappret i beslag, när hon ville utbyta det mot en ny legitimation med rysk text vilket givetvis blev henne förvägrat. »[32]

Интересный взгляд со стороны, связанный с похожим случаем, можно найти в книге Джонни Мозера. (33) Он рассказывает как к нему подошел Даниэльссон в начале декабря 1944 года и попросил поехать к KEOКХ, венгерскому полицейскому, занимавшемуся иностранцами, и попросить продлить разрешение на жительство Влахоса. Конечно, удивительно, что шведский советник счел должным доверить простому мальчишке такое дело. (34) У KEOKХА вопросо занимался полковник Фаркас, который рассматривал эту услугу как способ получения тактического преимущества. Мозер пишет:

« Danielssons Schreiben kam ihm sehr gelegen.Nun hatte er einen guten Grund, sich nach dem Motto « Manus manum lavat » an Wallenberg zu wenden, um einen Schutzbrief für die Zeit der Sowjetischen Besetzung zu erbitten. Was er auch umgehend tat. Schon am folgenden Montag sah ich bei Wallenberg. »

Несмотря на отрицательное отношение Ланглета к Врахосу и его отказ дать ей защитные бумаги, похоже Даниэльссон отклонил его просьбу. Имя Врахоса появляется в обновленном списке 15 человек, активистов шведского Красного Креста в Будапеште и, как считает жена Ланглета Нина, Даниэльссон, в конце концов, поместил Принцессу в здании Красного Креста на Üllöi-utca 32. (35)

Влахос также сыграл роль в случае произошедшем в марте 1945 после отъезда шведского  советника и других сотрудников дипломатической миссии по просьбе русских. (Владемару Ланглету и его жене, однако, было разрешено остаться немного дольше по состоянию здоровья). Перед его отъездом Даниэльссон дал Нине Ланглет инструкции направляться в Буду часть столицы, где размещалась миссия, и взорвать сейф в Миссии, в котором хранились ценности, оставленные на хранение некоторыми людьми. В случае чего, сейф взорвала группа «югославских партизан», нанятых Влахосом и графиней Феррари, членом итальянской Миссии. Как позднее рассказывал Карл Фодор, слуга в Миссии:

« Frl. Vlachos zeigte mir einen Brief, in der die Befollmächtigung des Herrn Gesandten Danielson war für den Aufbruch des Wandschrankes. Ich las den Brief nicht, da ich den Worten Frl. Vlachos Vertrauen schenkte. »[36]

Когда сейф вскрыли и достали её ценности, Принцесса попросила у Нины Лангле полмиллиона пенгё, чтобы заплатить партизанам, которые были в ярости оттого, что в сейфе, который они должны были взорвать, были спрятаны не только гранаты, но и сокровища.  Нина Ланглет, как она сама рассказывает, отказалась платить. Я не знаю, что произошло с Принцессой после войны.

© К.Г. МкКей,, 2010.

[1] © Др-р К.Г. МкКей, 2010. Это – исправленный вариант эссе, представленного на симпозиуме, организованном Министерством иностранных дел Швеции в 2011 году, в котором участвовали исследователи Валленберга.

[2] В том же году Ларса Берга признали обним из праведников.

[3] Пер Ангер отмечал, что “ Danielsson hade aldrig några invändningar när det gällde att undeteckna de tusentals skyddspassen.” См. Anger, Med Raoul Wallenberg I Budapest, (Stockholm: Norstedt, 1979) стр. 151. Из переписки с Яд Вашем у меня создалось впечатление, что тот факт, что лично Даниэльссон подписал большое количество защитных бумаг для евреев сыграло важнейшую роль в признании его праведником.

[4] Дело девочек Айсманн упоминается в докторской диссертации Поля Левина, От безразличия к действиям. Однако, он оставляет открытым то, что же произошло с Айсманн. В ходе моих расследований я смог определить, что обе сестры выжили после войны. Дойдя до Бухареста в 1945, они направились в Копенгаген и, наконец, в Швецию. Алиса поселилась в Стокгольме, а затем переехала в Израильl. Она умерла в Стокгольме в 2006 году и похоронена в Израиле. Ева недолго прожила в Швеции и большую часть жизни жила в  Нью-Йорке, а затем переехала в Израильl. В 2008 году она была еще жива.

[5] Göran Rydeberg, Raoul Wallenberg, Historik och nya forskningsfält, стр.35. ” Alltjämt kvarstår som en av de stora gåtorna i ärendet hur litet intresse som visades Danielsson efter hemkomsten från stats- och utrikesledningens sida. Anger, Berg m fl av beskickningsmedlemmarna har skrivit utförliga referat ochintervjuats vid flera tillfällen rörande sina erfarenheter under de sista månaderna i Budapest. Den förhållandevis rikhaltiga informationen från dessa personer kontrasterar på ett mycket märkligt sett mot den tystnad som omger legationschefen.”

[6] Тот факт, что он готов был служить в Комитете Красного Креста под руководством Бернодота для обсуждения вопросов, поднятых в книге Ланглета и в его критике Аста Нильсона, противоречит этой теории.

[7] Письмо Ланглета Удену, Стоксунд 23/3/46, Langlets arkiv, Kungliga biblioteket,Stockholm.  В  Verk och Dagar I Budapest, (См. Стр. 44)  он обвиняет Даниэльссона в приуменьшении количества евреев, посланных в газовые камеры. Эти цифры он получил из разных источников. Я проверил так называемый Auschwitzprotokollet, приобретенный Ланглетом и переданный в Министерство иностранных дел Швеции через Миссию (опубликовано в Räddningen  Budapest 1944 Judarna Skall Deporteras (Stockholm: Fischer & Co., 1997) в противоположность версии отчета, имеющегося, например, у Рудольфа Врбы, I escaped from Auschwitz  including the text of the Auschwitz Protocols,  (London:Robson Books, 2002).  Никаких несоответствий не найдено. Значит, если предположение Ланглета верно, это относилось к другим отчетам, которые он предоставлял. Следует отметить, что Ланглет имел личную неприязнь к Даниэльссону, потому что Советник занял позицию Аста Нильсона в споре с Ланглетом о цепи инстанций Красного Креста в Будапеште. Позднее в Будапеште в 1945 году долги Нильсона создали для Ланглета затруднительную финансовую ситуацию.

[8] Успех Роммеля кроме прочего принес разорение евреям Палестины, так как они могли скрыться во время операций по очистке.

[9] О Саламе и Кондоре напечатано несколько книг. Я навел справки в личном отчете Эпплера Operation Condor, Rommel’s Spy(London: Macdonald and Jane’s,1977) и эссе H.O.Dovey Operation Condor, Intelligence and National Security 4:2 (1989) :357-373. Интересная широкая картина, написанная с позиции немца, предоставлена в книге  Hans-Otto Berendt, Rommel’s Intelligence in the Desert Campaign 1941-1943 (London:William Kimber, 1985.

[10] У них также был резервный план для связи с немецким пунктом в Афинах.

[11] A.W.Sansom, I Spied Spies (London: Harrap,1965) . See pp 127-128.

[12] Notably KV2/1467, TNA  Имеет отношение к Эпплеру.

[13] Arvid Hugo Berns,Leg.råd and förste legationssekreterare.

[14] The transmitter- an American - Германская археологическая Экспедиция спрятала там в фундаменте Hallicaster передатчик.

[15] Было еще несколько старших египетских офицеров, участвовавших в немецких планах, включая египетского Президента Анвара Садата.

[16] Смотрите документы в Приложении с документами.

[17] В британских официальных документах имя пишется по-разному..

[18] Я благодарен колледжу Малвем и архивисту Колледжа Святого Джона, Кембридж, за важнейшие подробности о карьере Оуэна, предоставленные ими.

[19] Мне непонятно, работал ли Оуэн учителем во время войны. Автору было бы очень интересно, если кто-либо, кто читает эти заметки, мог пролить свет на этот вопрос и предоставить ему подробный отчет об Оуэнах.

[20] Даниэльссон женился на Графине Марии Жозеппине Лодрон-Латерано в Боллебигде 30-10-1945. Ей было 33, а ему - 65.

[21] Те, кому интересно, могут найти больше информации в работе автора From Information to Intrigue, Studies in Secret Service based on the Swedish Experience 1939-1945 ( London:Frank Cass,1993). Автор произвел исчерпывающий анализ дела ЖОЗЕФИНЫ, который до сих пор не опубликован.

[22] Самое секретное письмо Most Secret Letter B1.b Mrs Spring. From S Robert Seeds 20/3/44. В досье Кремера KV2/ 145  Том 2, TNA, Kew.

[23] B1b. Mr. Hart. 25/3/44 in KV2/ 145  Том 2,TNA,Kew.

[24] B1b. Mr. Hart. 25/3/44 in KV2/ 145  Том 2,TNA,Kew.

[25] Также довольно странный факт, что Риттер поручил К.Г. Кремеру установить первоначальный контакт с Алмази от лица Abwehr I Luft  в Гамбурге.

[26] По оценке швейцарцев, Даниэльссон был очень большим поклонником женщин: “Trotz seiner fortgeschrittenen Jahre war er davon űberzeugt, dass Frauen ihn unwiderstehlich fanden.” Theodor Tschuy, Carl Lutz und die Juden von Budapest ( Zűrich: Neue Zűrcher Zeitung, 1998). Он соблазнил не только Жози, но и еще одну титулованную особу неизвестного происхождения по имени «Принцесса Влахос». Смотрите о ней в Приложении II.

[27] Гёран Ридеберг отмечает, что советские ограны в Венгрии очень отрицательно относились к Даниэльссону. См. Стр..49 его обзора Raoul Wallenberg, Historik och nya forskningsfält.

[28] Подтверждение этого можно найти в Nigel West &Oleg Tsarev, The Crown Jewels, (London:Harper-Collins, 1998), См. Стр.150-151 и этих же авторов Triplex, Seccrets from the Cambridge Spies ( New Haven:Yale University Press, 2009. В последнем см. стр. 5-13.

[29] Таким образом, широкие источники дезинформации и лжи в популярных книгах о советских шпионах, однако это редко принимают к сведению.

[30] В своем дневнике Дора Гртатц писала (стр.21):  «Frl. Blahos[Vlachos], angeblich eine Freundin des Gesandten, die schon seit einigen Monaten auf der Gesandtschaft wohnt. »

[31] В книге  Verk och dagar i Budapest  (see p. 189) Ланглет говорит что с удовольствием общалась с королевской семьей Швеции.

[32] Письмо Ланглета из Совета Красного Креста Швеции, датированное 16/8/47 в архиве Ланглета, Kungliga Biblioteket .

[33] Wallenbergs Laufbursche, Jugenderinnerungen 1938-1945, Picus Verlag, Wien 2006. См. стр. 270-271.

[34] Мозер говорит, что ему известна оценка эксперта, хотя последний верил, что такого случая никогда не было. Сама мысль о том, что советник мог так поступить, невероятна, даже абсурдна. Я не уверен!.

[35] Nina Langlet, Kaos i Budapest, Harriers Bokförlag, Vällingby, 1982. См. стр. 164.

[36] Karl Fodor’s statement, Budapest 21/4/1945 in Langlet’s archive, Kungliga Biblioteket.