Глава 8. Надо б лампочку повесить - денег всё не соберём

"ПРОВИНЦИЯ", роман без вымысла
Часть 1. ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ ИГОРЯ ДЕДКОВА, ИЛИ БЕГИ, А ТО УМРЁШЬ     

Библиотекарши и Борис Негорюхин выстрелили дуплетом. Две статьи опубликованы на одной полосе. Первые защищались изо всех библиотечьих сил, приняв Илонкину статью близко к сердцу, но увы, не к мозгам, к которым апеллировала Иванова.

Шекспир заключался ещё и в том, что имя "Илона Иванова" им ни о чём тогда не говорило, и её заслуга упала на мою голову. Библиотекарши были убеждены: статью написала я, прикрывшись псевдонимом. Даже официальные уверения, что такой штатный автор, как Илона Иванова, существует, и это её статья, не убедили. С другой стороны, это характеризует их - они ДОПУСКАЛИ, что можно врать в таком вопросе и - публично...


  Итак, библиотекарши разобиделись. И, увы, вполне по-бабски, а потому опустили уровень дискуссии ниже плинтуса.

     Провинция и культура   

НАШЛИ КРАЙНИХ!

  К вопросу о переименовании библиотеки  

Открыв "Северную правду" от 12 октября, костромичи узнали, что средоточие мирового зла находится в областной научной библиотеке имени Крупской.  
Помните, в 50-е годы одна доблестная гражданка раскрыла заговор "убийц в белых халатах"? То было "дело врачей", а теперь, похоже, пришел черед "делу библиотекарей".  

Статья Ивановой повествует о вопиющих преступлениях против человечества: за вход в читальный зал берут 500 рублей, с сумками не пускают, каталоги допотопные, освещение подслеповатое, коллектив представляет собой сборище мрачных барышень, у которых нет желания что-либо менять, в том числе одиозное имя Крупской, которое носит библиотека.  

 В нашей стране всегда было трудно доказать, что ты не верблюд (не масон, не американский шпион, не наймит мирового капитала или не участник коммунистического заговора). Можно бы ответить на все претензии по пунктам. Например, плата за вход. Смелая журналистка, судя по всему, проникла во вражье логово по разовому пропуску. Он действительно стоит 500 рублей. Оформив постоянный читательский билет, она смогла бы постоянно посещать библиотеку годами и десятилетиями.

Мрачные лица сотрудников объясняются не "традициями советских библиотекарей", а куда более прозаической причиной - зарплату нам не выдавали с августа. Думаем, что И. Иванова в такой ситуации тоже не смогла бы сохранить веселое выражение лица 24 часа в сутки.  

Впрочем, совсем недавно был день, когда на лицах цвели улыбки, все поздравляли друг друга - не с выплатой зарплаты, а с поступлениями новых книг. Это был праздник - единственное книжное поступление за год. Не удивительно ли: в Костроме с помпой отмечается всероссийский День славянской культуры и письменности, а самая крупная библиотека к тому времени не имела ни одной новой книги. И. Иванова, считающая, что у нас "библиотека для библиотекарей", а не для читателей, смогла бы и нашу радость объяснить: конечно, наскребли на новые книжки, сами читать будут, людям не выдадут.  

Знаете, что еще удалось открыть журналистке? В библиотеке два каталога - один неполный, для "простых читателей", а второй доступен, по ее утверждению, лишь избранным. И ведь верно, каталогов два: в одном, алфавитном читательском каталоге, 620 ящиков, а в другом, генеральном, аж 680. Вот эти таинственные 60 ящиков и есть сокровище, доступное... каждому: и профессору, и студенту, если он затруднит себя спуститься с третьего этажа на первый. Среди 26 тысяч читателей библиотеки раритетами интересуются единицы. И всем им, вне зависимости от образования, национальности, цвета волос и выражения лица открыта "зеленая улица" к самому полному генеральному каталогу. Библиотекарь не дракон, сидящий на золоте. Как справедливо замечено в статье Ивановой, мы гордимся своим фондом. И нам тоже хочется, чтобы читательский каталог отражал его, что, кстати, в былые времена каралось.  

(Очевидно, во времена Крупской. Теперь - нет, но однова - подвиг!- В.А).

Только для этого нужно перебрать по карточке оба каталога, что будет "мартышкиным трудом". Ведь сейчас в библиотеке создается электронный каталог, куда войдут сведения обо всех, без исключения, книгах. Да, самое смешное, что эти мрачные библиотечные барышни, не желающие ничего менять, в данную минуту заняты программой модернизации библиотечных фондов, пробивают финансирование на федеральном уровне и предпринимают усилия, дабы компьютерами мог пользоваться каждый читатель. Как вы понимаете, современная техника с неба не сыплется - ее надо доставать, в нее надо загружать информацию... Что уже сделано, что предстоит сделать - об этом готовы рассказать любому журналисту, который наберется храбрости придти к нам под своим настоящим именем.   И еще один пассаж из статьи "Реконструкция сознания": автор ностальгирует по "лучшим советским временам", когда в библиотеке работали "утонченные эрудированные интеллектуалки", одетые "с бездной вкуса" и готовые "в лепешку разбиться, чтобы угодить читателю"...   Да, не тот нынче пошел библиотекарь. Что касается эрудиции и утонченности, со стороны виднее. Стиль одежды, и верно, сменился, вместо "бездны вкуса" налицо "опрятная бедность" (чулочки заштопаны, блузка семилетней давности, стрижка домашняя).   Стремление разбиться в лепешку ради читателя, как ни странно, наблюдается и по сию пору. Например, ломается грузовой лифт. Мрачные библиотечные барышни (нет бы сесть и ждать, когда починят) таскают стопки заказанных книг пешочком - 10 лестничных пролетов, считая с подвала. Не иначе, вес сгоняют, прикрываясь отговорками: мол, люди пришли в библиотеку заниматься, они не виноваты, что лифт не в порядке.

А последние несколько месяцев целые пролеты книгохранения погрузились во мрак - перегорели лампочки, на замену денег не было. Мрачные барыни и тут повели себя ненормально: приладились искать газеты в темноте, по памяти выволакивать подшивки на свет Божий и там осматривать - то ли взяли. Кстати, специально для И. Ивановой можем устроить эксклюзивный материал "Журналист меняет профессию". Только вряд ли эта дама согласится. Человек видит только то, что он хочет видеть. Она свое мнение о библиотекарях уже составила, а те факты, которые не укладываются в ее концепцию, предпочитает замалчивать.  

Отстаивая честь профессии, мы могли бы ответить на все предъявленные претензии. Но перейдем к камню преткновения - переименованию библиотеки.  
На наших глазах родился и приобрел устойчивость миф - коллектив библиотеки весь, как один человек, горой стоит за имя Крупской на своем фасаде.

(Об этом говорил протокол собрания библиотекарей, отчего мы должны не верить документу? Может быть, сейчас они признаются, что он сфальсифицирован, или что на собрании на них "давили" а на самом деле они, конечно, за переименование?  - В.А. И...раз?!..)
 
Помилуйте, так ли это?   

Сегодня здесь работают те же люди, которые из года в год выписывали Игорю Александровичу читательский билет за номером 1, которым он писал из Москвы добрые слова (Библиотека - это мой дом), которым он в последний свой приезд в Кострому говорил: "Все те же родные лица, все то же - как домой приехал. Отдыхаю у вас душой".  

Если имя Крупской для многих, особенно молодых сотрудников - пустой звук, то за именем Дедкова для всех без исключения стоит живой человек, отношения с которым ценили и продолжают ценить. Когда он умер, его портрет в траурной рамке появился на абонементе библиотеки, наверное, раньше, чем где бы то ни было в городе. Эта фотография там и сейчас, сначала под ней не было надписи, потом пришлось ее сделать: многие посетители не знали, кто это.

Им рассказывали, обязательно упоминая о Дедкове, как об идеальном читателе. В библиотеке выдвигалась идея учредить мемориальный, "дедковский" читальный зал, а уж Дедковские чтения не могли найти более горячих сторонников. Как ни странно, приходится объяснять очевидное: имя Дедкова не нуждается в защите от библиотекарей. Стыдно, что кто-то сегодня делает карьеру на его имени.  
Попробуем расставить точки на i. Когда возник вопрос о переименовании, мнения библиотекарей разделились - иначе и быть не могло в коллективе, где работает 80 человек. Есть люди, которые страстно отстаивают имя Дедкова, существуют и сторонники Крупской. Кто-то считает, лучше просто снять имя Крупской, ничего не принимая взамен (обжегшись на молоке, дуем на воду) . 

(А вот с этого бы места поправдивее: что значит "обжегшись на молоке"? Хотели переименовать библиотеку в Дедковскую, но на них цыкнули, они и теперь самой хитроумной библиотекарше поручили сей факт представить иначе? - В.А.)

Выдвигались и другие предложения по переименованию, назывались имена Розанова, Ремизова, Смирнова, Антонова. Научно-методический отдел, например, давно со всех своих изданий убрал слова "имени Крупской": "Не можем мы эту фамилию печатать на обложке беседы о Розанове. И Крупская, и Розанов в гробах бы перевернулись!"  

Итак, мнения были разные, но в итоге свелись к одному - оставить все, как есть. Решение это объяснимо не чьими-то происками или идеологическими пристрастиями, а чисто материальными проблемами.

(Прости их, Господи! И за ложь в том числе. - В.А.).

Не надо обольщаться мечтами о поддержке фондов и меценатов: все расходы по переименованию лягут на бюджет библиотеки.

(Не прости их, Господи, - они и не попытались просить поддержки переименования - ни у кого! А протокол-то их собрания - это ДОКУМЕНТ, повлиявший на решение вопроса... - В.А.).

А затраты будут немалые: смена печатей, вывески, документации...   Без таких бюрократических процедур не обойтись: это только журналист может спокойно работать под псевдонимом, а библиотека или газета - нет. Когда подсчитали возможные расходы, все варианты переименований отпали до лучших времен. При всей нашей любви к Дедкову .

(Что за ублюдочная любовь? Любовь - не имя существительное, а глагол, она действует, а не витийствует и подсчитывает. - В.А.).

Когда мы встаем перед выбором, переименовать библиотеку или оформить подписку, выбираем последнее. Риторический вопрос: чью бы сторону принял сам Игорь Александрович?

(Не риторический - неуместный и нетактичный. Он ни при чем в этих блошиных взвешиваниях, вопрос увековечивания памяти в знак признательности великому гуманисту ХХ века касается нас, живущих - В. А.).  

В последнем своем письме он писал нам: "Надеюсь, что корабль библиотеки выплывет из мутных вод нынешней российской действительности. Должны же найтись в Костроме умные головы, чтобы помочь".  

Позволим себе продолжить сравнение. Когда корабль тонет, команда не бежит менять название (излишний драматизм - такая шаланда как главная областная библиотека "потонуть" просто не могла, даже в условиях 90-х - В.А.), а затыкает течь и откачивает воду, стараясь удержать судно на плаву до прихода помощи. На палубе играет оркестр, пассажиры требуют обслужить их по первому классу, а трюмы медленно, но неостановимо наполняются водой. А на берегу (именно на берегу, ведь Иванова не наш читатель, как явствует из ее статьи) стоят "умные головы" и рассуждают о реконструкции сознания.  

(После этой игры воображения мы и убеждаемся, что дело именно в невозможности реконструкции оного, как и утверждает Илона - В. А.)

 
Поймите, мы в одной лодке - и библиотекари, и читатели. Кстати, у нас даже праздник общий: День библиотек (а не библиотекарей). Наша профессия исключительная:

(а как же иначе, исключительная, не то, что у врачей, учителей или шахтеров, нефтяников и остальных - В.А.)

 врачам бы и в голову не пришло поздравлять в День медика пациентов, а учителям в свой праздник - учеников. А библиотекари и принимают поздравления, и сами поздравляют любителей книги - без различий чинов и регалий. Билет почетного читателя, например, у нас получали не только известные в городе деятели культуры, но и простой студент, которого работники читательского зала отметили за прилежание в чтении и хорошие манеры.   

Конечно, нет людей без недостатков. К каждому можно предъявить претензии, без этого немыслимо никакое живое дело. Случаются конфликты, недоразумения, и мы их не замалчиваем. С кем-то недостаточно вежливо обошлись, кому-то не улыбнулись.

(Кому-то нахамили, кому-то солгали, кого-то и что-то предали - ничего! - В. А.).

С кем не бывает. Не бывает лишь такого, чтобы среди восьми десятков человек не нашлось ни одного профессионала. Даже по теории вероятности в одном месте не могут собраться такие монстры, какими нас рисует газета. Осмелимся заметить, нынешние библиотекари не могут отвечать за голод в Поволжье, за грехи Крупской, точно также, как журналисты "Северной правды", и в их числе И. Иванова, не в ответе за ту ложь, которую десятилетиями печатала эта газета под своим неизменным названием.  

(Столько слов наговорено уже в свое оправдание, более или менее лживых - а так и остановились на том, что уважение и любовь к Дедкову меньше опасения, что платить за смену вывески придется библиотеке. - В.А.)

 
"Если жизнь преподнесла лимон, выжми из него лимонад" - учит модный афоризм. Следуя этому нехитрому рецепту, одна из библиотечных дам сказала: "Есть в случившемся и положительная сторона: все-таки привлекли внимание к нашим проблемам".  
Под фразой из статьи Ивановой "библиотека нуждается в серьезной реконструкции" готовы подписаться все библиотечные дамы и барышни. Больше того: если бы Иванова подошла хотя бы к одной мрачной барышне, та дала бы ей материал на десяток статей о реконструкции библиотеки, указав все пропущенные журналисткой "язвы здешних мест": гнилую проводку, текущие трубы, на ладан дышащее отопление, а самое главное - немыслимую тесноту. Двухмиллионный фонд давит на перекрытия, нормы его размещения превышены вчетверо, зимой у нас бывает по 600 посетителей в день

(и открыли рот, чтобы сказать об этом только благодаря Ивановой, а так дело терпело? - В.А.)...

Нужна пристройка к существующему зданию. Лингафонный кабинет, автоматизированные рабочие места, издательский комплекс, фонд видеокассет и компакт-дисков, электронная почта, современная мебель, буфет в конце концов - вот о чем мечтают не желающие перемен библиотечные барышни.   

...Нет, более я не силах перепечатывать этот текст. Мечтают они!.. Намекала им Илона: как шаланду назовешь, так она и поплывет. Деньги даются под имя. Сегодня о деятельности Крупской известно слишком много, чтобы под ее имя давали деньги.     

До кучи передумала и давать текст статьи Негорюхина, царство ему небесное или что он там заслужил. В ней опять же дана была оценка творчества и личности Дедкова, низводящая его до уровня, к которому хотели бы свести его противники переименования библиотеки: "Авторы газетных публикаций, ратующие за лишение библиотеки им. Н.К. Крупской, на все лады доказывают прописную истину о том, какой хороший человек был Игорь Дедков...". Способ уездной, так сказать, интеллигенции опускать носителей правды и таланта, не отдавая им должного, не признавая значения сделанного ими, вызывает отвращение.  
Игорь Александрович умер от отвращения, сказал как-то Леонович. От передозировки его проникновения в душу.