Глава 2. ПИСАТЬ О ПРОВИНЦИИ ЛЕГКО, ЖИТЬ В НЕЙ ТРУДНО

 "ПРОВИНЦИЯ", роман без вымысла

  Часть первая. ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ ИГОРЯ ДЕДКОВА ИЛИ БЕГИ, А ТО УМРЁШЬ      

Глава 2. Писать о провинции легко, жить в ней трудно...

...это сказал когда-то Игорь Дедков.   

С инициативой о проведении дней памяти Дедкова в 1995 году выступила Кострома. Точнее, искусствовед Виктор Игнатьев, директор и создатель Художественного музея со товарищи. Приглашения были подписаны губернатором Валерием Арбузовым. Приехало множество знаменитых писателей. Дедковские дни прошли блестяще.   

А я это пропустила, пребывая в трехлетнем отпуске по уходу за ребенком. Поэтому не берусь рассказывать, как оно там все замечательно происходило. Скажу только, писатели решили ежегодно в день рождения Игоря Александровича проводить в Костроме Дедковские чтения. А костромской губернатор в апреле 1995 года учредил постановлением областную литературную премию имени Дедкова.   

Разработку положения о награждении ею поручили местной писательской организации, возглавляемой Михаилом Базанковым. Он несколько лет саботировал эту самую разработку...   

Первые Дедковские чтения по теме "Дневники. Статьи последних лет" назначены были на 19 апреля 1996 года.   К этому времени я уже полмесяца значилась в штате газеты "Северная правда" заведующей отделом культуры. Штатное расписание было новым - аккурат к моему выходу из отпуска по уходу за ребенком произошло слияние двух областных ежедневных газет в одну. "Костромской край" перестал существовать, зато "Северная правда" пополнилась сотрудниками ликвидированной газеты.   

Людмила Кириллова, замредактора, попросила меня сходить на Дедковские чтения лично. Я попыталась отказаться: коллеги работали с Дедковым, отлично знают его, следовательно, напишут лучше. Тот же Борис Николаевич Негорюхин, как нештатный автор, приписанный к моему отделу, все равно на чтения пойдет - ему и флаг в руки!  

 - Знаем мы, как Негорюхин напишет... Нам нужен свежий взгляд на Дедкова! Сходи сама.   

Что делать - пошла. С субфебрильной температурой, насморком, кашлем, а главное, с ощущением, что предстоит неблагодарное занятие изобретать велосипед - "копать" придется материал, мне неизвестный, а другим - доподлинно. Так я думала.   

Ведущим чтений оказался профессор Юрий Лебедев, которого видела впервые, как и литературоведа из Москвы Станислава Лесневского, вдову и сына Дедкова, и многих других, в том числе поэта Владимира Леоновича. Облик его что-то мне напоминал, фамилия о чем-то говорила... Силилась вспомнить, но не могла. Поэтому часто смотрела на поэта, но лишь более убеждалась, что никогда его не видела раньше - чему противилась душа.   Вот так будущее отбрасывает тень на настоящее...  

 Боясь передать инфекцию, подойти не сочла возможным ни к кому.   

Литературные чтения закончились тем, что участники практически единогласно (и это важно!) приняли предложение редактора журнала "Губернский дом" Николая Муренина переименовать библиотеку им. Крупской в Дедковскую. Воздержался от голосования только профессор из Владимира, Федор Цан Кай-Си. Я не поняла его объяснений не в силу невнимания - они были какими-то невнятными, словно зашифрованными. Восток дело тонкое...   

Сама проголосовала "за", потому что, изучая стенды с развернутыми книгами Дедкова и его журнальными публикациями, цитатами, выполненными плакатным пером, почувствовала жаркий интерес к их автору. Он был сродни встряске. Душа пришла в движение, как это случается с кусочком металла, когда к нему подносят магнит. Я буквально заглатывала куски текста и моментально их усваивала, уродняла.   Я до этого прочла довольно много, как любой постоянно читающий человек. Но никогда печатный текст не производил такого впечатления...   

Мой материал с Дедковских чтений на редакционной летучке был признан лучшим за неделю. Позже получила отзыв от Леоновича: "Спасибо за "Звезду Дедкова". Игорь одобрил бы ее тон и смысл". Резоны похвалить в общем, простой газетный материал были у всех.   Вещи я написала очевидные и лежащие на поверхности. Я ж еще не знала истории культурного бытования Костромы - с начала века богатейшей и страшной одновременно... Не знала судьбы Дедкова, причин его 30-летнего пребывания в Костроме с последующим возвращением в столицу. Но масштаб личности увиделся почти сразу - из выступлений участников чтений, из книг, дневников...      

ЗВЕЗДА ИГОРЯ ДЕДКОВА или БОЛЬШОЙ ЧЕЛОВЕК БОЛЬШОГО ВРЕМЕНИ "Северная правда", 4 мая 1996 г.      

"Не ошибусь, если скажу: повезло людям, лично знавшим Игоря Александровича Дедкова. Ведь "он был одним из тех редких людей, само присутствие которых в любом сообществе создает атмосферу, в которой духовные ценности не могут быть второстепенными". Так писала газета "Известия" в апреле прошлого года.   В те дни в Костроме состоялись Дни памяти, посвященные Дедкову. Нынешней весной - первые литературные чтения. Люди, знавшие его, близкие родственники, друзья и просто те, кто почувствовал душевную необходимость знать об этом человеке больше, собрались в областной библиотеке, которую Игорь Александрович считал своим вторым домом.  

 Многие уже прочли опубликованные в журнале "Свободная мысль" дневники Дедкова. Явление их не столько литературное, сколько духовное событие нашего времени. По крайней мере те, кто разуверился и в коммунизме, и в демократии, могут обрести нравственную опору, читая их. Об этом говорил участник чтений, главный редактор ярославской газеты "Очарованный странник" В.И. Черных:   

- Игорь Александрович стоял не на партийной, а на нравственной позиции. И нам на том стоять надо. Надо оставаться с Дедковым.   

С тем, что позиция литературного критика никогда не была партийной, соглашались все выступающие, однако фраза из его дневника "Наверное, я все-таки коммунист..." вызвала полемику.  

 - Дневники пишутся для себя, это субъективное, личностное наследие нельзя превращать в средство достижения политических целей, - сказал известный литературовед из Москвы Лесневский.   Игоря Александровича он знал с 1961 года. Записи 50-60 годов при ярком критическом настрое носили оптимистический характер, считает Станислав Стефанович, настрой же последних лет мрачен. По его мнению, Дедков переживал духовную драму в это время, что, конечно, не умаляет его как человека, но слова "Наверное, я все-таки коммунист..." он отнес в данном случае к разряду "междометий, не отягощенных ответственностью за их буквальный смысл". Далее, поинтересовавшись, не входит ли Кострома в "красный пояс", сообщил, что Москва с ужасом ждет коммунистического реванша, а марксизм - идея, оплаченная кровью, и коммунистам, чтобы их не боялись, надо сменить название и основные идеи.   Отметив честность и бесстрашие дневниковых записей, Лесневский сказал:   

- Я не разделяю многое из того, что думал и писал Игорь. У меня другое отношение к происходящему.   "Вот почему Игоря Дедкова нельзя считать коммунистом" - так он завершил свое выступление.   

Очевидно, известный литературовед следовал какой-то своей, логике?.. Но целиком соглашаясь с ним в вопросе о внепартийности позиции Дедкова, нельзя не согласиться с костромским писателем, лауреатом Государственной премии СССР Владимиром Корниловым, который утверждал, что слово, написанное Дедковым, перевернуть невозможно. Как его не подбрасывай, оно встанет так, как это имел в виду автор.  

 - Он сказал это навечно - в человеческом плане. Человечество вернется на путь коммунистического развития, который подсказан самой жизнью, против ее законов вы ничего не сделаете.  

 Владимир Григорьевич считает, что Дедков выразил своим творчеством духовный поиск интеллигенции 40-90-х годов. Было заметно - бывший фронтовик взволнован, принимает близко к сердцу творческое наследие Дедкова и это придавало его словам вес и убедительность. Он вспомнил о совместной 30-летней работе, о формировании критической позиции Игоря к тому, что происходит в стране, как к результату несоответствия общественной жизни и общечеловеческих идеалов, а не личной духовной драмы.   

Корнилов вспомнил, что Игорь Александрович любил мысли Вернадского о формировании ноосферы, которая будет иметь решающее значение для развития человечества. Все заметные творения человеческого духа образуют ноосферу, сказал он, а значит, все, о чем думал и писал Дедков, стало ею.   

После его взволнованного выступления полемика на тему считать Дедкова коммунистом или нет показалась еще более суетной, легковесной. Да и ненужной - ведь в дневнике со всей определенностью сказано, в каком смысле Дедков причисляет себя к коммунистам: "...не в смысле принадлежности к политической партии, а по своим чувствам, по тому, что считаю справедливым и подлинным". Мысль предельно понятная.   Хотелось бы вперед напомнить тем, кто бросится "отмывать" Дедкова от коммунизма: он в этом не нуждается - читайте его дневники.   

Но право, хорошо уже то, что люди противоположных убеждений не взялись причислять Игоря Александровича к нынешним демократам. Неприятие происходящего под их знаменем под конец жизни стало у него тотальным. Его слова о том, что он, наверное, выздоровел бы, если бы делась куда-то "вся президентская рать", всосалась обратно черная жижа так называемой свободы - свободы хапать, врать и блудить, убивать и быть убитым. И эти слова тоже не переиначишь.   Все это к тому, что человек такого масштаба и нравственности, как Дедков, просто обречен быть НАД политикой...   

О духовном его одиночестве в последние годы жизни упомянул редактор журнала "Губернский дом" Муренин. Он предложил собрать библиографию с целью составления сборник, а также обратиться в областную администрацию с предложением переименовать библиотеку имени Крупской в библиотеку имени Дедкова, пояснив, за этим нет никаких политических подоплек: просто это будет справедливо. Он сообщил, что выступает от имени библиотекарей, попросивших его озвучить это предложение.   

Тамара Федоровна, вдова Дедкова, готовившая к публикации дневники мужа, вспомнила, как потрясла ее его мысль: Родина - это не только клочок земли, на котором родился, жил и почил, но и время, в котором жил.   

Она говорила о нашем времени как о времени людей, которых любил Дедков: Б. Чичибабина, Б. Можаева, Е. Леонова, О. Борисова, И. Смоктуновского, А. Твардовского, А. Тарковского, А. Адамовича, В. Быкова, Г. Товстоногова и многих, многих других.   

- Это было время больших людей, которое теперь во многом осмеяно и поругано. Но те, кто критикует, не жили тогда, а мы-то жили и еще живы. Нельзя предавать время, в котором живешь.   Это было и есть и время Дедкова - личности, дорогой тем, кто знал его и тем, кто еще узнает.

До самого сердца доходит щедринская горечь его дневников. Высказанные там мысли о происходящем в нашей стране, бесстрашные и пронзительные по своей природе сопряжены с нравственностью и силой духа, а потому становятся истиной - тем, к чему хороший человек стремится в жизни, что активно ищет.   

Предельно видимой становится разница между этой сияющей мыслью человека нравственного и коротенькими, однобокими "взглядами" политиков. Видится мелочность и мелкость нашей собственной реакции на происходящее, недопроявленность чувств и мыслей по тому или другому поводу. Читаешь и думаешь: как верно! Вот и я ведь так же чувствую, только выразить в столь точной словесной форме не могу.   Одним словом, понимаешь разницу между статистом и человеком мыслящим. Невольно тянешься к нему как к свету, путеводному свету звезды.   Лично для меня на необозримом небосводе человеческой мысли (ноосфере по Вернадскому) появилась еще одна яркая звезда - звезда Игоря Дедкова".

По специфике журналистского ремесла дело могло этой статейкой и закончиться - подпирали другие темы, другие дела. Ежедневная газета похожа на прожорливую печь - в нее не бросай, сгорает моментально, едва мелькнув в полете от твоего пера до полосы в номере.  

 Но Дедков не промелькнул, он остался. Этическая определенность его облика произвела огромное впечатление. В нем не было благодушия, делающего личность аморфной. Не было и категоричности. Но правда в его статьях стояла как Солнце - во всей полноте и торжестве.

 Читала любезно предложенные Кирилловой книги его медленно, чертовски медленно, потому что прочитанное сразу же хотелось перечитывать - раз, другой, третий. Это походило на утоление жажды, и было утолением - души. Горячо соглашалась с Дедковым на каждой строке. Художник, проходящий по ведомству литературной критики, был одновременно и философом, мыслителем; и писателем, поэтом; и человеком живым, с предельно чистым, благородным дыханием...   Он говорил о том, о чем думала и что чувствовала и я, или о том, о чем могла бы - завтра или через несколько лет. Говорил так, что с каждою фразой судьба незнакомого дотоле и уже ушедшего человека становилась близкой, входила в мою. Думаю, такое могло случиться раз в жизни. А могло не случиться вообще. Но случилось. Я понимала, как с т р а ш н о мне повезло. Ведь при совпадении вектора душевного развития до формы его личности мне было расти и расти. И отныне мое самоопределение будет совершаться, стремясь к пределам этих благословенных границ.   Я догадалась: книги его всегда разделят мои мысли и уточнят их, разрешат сомнения. Стоит только открыть. Дедков тут же понял меня, и согласился:   "Кто-то ведь должен говорить человеку, что он прав, кто-то ведь должен быть ему судьей и учителем. Страшно идти одному по пустынной дороге, затыкая уши от шепота и крика: "Ты не прав, твоя дорога никуда не ведет, ты наивен в своем никому не нужном упорстве!" Невеселое занятие твердить себе под нос: "Ты сам свой высший суд".   

Но отчего же у Дедкова, Бочкова, Шувалова, Игнатьева и других выдающихся костромских шестидесятников, сумевших внести свой, невоспроизводимый вклад в культуру, были враги в Костроме, тогда как авторитет того же Дедкова на российском уровне, среди больших, настоящих писателей был велик? Дело в том, что костромичи не могли мыслить в категориях, им доступных, выражать себя с таким блестящим писательским талантом, как это получалось у Дедкова. Бездарный провинциальный комплот получал безукоризненно точные, а потому непререкаемые оценки:   "Утром сочинял статью о костромских писателях. Замучился. Самому страшно, когда повесть на глазах разваливается на части, из коих составлена. В радиоприемнике есть сотни деталей, металлических, стеклянных, пластмассовых и прочих: объединенные в определенной последовательности, они дают потрясающий эффект. В плохой литературе факты жизни объединены дурацкой схемой, которая не дает никакого эффекта. Факты и детали погибают, пылясь и плесневея. Вот ведь не берутся встречные и поперечные монтировать приемники. А книги стряпают, да еще оберегают их, как злые цепные собаки" (1962 г.)   Конечно, они отыгрывались, как могли. Не случайно в Дедковских дневниках образ собаки - злой, цепной, нападающей возникает довольно часто.  

 "Сегодня мне намекнули, что Чесноков сотрудничает с ГБ. Это делает понятным, откуда берется его уверенность. У собаки хороший хозяин с крепкой палкой.  

(...) Как и 13 лет назад, передо мной стоит проблема ухода из газеты. Но куда? Не ждут же на порогах, раскрыв объятия.(18.07.70 г.)  

 И вот Дедков умер. Истинного мерила больше нет. Теперь заживем по-своему.   И вдруг... участники Дедковских чтений проголосовали за то, чтобы имя его, светя с фасада нашей главной библиотеки, напоминало о нем, а, значит, и о том, кто есть кто. Не бывать этому! Переиграть, и дело с концом.   

И началась интрига.   

Письмо от имени участников Дедковских чтений о переименовании библиотеки губернатор направил в надлежащее ведомство: комитет по делам культуры и искусства, возглавляемый Евгением Ермаковым, и история обрела детективный характер. Во-первых, библиотекарей, просивших Муренина озвучить их предложение о переименовании, как волной смыло. Нет таких, и не было. Об этом говорят документы.      

КОСТРОМСКОЙ ОБЩЕСТВЕННЫЙ ФОНД КУЛЬТУРЫ      от 24 мая 1996 г. исх. 31   Главе администрации Костромской области   Валерию Петровичу Арбузову , Кострома, Дзержинского, 15   

 Многоуважаемый Валерий Петрович!  

 Участниками первых Дедковских чтений, прошедших 19 апреля т.г. в Костромской областной научной библиотеке им. Н.К. Крупской единогласно было принято решение ходатайствовать перед областной администрацией о присвоении библиотеке имени Игоря Александровича Дедкова.   

Костромской общественный фонд культуры поддерживает данную инициативу и просит заменить в названии библиотеки имя Н.К, Крупской, ничего не сделавшей для нашей библиотеки, на имя человека, для которого она была самым главным учреждением города, и где Игорь Александрович не только чуть ли не ежедневно получал информацию, но и щедро и вдохновенно обогащал знаниями и мыслями костромичей - участвуя в различных библиотечных мероприятиях.   В библиотеке имеются все книги И.А. Дедкова с его автографами, составлена библиография всех его работ. В ней регулярно будут проходить Дедковские чтения.   

Вам не нужно говорить, что И.А. Дедков - гордость не только Костромы, но и всего нашего Отечества.   Светлое имя этого человека, присвоенное областной научной библиотеке, возвысит Костромскую библиотеку в глазах всего читающего и думающего населения - как костромского, так и российского.  

 Председатель профессор Ю.В. Лебедев      

От журнала "Губернский дом" редактор Н.В. Муренин     

 От участников Первых Дедковских чтений   литературовед С.С. Лесневский

     Ответ на письмо последовал через месяц.

     РФ Администрация Костромской области   КОМИТЕТ ПО ДЕЛАМ КУЛЬТУРЫ И ИСКУССТВА    Кострома, ул. Свердлова, 2      25.06.96 исх. 01-340-01-08   на вх. 31 от 24.05.96      

Администрация области

  Костромской общественный фонд культуры   

  Рассмотрев письма читателей о переименовании областной научной библиотеки им. Н.К. Крупской, а также учитывая исторические факты и мнения коллектива библиотеки, комитет по делам культуры и искусства считает необходимым оставить прежнее наименование: "Костромская областная научная библиотека имени Н.К. Крупской.

  Приложение:   Выписка из протокола собрания библиотеки, историческая справка.      

Председатель комитета Е.А. Ермаков  

       А где же письма читателей, упомянутые Ермаковым?.. Почему их не приложили? А были ли они? Возможно. Но не от читателей, а от костромских писателей и, скорее всего, в устной форме. Почему бы писателям не назвать себя читателями? А именно бездарные читатели-писатели умеют всегда легко договариться с чиновниками - ведь последним все равно. Вот и договорились.   Писем нет, но зато есть поистине замечательный протокол и шикарная историческая справка...      

РОССИЙСКАЯ ФЕДЕРАЦИЯ   АДМИНИСТРАЦИЯ КОСТРОМСКОЙ ОБЛАСТИ   Комитет по делам культуры и искусства   ОБЛАСТНАЯ УНИВЕРСАЛЬНАЯ НАУЧНАЯ БИБЛИОТЕКА ИМЕНИ Н.К. КРУПСКОЙ       г. Кострома, ул. Советская, д. 73      исх. 64 21 июня 1996 г.  

 Выписка из протокола номер 2 общего собрания коллектива областной научной библиотеки имени Н.К. Крупской 17.06.1996 г.   

Присутствовало 62 чел.   

Повестка дня:   О переименовании областной научной библиотеки   

Выступили: Голозубова В.Н., Зыкова Г.В., Памятушева Н.А., Дербенева З.Ф., Игнатьева Н.В., Анисимова С.В., Басова Н.Ф., Голованова М.М.      Голосовали:   - за существующее название библиотеки - 58 чел.   - За снятие имени библиотеки вообще - 4 чел.   Постановили:   Оставить существующее наименование "Костромская областная универсальная научная библиотека имени Н.К. Крупской"    Председатель собрания Г.В. Зыкова    Секретарь О.И. Смирнова         

ИСТОРИЧЕСКАЯ СПРАВКА   Крупская Н.К. с ноября 1920 года была председателем Главполитпросвета при Наркомпросе и с 1928 года заместителем Наркома просвещения РСФСР. Занимая высокий государственный пост, она явилась инициатором важнейших мероприятий в области библиотечного строительства. Изучала и тщательно разрабатывала теорию и практику библиотечного дела в стране. Крупская Н.К. оставила богатое литературное наследие, в котором большое место занимают труды по вопросам библиотечного дела и библиографии, имеющее важное теоретическое и практическое значение. Шеститомное издание Крупской Н.К. "О библиотечном деле" (Сборник трудов в 6 т. М. Книга, 1982г.) включает в себя много важных вопросов и тем, актуальных сегодня: улучшение комплектования библиотек, сохранность книжных фондов, централизация библиотечного дела, краеведение и библиотека, библиотечные уроки, детские и школьные библиотеки, "деревне - хорошую библиотеку", учет и планирование библиотечного дела, задачи научных библиотек, о льготах библиотекарям. В то время библиотечные работники были приравнены к педагогическим и пользовались соответствующими отпусками. За вредность (книжная пыль) получали ежедневно бесплатно 0,5 л молока.   Крупская Н.К постоянно выступала с докладами на Ассоциации научных библиотек, на съездах и Всероссийских совещаниях по вопросам библиотечного дела. Она уделяла большое внимание книгоиздательской деятельности, а также изданию журнала "Красный библиотекарь".   Крупская Н.К. четко знала положение дел в регионах. Есть документы, отправленные во многие объекты области с замечаниями и предложениями по повышению качества обслуживания населения книгами. К примеру, письмо "Заведующему Ярославским областным отделом народного образования", где Крупская Н.К. предлагает ряд мер по улучшению положения с комплектованием районных библиотек (в числе других названы Галичская, Солигаличская, Палкинская, Судиславская).   История костромской областной библиотеки связана с именем Н.К. Крупской.   12 апреля 1929 года за активную работу по пропаганде книги библиотеке было присвоено имя Надежды Константиновны Крупской. Библиотека стала называться Костромская губернская библиотека имени Н.К. Крупской. Состоялось общее собрание читателей и библиотекарей. Присутствующие прислали Н.К. Крупской телеграмму.   Крупская Н.К. оказывала библиотеке постоянное внимание. Ряд работников она знала лично и неоднократно беседовала с ними (А.А. Антонов, В.В. Звездин, Ф.И Каратыгин). В 1938 году библиотекарь В.Д. Хлебникова, как отличник-библиотекарь, премированный ЦК Союза Политпросветработников, была на приеме у Крупской. В библиотечном архиве хранится фотография работников культуры на приеме у Крупской Н.К. Среди них В.Д. Хлебникова.   К 15-летию библиотеки Н.К. Крупская послала в адрес библиотеки телеграмму: "Дню пятнадцатилетия шлю библиотеке горячий привет, пожелания дальнейших успехов". 18 февраля 1935 года Крупская Н.К. прислала библиотеке книги с личными автографами. Книги с автографами Крупской Н.К. хранятся в ценном фонде библиотеки. Н.К. Крупская пристально следила за развитием библиотечного дела в Костромской области.      

Методический отдел областной научной билиотеки.