НЕ ДОЖДЕТЕСЬ, ИЛИ КОГДА ЖЕ ТЫ УМРЕШЬ, ТЕАТР
На модерации
Отложенный
Сегодня в каждом виде искусства происходят изменения. Где-то расширяются границы жанров, где-то только начинается самоосознание, где-то сиюминутные тенденции и технологии вытесняют сами основы. Бывает, глядя на какое-то произведение искусства, пугаешься - дальше некуда! Но, как показывает опыт предыдущих поколений, всегда есть куда двигаться дальше. Правда, иногда хочется остановиться и понять – движение ли это?
НЕ ДОЖДЕТЕСЬ, ИЛИ
КОГДА ЖЕ ТЫ УМРЕШЬ, ТЕАТР?
Некоторые горячие головы в первой половине ХХ века были совершенно уверены в том, что смерть театра – вопрос нескольких лет. Считалось хорошим тоном рассуждать на эту тему. Прошли годы, остались в прошлом жаркие диспуты и нешуточные опасения. Казалось бы, поезд ушел, и прошлое осталось в прошлом.
И все-таки, и все-таки...
Все чаще слышатся разговоры о том, что границы не только жанров, но и самих видов искусств, становится размытыми, зыбкими и необязательными. Шоу, инсталляция, дефиле, показ, иллюзион, перфоменс, интерактивное зрелище… Веками это все разнообразие центробежно стремилось под знамена театра, теперь с космической скоростью нестройными рядами центростремительно разбегается, унося с собой от отца-основателя все, что удалось откусить.
И, хотя театр по-прежнему, занимает некое собственное место, робкие голоса, «а театр ли это?» изредка задают себе некоторые зрители, покидая некоторые театры после некоторых спектаклей. С этими некоторыми в некоторых случаях иногда трудно спорить.
Когда на сцене в агрессивном угаре страсти исполнители пытаются доораться до соседней автобусной остановки, или когда актриса сосредоточенно подмывается на сцене, а актер постоянно шарит руками в области ширинки в поисках то ли главного монолога, то ли режиссерского замысла даже неловко говорить о неловкости зрителя. Ему-то что неловко? Сидеть неудобно? Или он логику спектакля пытается постичь? Зачем? Логика – это когда из пункта А в пункт Б следует какой-то транспорт.
Станиславский – вечная ему наша память! - приучил считать логикой спектакля «жизнь человеческого духа». Знал бы, чем этот дух теперь пахнет, может, и пересчитал бы.
Нет, не все так радужно. Чаще всего на сцене зрителю рассказывают ИСТОРИЮ про то, как один человек чего-то хочет, а другие ему мешают. Или наоборот, все чего-то хотят, а один – злодей – им козни строит. Вариантов море, - только успевают драматурги сюжеты новые изобретать и этим вариантам свои имена давать. Но есть проблема. Многим режиссерам сегодня драматург не указ. И если бы только драматург, тем более, что он уже ко всему, кажется, привык. Выросло целое поколение режиссеров, которым и АКТЕР уже не нужен. То есть, конечно же, он еще болтается на сцене в их постановках, но как-то неявно, не по-человечески. Все больше на безвольную и послушную марионетку похожий. Где велено – ножками дрыгает, где показано – отползает на заранее подготовленные позиции, где рассчитано – в любви признается, завывая дурным голосом. Главное – декорациям не мешать, совпадать с фонограммой и хорошо носить стильные костюмы.
И что очень важно все это добро обязательно с матом - куда нынче без него?
Главное условие – наличие «высокообразованного интеллектуального» постановщика. Без интеллекта и образования – шедевра сегодня не поставить. Чтобы зрителю стали близки стенания влюбленных в военных и вечно молодых «Трех сестер», ох как надо расстараться! Зритель он – толстокожий, его с пустыми руками да на фу-фу уже не возьмешь! Публике в потемках театрального зала и невдомек, что на ней давно уже испытывают полузабытые средневековые орудия пыток. Она-то уверена, что испанский сапог или дыба – пережитки прошлого. Несчастная, если бы она только могла читать мысли сегодняшних режиссеров-математиков. Они с холодными носами разыгрывают шахматные партии-спектакли, в которых не только мысли человеческой нет, но и обыкновенное чувство на постой не зовут.
Каждый зажатый в тесное кресло зритель, хотя бы однажды захлебывался от возмущения на подобном зрелище. Потом мы долго-долго пытались убедить других в том, что это недостойно великого звания ТЕАТР. Только почему-то нас хватало лишь на констатацию качества? Неужели умер последний мальчик, который не побоялся крикнуть толпе придворных прихлебателей: «А король-то голый!»
Так, когда же ты, умрешь, театр? Неужели мы все-таки дождемся времен, когда режиссеры, сравнимые с Карабасами Барабасами, наконец-то, похоронят чудо непосредственного общения страдающей души живого актера и жадно внимающего ему зрителя?
Погибнет ли современный театр под гнетом режиссерского диктата? Или – в который раз - сможет ли похоронить своих могильщиков?
И все-таки странная штука - театр!
Если с тонущего корабля бегут крысы, то тонущий театр после всех разбежавшихся «крыс» кренится, черпает воду и грязь, но все равно выплывает. Он цепляется за жизнь мертвой хваткой. Уходят все. Но АКТЕР почему-то всегда остается. Бездомный и безденежный, зависимый и обиженный - он остается на тонущем корабле и латает дыры, чтобы плыть дальше...
Не дождетесь!
Кузнецова Елена Юрьевна
Комментарии