- Иди-ка ты… к тетке!

 

- Иди-ка ты… к тетке! Не путайся под ногами. Тут взрослые сидят. Нечего тут… Наташка тебя проводит. Да смотри в пруд не нырни! А то греха не оберешься.

Наташка и Витек, это мои двоюродные брат и сестра. Знали что после того, как меня покусала собака, я их панически боялся. Им доставляло огромное удовольствие подшучивать надо мной, по этому поводу. Невзирая на свой малый возраст, я уже знал где находится слободка, и что такое околица и задворки.

Это было в те времена, когда в деревнях Подмосковья на заборах висели горшки, банки и ведра. Никто их почему-то не воровал. Наверное, у всех были свои, а хлам разводить никто не хотел. Иногда в деревне давали свет! Это был праздник, поэтому в каждом доме стоял тяжелый запах керосина, а под руками всегда стояла “Летучая мышь”. Красивое название, но на мышь совсем не похоже. Закопченное стекло и покрытое бурым налетом основание. Особенно мне нравилась керосинка! Черная глубокая сковорода, а на ней призывно брызгая салом, шкварчит молодая картошка! Так и бегал около нее и пробовал, когда она приготовится. Когда звали к столу, как-то уже не хотелось… Но раз зовут, значит надо! И в результате к осени у меня ушей из-за щек видно уже не было! Днем заставляли спать! Сами в доме, а меня как собаку выгоняют в сад. Попробуйте уснуть в веревочном гамаке, привязанном в двум старым вишням! Ветки заслоняют солнце и спадают на лицо. Листья щекочут и не дают спать. Приходится накрываться! Но вспомнив, как невозмутимо ведут себя индейцы, стал вырабатывать характер! Хоть и было тяжело, но заставлял себя уснуть!

Вот такая тяжкая доля была у детей, в деревне летом…

На улице стало совсем темно. Петухи давно спели колыбельную своим курам. Цепные псы вяло перебрехиваются между собой, позвякивая своими цепями. В окнах гаснет свет. Деревня засыпает. Где-то в дровнях спрятались сверчки и ведут свою нудную беседу. Сколько не пытался найти их с фонарем, ничего не выходило.

Ближе чем на метр не подпускали, сразу затихали. Партизаны какие то! Ночь, хоть глаз выколи! А они все видят. И только моим не спится! Без устали моют кости всем, причем без мыла. Когда это занятие им надоедает, начинают петь о тяжелой судьбинушке , которая выпала какой-то горемычной. Люблю говорит женатого и точка! А холостые, мне и даром не нужны! Может пить нужно меньше? У взрослых, свои тараканы в голове. Нам, мелочи, не понять!

-Ну что, пойдем?

-Пошли.

По слободке дошли до края деревни. Влево шла тропа. С одной стороны тянулся забор из кольев, а на другой был пруд. По берегам росла высокая осока, из которой торчал прошлогодний рогоз. На черной глади воды виднелись желтые шарики кувшинок, а на другом берегу стояла огромная верба, которая мыла свои ветки в стоячей воде. Около нее, в отвесном берегу была прорублена широкая ступень для тех, кто решит искупаться. По-другому вылезти на берег было нельзя. Много страшных историй ходило вокруг этого пруда! Русалки, кикиморы, водяные, злые утопленники и ведьма, которая прячется под корнями старой вербы, не добавляли оптимизма.

В небе, на котором слабо мерцали звезды, притаился месяц. Он почти не освещал тропинку и хитро улыбался, глядя на меня. Тут еще и сестра прицепилась.

- Смотри под ноги, а то в пруд нырнешь! К кикиморе.

Лучше бы она молчала.

Огромная крона, зловеще наклонилась над водой, давая понять, что наступило ее время править бал! Где-то там, на том берегу, сидит злая старуха и поджидает свою очередную жертву. Из темноты ветвей появляются летучие мыши, и начинают свой зловещий хоровод. Как маленькие тряпки, неуклюже болтая своими крыльями, гоняются за мошкарой. В темноте, скорее чувствуешь дуновение воздуха от их крыльев, чем успеваешь увидеть.

- Ну все! Полетели докладывать ведьме о том, что ты уже здесь. Давай быстрее шевели ногами! А то не сдобровать…