Айболит

Вы знаете, что есть такой город – Жиганск?

Когда идешь вниз по Лене, на север, то сразу, как только переезжаешь Северный Полярный круг, через 80 километров, и будет Жиганск. Прямо от круга и меряешь. Отмерил 80 км – пожалуйста, из-за поворота появляется Жиганск, город контрастов.

У меня болел зуб. Мне было настолько больно, что я не ел двое суток (а покушать я всегда хотел, любил и стремился). А тут говорить не мог. Ну и что ты будешь делать? Ничего. Идем по речке, как и шли до этого. Планета не замедляет свой бег из-за такой ерунды.  Люди разное советуют. Приложи сало, если найдешь у кого-то. Зуб развалится, но больно не будет. В конце концов мне нашли болеутоляющие таблетки, которые я клал на зуб, и так я мог работать или заснуть.  Просто жить мог. Но даже с таблетками я не мог есть. Глазки вылазят.  

Капитан (который на землесосе зовется командиром) сказал, что скоро появится Жиганск, и вот тогда. Пришли наконец, встали на якорь напротив города. Ну, городок сам небольшой. Но на карте он есть, на любой карте того района с самым крупным масштабом. Просто потому, что в тех краях любое поселение, любая деревня – одна на 500 км, и то не всегда.

Мы встали, меня посадили на мотозавозню, и отвезли на берег. По-моему, мне даже доверили рацию, чтобы вызвать завозку, когда я вернусь. У местного населения я спросил, где находится больница или поликлиника. Мне указали путь – прямо от берега, никуда не сворачивая, под прямым углом. По главной улице с оркестром. Я нашел невысокое бревенчатое здание, где были люди, связанные с медициной. Зашел внутрь. Каждый мой шаг отдавал в зубе дикой болью. На входе – молодая якутянка.

-- Где здесь у вас дантист?

-- Кто, однако? – переспросила она.

-- Зубной врач у вас где?

-- А, это кабинет номер три, налево. Только он уже, наверное, улетел в стада.

В стада? Я побежал в кабинет номер три и нашел там человека. Он сидел, задумавшись, рядом с ним стоял чемоданчик и переносная бормашина. Переносная – это с педалькой. Как на старых швейных машинах, помните?

-- Вы врач? – Он кивнул. – А вы не могли бы мне помочь, у меня зуб очень болит?

-- Конечно, садитесь, я осмотрю.

Как только я сел в кресло, в тот же момент вошел вертолетчик и сказал, что все готово, можно вылетать. Врач отказался, показав на меня и сказав, что он не может – у него больной. Ой, я такой больной, вы себе не представляете, подумал я. Вертолетчик ушел. Я вежливо поинтересовался, а куда вы должны были лететь? В стада, к оленеводам, ответил врач, у них тоже зубы болят. Я понял, насколько мне повезло, минута – и мы бы разминулись.

Врач сказал, что он положит мышьяк, и через пару дней я к нему приду еще раз, и он вытащит уже мертвый нерв. Какие пару дней, дорогой вы мой? У меня есть пара часов, наш пароход здесь просто мимо шел. Помогите, а? Делайте, что захотите, пилите и сверлите, но прямо сейчас.

Он вздохнул, вколол, обезболил, углубился,  и вытащил сопротивляющийся нерв. Нерв упирался. Когда док  его увидел, то по его цвету (прощу прощения) сказал, что боль должна быть дикой. Я радостно кивал головой.

Потом он закрыл канал, и поставил огромную пломбу на половину зуба. Все это время я блаженно улыбался. В процессе ремонта я узнал, что доктор приехал сюда из Николаева. Я сообщил ему, что я сам из Одессы. Соседи, 120 км. На расстоянии в десять-двенадцать  тысяч от дома 120 километров просто не видны.

Я веселил его. Я спрашивал его, куда смотрят местные иконописцы. В смысле, переспрашивал он? Ведь с вас иконы писать нужно, доктор. Говорил еще какую-то лабуду. Вам крылья не мешают? Да нет, ты же видишь, я пользуюсь вертолетом.

Провожая меня, он попросил меня не есть часа два. А курить-то можно? Кури на здоровье, махнул он пинцетом. Мы тепло попрощались, и я ушел к дожидающемуся меня судну.

Я шел по улице, вниз, к реке. На улице было много опилок, кусков коры деревьев. По обеим сторонам улицы лежали кучи огромных бревен, приготовленных к лесосплаву. Внизу была широкая речка, на ней – мой «Витим». Я шел в синей робе и смеялся.

Источник