Виктор Бут о своей экстрадиции и условиях содержания

11 октября 2011 года в США начинается процесс над гражданином России Виктором Бутом.  На наших глазах Штаты подменяют собой мировое право и распространяют свою юрисдикцию на всю планету.  Речь идет не о виновности или невиновности Бута. Речь идет о том, что промолчать нам нельзя. Иначе любого гражданина России, который не нравится правительству США, в любой момент могут выкрасть, увезти и осудить.

«Комсомольская правда» смогла с помощью супруги Аллы Бут взять интервью у Виктора прямо в тюремных застенках. Уверен, есть смысл прочитать его еще раз тем, кто знает, что и как происходило. И обязательно прочитать тем, кто не знает, как живется в тюрьмах «демократической Америки».

Источник: Комсомольская правда

«Американский суд обвиняет его в страшных грехах — от незаконной торговли оружием до содействия террористам. С подачи заокеанских СМИ Бута стали называть «оружейным бароном № 1» и даже «крупнейшим мафиози мира». Хотя ни у российского бюро Интерпола, ни у Генеральной прокуратуры РФ, ни у Главной военной прокуратуры России к нему претензий нет.

Все попытки российских властей получить хоть какие-то объяснения от американской Фемиды о причинах ареста Бута не увенчались успехом. Гражданин России Виктор Бут в ноябре прошлого года под стражей был доставлен самолетом в США, где сегодня содержится в нью-йоркской тюрьме на Манхэттене. «Комсомолке» с помощью жены заключенного Аллы удалось взять интервью у Виктора прямо в тюремных застенках.

Тайская карта

— 16 апреля 2010 года, во время Сонгкрана (тайского Нового года), меня вытащили из камеры, - вспоминает Виктор Бут один из важнейших моментов «тайского» периода своей отсидки. — Сказали, тебя хотят видеть большие люди. Привели в кабинет начальника, там был директор тюрьмы и двое незнакомцев. Один из них представился помощником премьер-министра, второй — членом парламента. Первый стал спрашивать о моих «связях» с бывшим премьер-министром ­Таиланда Тхаксином Шинаватрой. Я ответил, что, хотя и знаю, кто это такой, к сожалению, лично с ним не имею чести быть знакомым. Член парламента и говорит: «А как же арестованный 5 декабря в Бангкоке Ил-76, который вез оружие из Северной Кореи на Украину (Бута явно хотели обвинить в организации этой перевозки. — Прим. авт.)? Мы подозреваем, что Тхаксин планировал тайком разгрузить это оружие в Бангкоке и передать его своим сторонникам — «краснорубашечникам» (представителям оппозиционной тайской партии «Объединенный фронт за демократию против диктатуры». — Прим. авт.)».

— И что вы ответили?

— Полный бред, на мой взгляд, сказал я ему. А он мне: «Тогда куда летел этот рейс?» Я ответил, что не знаю, я в тюрьме сижу без доступа к прессе, а вы у меня спрашиваете. Думаю, сказал я, это спецоперация американцев. И Пхеньян подставить с нарушением эмбарго ООН на продажу оружия из КНДР, и ­Таиланду «очки» заработать по выполнению решений ООН, и меня в эту историю втянуть. Очень странный маршрут этого рейса: в Киев через весь Юго-Азиатский регион! Если я что-то понимаю в авиаперевозках, то это в два раза длиннее, чем через Россию или Казахстан. Ищите, говорю, кто оплатил перевозку, откуда поступили деньги брокеру, который ее организовал.

— О чем еще был разговор тогда?

— Он поинтересовался, сколько агентов КГБ работает в Бангкоке. Я ответил, что КГБ уже давно нет, а я с КГБ или ФСБ не связан. Затем он спросил, как им поймать Тхаксина. Почему он был в Москве, а там его не арестовали и не выдали Таиланду: он же преступник, он обогащался, будучи на посту премьер-министра...

23 мая Бангкок горел после разгона демонстрантов, когда армия убила 89 человек. 36 зданий были подожжены, все было закрыто 10 дней. Это была самая настоящая гражданская война. Суды, банки, транспорт были закрыты, армия ловила красных…

Администрация США сильно критиковала правительство Абхисита Ветчачивы за применение силы, грозила санкциями. Си-эн-эн было на стороне протестующих. И тут как по взмаху волшебной палочки все прекратилось (посмотрите сами и проверьте на сайтах госдепа, Си-эн-эн) — как раз 23 мая…

— Почему же, на ваш взгляд, так случилось?

— Видимо, Абхисит использовал этот приговор как козырь — США перестают «наезжать», Таиланд отдает Бута. Я рассказал об этом не просто так. Очень важно, чтобы читатели «Комсомолки» поняли, что мое дело - всего лишь политическая операция, которой тайские политики решили по полной воспользоваться, чтобы не попасть, как Каддафи, под каток санкций демократической асфальтоукладческой бригады Белого дома и иже с ним.

«Меня продали»

— И в ноябре прошлого года вас экстрадировали из Таиланда в США. Как это происходило?

— Это была не экстрадиция, а скорее экстракция (изъятие. — Прим. авт.). 15 ноября вечером в мой блок пришли охранники. Сказали, что меня переведут в «более хороший блок». Собрали вещи, посадили в мини-автобус и повезли по территории тюрьмы. Привезли к блоку. На нем надпись: «Блок казней». Свежеотстроенный, вокруг газоны, цветы, пруд. Занесли мои вещи вовнутрь. Там несколько помещений: за стеклом три металлические кровати с застежками, где делают смертельные инъекции, и напротив три одиночные камеры. Мне предложили одну… Я отказался. Охранники стали кому-то звонить. А я ждал во «дворике» блока казней, на звездное небо смотрел. Через некоторое время сказали: о'кей, отвезли обратно, извинились за «неудобства». Утром 16 ноября, за час до визита адвоката и посещения супруги, сказали: переводим в другой блок, вещи не бери. Вначале посмотри, если понравится, вернешься за вещами. У центрального офиса толпились полицейские, люди в черной боевой форме в касках, бронежилетах, с автоматами и американские агенты в черных ветровках с надписью «ДЕА» (управление по борьбе с наркотиками. — Прим.

авт.).

— И что вы подумали?

— Я понял, что меня «продали». Были представители Управления коррекции (тюрем) Таиланда, королевская полиция, прокуратура. Привели врача, он осмотрел, померил давление. Я потребовал своего адвоката и консула. Ответили — нельзя. После этого меня завели в комнату, где был американский агент, раздели, осмотрели (включая унизительную процедуру осмотра, простите, ­задницы и гениталий), дали спортивный костюм, явно ношеный, и футболку, сильно пахнущую потом. Я отказался. Сказал американцу: «У вас что, на новые вещи денег нет? Я свои вещи надену, пусть принесут». Опять: нельзя, нельзя.

— А что было потом?

— А потом чиновник прокуратуры сказал, что правительство решило меня передать американцам (согласно тому самому решению от 23 мая). Надели цепи на ноги, наручники, бронежилет, каску, посадили в полицейский джип с их спецназом по бокам и повезли в аэропорт. Там в одной из комнат зала ожидания и произошла «передача» — американские агенты расписались в каком-то документе. Я его не видел. Никаких оснований или решений мне не было зачитано. Я был просто «товар», посылка, уже не человек.

В хорошую тюрьму — по блату

— Что было по дороге из Таиланда в США?

— После «процедуры приема-передачи» меня снова посадили в машину и отвезли к трапу самолета. Он, видимо, принадлежал одной из американских фирм, которые зарабатывают, доставляя подозреваемых в терроризме на пытки в Египет, Сирию или секретные тюрьмы в Румынии. В самолете опять раздели, обыскали, сфотографировали голым (хотя, думаю, эти кадры вряд ли пригодятся «Плейбою»). После этого шесть агентов ДЕА по шпаргалке зачитали мои права. Стали говорить, что если я буду сотрудничать со следствием, то и срок скостят, и порекомендуют посадить меня в «хорошую» тюрьму. Я ответил: господа, как вы объявили, у меня есть право хранить молчание, и я им, естественно, воспользуюсь. На этом попытки «разговорить» меня закончились. Меня посадили в кресло, я был в наручниках и кандалах весь полет. Только когда мне надо было по нужде, наручники отстегивали, но в туалете рядом со мной ставили «няньку». Предложили ту же еду, что и агентам. Я что-то читал, потом попросил наушники и слушал музыку. Полет был долгим. Со сменой экипажа и дозаправкой на Крите - почти 23 часа.

Самолет посадили в Нью-Йорке на аэродроме деловой авиации. Меня завели в ангар, еще раз раздели, обыскали, потом посадили в бронированную машину и повезли в тюрьму. Была ночь, шел дождь... Единственное, что удалось увидеть в самом конце «вояжа», это Бруклинский мост (помню по фильмам, сам я в США никогда не был).

Меня привезли в заведение под названием Metropolitan Correctional Center (не путайте с Metropolitan Opera). В приемнике закрыли в клетку, сняли цепи и кандалы, велели полностью раздеться и показать им зад, язык, рот, волосы. Потом дали оранжевый комбинезон, оранжевую майку, носки, тапочки и — снова в наручники и в камеру. Там вручили матрас, зубную щетку, мыло, пасту, полотенце, простыню, одеяльце.

— Как выглядит камера?

— Одиночная камера в спецблоке для особо опасных преступников - это две обычные камеры, объединенные в одну (см. рисунки Виктора. — Прим. авт.). Там две двери, два лотка для передачи пищи и надевания наручников, кровать с шестью углами для фиксирования наручников и кандалов, стол из пеноблока, отлитый из бетона стул, блок раковина — унитаз из нержавеющей стали и душ с одной кнопкой для воды (только горячей). Стены обшиты железными листами, пол цементный, покрашенный серой эмалью. Три люминесцентных фонаря в защитных кожухах, две камеры наблюдения. Два окна, решетка и сверху на болтах «молочный» (непрозрачный) лист оргстекла. Вентиляция есть. Можно «гулять» в другой половине камеры: там большие грязные окна, через которые едва виден город.

— Как ведет себя охрана?

— Делает свою работу: все перемещения только в наручниках, если в медчасть — то и с цепью на поясе, и в кандалах. Разговоров никаких — только передают три раза в день еду и водят на посещение адвокатов и с женой на свидание.

Под это дело в моем блоке отведены две рубки, разделенные стеклом и мелкой металлической решеткой. В одной — ты на пластиковом стуле, в другой — посетитель. Впечатление — как от психбольницы. Благо новые адвокаты на своем первом появлении в суде потребовали, чтобы была возможность общаться в нормальной адвокатской, как все остальные. С 11 марта уже водят туда.

— Как кормят?

— Три раза в день: где-то в 6 — 7 утра (по выходным позже), в 11.00 — 12.00 и в 17.00 — 18.30. Приносят два контейнера из пенопласта: в одном «холодное» (хлеб, напитки, иногда фрукты или салат). Горячее питание по-американски обильное, но фактически нет свежих овощей, салатов, много сладких сиропов, джемов, молока (которое я не пью). Пришлось поначалу просить другую диету. Я не ем мясо и рыбу. Недели через две стали давать такую пищу.

Содержание в полностью изолированном карцере (телевизора нет, только радио): когда нет возможности ни с кем общаться, считается одной из форм пыток. Тем не менее это ­«излюбленное» средство оказания давления на заключенного. Местные врачи считают, что за три месяца происходят нарушения психики...

— Есть какие-то особые правила содержания в тюрьме?

— Отсутствие прогулок, солнечного света, свежих овощей, фруктов... Газеты приносят на 2 — 3 недели позже их выхода, книги — когда захотят, и даже единственный в месяц «законный» звонок домой становится проблемой — за четыре месяца мне дали позвонить только один раз! В тайской тюрьме за свои деньги хоть можно было покупать нормальную еду да и все необходимое, включая лекарства и витамины. А здесь - ничего, кроме сникерсов, чипсов, плюшек, конфет, печенья да кофе. В общем, питание и сохранение психического и физического здоровья становятся проблемой номер один.»