У меня умер сосед...

На модерации Отложенный

Сегодня ночью умер мой сосед.

 Я никогда не писал некрологов. Я попробую.

 Мы были ровесниками. Оба мы родились в одном и том же городе, в те незапамятные времена, когда батон стоил 22 копейки и все верили в наступающий коммунизм.

 Мы оба из «интеллигентных» семей. У меня отец инженер, мать учительница. У него отец милиционер, мать бухгалтер. Мы посещали мало чем отличающиеся детские сады и типовые школы. Примерно в одном и том же возрасте начали курить, и выпили первый стакан портвейна. Оба закончили технические училища, и даже по одной и той же профессии.

 Вернулись из армии мы тоже в одном и том же году. 

 Мы стартовали почти одновременно, и с одинаковых стартовых площадок. Но, почему-то, вышли на разные орбиты.

 В тот год, когда я решил продолжить образование, он сел в тюрьму. Когда он вышел в первый раз, я трудился по своей новой профессии и снял комнату. Первое своё самостоятельное жильё. Ему комнату купили родители. 

 

Прожил он в ней 2 года, и снова сел.

 

С тех пор, его жизнь отличалась редкостным однообразием. В те короткие промежутки времени, когда он возвращался после очередного УДО, а следующая отсидка ещё не наступала, он подрабатывал штатным стукачём в местном отделении милиции.

 

Платили плохо и нерегулярно. В свободное от работы время он собирал по помойкам бытовую технику и одежду, ремонтировал и сдавал в комиссионки. Продажа очередной шмотки отмечалась трёх-пяти дневным запоем.

Когда в запой очень хотелось, а денег не было, он шёл грабить прохожих, попадался и снова отбывал в зону.

 

Во время последней его отсидки, его комнату сожгли. Очевидно, граждане недовольные его «правоохранительной» деятельностью на должности стукача. Остальная квартира не сгорела только чудом. Нам всем остались на память языки копоти в коридоре и три года не выветривающийся кислый запах гари во всей квартире.

 

Вернувшись на пепелище, он занял под жильё кладовку, и нашёл новый способ решать свои бытовые проблемы. Раз в полгода, он притаскивал с вокзала очередную шлюху самого низкого пошиба, и предоставлял ей место для ночлега в обмен на стирку и приготовление пищи. Предварительно отняв паспорт, чтоб не сбежала. Через полгода она всё-таки сбегала, не выдержав каторги и мордобоя. И он очень быстро находил следующую.

 

Последние его два года на свободе запомнились пронзительной вонью в квартире от приносимых им вещей на продажу, ночными пьяными скандалами и постоянно мелькающими в коридоре посторонними лицами.

 

Сегодня ночью он умер.

 

Я зашёл в кладовку, которую он считал своей комнатой. Его бледное тело лежало, поджав колени, в груде ветхого тряпья на полу, а ставшие стеклянными глаза  смотрели в потолок, на большое коричневое пятно, по очертаниям напоминающее остров Крит. Рядом захлёбывалась пьяными рыданиями очередная, и последняя в его жизни, подруга. Электронные часы на панели полуживой микроволновки показывали вечные четыре ноля.

 

Я поискал в своей душе если не сопереживания и сочувствия, то хотя бы жалости.

 

И не нашёл.