Учение Иисуса

источник  XLV

XLV

И отвел я двенадцать своих учеников от остальных в сторону, дабы открыть им без притч учение свое. И спросил я их:

– Вы ли хотели, чтобы я сказал вам прямо? Сможете ли вы есть сей хлеб, и не станет ли он слишком твердым для ваших зубов, и слишком тяжелым для вашего желудка? Поверьте, лучше бы вам было слушать притчи мои, нежели есть ту пищу, которую ем я.

И ответили ученики:

– Открой нам, учитель, науку свою прямо.

И я говорил.

– В сердцах ваших открылась живая книга, из которой вы можете читать истину. Книга сия была написана в мысли и разуме отца вашего духа, книга, которая до того пребывала внутри непознаваемости в вашем духе. Именно о самих себе вы теперь получаете наставление, получая его от отца, снова поворачиваясь к нему. Я говорю снова, ибо когда вы родились, будучи чистыми духом детьми, вы пребывали в отце, и отец в вас был открыт, но потом забыли вы его. Ваше призвание, которое он знал в начинании вашей жизни, названо было в конце, чтобы тот, у кого есть Знание, был тем, чье имя произнес отец. Ибо тот, чье имя в этой книге жизни не было названо – невежда. Кто ты есть в жизни? В самом деле, как кто-то может разуметь себя, когда имя его не было названо? Ибо тот, который невежда до самого конца – творение забвения, и он исчезнет вместе с ним. Поэтому если у кого-то есть Знание жизни, то оно свыше, из духа человека. Если человек назван своим духом, кто он есть в этой жизни, то он слышит, он отвечает, и он поворачивается к тому, кто зовет его, и восходит к нему. И он знает, каким образом назван он. Обладая знанием, он выполняет волю того, кто позвал его, он желает угодить ему, он обретает покой. Имя каждого приходит к нему. Обладающий знанием таким вот образом знает, откуда он приходит и куда идет. Он знает подобно тому, кто, становясь пьяным, отворачивается от своего пьянства и возвращается к самому себе, верно устанавливая то, что действительно его. Отец открывает свои глубины. Ныне же суть его глубины – дух истины. Дух истины – суть сын его, чтобы познавши его, перестали трудиться в поисках отца, начали отдыхать в сыне зная, что это – окончательный отдых. Наполнив изъян в вас, дух истины упразднил форму – вашу форму в этом мире. Ибо то место, тот дух человека, где есть зависть и распря, неполно, но то место, где есть единство, совершенно. Ведь изъян начал быть из-за того, что отец не был познан, но с того момента, как познаете его снова, изъян более не будет существовать. Как в случае с невежеством личности, когда она приходит получать знание, ее неведение исчезает само собой, как и тьма исчезает при появлении света, также и изъян исчезает в совершенстве. Так, с того момента форма будет исчезать в слиянии единства. Со временем единство будет совершенствовать пространства вашего духа. Именно внутри единства каждый достигнет самого себя. Внутри знания он очистится от множественности в духе, обратясь в единство, поглощая материальное внутри себя подобно огню, а тьму невежества – светом, смерть – жизнью.

Таков и суд, пришедший из духа. Дух распространил суд на каждого. Он – вынутый меч с двумя остриями, рубящий в любую сторону. Когда явилось слово, которое в сердце произносящих его – это не только звук, но оно стало телом, тогда в душах людей случалось великое смятение, поскольку некоторые опустошены были, а другие наполнены. То есть некоторые были заняты, а другие выплеснуты, некоторые были очищены, тогда как другие – разбиты. Все же пространства духа были в смятении и потрясении, поскольку не было в них ни порядка, ни стабильности. Ошибка была нарушена, не зная, что и делать. Она пребывала в печали, в плаче, огорчаясь, так как она ничего не знала. Когда же Знание пронеслось вблизи нее – то было падением Ошибки и всех ее порождений, которые влекли человека от высшего к низшему. Ошибка сделалась пустой, не имеющей ничего внутри. Явилась истина в духе, ее знали все ее низшие ступени развития, которые вели к ней. Что касается каждого, любящего истину – поскольку истина суть уста отца, а его язык его – суть дух истины, то соединившийся с истиной соединился языком своим с устами отца.

Что есть отец? Все пространства истинные в духе – его низшие проявления. Они узнали, что они изошли из него, подобно детям из взрослого человека. Они узнали, что они еще не получили ни форму, ни имя, каждое из которых порождает отец. Далее, получая форму через его знание, хоть и внутри него, они не знают его. Но отец наш в нас знает каждое место внутри себя. Если отец желает, он проявляет всякого, кого бы ни пожелал, давая ему форму, и давая ему имя. Вы не знаете, что вам откроется, и бываете рады, когда вам открывается новое знание, которое изошло из вас. Но прежде, чем появляется все, отец в духе знает, что он будет порождать. Он – возможность, которая есть в вас.

Люди не ведали отца. Он был тем, кого не видели они. Ибо было в душе насилие, и смятение, и непостоянство, и сомнение, и разделение. И из-за них случалось множество иллюзий, и много пустых иллюзий, как если бы они были погружены в сон и нашли бы себя в тревожных снах. Или есть место, к которому бежали они, или, лишенные силы, ушли они от погони за другими, или вовлечены они в нанесение ударов, или их самих бьют. Опять же, иногда это похоже на то, как если бы люди убивали их, хотя нет никого даже преследующего их. Когда же просыпаются люди, идущие через все это, они ничего не видят – те, кто пребывали в самой сердцевине всех этих смут, ибо они – ничто. Таков путь отбросивших от себя неведение подобно сну. Знание отца ценят они как рассвет.

Таков путь, совершенный каждым, подобно спящему в то время, когда он пребывал в неведении. И таков путь, которым каждый пришел к Знанию, как если бы он проснулся. Блажен же тот человек, который вернется и пробудится. И благословен тот, кто открыл глаза слепого.

Я же свет высказал и породил жизнь, и дал мысль, и понимание, и милость, и спасение, и сильный дух. Я сделался путем для введенных в заблуждение и знанием для невежественных, открытием для ищущих и поддержкой для нерешительных, непорочностью для испорченных. Даже в священную субботу я трудился на благо тех овец, которых я нашел падшими в яму. Я дал жизнь овцам, вытащив их из ямы, чтобы вы могли знать: вы – сыновья внутреннего знания.

Говорите об истине с ищущими ее, и о знании с согрешившими по ошибке своей. Укрепите стопы тех, кто споткнулся, и протяните руки свои больным. Накормите голодных, дайте отдохнуть уставшим, поднимите желающих подняться, разбудите спящих. Ибо вы – понимание, вышедшее вперед. Не занимайтесь другими вещами, от которых вы отказались. Не ешьте снова то, от чего вас тошнит. Не будьте мотыльками. Не будьте червями, ибо вы уже отторгли их. Не становитесь местом обитания заблуждения и греха, ведь вы уже сокрушили его. Так выполняйте же волю отца, ибо вы – от него, и воля его – то, что благо. Он взял знание всего того, что ваше, чтобы вы могли найти в этом покой.

Не бойтесь ошибки. Она – нечто падшее, а также то, что снова легко выпрямляется в открытии пришедшего к тому, кого отец вернет на круги своя. Ибо возвращение на круги своя называется покаянием.

Ничто не происходит без отца, как ничто не происходит без его воли, но воля его не находима разумом человека. Есть в духе непознаваемое, недоступное для разума познающего себя. Его след – воля, никто не узнает его, как никто не сможет рассмотреть его для того, чтобы понять его. Но когда отец соизволяет, то именно то, что он соизволяет – суть желание отца. Ибо он знает начало вас всех и ваш конец, ваш предел. Ибо когда настанет ваш конец, он лично станет вопрошать вас.

Но затем сможете вы узнать покой в местах вашего духа, о которых не подобает мне, начавшему быть в месте покоя, что-либо еще говорить. Но именно туда, в места вашего духа я приду, чтобы быть там. Вам же во все времена следует считаться с отцом всего в вас и с истинными братьями – с теми, над которыми простирается любовь отца, и в чьей середине нет недостатка в нем. Они – являющиеся в истине, ведь они – сущие в настоящей жизни, ведь они говорят от совершенного света, который есть порождение отца. Понимаете ли теперь те слова, которые, посылая вас на проповедь, я говорил вам: "Вы пришли от света, от места в себе самих, где свет произошел от самого себя"? И дети его совершенны и достойны имени его. Именно такого рода детей любит отец и дарит им счастье, и силу, и свободу духа.

XLVI

Теперь я скажу вам о вашем отце в духе – корне всего, что в вас. Он существовал в вас прежде, чем начало быть что-то другое. Отец – единый, подобный многому, ибо он – первый и является лишь самим собой. Он подобен корню, с древом, ветвями и плодом. Отец в вас – единственный в данном смысле, и он – бог, поскольку для него никто не является богом, как и отцом.

Ибо он не порожден, и нет другого, породившего его. Ведь если кто-то был бы его отцом или творцом, он также имел бы своего отца и творца. Несомненно, для него возможно быть отцом и творцом того, кто начнет быть от него, то есть вашего духа и души. Он безначален и бесконечен. Он не просто бесконечен – он, в силу этого, и бессмертен в вас, ибо не порожден. Вас можно убить душевно, можно сломать ваш дух, но нельзя убить вашего отца, ибо он – бессмертен и пребудет с вами до конца вашей жизни на земле. И каждый раз он будет воскрешать вас из смерти духа. Он не отступит от того, чем является, как никто не заставит его сотворить конец, которого он не хотел бы. У него нет кого-либо, кто пробудил бы его собственное бытие. Так, он неизменен сам по себе, и никто не свернет его с пути его бытия и его самости. Ведь он, воистину, тот, кто незаменим и неизменен. Он не только назван безначальным и бесконечным, так как не порожден и бессмертен, но, поскольку он безначален и бесконечен, то он недостижим в своем величии, непостижим в своей мудрости, непознаваем в своей силе и необъясним в своем блаженстве. Он – такого рода, и формы, и величины огромной, которыми от начала никто вместе с ним не обладает. Он одного возраста с каждым из нас, но больше каждого из нас, ибо мы черпаем от него всю жизнь, а не он из нас. Я, познавая отца, взошел на вершину духа и увидел его, большого, и себя – маленького. И услыхал я громовой голос: "Я – ты, и ты – я, и где ты, там и я, и я во всем, и где бы ты ни пожелал, собираешь ты меня и, собирая меня, собираешь и себя".

Есть ли такое место, в котором он пребывает, или из которого изошел он, или в которое войдет он? Есть ли какая-либо исконная форма, которой он пользуется как примером для работы? Есть ли какая-то трудность, сопутствующая ему в том, что он делает? Есть ли что-то материальное, пребывающее в его распоряжении, из которого творит он то, что творит? Есть ли в нем какое-либо вещество, из которого он порождает то, что порождает? Есть ли при нем какой-либо работник, работающий с ним вместе над тем, над чем и он трудится? Сказать что-либо об этом невозможно. Разве что о нем можно было бы сказать как о добром, безгрешном, без изъяна, совершенном, полном, самим по себе являющимся всеобщностью. Ни одно из тех имен, которые задуманы или произнесены, увидены или поняты – ни одно из них не применимо к нему, даже пусть они безмерно славные, значимые и почетные.

И еще. Что касается его, в его собственном существовании, бытии и форме, то разуму невозможно помыслить его, как и описать его словом, как и узреть его оком, как и почувствовать его телом из-за его непостижимого величия, его непонятной глубины, его неизмеримой вышины и его беспредельной воли. Такова природа непорожденного, не касающаяся никого более, ее не увяжешь с чем-либо на манер чего-то ограниченного. Пожалуй, он обладает строением без лика или формы, без того, что постигнуто чувствами, следовательно, он непостижимый. Если он непостижимый, то из этого следует, что он непознаваемый. Он один – познавший себя самого таким, каков он есть, вместе со своей формой, величием и величиной. Ведь он обладает возможностью мыслить себя, видеть себя, именовать себя, понимать себя, он один является своим же собственным разумом, своим собственным оком, своими собственными устами, своей собственной формой, и он есть то, что он мыслит, что он видит, что он говорит, что он понимает, он, немыслимый, несказанный, непостижимый, неизменный.

Он сводит к бесконечному всю мудрость, и он превыше всякого разума, и превыше всякой славы, и превыше всякой красоты духа, и всякого блаженства духа, и всякого величия духа, и всякой глубины духа, и всякой его вышины. Ибо все это он порождает, и он есть отец всему. Если он, непознаваемый в своей природе, к кому относятся все величия, только что упомянутые мною, если от избытка своей святости он желает кого-то одарить Знанием для того, чтобы его могли познать, то у него есть возможность сделать это. Он – тот, у кого есть сын, Человек пребывающий в отце, и отец является тем, кто познает через Человека самого себя, даруя ему Знание и понимание жизни и самого себя.

Почему я говорил вам любить ядро ваше духовное, отца вашего духа более всех отцов земных? Ребенок, будучи в форме зародыша, был самодостаточен, прежде чем хотя бы увидел того, кто зачал его и родил. Поэтому у него есть единственная задача: найти отца духа, осознать то, что он существует, всегда желая отыскать то, что существует. И он ниспошлет Человеку радость познания того, что отец существует, который вечно познает в человеке самого себя.

Отец существует сам по себе в человеке. Что же касается тех частей, в которых он существует на свой собственный лад, в своей форме и величии, то для нас есть возможным увидеть их, которые знают отца и видели его. Нам не дано постичь отца напрямую, но дано постичь отца через его проявления в нашем духе. Все имена и определения его, задуманные или сказанные о нем, представлены лишь как след его, сообразно возможностям каждого из прославляющих его.

Отец, в соответствии с его возвышенной позицией над всеобщностями, будучи неизвестным и непостижимым, обладает такими величием и величиной, что, если бы он внезапно и быстро открыл себя перед нами, мы бы погибли. Потому он и удерживает свою силу и свою неисчерпаемость внутри того, в котором он пребывает. Мысль – есть порождение вашего мозга, но кто, как не отец руководит работой мысли? Он то существует как одно, то – как нечто иное, но, пожалуй, он полностью и всецело является самим собою.

Мысли ваши думают о себе, что они – существа, живущие сами по себе, без источника, ведь не видят же они что-то еще, существующее прежде них. Поэтому живут они неповиновением и делами мятежными, не чувствуя себя ниже того, из-за чего они начали быть. Мысли ваши хотят командовать друг другом, превосходя друг друга в своих тщетных амбициях. Но, познав проявления отца в духе, вы вернетесь к своей стабильности и исцелитесь от рассеяния, являющегося разнообразной мыслью, и вернетесь единой мысли. Она была названа хранилищем из-за покоя, который она дает. Она также названа царством из-за той стабильности, которую дух получил.

Но истинного говорю вам: не без воли отца духа вашего рождены ваши мысли и слова, и рождены для того, чтобы вы могли познавать проявления отца в вашем духе и познавать свою глубину. Внезапно приблизившись к вам, он откроется вам. Он положит конец путанице, которая была у вас внутри, тем, что остановит ее внезапным откровением, о котором вы не были предупреждены, которого вы не ожидали и о котором не знали. И как только вы достигнете близости с ним, отец отпрянет от вас, чтобы в вас мог воцариться предел, определенный отцом. Отец отдаляется, чтобы то, что вы познали, смогло стать организацией в вас. В сим его мудрость, ибо пока не настанет предел, не будет организации, а, значит, вы не будете быть кем-либо. Ибо только то существует определенным и ясным, что в покое, а то, что в движении, никогда не есть чем-то определенным. Как капля воды не есть постоянной и определенной, бесконечно меняясь, так и развитие без предела не есть форма.

Я сеял в людях мысль об отце каждого и идею, чтобы они могли думать, что нечто более великое, чем они сами, существует в них и прежде них, хотя они и не поняли, что это такое. Но вам говорю. Часть духа вашего вознесется, другая же часть соберет в себя все изъяны. И та часть, что вознесется, станет посредником между отцом и изъянами для их исцеления. Та часть, которая вознеслась – есть Сын Божий, Спаситель, Христос. И она была создана в вас прежде того, кому недоставало зрения. И он невидимым образом посеял в ней слово, которому предначертано быть знанием.

Почему я не говорил сразу все как есть? Почему я говорил, что несчастны станут многие, открыв для себя мое знание о самих себе? Поразив их внезапно, озарение отца убьет их дух и душу. Убоятся они и падут ниц, ведь они были не способны вынести свет, ударивший в них. И будут очень напуганы, поскольку они были неспособны слушать об отце в начале и не хотели познавать его. Поэтому пали бы они в яму неведения, горшую прежней, названную тьмой внешней, геенной огненной, и адом, и Хаосом, и Гадесом, и Абиссом.

У отца нет зависти по отношению к изошедшим из него из-за того, что они порождают нечто равное или подобное ему. Ведь он – тот, кто существует во всеобщностях, порождая и открывая себя. Кого бы он ни пожелал, он делает его отцом, по отношению к которому он, фактически, сам является отцом. А также делает богом, по отношению к которому он, фактически, сам является богом. Отец сделал меня богом, а я – богами вас, а вы будете делать людей богами. Бог тот, кто стал равен богу, своему отцу.

Теперь я скажу вам о воскресении. Вы воскресли, и я воскресну в вас. Сейчас, если вы явитесь в этом мире, носившем меня, вы как один сияете, и вы объединены до вашего успокоения, то есть вашей телесной смерти в этой жизни. Вы взяты на небеса духа моим знанием и истиной, подобно лучам солнца, ничем не удерживаемые. Это духовное воскресение, которое поглощает психическое, таким же образом, как плоть. Мысль тех, кто спасся – не умрет. Ум тех, кто спасен – не умрет. Поэтому вы избраны во спасение и искупление, поскольку вы предопределены из начала не впасть в глупость тех, кто не имеет знания, но вы должны войти в мудрость тех, кто узнал истину.

XLVII

И взошли мы на гору Елеонскую. И сказал им я:

– Все вы разочаруетесь во мне в эту ночь. Ибо написано: поражу пастыря, и рассеются овцы. Когда же воскресну я в вас своим словом и учением, идите в Галилею.