Об искусстве побеждать в спорах. Статья !

Герой мольеровской комедии всю жизнь говорил прозой, сам того не подозревая. Наблюдая за ходом споров в разных телевизионных ток-шоу, на дискуссионных порталах Интернета, приходишь к выводу, что многие участники, сами того не подозревая, прибегают к классическим уловкам, давным-давно описанным и классифицированным.

Замечательный чешский писатель Карел Чапек сочинил фельетон, в котором подробно охарактеризовал 12 приемов литературной полемики – рискну предположить, предварительно испытав каждый их них на собственной шкуре. Перескажу эти характеристики своими словами.     


1. Надо намекнуть, а лучше объявить открытым текстом, что ваш оппонент – дурак, невежда, нахал и обманщик. Самому же надлежит говорить барским,
высокомерно-поучающим и самоуверенным тоном. «Полемизировать, осуждать кого-то, не соглашаться и сохранять при этом известное уважение к противнику - все это не входит в национальные традиции»,- пишет К.Чапек. Увы, в данном пункте русские, а также немецкие и французские национальные традиции не отличаются от чешских! Достаточно посмотреть, как обзывают своих противников русские «революционные демократы», а также Ленин и Троцкий, а также небезызвестные германские публицисты Гитлер и Геббельс! «Негодяй», «кретин», «мошенник», «лжец», «ирезренный наймит» - обычное титулование оппонента. К этому можно добавить, что, хоть и говорят «брань не доказательство», однако на публику ваш презрительный тон, щедро раздаваемые вами грубые клички могут произвести определенное впечатление. Особенно тогда, когда аудитория плохо знает предмет спора,  не имеет о нем четкого собственного мнения и обращает внимание в основном на убедительность интонации, а не аргумента как такового.

Тот, кто начинает оскорблять противника, получает над ним некое психологическое преимущество: он демонстрирует, что так взволнован, что не в силах сдержать эмоций и придерживаться пошлых правил приличия. А противник оказывается в глупом положении. Если он начнет отвечать на хамство таким же хамством, по принципу «сам дурак!», спор сведется к вульгарной перебранке, победителем из которой выйдет тот, у кого крепче выражения, а не доводы. Если же отвечать на грубую брань спокойно-иронически, рискуешь тем, что иронии твоей публика не оценит, корректность примет за неуверенность в себе и решит, что твой противник «конечно, не прав по форме, но прав по сути». 

 

2. Используйте специальные полемические обороты. Вместо «выражает сочувствие» пишите, что ваш противники «проливает крокодиловы слезы», аналогичным образом говорите «брызжет слюной» вместо «протестует», «клевещет», вместо «отмечает»,
«поливает грязью» вместо «критикует» и т.д. С помощью таких незатейливых стилистических штучек вы создадите образ противника как существа злобного, коварного, лживого.

3. Прием третий состоит в том, что нейтральные или даже положительные качества противника истолковываются в дурном свете. Осмотрительного можно назвать трусливым,  остроумного – неуклюже претендующим на язвительность. Умение использовать простые и общепонятные доводы подается как тягу к банальностям, а склонность к отвлеченным аргументам – как щегольство заумной схоластикой.

«Для ловкого полемиста,- продолжает Чапек,- попросту
не существует свойств, точек зрения и душевных состояний, на которые нельзя
было бы наклеить ярлык, одним своим названием разоблачающий поразительную
пустоту, тупость и ничтожество гонимого противника».

Помнится, в свое время советская печать называла французского писателя и философа Сартра не иначе как трубадуром мирового империализма. Потом выяснилось, что он, в общем-то, человек неплохой и симпатизирует Советскому Союзу. Но этикетка с трубадуром пристала к нему так плотно, что полностью отмыться Жану-Полю, кажется, не удалось до самой смерти.

4. Надо найти положительное качество, которое у вашего оппонента отсутствует. Практически о любом романе, кинофильме, спектакле можно сказать, что его создателям не хватило тонкого остроумия, непосредственности и фантазии.

По своему опыту могу сказать, что главная прелесть этого приема заключается в невозможности опровергнуть, доказать обратное! Не станет же обиженный писатель или режиссер кричать: «Неправда, остроумия и фантазии у меня хоть отбавляй!»
Впрочем, если у оппонента действительно все в порядке с остроумием, интуицией и фантазией, всегда можно – и так же без малейшего риска быть опровергнутым! – сразить наповал утверждением, что ему недостает твердых принципов и чувства ответственности перед обществом.

 

5. Пятый прием, по Чапеку, сводится к наглому отрицанию того, что присуще противнику. О серьезном ученом можно походя сказать, что никакой он не ученый, а поверхностный болтун и дилетант.

Прием тоже действует безотказно, потому что читатель-профан ничего о вашем оппоненте не знает и проглотит любую чушь, читатель же посвященный только позлорадствует при виде того, как нахально за вашим оппонентом отрицают очевидное.

6. Это очень распространенный прием. Аудитории подсовывается «некое невообразимое чучело, не имеющее ничего общего с действительным противником, после чего этот вымышленный противник изничтожается».

Например, Зюганов приписал Егору Гайдару людоедское высказывание – мол, если старики будут умирать с голоду, это неизбежная жертва на пути движения к рынку. Вслед за этим все коммунисты гневно обрушились на либералов-человеконенавистников, не затрудняя себя проверкой, действительно ли Егор Тимурович говорил такое.

Мадлен Олбрайт приписывается тезис о Сибири, которая якобы

слишком велика, чтобы принадлежать одной России. Патриотическая печать всласть поизмывалась и над самой Олбрайт, и над ее гнусным тезисом. Позже, правда, выяснилось, что бывшая госсекретарша США этой идеи не высказывала, во всяком случае, соответствующей цитаты на английском языке не нашлось, но, по мнению некоторых наших патриотов, она МОГЛА так думать.
7. Прием, родственный предыдущему. «Противнику или концепции, которую он защищает, присваивают ложное название, после чего вся полемика ведется против этого произвольно взятого термина… Противника обвиняют в каком-нибудь непотребном
«изме» и потом разделываются с этим «измом».

Добавим: любому термину можно придать ложное толкование, и если противник имел неосторожность применить название в его прямом значении, вам нетрудно будет обвинить его в семи смертных грехах. Так, в постсоветской России бранными словами сделались «либерал» и «либерализм». Стоит только оппоненту, к вашей радости, сочувственно или без негодования отозваться о либерализме, вцепляйтесь в него мертвой хваткой:

- Ага, значит, вы на стороне тех, кто грабил и грабит страну, кто хочет отдать ее на откуп Западу и Востоку, кто мечтает погубить, извести, уничтожить наш великий народ?!

И напрасно он будет уверять, что не питает такие зловещие замыслы и имел в виду нечто совсем другое – его песенка спета!.

8. Подмена предмета спора, противник втягивается в обсуждение чего-то постороннего, не имеющее отношения к существу дела.

Например, если речь идет о том, как и почему мудрый и добрый Путин совершил такой-то странный поступок, искусным маневром можно перевести дискуссию в боковое русло: «А ваш Ельцин преступно развалил великую державу!»

Посмотрите, как развиваются дискуссии на «ГП». Складывается впечатление, что при серьезном обсуждении актуальной проблемы Некто ловко увлекает за собой участников куда-то в сторону, часто – в «ужасные и прояклятые девяностые», и начинается толчение воды в ступе.

 
9. Ссылка на авторитет - какой угодно. Например, заявить: «Еще Пантагрюэль говорил…»

Использование этого приема в современной России осложняется из-за отсутствия общепризнанных авторитетов, кроме, может быть, Пушкина.

Вы приводите цитату из Священного Писания – вам отвечают, что Библию сочинили евреи, а истинные русичи должны верить только Ведам и Велесовой Книге. Вы ссылаетесь на Велесову Книгу – вам отвечают, что в основе Русской Духовности лежит Православие, а не язычество.

Вы считаете непререкаемым авторитетом Льва Толстого – над вами смеются: «Этот выживший из ума старикашка? Да мало ли каких глупостей он наговорил». Вы считаете грозным аргументом высказывание Достоевского, или Бердяева, или Ницше – и слышите раздраженное: «Да что вы мне это допотопное в нос тычете?»

   По-моему, в наших условиях жульничество проявляется не столько в жульническом использовании авторитетного имени как таковом, сколько в жульнической избирательности авторитета. Например, Уинстон Черчилль считается вполне авторитетным источником, когда с упоением цитируется его уважительное высказывание о Сталине. Когда же сэр Уинстон восторженно отзывается о Гитлере или недостаточно уважительно о Сталине, он тут же становится совсем не авторитетным источником.

Резкие критические высказывания о своем собственном народе американца, израильтянина, немца, англичанина считаются заслуживающими полного доверия: «Это не мы о них – это они сами о себе так отзываются!» Однако резко критические высказывания о своем народе русского человека с пренебрежением отбрасываются: «Это же слова предателя, а как можно верить предателю?!»

  

10. «Прием аналогичен предыдущему,- пишет Чапек,- и отличается лишь отсутствием прямой ссылки на авторитет. Просто говорят: «Это уже давно отвергнуто», или «Это уже пройденный этап", или «Любому ребенку известно», и так далее. Против того, что опровергнуто таким образом, не требуется приводить никаких новых аргументов. Читатель верит, а противник вынужден защищать «давно опровергнутое» - задача довольно неблагодарная.

11. Нельзя давать противнику ни малейшего шанса оказаться правым хоть в чем-нибудь! Аудитория любит четкость и определенность, она не склонна усложнять, обычные в научной дискуссии обороты типа «с одной стороны…, с другой стороны….»,  «трудно дать однозначный ответ», «амбивалентные выводы»,- вызывают у людей раздражение. Если кто-то прав, то уж прав во всем, если не неправ, то тоже во всем.

Если какой-то тезис противника не получается опровергнуть, всегда остается возможность сказать: "Оставьте свой менторский тон!" или "Ну, с такими прописными истинами не поспоришь!"
12. Прием, используемый, когда настает время (а оно рано или поздно наступает) подвести итоги дискуссии. Покидать поле боя нужно всегда с видом победителя. Опытный полемист-пропагандист никогда не признает себя побежденным! Чапек не без ехидства замечает, что еще ни одна полемика не кончалась словами: «Вашу руку, вы меня убедили!», но это вполне естественно! Напомним, что споры ведутся не ради нахождения истины, а ради завоевания (сохранения, упрочения) влияния на почтеннейшую публику, а правота, справедливость, искренность для достижения этой цели имеют, в лучшем случае, третьестепенное значение.