Крах вертикали неминуем

На модерации Отложенный

Мое внимание привлекли две фразы, произнесенные  в одно время и с разных полюсов как бы констатирующие сложившееся положение вещей.

  «Власть заперлась в бункере и оградила себя непробиваемым щитом из всяческих уловок, административного ресурса и лицемерного законодательства», - сказал М. Горбачев в интервью «Новой газете».  Точка. Все нормально, - подтвердил В. Сурков, отвечая в Екатеринбурге на вопрос о последних предвыборных событиях в стране, - Наши принципы работы с политическим пространством останутся прежними». Точка.

Сурков – это голос из бункера, который звучит тем громче, чем тусклее становятся ориентиры посадочной полосы для тандема, мчащегося навстречу стремительно приближающимся декабрю-марту. «Политическое пространство», как безлико называет российский народ «голос из бункера», не жуя, проглатывает предвыборные  социальные подачки, но все более не воспринимает «наши принципы работы». Поднятая до небес придумка с народным фронтом плавно спланировала на землю, так и не став «нерушимым блоком коммунистов и беспартийных».   Мало кто заметил бунт  Союза архитекторов: проект ОНФ провалился тихо, не принеся власти  ни вреда, ни пользы. Другое дело – Правое дело! Такого на моей памяти Кремль не испытывал никогда. Были поражения, были провалы,  были персональные  скандалы, наконец, а здесь – простой, как запах портянок, общекремлевский конфуз. Для дезавуирования конфузных ситуаций нужен дипломатический талант Ястржембского. Способности же В.Суркова оказались «околоноля». То, что смешно, скоро не забывается, а передается из уст в уста. Вот с такими прибаутками «Нога лева, нога права – между ними ОНФ»  народ и потянется к КОИБам. История показывает, что жизнь «в бункере» не бывает длинной. Падения режимов заканчиваются не обязательно ампулой с ядом. Были случаи и бегства «в женском платье», от чего потом беглецы всю оставшуюся жизнь открещивались как от позора.

Самой безболезненной разлукой с властью считается честное поражение на выборах.

Опыта абсолютно честных выборов в нашей стране нет, но боле-мене свободные - давали неожиданные результаты: 1989 – МГД, 1990 – «ДемРоссия», 1991 – победа Ельцина, 1993 – триумф КПРФ. Во избежание «неожиданных результатов» все последующие выборы были все более манипуляторными.  К декабрю мы подходим в обстановке, когда верхи уже все могут, а низы уже ничего  не хотят. Кремль практически перестал жеманиться и изображать непорочность,  виртуозно жонглируя термином демократия. Никакая, даже суверенная,  демократия не выдерживает такого  насилия, каким были выборы  Матвиенко в Питере с последующим водружением почтенной дамы на третий (по конституционному статусу) пост в стране. Никакая, даже суверенная, демократия не предусматривает отказ новым партиям в регистрации по надуманным основаниям и недопущение их к выборам. Никакая, даже суверенная, демократия  не позволяет органам власти назначать или отстранять партийное руководство. В таких случаях произносят сакраментальное:  «Маски сорваны, господа!» 

Кремлевский «праздник непослушания»  приближается к концу. Отвлекающие хлопушки Фронта, явление народу Охлобыстина и что там еще придумают штатные политконструкторы, не в состоянии скрыть главного: политическая система постсоветской России тонет. Трагедия крушения советского строя повторяется в виде фарса.  Спорадические попытки поймать за хвост убегающую «стабильность» не дают результата. Желание перемен витает в российской атмосфере.

Не факт, что режим обрушат итоги выборов. Скорее они будут сравнимы с избранием народных депутатов  СССР в 1989 году. Что было дальше – никто еще не забыл.