Северинов: для привлечения успешных ученых необходимо создавать комфортную среду

На вопросы корреспондента ОАО«РОСНАНО» отвечает профессор Константин Северинов, ниже краткая информация о нем:

Заведующий лабораториями в Институтe молекулярной генетики РАН в Институте биологии гена РАН, член Научно-технического совета(НТС) ГК «Роснанотех», доктор биологических наук, профессор Университета Ратгерса (США).

По окончании биофака МГУ поступил в аспирантуру Института молекулярной генетики РАН и по программе обмена молодыми учеными почти сразу же уехал в США. Два года работал в Колумбийском университете.

В 1993 году защитил кандидатскую диссертацию в России, затем работал в Рокфеллеровском университете.

В 1997 году стал профессором и получил свою лабораторию в университете Ратгерса штата Нью-Джерси.

В России выиграл грант в конкурсе на новые группы, учрежденном президиумом РАН.

Автор более 170 научных публикаций в международных журналах.



Тема: «Возможно ли сменить утечку мозгов на их приток? Каким образом Россия может привлечь успешных ученых и инноваторов из числа бывших соотечественников к участию в научной и инновационной деятельности внутри станы?»



Мы получили ряд интересных и актуальных вопросов от пользователей фейсбука, а также в Твиттере. Константин на них ответил, и ниже вы можете почитать текст нашей виртуальной конференции.



· Какие шаги должно сделать государство?

К. Северинов: Наиболее важный шаг для улучшения условий научной и инновационной деятельности внутри страны и, следовательно, создания среды, способствующей привлечению успешных ученых, — это решение комплекса проблем, связанных с таможней, чтобы получение материалов и оборудования, необходимого для работы в России, и отсылка материалов для анализа вне страны, производились не с бОльшим уровнем сложностей, чем в развитых в научном отношении странах. В первую очередь необходимо решить проблемы нетарифного регулирования, связанные с получением разрешений различных регулирующих органов (нарко контроль и т.п.). Другой очень важной проблемой, решение которой находится в ведении государства, являются вопросы, связанные с безопасностью и двойными технологиями и разработка общих и понятных критериев применения законов, обеспечивающих безопасность, к международным научным сотрудничествам. В противном случае не избежать избирательного применения запретительных мер к тем или другим ученым и инноваторам. Это приведет и приводит к заторможенным проектам, сломанным судьбам и подрыву доверия к нашей стране у соотечественников.



· Какие шаги должны сделать академическое сообщество и РАН?

К. Северинов: При условии создания в стране соответствующей среды, академическое сообщество и РАН должны быть готовы работать на мировом уровне. С неизбежностью, это будет означать, что очень многие исследователи окажутся неконкурентоспособными и должны будут уйти из науки. Вопрос их социального обеспечения потребует какого-то решения.



· В каких областях можно ожидать наибольшей отдачи от усилий по привлечению соотечественников?

К. Северинов: Мне кажется, наибольшая отдача будет от привлечения успешных соотечественников к преподaванию в ВУЗах, просто потому, что преподавание имеет очень сильный амплифицирующий эффект. Хороший курс лекций, данный тремястам студентам, в перспективе будет иметь гораздо больший эффект, чем статья в топовом научном журнале или патент.





· Каким образом бывшие соотечественники могут способствовать успеху российских проектов за рубежом?

К. Северинов: В основном за счет помощи по встраиванию в существующие на Западе профессиональные и деловые сети и организации личных контактов между российскими командами ученых и разработчиков и заинтересованными людьми на западе. Здесь очень важно доверие, которого по ряду причин к русским не достаточно. А вообще, российским проектам может помочь только их собственное качество, уникальность и состоятельность, так что помощь соотечественников в продвижении в данном случае вторична.


Был на Вашей лекции на Летней школе Школьной лиги «РОСНАНО» в Пензе, и возник вопрос: а есть ли ещё примеры открытий, сделанных в результате коммерческих исследований? Спасибо.

К. Северинов: Большинство фундаментальных открытий по понятным причинам делаются в университетах, а ученые в компаниях работают над приложениями для конкретных целей и/или разработки продуктов. Тем не менее, конечно, такие примеры есть, их просто не может не быть, так как наука — дело не предсказуемое и никакой монополии на фундаментальное знание у университетских ученых нет, у них просто больше времени для занятий фундаментальными исследованиями. Хорошим примером открытия, или вернее разработки метода, который оказал огромное влияние на всю биомедицину, является, на мой взгляд, полимеразная цепная реакция амплификации ДНК.

Появление этого метода стало возможным благодаря работам многих ученых, включая несколькиx советских исследователей, но решающую роль сыграли ученые из компании Cetus, которые в то время (начало восьмидесятых) имели возможность химически синтезировать короткие фрагменты ДНК, без которых реакция ПЦР не возможна.


Что оказалось наиболее важным фактором, повлиявшим на то, что вы, в отличие от некоторых коллег, не утратили веру в российскую науку и ее перспективы?

К. Северинов: Не думаю, что мои взгляды на перспективы российской науки сильно отличаются от взглядов большинства моих здравомыслящих коллег. Мне нравится в России, но с точки зрения развития научного направления, которым я и мои сотрудники занимаются в моей лаборатории в США, это в значительной степени потерянное время. С другой стороны, здесь есть масса околонаучных (особенно образовательных) и не научных проектов, которые мне нравятся, и реализация которых, мне кажется, может оказать положительное влияние на развитие науки и образования у нас в стране.




Возможно ли преодоление технологического отставания России от Запада в принципе? Может быть, в этом ключе и стоит рассматривать проблему «утечки и притока мозгов»?

К. Северинов: Я не специалист в истории, но, кажется, что некоторое общее технологическое отставание является характерной чертой нашей страны. Это совершенно не исключает замечательных достижений и прорывов в отдельных областях. Они были. Современная Россия является относительно небольшой научной державой, и естественно, что люди, которые хотят посвятить свою жизнь науке решают делать это там, где делать это удобнее и эффективнее.


Что вы думаете о роли СМИ и интернета в популяризации российской науки? И нужна ли науке популяризация?

К. Северинов: Я считаю очень важным, чтобы дети, молодые люди и просто интересующиеся неспециалисты имели доступ к литературе, в которой понятно, но строго, изложены результаты научных исследований, которые оказали и продолжают оказывать решающее влияние на наше общество (в случае биологии это вопросы передачи генетической информации, эволюция, развитие, и др.). Нужна популяризация не российской науки, а хорошей, передовой науки независимо от национальной принадлежности авторов. Для того, чтобы эффективно этим заниматься, нужны очень грамотные журналисты, у которых первое высшее образование — естественнонаучное, а второе — журналистское. Таких людей в России, к сожалению не очень много, и в итоге СМИ пестрят всякой ерундой об «открытиях» российских, британских TM и проч. ученых.


Можно ли такие шаги как форум Роснанотех считать серьезными сдвигами или хотя бы курсом на сдвиги в решении обсуждаемой проблемы?

К. Северинов: Давайте поставим вопрос чуть по-другому: было бы лучше, если бы таких шагов, как Форум, не было? По моему — нет.


Готовы ли вы взяться за прогноз того, что будет с наукой еще через 5-10 лет?

К. Северинов: Мне кажется, что предсказывать, что будет в науке — дело бессмысленное и не научное. Наука вещь не предсказуемая, в этом ее прелесть и сила. А предсказания это удел шарлатанов, которые получают вполне конкретную сегодняшнюю выгоду от предсказаний будущего.


Как вы относитесь к Сколково? Справится ли он, по-вашему, с задачей привлечь специалистов из-за границы и остановить их отток?

К. Северинов: Нормально отношусь. Чем более диверсифицированы формы поддержки науки и разработок в стране — тем лучше. Надо только обеспечить, чтобы разные инструменты не использовались для поддержки одних и тех же проектов и групп, а позволили бы расширить количество поддержанных проектов. В масштабах страны до 2015 года влияние Сколкова на утечку научных кадров будет минимальным.


Может ли способствовать притоку заграничных«интеллектуальных ресурсов» деятельность высшей школы? 

К. Северинов: Конечно, может. Университеты могли бы предпринять конкретные шаги по привлечению хороших ученых и преподавателей для участия в учебном процессе. В очень ограниченном количестве элитных российских ВУЗов это делается и весьма успешно. Другой вопрос, что ВУЗам надо как-то  заинтересовать иностранных специалистов, дать им что-то , кроме денег, тогда можно обеспечить долгосрочный эффект. Как показывает пример мегагрантов, большинство ВУЗов может предложить заграничным (и российским) ученым много денег от МОНа и кучу головной боли.

Уже сегодня вы узнаете тему и спикера второй конференции, запланированной на следующий четверг. Для нее мы также будем собирать ваши вопросы и публиковать ответы.