КЛАССОВАЯ СТРУКТУРА ОБЩЕСТВА

КЛАССОВАЯ СТРУКТУРА ОБЩЕСТВА

Тезисы

Понятие классов было сформировано в работах Тьери, Минье, Гизо, Адама Смита и Рикардо.

Любое множество делится на классы в соответствии с выделенным признаком. Буржуазные идеологи либо отрицают наличие классов, либо отводят классовой борьбе незначительную роль в развитии общества, либо выделяют второстепенные признаки, напр., в теории страт. Теория среднего класса выделяет такой признак, как доход. В расширенной теории добавляется признак образования, таким образом, в средний класс попадают нищие с высшим образованием.

Ленин в своем определении классов выделяет существенные признаки: отношение к средствам производства, соответственно, место в общественной иерархии, соответственно, доля получаемого общественного богатства.

Выделение в структуре общества классов позволяет исследовать динамику общества.

Маркс, Энгельс, Плеханов выделяли как основные классы (помимо славянского, германского и др. стартовых способов производства) рабов и рабовладельцев, феодалов и крестьян, рабочих и капиталистов.

Национальный и этнический признаки также исследуются в марксизме – по формуле «национальное есть форма проявления классового», с уточнением по Гегелю, что и «форма содержательна». Л. Гумилев, Леви-Стросс и др., наоборот, делают акцент на этническом, исключая классовое.

В марксистской социологии используют также кластерный подход (напр., Фелингер А. Ф. Статистические алгоритмы в социологических исследованиях) и т.д.

После того, как стало окончательно ясно, что мировая социалистическая революция в ближайшее время не состоится, а социалистическая революция в России потерпела поражение, возникли разнообразные теории как буржуазные, так и внутри марксизма, отвергающие классовый подход.

Одним из первых идеологов ревизии марксизма стал Троцкий, который утверждал, что в Латинской Америке гегемоном будет не рабочий класс, а другие слои трудящихся. Рабочему классу стали отводить роль крестьянства образца 1917 года, даже числить его в реакционных.

Этим моментом воспользовалась современная буржуазия, размыв протесты рабочего класса с помощью феминисток, экологов, BLM и пр. и внедрив в массы протестующих антипрогибиционистов и ЛГБТ. Последнее идеологически «обосновала» поддержала Франкфуртская школа.

Внутри марксизма Грамщи, Ленинградская философская школа определили в гегемоны интеллигенцию.

Ныне А. Колганов считает, что движущей силой будущей революции будет слой инженеров, если достаточно увеличится в численности. Теория мало чем отличается от теории революции менеджеров Веблена, Бёрнхема, М. Джиласа и др. История показала неадекватность теории: в США попытка менеджеров организовать масштабный протес была подавлена их массовыми увольнениями.

Наконец, в 1957 году на Совещании компартий в Москве постановили, что основное противоречие капиталистического общества – не между трудом и капиталом, а между лагерем социализма и лагерем капитализма. Хотя, разумеется, какого социализма, «мутантного», «деформированного», «бюрократического» социализма или «переродившегося рабочего государства» в лагере, противоположном НАТО, не существовало.

С другой стороны, все компартии мира заменяют рабочий класс на трудящихся (пролетариат), включая в антагонистический класс интеллигенцию.

Данные воззрения основаны как на факте изменений, происшедших в рабочем классе в сравнении с 1917 годом, так и на определении пролетариата, данном Энгельсом: пролетарий - не владеющий средствами производства, поэтому вынужденный продавать свою рабочую силу («Антидюринг»).

Легко видеть, что это определение неполно, в нем указывается характер труда (наемный), но ничего не говорится о содержании труда. Интересы физика и слесаря существенно различны: интерес первого – продлить рабочий день, интерес второго – сократить.

Маркс указывает на специфику труда рабочего: монотонный, тяжелый, обезличивающий («Экономическо-философские рукописи 1844 г»). Т.е. такой труд, в котором доминирует абстрактное содержание. Движение к коммунизму есть процесс ликвидации старого общественного разделения труда, делящего общество на классы, в первую очередь, разделения на труд умственный и физический («Критика Готской программы»). Именно поэтому Маркс утверждает: все угнетенные слои общества должны осознать интересы рабочего класса как собственные. Коренной интерес рабочего класса состоит в уничтожение самого себя, т.е. обезличивающего труда.

Другой фронт наступления на исторический материализм – гегелевская диалектика.

Во-первых, масса философов, в том числе советских, подвергла сомнению революционное утверждение Гегеля, что природа и общество развиваются от простого к сложному, от низшего к высшему. Даже Энгельс в «Диалектике природы» допустил круговорот вместо движения от высшего к низшему: когда Солнце погаснет, человечество погибнет, но затем снова возникнет в другой точке Вселенной, затем снова погибнет, снова возникнет и т.д.

Во-вторых, сомнению подверглись сами законы диалектики. Еще Кьеркегор, несмотря на примитивный субъективный идеализм, верно указывал, что марксизм вслед за Гегелем игнорирует такой существенный момент, как уникальность «я» ( напр., в работе «Тезисы о Фейербахе»).

С другой стороны, как отметил пермский философ Вяккерев в конце 60-х, если противоречие развивается из противоположности, но само это противоречие есть источник развития, что движет от противоположности к экзальтации этой противоположности?

В-третьих, только ли антагонистические противоположности движут общество? Сам Маркс указывал, что переход к феодализму «не знал победоносного восстания рабов», перемены осуществляли другие слои общества.

Стремление нивелировать роль рабочего класса в соединении с неполнотой диалектики привело к возникновению ряда теорий, напр., полилектики (А. Григорьев, дисс. «Диалектические противоречия эволюционного процесса», Библер и др.).

Для начала отметим: закон единства и борьбы противоположностей прекрасно «работает», так, классовая борьба американских рабочих в конце 60-х против конвейерной обезлички привела к созданию неконвейерных систем с большей производительностью труда.

Попытка ликвидировать одну из сторон противоречия, буржуазию, оставив при этом вторую сторону, рабочий класс, привела к тому, что вторая сторона возродила из себя самоё первую – в лице класса капиталистов-управленцев (управление есть отношение собственности). Что мы и увидели явно в 1991 году.

Во-вторых, урезание образовательных программ (которое идет вразрез с развитием производства), выхолащивание протестов путем феминизма, ЛГБТ и пр., формирование властями предохранительного буфера из всех профсоюзов и партий, от ультралевых до ультраправых, включая компартии, которым власть платит за участие в выборах,

В чем здесь дело?

1) Энгельс пишет, что диалектика природы не оставляет ничего неподвижным, всё подлежит распаду и синтезу, возникновению нового (что попытались свести к теории эмерджентности). Диалектика, хотя и в силу неполноты не включает в себя момент стабильности, не отрицает регресс. Регресс есть подчиненный прогрессу момент развития. Именно в эпоху регресса и вошел сегодня мир, это новые темные века. Что отчетливо видно по уровню современных президентов.

2) Либерал Глинчикова (ВФ, 1996) справедливо указывает, что современный рабочий класс вполне удовлетворен капитализмом, его интересуют лишь величина зарплаты и условия труда.

Ленин указывал, что диктатура пролетариата – не только и не столько подавление эксплуататорских классов, сколько способность рабочего класса взять всю экономику страны в свои руки.

Но сразу после революции обнаружилось, что неграмотные рабочие отсталой, аграрной России неспособны взять в свои руки даже отдельный завод. Рабочие в силу неграмотности не могут осуществить принцип Парижской коммуны, главный принцип Советской власти – контроль снизу за госчиновником. Ленин высмеял и предложение Энгельса о перемене труда. Требование «Рабочей оппозиции» передать власть в руки трудовых коллективов потерпело крах.

Именно поэтому Ленин в 1919 году, выступая на съезде сельскохозяйственных коммун, утверждал, что вряд ли внуки увидят социализм.

По сей день в самых развитых страна мира рабочие неспособны на диктатуру пролетариата.

О причинах пассивности рабочего класса писали Эрнст Мандель и многие другие левые.

Причины пассивности отмечены и автором этих строк, см. «Очерки современного рабочего движения на Урале» (Пермь, 1995) и в ряд других работ.

Разумеется, тот факт, что элита КПСС предала рабочий класс, память, что в СССР с 20-х годов рабочий был винтиком в механизме, подчиненным мастеру, начальнику цеха, гендиректору, 1-му секретарю обкома КПСС, генсеку, потому к «социализму» призывать бесполезно, не могут не играть роли, как и то, что либералы вместе со сталинистами уверяют рабочих, что в СССР был социализм. До понимания в массах, что в СССР был обычный госкапитализм, еще семь верст, да всё лесом.

Однако основная причина пассивности российского рабочего класса – экономическая катастрофа, резкое сужение класоообразующей производственной базы.

Марлен Инсаров, активист СРС и МПСТ, в статье «О пассивности пролетариата» в число причин пассивности современного мирового рабочего класса включает «ряд изменений производственного процесса. Он резко усложнился. Разделение труда достигло апогея».

Это неверно. Во-первых, забастовки против конвейерной системы указали пределы дроблению труда. Во-вторых, усложнился не только процесс организации труда, но и сам труд, на обучение профессии капитал тратит все больше и больше времени.

«… на одном предприятии, - продолжает Иснаров, - а тем более, в одной отрасли, теперь было занято такое огромное количество народа, а общий объем информации, необходимой для управления, был так велик, что наладить участие всех в управлении всем производством при тогдашнем уровне информационной технологии было просто невозможно… Частичный рабочий не понимает смысла и характера производственного процесса».

Действительно, численность работников иных заводов достигает порой 120 тыс., т.е. идет процесс концентрации труда. Но наряду с этим процессом – в виду автоматизации, роботизации и пр. - идет и обратный: уменьшение численности трудовых коллективов, а также раздробление производств по территориям для снижения забастовочной активности трудовых коллективов.

Неверно и то, что рабочие, создающие, например, авиадвигатели, морские корабли или «Протоны», не понимают смысла и характера производственного процесса.

«В 20 веке механизм эксплуатации стал более безличным», – пишет Инсаров.

Действительно, разделение собственников по пакетам акций, каждый из которых – в своей собственной стране, не способствует активности пролетариев. Но кто мешает пролетарию не продавать свою акцию, а узнавать о работе своего предприятия из документов собраний акционеров?

Наконец, Инсаров заключает: «…потеря революционности пролетариями развитых капиталистических обществ в 20 веке объясняется не тем, что эти пролетарии зажили вдруг счастливо, привольно и вольготно, но, напротив, тем, что они оказались еще более подчинены, порабощены и задавлены, чем пролетарии раннего капиталистического общества, - и потому гораздо менее, чем последние, способны на сопротивление и протест...»

Точно так же считает профессор МГУ А. В. Гусев, вчерашний троцкист: ныне пролетариат «куда более подчинен и раздавлен капитализмом, чем пролетарии 19 века».

Это, разумеется, неверно. Если на заводах Петрограда продолжительность рабочей смены достигала 19 часов, то ныне она прядка 8 час. Да, есть «черные» субботы и воскресенья, но это не 6-дневная рабочая неделя. Труд рабочего гораздо более механизирован, не столь тяжел, как в 1917 году, когда после работы в шахте ни о каком протесте и мысли в голову не приходит.

Дело совсем в другом.

«Имея бесспорное право на участие в прибылях предпринимателей, рабочие обладают и другим, еще более бесспорным правом, правом стать хозяевами своего собственного труда», - пишет Маркс («Рабочий парламент»).

Но не хотят рабочие становиться хозяевами своего труда (продукта труда), не хотят стать собственниками средств производства, не хотят брать власть. Во-первых, потому, что не хотят ответственности, им отработать своё – и домой. Во-вторых, они и не способны управлять средствами производства, уровень образования не позволяет.

Более того: рабочие Южмаша, когда прервались хозяйственные связи с Россией, и завод остановился, предложили реорганизовать предприятие для производства оружия для АТО.

В России же Ярославский дизельный снабжал украинских фашистов дизелями для танков, КАМАЗ – военными грузовиками, пермские «Мотовилихинские заводы» - комплектующими для «Градов» и т.д.

То есть: рабочий класс, как и шахтеры в 1991-м, показал себя как реакционная сила.

Современный рабочий класс ни на что не способен, даже на протесты за собственные интересы. Российский рабочий класс до сих пор не в состоянии понять, что буржуазия – его антагонист. Данный рабочий класс должен сойти с политической сцены, и Хомский уже откровенно об этом пишет.

Уровень развития капитализма, - пишет Маркс, - определяется тем, насколько наука стала производительной силой. Колганов и пр. под этим подразумевают инженеров.

На самом деле речь идет о новом рабочем классе, имеющем высшее образование.

В СССР слой рабочих с высшим образованием возник вследствие разницы в зарплатах и в уровне ответственности. До сих пор капитализм востребовал рабочего с высшим образованием лишь на уровне частного, единичного.

Когда капитализм потребует рабочего с высшим образованием на уровне всеобщего, когда рабочий класс на уровне всеобщего ощутит, что угнетение состоит не столько в недостаточной зарплате, сколько в самом труде, тогда и наступит эпоха социалистических революций.

Борис Ихлов, 3.8.2019