Гражданское общество в Белоруссии: кладбищенская тишина

В современной культуре, ориентированной на стандарты западной демократии и общества потребления, существует ряд устойчивых стереотипов, в том числе и политических. Западная идеология предлагает обывателю целый ряд своеобразных идеологизмов: демократия, права человека, правовое государство, свобода слова и др. Одним из этого джентльменского списка является понятие гражданского общества. Существует мнение, прописанное практически во всех учебниках политологии, что гражданское общество, чье существование невозможно в эпоху средневекового абсолютизма, берет свое начало в буржуазных свободах, революциях Нового времени и эпохи Просвещения, и достигает апогея в странах развитой демократии. При этом, однако, забывается, а скорее сознательно скрывается, что по-настоящему развитое гражданское общество существовало именно в традиционной средневековой цивилизации и было представлено достаточно независимым существованием всех сословий. Вопреки въевшимся в нас еще со школьной скамьи "знаниям" в духе исторического материализма, каждое сословие обладало своими собственными свободами и привилегиями, а также высокой степенью самоорганизации, начиная от крестьянских общин, ремесленных цехов, торговых гильдий, заканчивая городским самоуправлением.

То, что мы называем гражданским обществом, можно определить как все то, что не является государством в узком значении данного термина. Институты гражданского общества строятся на добровольной основе и по принципу самоорганизации. Это объединения людей, которым для реализации своих целей (будь то посевная, различного рода ремесла или ночные дежурства для защиты своего имущества от хулиганов) разрешения и одобрения государства не требуется. В идеале структуры гражданского общества в определенной степени независимы от государства. В этом смысле, как бы радикально это ни звучало, в теории по-настоящему институтами гражданского общества выступают криминальные структуры, пытающиеся позиционировать себя в оппозиции к государству и существовать по своим собственным законам. В эпоху слома традиционных структур средневекового общества, в XVII-XVIII веках, наряду с аристократическими котериями и политическими клубами, подобного рода объединения и представляли собой первые институты гражданского общества Старого и Нового Света, что хорошо показано в фильме М. Скорсезе "Банды Нью-Йорка". Советский Союз столкнулся с подобного рода образованиями в "лихие девяностые", период распада социалистической системы, коллапса всех государственных структур. Безусловно, первоначальное брожение и "передел собственности" рано или поздно заканчиваются.

В контексте исследуемого вопроса нас в большей степени волнуют те институты гражданского общества, которые действуют в общепринятом правовом пространстве. К ним обычно относят общественные движения, общественные организации и политические партии. Среди них особое значение имеют те объединения, с помощью которых граждане могут выражать свою общественно-политическую позицию и которые могут, во всяком случае в теории, оказывать определенное влияние на действие властей по изменению общественно-политической и экономической ситуации в стране. Иначе грош цена такому гражданскому обществу, если это просто бутафория и ни на что оно влиять не может.

Официальная Белоруссия гордится уровнем развития своего гражданского общества. Авторитарному государству, каковым, без сомнения, является современная Белоруссия, гражданская инициатива только мешает. Признание гражданского общества неким ненужным и излишним образованием, паразитом на теле государства, решило бы сразу несколько проблем. Заставило бы жителей раз и навсегда смириться с существующим порядком вещей и уповать в решении своих проблем только на милость государства; избавило бы последнее от конкурентов; показало бы незаменимость и всесильность государства, его способность решать практически все вопросы. Однако это автоматически исключало бы республику из западного мировоззренческого, политического и правового контекста. Кроме того, все девяностые и первая половина двухтысячных прошли в большинстве бывших советских республик под флагом моды на демократию, в контексте которой белорусские власти полностью не смогли запретить в стране зарождающиеся институты гражданского общества, опасаясь обвинений в тоталитаризме и аллюзий с недавним советским прошлым.

Поэтому гражданское общество в стране появилось. Точнее появилось нечто, что в официальных источниках, прогосударственных средствах массовой информации и вузовских лекциях по идеологии было названо таковым. Идеологи не скупились на похвалы специфике формирования и развития белорусского гражданского общества. Отмечалось, что если в западных странах гражданское общество формировалось снизу, стихийно и в оппозиции к государству, фактически вырывая права и свободы, то в Белоруссии государство выступает инициатором формирования гражданского общества, оно формируется как бы "сверху". Никакой конфронтации с государством гражданское общество не имеет, вместе с ним делая одно общее дело, направленное, конечно же, на благо народа. И в своей нелегкой борьбе опирается на общественные организации граждан, поскольку партийная система в республике не развита и речь можно вести не столько о существовании политических партий, сколько протопартий. В 2003 году в докладе белорусского президента были озвучены "три опоры" гражданского общества: сильные советы, профсоюзы и молодежная организация. Через пару лет к ним присоединились женские и ветеранские организации. Давая по десятибалльной шкале оценку уровню развития гражданского общества в республике, некоторые официальные пропагандисты, не скупясь, выставляли "что-то около восьми".

Однако большинству белорусов ситуация с данными организациями достаточно ясна.

Что касается профсоюзов, куда согласно статистике входит практически все работоспособное население республики, около 4 млн. человек, то в отличие от европейских профсоюзов, которые достаточно активно отстаивают интересы своих членов, их присутствие в жизни простого белоруса практически незаметно. Что мы реально получаем от профсоюзов за наши честно заработанные и вычтенные из зарплаты взносы? Бесплатные подарки несовершеннолетним детям на новый год или небольшую материальную помощь в случае произошедших с нами печальных событий, типа болезни или смерти?! Что же касается вещей серьезных, то рассчитывать на защиту профсоюза не приходится. Забудем политические требования, которые профсоюзы согласно законодательству выдвигать не имеют права. Какие усилия предприняли белорусские профсоюзы по защите экономических интересов граждан? Выступили ли против противоречащей интересам трудящихся контрактной системы? Известны ли случаи, когда профсоюз выступал против несправедливо уволенных работников? Вопросы, как говорится, риторические.

О деятельности молодежной организации БРСМ вообще говорить не приходится. Долгие годы в эту организацию по советскому образцу молодежь загоняли добровольно-принудительно. Конечно, можно было и не вступать, но тогда молодой человек, особенно это касалось студентов, автоматически лишался ряда возможностей. Для большинства представителей самой белорусской молодежи БРСМ уже давно исчерпал лимит доверия, превратившись в неудачный клон советского комсомола конца 70-х - первой половины 80-х гг. Хотя на официальном сайте организации все написано достаточно добротно и вроде бы правильно, сдобрено фотографиями жизнерадостных молодых людей с голливудскими улыбками, однако с учетом современного мировоззренческого и жизненного контекста от всего этого веет вымученностью, наигранностью.

Направлений деятельности республиканской молодежной организации представлено много. Однако за все время существования БРСМ республика не видела ни одной действительно серьезной политической или социально-политической акции, организованной представителями БРСМ. Зато бурлит активность брсэмовцев в день святого Валентина, который не имеет ничего общего со славянским менталитетом, но в последние годы кем-то усиленно насаждается в республике в виде неофициального праздника. Традиционны и ежегодные концерты и акции на восьмое марта, девятое мая и т.п., призванные разбудить в сердцах обывателей одновременно сентиментальные и патриотические чувства. Причем, как и в советские времена, инициатива по проведению той или иной акции исходит непосредственно сверху.

Ситуация с молодежными организациями в республике показывает, насколько белорусские власти боятся любой инициативы молодежи, даже той ее части, которая находится под непосредственным патронажем государства. Проводимая прогосударственными структурами молодежная политика направлена на то, чтобы всеми возможными способами отвлечь белорусскую молодежь от мировых и республиканских социально-политических проблем. Здесь на помощь приходит отданная на откуп БРСМ культурно-массовая работа со всевозможными конкурсами красоты, песенными фестивалями и школами молодого лидера.

Женщины, как известно, способны на многое. Но важнейшая в республике женская общественная организация "Белорусский союз женщин", похоже, не способна ни на что серьезное. Самовлюбленный гимн союза женщин не внушает доверия к этой организации, как и состав членов президиума: ректоры вуза, начальники управлений, главный редактор журнала, помощник депутата, министр, советник посольства, а теперь еще и глава национального банка. А где же простые женщины?! Кроме того понятно, что люди, занимающие такие высокие посты, как минимум просто не имеют свободного времени для того, чтобы заниматься еще и общественной работой. Обычно для подобных дел, нанимается какая-нибудь помощница, в крайнем случае, секретарша, которая фактически "под ключ" и организует все те мероприятия, за которые потом отчитываются руководители.

Как и в любом государстве, в Белоруссии есть серьезные проблемы, связанные с алкоголизацией населения, распадом семьи, безработицей среди молодежи и женщин, неизлечимо больными детьми и детьми-инвалидами. Огромное поле для деятельности женских организаций. Однако работа Белорусского союза женщин скорее напоминает собрания женщин Вишневой улицы с чаепитиями и раздачами бонусов в виде премий "женщина года".

Апогеем официального взгляда на развитие гражданского общества в республике является Всебелорусское народное собрание. В свое время официальные идеологи потратили немало сил, чтобы в рамках единых дней информирования (чем-то напоминающих политинформации советских лет) убедить население, что истоки этого мероприятия уходят прямо к народному вече. На масштабную организацию данного мероприятия тратятся колоссальные средства: проживание, питание, экскурсии делегатов и т.п. Хуже всего то, что все эти многочисленные доклады, упоенно зачитываемые делегатами съезда, пишутся, конечно же, не самими выступающими. Причем, неважно, простая ли это доярка из колхоза, или представитель ученого мира, или номенклатурный бонза. Над докладами участников не днями, а зачастую неделями (!) работают целые команды местных спичрайтеров. Тексты докладов проверяются вышестоящими организациями, вплоть до администрации президента. Все это сдабривается соусом ответственности за некое общее дело и аппеляцией к принципам корпоративной этики. В одной организации доклад участнику собрания практически параллельно писали три (!) команды, а потом руководство выбирало с его точки зрения лучший. В результате потрачены не только деньги, но и драгоценное время, человеческие силы и энергия. Для кого устраивается все это представление, непонятно.

А как же обстоит дело с реальной самоорганизацией и гражданской инициативой? Необходимо признать, что уровень самоорганизации белорусов упорно стремится к нулю. Это проявляется практически во всем. Месяцами в доме собирают деньги на установку домофона. В подъезде девятиэтажного дома никто не позвонит по поводу испорченного лифта, поскольку каждый уверен, что об этом уже позаботился его сосед. Многочисленные жители дачного товарищества десятилетиями ездят на своих иномарках (заметьте, не на москвичах или жигулях) по развороченной ухабистой дороге, и тем не менее никому из них не придет в голову вскладчину организовать ее ремонт. Все это примеры из реальной жизни. Что уж говорить о каких-то там забастовках или гражданских акциях протеста.

Почему политическая культура белорусов крайне низка? С чем связана низкая степень участия, в том числе и политического, белорусов в жизни собственного государства? Откуда берется это безразличие к судьбе собственной страны?

Среди целого ряда факторов, влияющих на данную ситуацию, можно выделить отсутствие в Белоруссии городской культуры, городской жизни и меркантильно-материальную жизненную ориентацию большинства белорусов, их озабоченность только экономическими вопросами, что свидетельствует о до сих пор преобладающем у большинства населения аграрно-селянском менталитете. А вся белорусская национальная идеология, как бы ее ни преподносили официальные или оппозиционные силы, может быть сведена к вульгарному тезису: "чарку и шкварку".

Белорусы любят хвалиться чистотой своих улиц, порядком, спокойствием и стабильностью. Однако все это почему-то напоминает кладбищенскую тишину, которую мы действительно наблюдаем на улицах белорусских городов в выходные, праздники и период отпусков. Практически безлюдные улицы Минска в выходные свидетельствуют кроме всего прочего и об отсутствии городской культуры в Белоруссии. Речь не идет, конечно, о туристах, по признанию которых, кстати, больше двух дней в городе делать нечего. Речь не идет о достаточно богатых белорусах, которые могут позволить себе посидеть вечерком в чрезвычайно дорогих белорусских ресторанах, где кормят на удивление невкусной едой, а также съездить на выходные в Силичи, Стайки, Нарочь и тому подобные популярные места отдыха. Известное правило: если есть деньги, нескучно можно жить, где угодно.

Подавляющее же большинство белорусов ведут достаточно унылое существование. Ездят на работу на общественном транспорте, покупают в магазинах сосиски и вареную колбасу, делают закатки на зиму, варят варенье, уставшие после работы вечером проходят мимо витрин дорогих ресторанов, не понимая, почему свободных мест нет и кто же и за какие деньги там роскошествует. Экономя практически на всем, они копят средства на обучение детей или отдых "на югах". Деньги в основном тратятся на еду, одежду и оплату коммунальных услуг. В этом плане просто пройтись вечерком по центральным улицам города, побродить по набережной, посидеть в кафе с друзьями или просто выпить на свежем воздухе чашечку кофе или бокал белорусского пива для большинства белорусов с бюджетными зарплатами (как до кризиса, так уж тем более и после него) представляется практически невозможным: нет ни времени, ни сил, ни денег. Фактически нет и города. Есть отдельные микрорайоны с минимальной инфраструктурой, хоть и натыканные многоэтажками, однако живущие по сельско-заводскому распорядку. И в этом распорядке практически нет места тому, что мы называем элементами городской культуры: вечерними гуляниями, парками, музеями, театрами, кафе, ресторанами, ночными клубами, мастерскими художников, квартирниками андеграундных музыкантов, интеллектуальными беседами и тому подобными вещами. Конечно, попытки изменить ситуацию и наладить, например, жизнь ночного Минска предпринимаются. Но, если честно, представляют они собой провинциальные потуги, достаточно плачевное зрелище.

Фактически отсутствует в республике и прослойка интеллектуальных и творческих профессий, в современных авторитарных и одновременно провинциальных условиях загнанных в по-советски жесткие рамки привязки к определенным прогосударственным структурам.

Второй немаловажный фактор коренится в так называемом национальном характере белорусов. Я бы взглянул на известную белорусскую национальную черту, которую так любят превозносить в белорусских учебниках по идеологии и официальных СМИ, как толерантность, несколько по-иному.

Белорусы скорее не дружелюбный, а безразличный народ. Безразличный, прежде всего, в политическом смысле. Вопросы, не связанные с материальным благополучием, вызывают у белорусов стойкое недоверие. Что касается экономических проблем - это обсуждается в Белоруссии очень широко и постоянно. Фактически, белорусы только о том и говорят, что о ценах на продукты, покупках, очередях, долларах, машинах, ремонте и тому подобных вещах. Если и ругают, то в основном Россию, которая не дала трудолюбивым белорусам кредит, или Запад, который опять на Белоруссию несправедливо ополчился. Властные структуры, за исключением оппозиционных источников, не критикует практически никто.

Подводя итог, я бы выделил два варианта формирования и развития гражданского общества. Первый характерен для европейских государств с длительной историей, которая еще помнит и ремесленные цеха, и торговые гильдии, и отстаивание городами Магдебургского права. Можно не любить Европу и европейцев, но у них не отнять очень важной черты - высокой степени политического участия. Европейцы - люди в политическом смысле не безразличные. Причем, это небезразличие не ограничивается кухонными разговорами. Исторически так сложилось, что в Европе существует большое число различного рода общественных объединений, политических партий, тайных организаций. Деятельность большинства из них носит легальный или полулегальный характер. Поэтому практически каждый европеец может найти ту структуру, которая сможет представлять его взгляды и идейные ориентации. То есть, первый вариант существования гражданского общества связан с тем, что люди верят в свой гражданский долг и гражданскую инициативу. Верят в то, что они могут что-то изменить легальными действиями в рамках закона.

Второй вариант развития гражданского общества мы наблюдаем в России. В свое время в романе "Обломов" Гончаров прекрасно показал эту пропасть между европейским и русским характером. По-настоящему русский человек все еще ленив и до многих вещей безразличен. К западной чистоте, трудолюбию, педантичности и другим "прелестям" протестантской этики не приучен (во всяком случае пока, хотя ситуация стремительно меняется). Но если дело доходит до душевных порывов или бесчеловечного произвола и дикой несправедливости, тогда русский человек поднимается со своей печи и ничто его не остановит. Как говорится, русский мужик долго запрягает, но быстро едет. И в этом плане в России мы видим примеры того, на что европеец оказывается не способен.

Второй вариант предполагает самоорганизацию граждан по совершенно обратной, в отличие от первого случая, причине. Люди объединяются как раз потому, что понимают, что в рамках существующего правового поля они справедливости и настоящего закона не найдут. Безусловно, с приходом в начале 2000-ных к власти в России неоконсервативных сил и постепенного установления порядка ситуация меняется, однако пугачевские настроения все еще тлеют в российской глубинке.

А вот самоорганизация белорусского общества застряла где-то на стадии нуклеарной семьи. Даже столь модная сегодня на постсоветском пространстве корпоративная этика со всевозможными тимбилдингами здесь не особо приживается.

Безусловно, для того чтобы что-то поменялось, белорусское общество необходимо "встряхнуть", прежде всего, в мировоззренческом плане. Кто и как это сделает, или это произойдет самопроизвольно, если республика увязнет в социально-экономическом кризисе окончательно, это уже другой вопрос.