Диктатура когнитариата

Всё сказанное ниже, так или иначе, уже высказывалось ранее и просто сконцентрировано автором в одной статье.

1. От богатства народов к волнам в техносфере.
2. Политическая история массовой культуры.
3. Постмодернизм – философский бульдозер.
4. Протребитель на тропе инфовойны.
5. Путь к диктатуре когнитариата.
6. Лови волну. Почему именно диктатура?



1. От богатства народов к волнам в техносфере.

250 лет назад Адам Смит создал фундаментальный труд: «Исследование о причинах богатства народов». Суть открытия Смита состояла в том, что история человечества - это история производства и распределения, т.е. история технологии, которая развивается по объективным естественным принципам. Остальные социальные явления – вторичны.
150 лет назад Карл Маркс и Фридрих Энгельс развили выводы Смита: все институты общества - это надстройка, регулирующая производственные отношения в интересах класса эксплуататоров, осуществляющего политическую власть.
30 лет назад Элвин Тоффлер выдвинул теорию волн в техносфере, осмыслив выводы Смита и основателей марксизма в контексте современной философии науки.

Итак, волны в техносфере. Таких волн было не менее шести (об этом еще будет сказано), но Тоффлер выделил только три, имевшие место в исторический период.

Первая волна: аграрная, связанная с неолитической революцией. Около 6 тысяч лет назад технология земледелия разрушила «присваивающее» общество охотников и собирателей, и привела к возникновению «производящих» аграрных цивилизаций ранней античности.
Основой общественного производства в этих цивилизациях стали плодородные земли, придатком к которым являлись общины земледельцев. В промышленности сохранялось первобытное, ремесленное производство, но аграрная технология была массовой.
Массовой стала и нематериальная часть культуры. Гигантизм аграрных предприятий (латифундий) сопровождался гигантизмом социально-политических структур. Эпоха аграрных цивилизаций длилась более 5,5 тысяч лет. От нее остались огромные, бессмысленные сооружения, такие как пирамиды в Египте и Мексике, великая стена в Китае, Парфенон в Греции и множество дворцов и соборов в городах Европы.

Вторая волна: индустриальная, связанная с промышленной революцией. Около 3 столетий назад машинная технология вытеснила ремесленное производство и разрушила аграрные цивилизации. Основой общественного производства стали механические машины, придатком к которым являлись коллективы рабочих с той или иной специализацией (умением работать на машине определенного типа). На месте натурального хозяйства возникло товарное хозяйство с высокой специализацией и стандартизацией производств.
Массовость и единообразие, которые были порождены 1-й волной, доходят в условиях 2-й волны до физически возможного предела. Принципы индустриализма: стандартизация, специализация, синхронизация, концентрация, максимизации и централизация. Стандартные люди стандартно, массово воспитываются, получают стандартное массовое образование, живут и перемещаются по стандартному почасовому графику, производят стандартные трудовые операции и удовлетворяют стандартизованные потребности стандартными товарами и услугами в стандартных точках массового обслуживания.

2. Политическая история массовой культуры.

Цивилизации 1-й и 2-й волны образуют семейство классовых обществ (по Марксу). Они построены по одинаковому принципу: производящий класс, как придаток к определенной стабильной технологии и паразитический класс, осуществляющий политическую власть, диктующий социальные нормы и присваивающий большую часть продуктов труда.
В этих условиях власть заинтересована в том, чтобы представители производящего класса были тупыми. В примитивном аграрном обществе это ничему не противоречило, но, по мере прогресса технологий, их тупость превратилась в проблему, а в индустриальном обществе хотя бы минимальная грамотность работников стала необходимой. Власти были вынуждены решать сложную задачу: как дать производящему классу образование, при этом сохранив его тупость, т.е. как сделать, чтобы в вопросах производства работник стал умным (и осваивал сложную технику), а в социальных вопросах – остался идиотом.

Эта задача была в значительной мере решена за счет целенаправленно испорченного массового образования. Вместе с грамотой, счетом и естественными науками, массе стали преподавать «закон божий», фальшивую историю и прочие «воспитательные» предметы.
Конечно, запросы работников все равно выросли, но не фатально. Пришлось увеличить оплату труда и предоставить производящему классу некоторые права и свободы, но ущерб от этого был многократно перекрыт ростом производительности труда. Очень кстати для властей у образованного работника возник интерес к литературе, театру и кино – и теперь им можно было манипулировать через «массовую культуру», несущую определенный идеологический заряд. Власти стали финансировать т.н. «творческую интеллигенцию». Эти «инженеры человеческих душ» (sic!), в отличие от «технической интеллигенции» занимаются не технологией производства, а оболванивания производящего класса через разнообразные «фабрики грез» (впервые этот термин применен к Голливуду).

В первой трети XX в. возникают мощные цеха «инженеров» по промыванию мозгов (союзы литераторов, художников, кинематографистов и пр. на государственном жаловании). Их деятельность, в сочетании с деятельностью педагогов, принесла удивительные результаты. Было воспитано целое поколение технических интеллектуалов, умеющих решать сложнейшие естественнонаучные и производственные задачи, но при этом абсолютно не способных к рациональному анализу общественных отношений.
История холодной войны и гонки вооружений – это позорная хроника эксплуатации интеллектуальных рабов, разум которых был кастрирован средствами «инженерии душ».

До середины 80-х годов XX в. в политических кругах бытовало убеждение, что такая эксплуатация может продолжаться вечно: научный работник должен встать к конвейеру и точить открытия, как гайки, в соответствии с установленной нормой выработки. Но специфика интеллектуального труда оказалась такова, что конвейера не получилось.
Пришла третья волна: информационная, связанная с научно-технической революцией. На смену механической машинной технологии начали приходить автоматизированные гибкие технологии (в т.ч. робототехника). Основой общественного производства стало проектирование и контроль работы автоматов. Массовый работник начал вытесняться автоматами из сферы монотонных операций в сферу принятия уникальных решений.
На смену пролетариату приходит «когнитариат» - т.е. тип работника, обладающего умением работать с информацией и разнообразными междисциплинарными знаниями, составляющими основу его индивидуального мастерства. Это мастерство необходимо для эффективной работы в условиях «дромократии» - власти ускоряющейся техноэволюции, которая порождает разнообразные проблемы, требующие нестандартных решений.

3. Постмодернизм – философский бульдозер.

Междисциплинарная интеграция знаний привела к возникновению новой объединяющей базы: философии постмодернизма. Любая философия носит универсальный характер, она имеет своим предметом наиболее общие представления о природе, человеке, и обществе, и влечет за собой определенное мировоззрение (а в политике - определенную идеологию).

«Знание = Действующий Метод Решения Практических Проблем». Это, казалось бы, безобидное высказывание, определяющее суть постмодернизма, как мировоззрения, произвело эффект лисы в курятнике. Официозные интеллектуалы закудахтали, что:
С одной стороны: «идеология так называемого постмодернизма - новейшая форма иррационализма и нигилизма, отрицает ценности науки, осуждает технологический прогресс, подрывает доверие к фундаментальным общечеловеческим ценностям»,
А с другой стороны: «в постмодерне можно усмотреть определенную логику, но это уже не человеческая логика, а логика сугубо вещественного мира, постмодерн есть безумие на почве машинно-технократического рационализма».

Мотив этих взаимно-противоречивых обвинений становится понятен, если рассмотреть следствие постмодернистского постулата о знании, называемое «Запрет на метафизику» (Unlicensed metaphysics). «Познание Истины» или «Смысл Бытия» - это не практические проблемы, следовательно, к знанию отношения не имеют. Можно байками о смысле бытия развлекать людей, и это - вариант решения практической проблемы организации досуга, но его надо сравнить с другими вариантами – футболом, дискотеками и т.п.

Постмодернизм не признает ни априорных ценностей, ни априорной иерархии ценностей, в этом вся суть. Ценность выражается только через практический результат. Технический прогресс - ценность, он обеспечивает конкретные материальные и эмоциональные блага. Наука - ценность, поскольку она обеспечивает технический прогресс, и только по этой причине.

Если появится более эффективный метод обеспечения технического прогресса (например, гипотетическое выращивание информации) – наука тут же утратит ценность.
Мораль и право – ценности, только если они обеспечивают свободу и безопасность жизни.
Искусство и религия - ценности, если создают эмоциональный фон для труда или отдыха. Эмоции - дело субъективное, так что объективной ценности у искусства и у религии нет.
Ссылки на «историческую роль», «многовековую традицию» и «бесценное наследие» - пустой звук. Постмодерн – это конец истории. Прошлое – прошло, и заниматься им имеет смысл только в целях поиска утилитарного опыта для технологий настоящего и будущего.
Мнение «деятелей культуры» – тоже пустой звук: они не являются носителями знания.

4. Произтребитель на тропе инфовойны.

Постмодернизм, как социальная философия когнитариата, отрицает массовую культуру, поскольку, как было показано выше, отрицает унификацию эмоциональных ценностей.
Отсюда – резкое неприятие когнитарием такого положения дел, при котором он вынужден потреблять те продукты общественного производства, которые не он выбрал.

Когнитарий формирует свои культурные потребности сам, без «помощи» официозных институтов, и намерен удовлетворять именно эти потребности, и именно так, как считает нужным. Поскольку официоз производит не те продукты культуры, когнитарий сам обеспечит себе то, что ему нужно. Для этого у него есть достаточный объем знаний и навыков социальной организации. Возникает «произтребительство» (prosumerism), т.е. форма кооперации, где производитель (producer) и потребитель (consumer) не разделены институтами социального посредничества, а взаимодействуют непосредственно.

Первый удар произтребителей был нанесен в самое сердце современной масс-культуры: в телевидение. Идея «контент создается теми, кто его смотрит, для тех, кто смотрит» витала в воздухе. Впервые ее реализовали Альберт Гор и Джоэл Хайат. Кабельный канала Current TV, был создан в 2005 году по следующему принципу: участники снимают 10-минутные клипы и закачивают на сайт студии. Затем они обсуждают эти клипы в блогах и отбирают лучшие. Current TV приобретает право проката этих продуктов и пускает их в сеть. Менее, чем за 2 года число участников проекта Current TV выросло до 40 миллионов семей.

По ходу дела выяснилась пикантная подробность: если цена формирования TV-продукта в США составляет около 5 тысяч USD за 1 минуту, то в Current TV она составила 500 USD. Иначе говоря, деятельность официозных студий, производящих некачественный продукт, обходилась потребителю в 10 раз дороже, чем качественная работа произтребителей. Вот нагрузка масскультуры в денежном выражении… По мере развития произтребительских каналов, они стали производить собственную продукцию, как товар по ценам в 2 и более раз ниже, чем у «профессионалов». Эксперты полагают, что выход произтребителей на информационный рынок так или иначе развяжет ценовые войны (инфовойны).

Надо еще раз отдать должное таланту Тоффлера: он предсказал инфовойны еще 30 лет назад, когда сетевые компьютерные технологии были еще в зачаточном состоянии. Впрочем, область аудиовизуальных СМИ – это только один из фронтов таких войн…

5. Путь к диктатуре когнитариата.

Как уже ясно из изложенного выше, любая массовая унифицированная культура не соответствует органическим потребностям когнитариата. Соответственно она подлежит уничтожению третьей волной техносферы. Один фронт инфовойны сформировался вокруг TV, другой формируется вокруг науки. В Европе иерархические научные структуры уже терпят поражение от самоорганизовавшихся малых групп, ориентированных на решение конкретных типов практических проблем (и прикладных, и фундаментальных). Научные фонды предпочитают финансировать именно такие группы – это эффективнее и дешевле.

Ожесточенные инфо-бои прогнозируются в сфере образования. Специальное образование в произтребительских системах (когда венчурные предприятия сами готовят специалистов для себя) гораздо выше по качеству, чем аналогичное массовое образование. Можно с достаточной уверенностью утверждать, что семейное среднее образование также много выше по качеству, чем школьное образование – проблема лишь в том, что у взрослых в семье как правило не хватает на это времени и сил. По мере роста доли людей, которые выполняют трудовые функции, находясь дома (и работая через сеть), ситуация меняется.
Вполне возможно, что образовательная кооперация (аналогично кабельной кооперации на TV) начнет вытеснить массовую школу уже в текущем десятилетии. Здесь неизбежно уже жесткое административное столкновение в вопросе о составе обязательного образования.

Для общественной администрации (правительства. истеблишмента) жизненно важно дать новому поколению образование, испорченное «воспитательными» предметами. Наоборот, для когнитариата принципиально важно освободить своих детей от промывания мозгов. Дети не должны читать ту литературу, учить ту историю и знать тех героев, на которых построена программа массовой школы. Детям надо научиться получать удовольствие от общения с нематериальной культурой в соответствии с постмодернистским принципом радикальной плюральности (принципом отрицания иерархии т.н. «духовных ценностей»).

Вопрос переходит в чисто политическую плоскость: выход на социальную сцену первого же поколения когнитариев, получивших произтребительское образование, означает уход с этой сцены большинства традиционных институтов индустриальной эпохи. Политическая партия, массовая церковь, правительственная структура, не смогут говорить с этой новой аудиторией: язык вроде бы один и тот же, а набор базовых понятий - совершенно разный.
Те «фундаментальные ценности», на которых базируются традиционные институты индустриального общества, не имеют даже названия в лексике когнитариата. Говорить о них поколению 3-й волны технически невозможно: «паки, паки, иже херувимы». С таким же успехом можно вести агитацию или произносить проповедь на древнеегипетском.

Предельные сроки разрушения институтов старой, индустриальной цивилизации определены достаточно четко. По прогнозам серьезных футурологов, до середины XXI века нас ждет технологическая сингулярность. Индустриальная цивилизация не имеет никаких шансов ее пережить. Так или иначе, в течение ближайших десятилетий, мирным или не очень мирным, а возможно – совсем даже не мирным путем, когнитариат сотрет с лица земли источники политических и культурных архаизмов, чтобы освободить место для своих социально-экономических структур. Эти структуры (возможно, «global village» Тоффлера), будут соответствовать информационному постиндустриальному способу производства и просуществуют до прихода следующей волны.

О природе 4-й волны, ожидаемой не позже середины XXII века есть разные версии: одни считают, что она возникнет из-за масштабной космической экспансии человечества, другие – что она будет связана с превращением человека в пост-биологическое разумное существо. Впрочем это уже выходит за рамки темы, заявленной в данной статье.

6. Лови волну. Почему именно диктатура?

Обычное возражение против диктатуры когнитариата состоит в том. что это, мол, не либерально и не демократично. У других социальных групп есть, мол, право на свой образ жизни в соответствии со своими убеждениями, и так далее. Если бы речь шла о смене политического курса, можно было бы дискутировать в таком ключе. Но речь совсем о другом: об объективной радикальной смене способа общественного производства при переходе от индустриальной эпохе к постиндустриальной. В начале речь уже шла о том, что 3 волны техносферы (аграрная, индустриальная и информационная) – это только т.н. «исторический период». Волны были и раньше.

800 тыс. лет назад произошла самая первая технологическая революция - открытие специализации каменных орудий. Она разрушила древнейшую на планете культуру олдувай (существовавшую 2 миллиона лет) и привела к возникновению культуры ашель.

120 тыс. лет назад революция в изготовлении сложных орудий породила культуру мустье, благодаря достижениям которой появился первый астрономический календарь, и были освоены районы с жестким климатом. Культура ашель при этом, разумеется, исчезла.

15 тысяч лет назад мезолитическая революция затронула все сферы культуры, создала прогрессивный семейно-хозяйственный уклад, породила реалистическое изобразительное искусство и основы протописьменности. Культура мустье при этом была уничтожена.

О последующих трех волнах уже было сказано выше. Каждый раз предшествующая структура цивилизации сносилась радикально и полностью. Структура индустриальной цивилизации будет точно также снесена 3-й волной. Это – не чей-то каприз, а объективная закономерность эволюции техносферы. Требовать, чтобы техно-волны вели себя «более толерантно» так же смешно, как требовать толерантности от волн цунами, время от времени обрушивающихся на побережья. С законами природы не договариваются – их учитывают и, по мере возможности, используют. Кстати, Тоффлер назвал будущую культуру третьей волны «первой действительно гуманной цивилизацией в известной нам истории». Так что, ловите волну."

http://alex-rozoff.livejournal.com/18384.html