Мог бы стать негром

В дореволюционном городе N, на центральной площади уютно и мирно соседствовали  три заведения: полицейский участок, синагога и, извините, публичный дом. В каждом из этих зданий шла своя, не похожая друг на друга, жизнь, а иногда – очень похожая. Но вы люди грамотные и все про это знаете.

 Площадь была еще местом прогулки передовых жителей города. И, вот, в один из теплых солнечных дней, как раз между первым и вторым зданием, встретились двое: молодой человек еврейской национальности и такая же молодая, но уже проститутка - Абрам и Маша.  После традиционных слов приветствия, Абрам вежливо поинтересовался насчет нового пополнения и стоимости услуг. Маша доверительно рассказала ему про француженку за пятнадцать рублей, негритянку за одиннадцать и про себя за десять. Подтянув слюни, Абрам пересчитал свою наличность, оказалось всего десять с мелочью,  вопросительно посмотрел на Машу.  Сказав ему, что скидок у них нет, Маша предложила удовлетворить потребности Абрама ровно за эти деньги. Мечтательно думая об изысках франко-негритянской любви, Абрам решил свои проблемы с Машей. Впрочем, Маша тоже выполнила дневной план. В общем, все были довольны…

 Прошли годы, время подъехало к революции, потом наступил НЭП, плавно перешедший в строительство социализма, точно по ленинскому учению и под руководством великого Сталина, а площадь, как место прогулки передовых жителей осталась на том же месте. Лет, так двадцать пять прошло с момента первой встречи парочки. И, по закону парных чисел, должна была состояться вторая. Что и произошло, в такой же теплый весенний день, на площади, где уютно и мирно соседствовали три знакомых здания: милиция, склад и дворец культуры.

 Абрам из кудрявого и жгучего брюнета превратился в мужчину выше средних лет с лысиной размером три четверти головы, животиком и с очками.  Маша тоже пополнела и стала старше. О возрасте женщины по принятым правилам приличия я говорить не буду, но все-таки прошло больше двадцати годов. Однако

вышеперечисленные обстоятельства не помешали им тепло поздороваться и взаимно поинтересоваться о личной и общественной жизни каждого. 

 Маша, вежливо и рассеяно выслушав сетования Абрама на жизнь, обрадовала его следующими словами:

- Удивительный случай произошел со дня нашей последней встречи: я понесла и родила от тебя сына, - и, обернувшись, подозвала к себе юношу, лицом очень похожего на юного отца, но в полтора раза выше и три крупнее:

- Сынок, это твой папа.

 Сынок повел себя не совсем адекватно обстановке радости встречи с родителем: он схватил папу за грудки и выразил ему претензию:

- Это ты, гад, меня евреем сделал?!

- Я, - пискнул Абрам, - но собравшись духом и поправив лацканы пиджака, произнес в свое оправдание более низким голосом:

- Молодой человек, если бы у меня был тогда еще рубль, то я бы сделал Вас негром.

 Кстати, если Вы подумаете, речь идет о межнациональной розни, то, конечно же, ошибетесь. Перечитав еще раз, Вы поймете, что рассказ этот о дружбе народов: русского, еврейского, французского и негритянского.  Иногда, правда, за деньги, порой с противоречиями, но всегда – о дружбе.

В рифму:

О чем сейчас я расскажу

Произошло в Одессе

За этот город, вам скажу

Внимайте с интересом.

Три главных дома городских

На площади, что в центре,

Публичный дом и, как же их?

Полиция и церковь.

Весна, тепло, скворцы уже

Погадить прилетели

И проститутки в неглиже,

Полиция при деле.

Церковный звон звенит в ушах,

Все было в воскресенье

И все гуляют не спеша,

В хорошем настроении.

Идет в публичный дом к себе

Из церкви – помолилась.

Знакомьтесь, Маша - так себе,

Платком слегка прикрылась.

Спеша, практически за ней,

На платную любовь,

Идет не старый, но еврей,

Кипит младая кровь.

Догнал, увидел и поспрошал:

- Скажи-ка мне ты, Маша,

Вчера случайно я узнал,

За новенькую Глашу.

- Да, Глаша - девка ничего,

Но сильно дорогая.

- А сколько стоит-то всего?

Сегодня  занятая?

- Конечно, да, - ему в ответ, -

Но есть еще другая,

Французский делает минет,

Но тоже дорогая.

Так как же быть? – спросил Абрам

И Маша–куртизанка:

За десять р. сама я дам,

Пятнадцать – негритянка.

Абрам достал и посчитал -

Червонец получилось.

И в этот день он Машу взял -

Любовь меж них случилась.

Идут года, летят года,

Обратно в той Одессе.

Стареют люди, города,

Внимайте с интересом.

Три главных дома городских -

На площади, что в центре

Культуры дом и, как же их?

Милиция  и церковь.

Весна, тепло, скворцы уже

Погадить  прилетели

И  всё культурно, все в глиже,

Милиция при деле.

Церковный звон звенит в ушах,

Все было в воскресенье.

И все гуляют не спеша

В хорошем настроении.

Идет в культурный дом к себе

Из церкви – помолилась,

Все та же Маша - так себе,

Платком слегка прикрылась.

И не спеша,  и не за ней,

А прямо к ней навстречу

Идет стареющий  еврей -

Опущенные плечи.

Привет, - узнал Абрам ее

Обрадовалась Маша.

- Как ты, как жизнь, как то да се

Жива еще та Глаша?

- Так, что же сделается с ней?

Она теперь Товарищ

А как же ты? Ведь ты еврей,

А новость ты не знаешь?

- Ты, помнишь, я с тобой была?

- Возможно, может быть

- Так, от тебя же родила,

Как мог ты все забыть?

- Знакомься, вот он твой сынок

Иди сюда, Степан, -

Сын взял отца за вороток

И оторвал карман.

- Так это ты меня зачал?

Ты, падла,  вместе с ней?

Ну, ты,  паскуда, ты попал!

За то, что я еврей.

Нашелся, все-таки, еврей:

- Да было, было дело!

Мне не хватило пять рублей,

А то бы негром сделал!