Хазин предсказал крах политической системы. Что придет на смену нынешней модели управления
нынешняя система управления, оказавшаяся в руках «наемных менеджеров», терпит крах.
Отсюда — и все эти проблемы в мире, которые породили именно «манагеры» — люди беспринципные, лишенные идеологи, да и мировоззрения. Что, какие группы влияния придут им на смену? Военные? Наркокартели?
Политическое поле размыто: власть больше не управляет
Михаил Хазин начинает с картины, которая кажется простой, но на деле обнажает глубочайший кризис современного управления:
«Политическое поле — это плоскость с двумя ортогональными осями: "лево–право" и "либерал–консерватор". Теоретически возможны четыре квадранта: левые и правые либералы, левые и правые консерваторы. Но сегодня вся эта система оказалась размытой».
Причина не в том, что идеологии исчезли, а в том, что реальные носители власти перестали формулировать устойчивые политические проекты. Вместо этого миром управляют наёмные менеджеры, у которых нет ни идеологии, ни ответственности, ни лояльности — только контракты и личные интересы.
«Человек власти — это человек, который прошёл всю лестницу снизу вверх. А кто кооптирован сверху — как гайдаровские младшие научные сотрудники, ставшие вдруг замминистрами, — тот не понимает, как ходят бумажки, и его крутят, как хотят».
Это не теоретическое рассуждение — это практика. Дмитрий Владимирович Лужков (а также другие инсайдеры 90-х и 2000-х) подтверждают: новички, вознесённые наверх без прохождения школы управления, всегда проигрывают. Они не умеют читать систему, не чувствуют её ритмов, не знают, что такое «ответственность перед сюзереном».
Власть — это не административная вертикаль, а цепочки «сюзерен–вассал»
Ключевая ошибка современного анализа — путать власть и управление. Хазин подчёркивает:
«Государственное управление осуществляется не по административной вертикали, а по цепочкам властных группировок».
Министр может быть из одной группировки, первый зам — из другой, а начальник департамента — независимый исполнитель. Когда сверху приходит команда, каждый звонит своему «сюзерену» и спрашивает: «Это наши или враги?» Если «враги» — задача саботируется.
«Я был начальником департамента в Минэкономики. Министр видел меня каждый день, но по каждому делу у него было со мной 3–5 минут. А я его обдумывал 2–3 дня. И если я считал, что задача — вредительство, я делал её очень аккуратно. Вот почему у нас не летают самолёты: потому что есть люди, которые считают, что нам самолёты не нужны».
Эта модель — не исключение, а правило в условиях, когда система вассалитета разрушена, а вместо верных людей — наёмные менеджеры, для которых главное — выполнить контракт, а не служить делу.
Бреттон-Вудс и «общак»: как ресурс поддерживал иллюзию управляемости
Хазин указывает на фундаментальный сдвиг, произошедший в глобальной системе управления:
«Миром управляла Бреттон-Вудская система — на основе монопольной эмиссии ФРС США. Этот ресурс был настолько огромен, что позволял подкупать, кооптировать, удерживать всех».
Этот ресурс питал не только западные элиты, но и российские. В 2000-е годы денег хватало всем: олигархи строили особняки, чиновники брали «семь процентов», государство не мешало, общество молчало. Потому что были выработаны правила игры, и все их соблюдали.
Но с началом реальных геополитических конфликтов и особенно после 2022 года деньги на войну стали главным приоритетом. Ресурс сжался. Общаки — фонды, из которых властные группировки черпают ресурсы, — начали пустеть.
«Раньше можно было брать 7%, сейчас доходы упали вдвое — и они берут 15%. Говорят: “Мы сохранили прежний уровень”. А им отвечают: “Ребята, а почему вы не додали? Нам совсем ничего не останется”».
Коррупция перестала быть частью системы — она стала угрозой выживанию самой системы.
Политический либерализм — идеология наёмных менеджеров
Хазин проводит важное различие:
- Философский либерализм — это Монтескье, свобода, равенство – из тех времен.
- Политический либерализм — это система без ответственности, где главный принцип — «собственность священна», а обязательства перед обществом — фикция.
«Политический либерализм — это форма тоталитаризма для быдла и чиновников. Для человека власти он невозможен: человек власти всегда ответствен перед своей группировкой».
Зеленский, Макрон, Мерц — это не люди власти, а наёмные менеджеры, выполняющие команды, поступающие извне. Они не формируют политику — они её имитируют.
«Встреча Трампа с Путиным или Путина с Си возможна, потому что они — люди власти. А Мерц? Он наёмный менеджер. С ним обсуждать что-то бессмысленно».
Примеры: от Сергея Полонского до Тимура Иванова
Хазин не ограничивается абстракциями. Он показывает механизм уничтожения тех, кто не вписался в систему:
«Серёжа Полонский — типичный пример. Начал с преференций Ресина, набрал вес — и его зарезали. Это был элитный бычок: откормили — можно резать».
То же самое — с высокопоставленными чиновниками, обвинёнными в коррупции сегодня:
«Тимур Иванов? Его пытались откупить, помочь сбежать — но через 5 лет посмотрим, что ему оставят. Ничего. Потому что он не человек власти — он лишь управлял бюджетом, как наёмный менеджер».
У человека власти нет необходимости копить миллиарды. Ему дают ресурсы тогда, когда нужно — самолёт, безопасность, влияние. Ему не нужно убегать: он всегда найдёт путь обратно.
Причины коллапса: разрыв цепочек и отсутствие идеологии
Главная проблема современных элит — отсутствие преемственности:
«Раньше были длинные цепочки: снизу росли вассалы, обучались, становились людьми власти. Сейчас цепочки порваны. На вершине — властные группировки, а дальше — море наёмных менеджеров, которые не знают, что такое ответственность».
И без идеологии — невозможно восстановить управляемость:
«Идеология нужна не народу. Идеология нужна самим себе — чтобы понять: что мы делаем и зачем. Иначе вы будете нанимать не верных, а жадных».
Сегодня нет ни одного крупного политического проекта в России. Есть лишь популизм:
«Чубайс в свое время обещал за ваучер — две "Волги". А зачем тебе вторая Волга? — Ну, чтобы была. Вот это и есть дешёвый популизм наёмных менеджеров».
Прогноз: время кондотьеров и победа левого консерватизма
Хазин не предсказывает революцию — он описывает неизбежный процесс очищения:
«Рухнет не экономика, а система управления, построенная на наёмных менеджерах. Только после этого начнут прорастать новые властные группировки — снизу, из реальной жизни».
В США ключевыми силами станут наркокартели и армия, в Европе — националисты и мусульманские кондотьеры, в России — армия и спецслужбы, но также местные лидеры, способные говорить с народом на языке справедливости и общины.
«Власть всегда возвращается к левому консерватизму. Русская община — это левый консерватизм. Советская власть — тоже. Сейчас народ требует именно этого: не свободы в либеральном смысле, а справедливости, обеспечения, твёрдой руки».
Правые консерваторы — «царебожники» — проиграют:
«Вы себе представляете партизанский отряд, которым командует хиленький епископ? Невозможно. Сергий Радонежский не командовал — он окормлял».
Кризис как время переоценки ценностей
Хазин завершает свои рассуждения важным философским выводом:
«Мы вошли в период кризиса. Это не война, а время переоценки ценностей, переоценки того, что главное, а что второстепенно. Самый лучший момент для обучения власти».
Система, построенная на имитации, контрактах и отчётах вроде «напечатано 3,6 миллиарда букв», обречена. Её сменит новая элита, способная нести ответственность и формулировать образ будущего.
«Это не вопрос выборов или реформ. Это вопрос выживания. И тот, кто не поймёт этого — будет уничтожен как класс».
ТЕМА. ГЛАВНОЕ
Сегодня
Комментарии