Александр Росляков. Законная агония

Помните веселую песенку «Вагончик тронется, перрон останется»? Я бы вагончик тот уподобил нашей жизни, а перрон – закону, от которого она, кажется, отъехала уже вконец. Есть, скажем, в ней такая форма гражданского самовыражения как одиночный пикет. Вот как закон его трактует:

«Форма публичного мероприятия (акция протеста), проводимого одним участником. В соответствии с законом «О собраниях, митингах, демонстрациях, шествиях и пикетированиях» уведомления о пикетировании не требуется, если не предполагается использование быстровозводимой сборно-разборной конструкции».

Ну то есть лист бумаги с чем-то не похабным и не запрещенным в руки – и стой себе, протестуй или взывай к умам, сердцам и совести прохожих сколько влезет. Так по закону. А вот как по отъехавшей от него жизни:

«Питерский активист Пирогов вышел на пикет на Дворцовую площадь с плакатом: «Я за мир с Украиной. Хватит смертей и репрессий. Нет войне». Кроме того, по его словам, хотел поддержать певицу Наоко и группу «Стоптайм, отправленных под третий уже, «карусельный» арест за одно и то же. Пикет продлился 25 минут, после чего Пирогова задержал ОМОН. Он сообщил журналистам, что его продержали почти 5 часов в отделе, где составили административный протокол о «дискредитации армии»... Это не первый подобный протест на главной площади города: 17 октября здесь в одиночный пикет выходил активист Шрамко, известный участием в акциях против мобилизации. Он тоже держал плакат с требованием прекратить войну с Украиной, за что и был задержан».

Пирогова, надо понимать, взяли за надпись на плакате, в которой узрели эту «дискредитацию», в нашем законе запрещенную. Уже сама по себе эта норма на не замыленный ее нынешним разгулом взгляд – выглядит весьма непостижимо. Ведь дискредитация – это подрыв доверия, и если кто-то подрывает его правдивой информацией (за ложную – у нас свои статьи), карать по всей разумной логике надо никак не этого подрывника! Но карают именно его, а не того, кто почву для того подрыва сотворил! О чем кстати меня как-то по доброте души предупреждал хозяин кабинета, в котором я давал объяснения по одному доносу на меня неравнодушного читателя. Дескать через эту дискредитацию сегодня стало можно засудить любого за любую критику режима и его столпов, пусть даже трижды справедливую!

Но у Пирогова и критики никакой и близко не было! Слова «мир», «Украина», «нет войне» – нигде у нас не запрещены! То есть даже от самого несусветного закона вагончик наш ушел вконец! Сказано всем в рот воды набрать и по команде только даже одобрять – и выполнять! Какая еще Конституция с ее свободой слова, какой закон, на улице король – ОМОН, гребущий тех, кого этому ее блюстителю велят! Или вот еще:

«Воронежцу Вахрушеву назначили максимальное наказание в 50 тыс. руб. за дискредитацию ВС РФ из-за песни Верки Сердючки «Все будет хорошо».

Он включил ее в своей машине у ночного клуба, одни веселились, другие накропали на него донос. В итоге ему пришлось записать такое видео: «Хочу принести публичные извинения. Я включил неподобающую музыку Сердючки с неподобающими словами. Больше такого не повторится, поддерживаю курс России и специальную военную операцию»».

Как может шуточная песенка украинского певца Андрея Данилко, долго бывшего у нас в любимых смехотворцах, дискредитировать ВС РФ? На мой взгляд – какой-то просто бред, дискредитирующий совсем другое... У нас не объявлена война Украине, сам Путин назвал украинский народ братским – но это ровно ничего не значит! Всякие пикеты, даже разрешенные в законе, проводить, песенки крутить и просто рот без спроса разевать – карается. Ибо законы наши не формальные, а прикладные: накажут, коли прикажут, как ты их ни соблюдай! Один лишь неподсуден на все 100, все остальные могут даже из князей выпасть в лагерную пыль и грязь. Так что держитесь все ниже травы, тише воды!

Зато возникла и другая категория – кому, наоборот, стало можно нарушать УК направо и налево:

«От ответственности за преступления легкой и средней тяжести освобождаются подписавшие контракт с Минобороны и имеющие госнаграды. Также прекращается уголовное преследование по ходатайству командования воинской части. В результате люди в погонах, имеющие преступный умысел, чувствуют свою безнаказанность и совершают все новые преступления. Отчего повторно страдают потерпевшие, так как невозможно взыскание в их пользу, если не установлена вина. Из-за того, что некомпетентные люди пишут и принимают законы, по правовому фундаменту наносятся серьёзные удары».

То есть преступник в этих рамках может преступать практически в открытую без конца – страдать будут его жертвы исключительно. Вот те, бабушка, и перрон-закон! И как от всего этого спасаться? Ведь если даже рта не раскрываешь и сидишь, как сверчок за печкой, вжавшись в свой шесток – лихой боец, освобожденный от закона, легко может сколько угодно надругаться над тобой!

И все дело, может, как раз в том, что подавляющее большинство – эти вжавшиеся в их шестки сверчки, перед кем и закон не чаем никакой! Ну станет ли добрейший даже самый человек блюсти его по отношению к каким-то там улиткам, паучкам и прочим бессловесным тварям?

Так и за отъезд от нашего законного перрона, может, стоит спросить не с машинистов, а с пассажиров, забившихся трусливо по их полкам, стучать лишь на себе подобных и способных? Впрочем жизнь уже с них так или иначе спрашивает – и через взятие их деток на СВО, чреватую увечьем и могилой, и через прочий все прибывающий попутно «мильон терзаний». Вот только до чего в итоге дотерзает он? До хоть какого-то восстания из той безропотной укладки, весь глас народа сведшей лишь до подлого доноса – или до полного, еще и при рекордном сокращении числом, туда упадка?