Власть по наследству

Политологи обнаружили в России тенденцию на передачу власти по наследству от высокопоставленных чиновников своим детям и родственникам. Доклад называется «Аристократия».


Фонд «Петербургская политика» подготовил доклад «Преемники 2.0 (аристократы)», в котором продемонстрировал тенденцию назначения близких родственников высокопоставленных чиновников на различные посты.


К самым ярким последним примерам относятся назначения президентом компании «Алроса» Сергея Иванова — сына бывшего секретаря Совета безопасности России Сергея Иванова, старшим вице-президентом «Ростелекома» Владимира Кириенко — сына первого заместителя руководителя Администрации Президента Сергея Кириенко, Председателем правления «Интер РАО» Бориса Ковальчука — сына олигарха, Председателя совета директоров банка «Россия» Юрия Ковальчука, вице-президентом «Газпром нефти» Андрея Патрушева и министром сельского хозяйства Дмитрия Патрушева — сыновей Николая Патрушева, секретаря Совета безопасности России, бывшего директора ФСБ, вице-президентом Объединенной Авиастроительной корпорации Алексея Рогозина — сына бывшего вице-премьера Дмитрия Рогозина, Павла Фрадкова заместителем управляющего делами президента и Петра Фрадкова главой временной администрации «Промсвязьбанка» — сыновей Михаила Фрадкова, бывшего премьер-министра и главы Службы внешней разведки, врио главы ЯНАО Дмитрия Артюхова — сына вице-спикера Тюменской облдумы и секретаря политсовета тюменского отделения «Единой России».


Так же к новым «аристократам» эксперты относят детей политиков и олигархов, получивших богатство благодаря родственным связям: владельца компании «Империя» Сергея Матвиенко — сына спикера Совета Федерации Валентины Матвиенко, основного владельца «Газпром бурение» Игоря Ротенберга — сына олигарха Аркадия Ротенберга, совладельца «Сибура» Кирилла Шамалова — сына олигарха Николая Шамалова и, по данным «Рейтерс», бывшего мужа дочери Владимира Путина, другого сына Николая Шамалова — президента НПФ «Газфонд» Юрия Шамалова.


Практика продвижения наследников на высокие посты в госаппарате и бизнесе «не тотальна», но эта тенденция нарастает, а психологические и политические барьеры на ее пути постепенно исчезают, отмечают эксперты фонда. «Аристократический» критерий при подборе кадров сейчас сильнее, чем в советскую эпоху, когда на подобные продвижения устанавливался негласный запрет, а преференции «детей из хороших семей» на госслужбе становились темами для шуток и анекдотов.


«Можно допустить, что такой сценарий транзита власти будет все чаще моделироваться в ближайшие годы, тем более, что другие сценарии — преемничество, классическая политическая конкуренция, различные варианты кадрового резерва — пока не имеют необходимой истории успеха», — говорится в докладе.


«Когда люди у власти начинают подолгу задерживаться, элиты логично стремятся закрепить свои достижения и в карьерах детей», — сказал директор Центра технологий государственного управления РАНХиГС Владимир Южаков. По его мнению, трудоустройство детей чиновников преимущественно в бизнесе можно объяснить тем, что в этой сфере нет таких ограничений, которые, например, накладывает закон о госслужбе.

«Непотизм достаточно древнее явление и, действительно, в советское время эта история пресекалась: был запрет на трудоустройство родственников, – напоминает замдиректора «Трансперенси интернешнл – Россия» Илья Шуманов. – В российском пространстве понятие конфликта интересов появилось достаточно поздно – ему всего 10 лет, и мы находимся на начальном этапе развития регулирования родственных связей. Но первые выводы, которые можно уже сделать, – многим не нравится сама идея регулирования таких конфликтов». Раньше к этому относились осторожнее, а сейчас, формально следуя норме закона, понятие конфликта интересов выхолостили – родственников устраивают не напрямую, а через подчиненную организацию, отмечает эксперт: «Мы делали расследования о конфликте интересов, и если на уровне регионов это хоть как-то сдерживается, то на федеральном уровне, когда дело касается высокопоставленных чиновников, происходит эрозия нормы, регулирующей личную заинтересованность. Первый признак разложения системы – люди начинают игнорировать нормы, которые они воспевали 10 лет назад».

 

UPD: Власть по наследству — как формируются династии в российском правительстве и госкорпорациях
 
 На верхних уровнях российской власти и государственного бизнеса сформировались как минимум 25 значительных кланов, в состав которых входят родственники и близкие союзники высокопоставленных чиновников, парламентариев и руководителей госкорпораций. Об этом говорится в новом исследовании, посвящённом анализу родственных связей в системе госуправления.
 
 Самая крупная династия — вокруг главы Чечни Рамзана Кадырова. В неё входит 96 человек, включая членов его семьи, соратников и кунаков, занимающих должности в Кремле, правительстве, парламенте и силовых структурах.
 
 На втором месте — окружение президента Владимира Путина, в которое аналитики включили 27 человек, связанных с ним через родственников, давних коллег и приближённые бизнес-структуры. В первую пятёрку также вошли сенатор Арсен Каноков (19 членов династии), глава госкорпорации «Ростех» Сергей Чемезов (16) и помощник президента Николай Патрушев (15).
 
 Почти половину выявленных династий составляют представители законодательной власти — восемь депутатов Госдумы и пять сенаторов входят в крупнейшие семейные сети. В правительстве также зафиксированы многочисленные родственные связи: более десяти близких родственников работают на постах, связанных с вице-премьерами Александром Новаком, Маратом Хуснуллиным и министром финансов Антоном Силуановым.
 
 Исследование отмечает, что особенно заметны политико-бизнесовые династии на Северном Кавказе, где родственные связи играют ключевую роль в кадровой политике и распределении государственных контрактов.
 
 Всего в рамках анализа были изучены данные о 1329 российских чиновниках и управленцах. У 1012 из них — то есть примерно у 76% — выявлены родственники, работающие в структурах, связанных с государственным сектором или госфинансированием.