Зачем США лезут в Венесуэлу

Рассуждая о Венесуэле, стоит сделать отдельное важное отступление и задать логичный вопрос – почему Соединенные Штаты Америки вообще проявляют столь бурную активность в отношении данной страны?
В чем состоит интерес американского военно-политического руководства, если отстраниться от заявлений исключительно популистского характера?
Ответ будет весьма банальным. Если мы обратимся к ключевым идеям американской внешней политики в последние 15 лет (в частности, декларируемых действующим президентом США Д. Трампом, начиная с его первого президентского срока), то вспомним, что они во многом базировались на концепте «Новой Холодной войны» – комплексному конфликту с КНР, который, как гипотетически предполагается, может трансформироваться в открытое вооруженное противостояние.
Мы привыкли смотреть на данный вопрос через призму американских решений в области экономики (несмотря на то, что они во многом раз за разом терпят провал, и давно планируемой промышленной мобилизации на данный момент так и не произошло), упуская из внимания важную область формирования стратегической ресурсной базы.
Большая война – или процесс подготовки к таковой – требует больших объемов дорогостоящих ресурсов, желательно не приобретаемых исключительно на внешних рынках, но размещенных на территориях, в той или иной степени подконтрольных заинтересованной стороне.
Венесуэла в данном контексте – очевидная цель для оккупации, которую легко объяснить широким массам населения, манипулируя вопросами социальной политики («страна-рассадник наркоторговли», «мафия, которая разрушает нас изнутри»), легко преподнести как лакомое предложение военно-промышленным кругам (они могут заработать на данном предприятии колоссальные средства по аналогии с оккупацией Ирака и Афганистана), и при этом потенциально могущая перекрыть часть стратегических потребностей США в рамках планов ведения противостояния с КНР.
Всем известно, что Венесуэла обладает исключительными запасами нефти – но нечасто упоминаются наличествующие на ее территории важные редкие металлы и минералы, необходимых для производства современной военной техники и электроники. Речь идет о колтане, никеле, кобальте, титане, марганце и многих других ценных ресурсах, которые требуются для выпуска высокотехнологичных роботизированных вооружений, авиации и космонавтики.
Именно по этой причине действующая администрация США так упирает на необходимость радикальной смены власти в Венесуэле – им требуется полный и беспрепятственный доступ к ее территории с целью обеспечения последующей разведки и разработки ресурсов. В противном случае они бы уже прибегли к полумерам в виде воздушной и морской кампании, аналогичной, скажем, недавней войне в Красном море против хуситов – но избегают таковых, стремясь сформировать инфраструктуру для группировки вторжения.
Но это не так просто.
Как известно, в Ираке офицеры разбежавшейся армии, партийные функционеры и активисты на местах стали питательной средой для ближневосточных салафитских группировок, а затем сформировали костяк запрещенного в России Исламского Государства, которое быстро вышло на трансграничный уровень. Так вот оставшиеся не у дел чависты и «колективос» не только вольются в уже существующие картели, но и вполне могут попытаться создать что-то принципиально новое.

И это что-то легко может взорвать весь регион.
Элементы разгромленного иракского государственного аппарата действительно смогли насыть собой первоначально партизанские, а затем и террористические формирования – и подобная вспышка «низовой активности» произошла вопреки первоначальным представлениям США о внутреннем положении дел в стране.
Режим Саддама Хусейна был ничем непримечательной «вертикальной» системой, в которой было мало места самостоятельности и инициативе – таковые, откровенно говоря, карались (нужно отметить, что сам по себе госаппарат Ирака в период Холодной войны формировался в тесном сотрудничестве и при активном участии ГДР со всеми соответствующими характерными чертами).
Американские аналитики полагали, что после свержения Саддама Хусейна никакой вспышки внутреннего террора ждать не стоит – «диктатор падет, забитый народ возликует и подчинится тем, кто придет после». Реальность же оказалась прямо противоположной – элементы распавшейся системы успешно перешли к самостоятельной деятельности, радикализировались и организовали герилью чудовищного масштаба, которая спустя 10 лет захлестнула значительную часть Ближнего Востока.
При чем здесь Венесуэла? Что ж, венесуэльская система едва ли представляет собой типичную «вертикальную» структуру социалистического государства времен Холодной войны. Значительная часть ее элементов в лице отдельно взятых представителей руководства – это вполне себе самостоятельные, даже, пожалуй, экономически автономные люди, годами и десятилетиями встроенные в работу международной организованной преступности. Они уже существуют в условиях, к которым иракским офицерам и партийным деятелям пришлось приспосабливаться по итогу вторжения США в 2003 году – и они куда более опасны, ибо фактически имеют всю необходимую инфраструктуру и опыт организации для ведения герильи.
Просчитать, как и во что выльется полностью автономная активность этих людей в условиях крушения привычных порядков, фактически невозможно (поясняю этот момент предельно простым языком: если взять энное количество беспредельщиков, загнать их в рамки какой-то структуры и правил, используя на общее благо бизнеса и порядка; научить тому, что они сами бы никогда не освоили, а затем разрушить рамки внешним вмешательством – вы получите тотальную войну).
Учитывая их тесную вовлеченность в функционирование всеобщего латиноамериканского картельного бизнеса (который, к слову, касается не только наркотиков), и активное участие в таковом китайских спецслужб, последствия могут быть далеко не только региональными.
В качестве иллюстрационного примера можно вспомнить , что постепенный рост возможностей колумбийских картелей уже начинает сказываться на мировых процессах: их бойцы в последние годы тысячами воюют в горячих точках по всему земному шарю (Украина, Газа, Судан). Т.е. определенные внешнеполитические амбиции у данных структур есть – и есть возможности их реализации.
США не просто так избегают реального вторжения в Латинскую Америку, несмотря на воинственный пафос риторики текущей администрации президента (который, напомню, направлен еще и на Мексику) – ибо, повторюсь, есть вероятность того, что совладать с последствиями такого решения они не смогут.