Германия доказывает, что социалистические системы не работают

Социалистическая политика выступает за общественную (государственную) собственность на средства производства, такие как основные отрасли промышленности, инфраструктура, энергетика и природные ресурсы. 

Это часто подразумевает расширение государственных услуг, включая здравоохранение, образование, жильё и транспорт, которые предоставляются бесплатно по месту использования. Но это влечет за собой определенные расходы, которые оплачивают налогоплательщики.

Социалистическая политика в Германии, которая расширялась с конца 1950-х годов, привела к созданию государства всеобщего благосостояния, которое стало таким тяжким бременем, что канцлер Фридрих Мерц заявил, что нынешняя система больше не может финансироваться.

Как Германия стала худшей экономикой мира

Мохамед Мути , опубликовано в The Daily Economy 3 ноября 2025 г.

«Государство всеобщего благосостояния в том виде, в каком мы его знаем сегодня, больше не может финансироваться за счет нашей экономики».

Этим  единственным предложением канцлер Фридрих Мерц нарушил одно из самых больших политических табу в Германии и Западной Европе, осмелившись поставить под сомнение священный статус государства всеобщего благосостояния в то время, когда его экономические издержки больше нельзя игнорировать.

На протяжении десятилетий Германия считалась примером экономического успеха Европы. Её послевоенная « социальная рыночная экономика » (  Soziale Marktwirtschaft  ) сочетала динамизм свободного рынка с социальной помощью для тех, кто действительно нуждался, что способствовало восхождению Западной Германии из послевоенной разрухи в одну из самых процветающих стран мира.

Однако сегодня эта модель даёт сбой. Германия столкнулась с застоем роста, снижением конкурентоспособности и самым тяжёлым бременем социального обеспечения за всю свою историю — признаки того, что экономический двигатель Европы заедает под тяжестью собственной системы.

От экономического чуда к ловушке благосостояния

Подъем Германии из послевоенной разрухи был основан на экономической концепции Людвига Эрхарда – системе, которая сочетала свободное предпринимательство с умеренной системой социальной защиты в условиях конкуренции.  Либерализуя цены  и торговлю,  стабилизируя валюту и  снижая налоги , Эрхард дал волю конкуренции, положил конец инфляции и стал спусковым крючком для так называемого  «экономического чуда  », которое привело к быстрому росту, полной занятости и повышению уровня жизни.

Однако идея Эрхарда о скромной системе социальной защиты постепенно уступила место масштабному расширению системы социального обеспечения, доказав, что государству никогда не следует доверять право устанавливать социальный баланс за счёт средств налогоплательщиков. Как только правительства обретают легитимность для вмешательства в экономику «ради справедливости», вмешательство редко прекращается; оно лишь усиливается.

Начиная с  пенсионной реформы 1957 года  и продолжая в течение 1960-х и 1970-х годов, сменявшие друг друга правительства  расширяли медицинское страхование ,  поддержку образования ,  семейные пособия ,  жилищные субсидии и  защиту от безработицы , закладывая основу одной из самых щедрых систем социального обеспечения в Европе. 

Сегодня Германия  тратит  31% своего валового внутреннего продукта («ВВП») — примерно 1,3 триллиона евро — на социальные программы, что является одним из самых высоких показателей среди стран Организации экономического сотрудничества и развития («ОЭСР»).

Пенсионная система – самый яркий пример этого избытка,  поглощая  12% ВВП –  более чем вдвое  больше, чем тратится в Великобритании (5,1%). По мере старения населения и сокращения рабочей силы нагрузка на государственные финансы становится неизбежной. В 1962 году на каждого пенсионера приходилось шесть работающих ; сегодня таких людей едва ли  двое  , и ожидается,  что в ближайшие годы это число продолжит сокращаться  . Система, построенная на такой демографической ситуации, не может долго существовать – она может выжить только за счёт повышения налогов, роста долга и увеличения дефицита.

Поддержание этой модели дорого обходится немецким работодателям. Согласно немецкому законодательству, они  обязаны покрывать  половину страховых взносов своих работников, поэтому любое повышение уровня социального обеспечения напрямую увеличивает расходы на оплату труда. После пандемии расходы на оплату труда, не связанные с заработной платой, росли быстрее, чем общая заработная плата, поглощая прибыль и практически не оставляя места для повышения заработной платы. 

Взносы на социальное страхование, долгое время стабильно  составляющие менее  40% от заработной платы, теперь  выросли  до 42,5% и, по прогнозам, достигнут 50% в течение десятилетия.

Результат предсказуем: давление на работодателей, сокращение числа нанятых сотрудников, снижение уровня повышения зарплат и снижение конкурентоспособности.

Как расширение системы социального обеспечения подорвало процветание Германии

Экономические последствия разросшегося государства всеобщего благосостояния в Германии теперь очевидны. Германия, некогда локомотив роста Европы, превратилась в одного из её отстающих. С 2017 года ВВП вырос  всего на  1,6% по сравнению с 9,5% в остальных странах еврозоны. К 2023 году Германия стала  худшей из крупнейших экономик мира, сократившись на  0,3  % и  0,2  % за два года подряд – первое сокращение  с начала 2000-х годов  – и продолжила падение при нынешнем правительстве, сократив  ВВП  на 0,3% во втором квартале 2025 года.

Нигде этот спад не проявляется так ярко, как в автомобильном секторе – основе послевоенного процветания Германии. Volkswagen, Mercedes-Benz и BMW, некогда пионеры мирового рынка, теперь  отстают от  более экономных китайских и американских конкурентов.  

Стремительно растущие затраты на рабочую силу  (62 евро в час по сравнению с 29 евро в Испании и 20 евро в Португалии) в сочетании с жестким регулированием и жесткими правилами в отношении труда подорвали конкурентоспособность. Медленный переход от двигателей внутреннего сгорания к электромобилям (ЭМ) позволил BYD и Tesla, благодаря более коротким циклам инноваций, передовым технологиям и конкурентоспособным ценам,  захватить лидерство  в отрасли.

Энергетический кризис усугубил их положение:  внезапная потеря  дешёвого российского газа в сочетании с, пожалуй, недальновидным решением правительства о  постепенном отказе от  атомной энергетики привели к тому, что немецкие промышленные предприятия стали  платить  за электроэнергию в пять раз больше, чем их американские или китайские конкуренты. Из-за высоких издержек и медленной адаптации к новым технологиям автопроизводители были вынуждены пойти на болезненные меры по сокращению расходов, от закрытия заводов до массовых увольнений. С 2019 года отрасль уже потеряла  46 000 рабочих мест , а к 2035 году их число может увеличиться ещё на  186 000  .

Тем временем, расходы на социальное обеспечение и государственный долг продолжают расти. Знаменитая бюджетная дисциплина Германии, некогда основанная на  конституционном «долговом тормозе»  , практически рухнула. Это правило, неоднократно приостанавливавшееся после пандемии, обходилось  за  счёт внебюджетных фондов и «чрезвычайных» расходов для финансирования социальных расходов и энергетических субсидий. 

Теперь Берлин планирует занять 174 миллиарда евро в 2026 году, что  в три раза  превышает объём двухлетней давности и  является вторым по величине  за всю послевоенную историю, что ставит под угрозу не только собственную стабильность, но и доверие к фискальным правилам Европы.

В корне недуга Германии лежит опасная иллюзия: щедрое социальное обеспечение может сосуществовать с высокой производительностью. Когда перераспределение опережает создание богатства, процветание имеет тенденцию угасать. Если его не контролировать, государства всеобщего благосостояния расширяются быстрее, чем экономики, которые его финансируют, подрывая производительность и обременяя будущие поколения.

 И все же реформы  остаются неприкосновенными  : стареющие избиратели сопротивляются сокращениям, политики опасаются ответной реакции, а молодежь платит за систему, которая может не выжить. Европа внимательно наблюдает. Если Германия — оплот континента в области фискальной дисциплины и промышленной мощи — обнажит пределы своего чрезмерно большого государства всеобщего благосостояния, европейская вера в экспансивные системы социального обеспечения может окончательно рухнуть. 

Первый шаг — положить конец отрицанию; следующий — заново открыть для себя реализм, который когда-то подпитывал  экономическое чудо . Германия когда-то научила Европу, как восстановить процветание из руин. Теперь она должна научить Европу, как противостоять правде о государствах всеобщего благосостояния — прежде чем они рухнут под собственной тяжестью.

Об авторе

Мохамед Мути — научный сотрудник Арабского центра исследований, научный сотрудник Института исследований экономических и фискальных проблем (IREFeurope) и член Инициативы Ибн-Халдуна «Свободные мысли». Он перевёл множество работ с английского на арабский, способствуя распространению литературы о свободном рынке в арабоязычном мире, а также сотрудничал с различными западными и арабскими аналитическими центрами, публикуя оригинальные статьи, аналитические материалы и доклады.