Итало-эфиопский конфликт 1935 года. Причины.

В 1935 году фашистская Италия напала на Эфиопию. Первоначально Муссолини преследовал ограниченную цель: отнять часть территории страны, остальную превратить в свой фактический протекторат. Но военные успехи, достигнутые благодаря применению авиации и отравляющих веществ, позволили Италии быстро оккупировать страну и провозгласить «Империю». Об аргументах Муссолини про причины, заставившие Италию начать войну, пишет в своих воспоминаниях свидетель событий Эдуард Эррио, член французского правительства.

«3 октября 1935 года между Италией и Эфиопией начались военные действия. Итальянское коммюнике было составлено с возмутительной недобросовестностью. 

Лаваль (премьер-министр, в 1945-м расстрелян за измену Родине) зашел ко мне показать сообщение, полученное от Муссолини. По его мнению, оно доказывает, что дуче, продолжая военные операции (оборонительные, говорит мне он), уже предпринимает попытки вступить в переговоры на основе предложений министра иностранных дел Франции (уступка Италии пограничных районов Абиссинии, международный мандат над остальной частью Эфиопии). Он предлагал Лавалю самому выбрать момент для соответствующего демарша… 

10 октября, в 11 утра на трибуну (Лиги наций) поднялся барон Алоизи. Сделав замечание по процедуре обсуждения, он заявил о своем намерении исчерпывающе изложить мнение итальянского правительства... Эфиопия не является единым государством и состоит из двух политически и географически различных районов; «крайний беспорядок во внутреннем положении» этой страны является сам по себе постоянной угрозой миру в Восточной Африке; в стране царит произвол и ненависть к иностранцам. 

«В силу трагической иронии судьбы Эфиопия владеет неабиссинскими колониями, над которыми она господствует с помощью зверского подавления и угнетения. Нет необходимости вновь возвращаться к вопросу о рабстве. Имеется много других обстоятельств: кастрация (sic!) детей и военнопленных и особенно систематическое уничтожение угнетенных народностей...» «Случай этот настолько серьезен и ясен», что барон Алоизи ставит вопрос о возможности исключения из Лиги наций, предусмотренного параграфом 4 статьи 16 Устава. «Отказ принять во внимание соображения Италии нанес тяжелый удар чувствам всего итальянского народа, ободрив в то же время Эфиопию и усилив ее агрессивную позицию». Италия была вынуждена прибегнуть к своим собственным силам и принять военные меры, чтобы ответить на «решение правительства Эфиопии о мобилизации более чем миллиона человек». 

В свое оправдание Италия ссылалась на три статьи Устава: 1-ю, 23-ю и 16-ю (параграф 4). Она ссылалась также на статью 22-ю, в которой говорится: 

«Благосостояние и развитие народов, еще не способных самостоятельно руководить собой в особо трудных условиях современного мира, составляет священную миссию цивилизации. Лучший метод практически осуществить этот принцип — это доверить опеку над этими народами передовым нациям, которым в силу своих ресурсов, своего опыта или своего географического положения более всего пристало взять на себя эту ответственность».

Барон Алоизи пытался даже доказать, что Италия не нарушила пакта Бриана — Келлога; она использовала право законной защиты согласно интерпретации сената Соединенных Штатов и оговоркам Великобритании.

Права Италии и ее преобладающие интересы в Эфиопии были признаны в ряде договоров, в итало-британском соглашении 1925 г. Италия ссылалась на позицию Лиги наций в японо-китайском конфликте, в споре между Боливией и Парагваем. «Войну не уничтожают, ее заменяют... Италия испытывает законную гордость, уверенно указывая Лиге наций путь, вступив на который она станет жизненной и эффективной организацией. Этот путь характеризуется двумя принципами: 1. Решительно отказаться от пристрастной политики. 2. Упорядочить весь Устав в целом: часть, относящуюся к эволюции, необходимо привести в соответствие с частью, относящейся к консервации, с тем чтобы добиться необходимой эластичности, позволяющей идти в ногу с историей и тем самым разрешать возникающие в любой момент новые ситуации, которые при отсутствии подобной эластичности становятся самым верным источником конфликтов. Никто не может лучше, чем Италия, выразить этот новый дух, эту настоятельную необходимость жизни. Переживая период духовного и материального подъема и будучи в то же время в силу превратностей истории и международных ограничений втиснута в территориальные рамки, в которых она задыхается, Италия вынуждена поднять на Ассамблее государств свой голос великой пролетарки, требующей справедливости». 

Так был выдвинут пресловутый тезис о «государствах-пролетариях», который нам приходилось столь часто слышать впоследствии.

В Италии Муссолини произнес очень воинственную речь: 

«Я хочу сказать, — воскликнул он, — что мы не послали бы в далекие варварские земли цвет нашей расы, если бы не были уверены в том, что он будет под защитой знамени отечества. Я хочу также вам сказать, что итальянский народ, малоизвестный в том мире, который все еще живет старыми банальными представлениями лживой литературы, итальянский народ, добывающий себе пропитание из земли упорным повседневным трудом, — этот итальянский народ способен выдержать очень долгую осаду, особенно когда он уверен, что его совесть чиста и спокойна, что правда на его стороне, поскольку вина лежит на той самой Европе, которая при нынешних обстоятельствах сама бесчестит себя. Предпринятая нами в Африке война является войной за цивилизацию и освобождение. Это война народа. Итальянский народ считает ее своим делом. Это война бедняков, обездоленных пролетариев. В самом деле, против нас воздвигнут фронт своекорыстия, эгоизма и лицемерия.

Мы вступили в жестокую битву против этого фронта. Мы доведем ее до конца. Народ, насчитывающий 44 миллиона не просто людей, а людей, объединенных единой верой, не позволит себя безнаказанно душить, а тем более мистифицировать. Наше государство, уверенное в единодушном и полном одобрении мужчин, женщин и детей, т.е. всего итальянского народа, воплощающего в себе историю и вечность, уверенное в этом одобрении, будет идти вперед. Оно не может и не желает поступать иначе. Это испытание, которому подвергаемся мы все, от первого до последнего человека, и которое свидетельствует о возмужании итальянского народа. Это испытание, товарищи, из которого мы непременно выйдем победителями. Понадобится время, но когда битва начата, товарищи, то думают не о времени, а о победе».

Спустя десять лет, великий борец за справедливость и новый мировой порядок, Бенито Муссолини был повешен вниз головой на площади в Милане.