Михаил Делягин о параличе системы: как власть ждёт катастрофы, чтобы ничего не менять

Это не метафора и не риторический приём — это констатация факта, который виден даже невооружённому взгляду. Решения по вопросам, требующим изменения уже принятых установок, просто не принимаются, считает депутат Госдумы, доктор экономических наук Михаил Делягин.

Причина такой позиции власти проста: «Мы же их уже приняли, поэтому не можем даже рассматривать данный вопрос». Такая логика действует уже не первый год. И при этом — парадокс — решения, которые вносят сиюминутные изменения в налоговое или регуляторное поле, проходят «как нож сквозь масло»: снижение планки для ИП в шесть раз за один день, повышение утильсбора через два месяца — всё это реализуется мгновенно.

А вот отменить или ввести что-то принципиально новое — невозможно. Почему? Потому что система боится. Не внешнего врага, не санкций, не кризиса. Она боится самой себя.

Этот паралич порождает странное коллективное состояние — все ждут. Уже третий год. Чего именно — никто не может сказать. Но ожидание стало стилем жизни. Оно пронизывает и экономику, и политику, и общественное сознание.

Мы не планируем на год вперёд, не говоря уже о пятилетке. Горизонт мышления сжался до трёх месяцев. И в этом контексте любая инициатива, особенно если она касается финансов, вызывает у населения не интерес, а подозрение: «Если государство что-то предлагает — значит, в этом есть подляна».

Возьмём, к примеру, цифровой рубль. В природе не существует «крипторубля» — есть только цифровой рубль, проект, который с самого начала был обречён. Почему? Потому что он решает две задачи, органически несовместимые с нынешней российской государственностью.

Первая — обеспечение устойчивости к западным санкциям через невидимые для Лондона расчёты.

Вторая — ограничение коррупции. Но экономикой управляют либералы — «обслуга финансовых спекулянтов», а в конечном счёте — «обслуга Лондонского Сити». Для них идея ухода от западной финансовой системы противоестественна.

А борьба с коррупцией? Вспомним: первый английский учебник по использованию коррупции как инструмента внешней политики был официально издан ещё в XVIII веке. Выступать против неё — значит нарушать неписаные правила игры.

Поэтому цифровой рубль превратился в «бирюльку» — игрушку, в которую все дружно играют, но никто всерьёз не воспринимает. Инициаторы проекта — вроде Аскар Богатовой — тихо уходят в другие сферы, например, в монополизацию QR-кодов (что, впрочем, тоже не выгорело — Сбербанк оказался сильнее). А Банк России, возможно, использует общественную истерию вокруг цифрового рубля, чтобы отвлечь внимание от своих реальных провалов.

Но самое тревожное — это налоговая политика, которая превратилась в механизм системного выкачивания ресурсов из малого бизнеса.

Снижение порога для ИП с 60 до 10 миллионов — это не поддержка предпринимательства, а ловушка. Этап первый: предприниматели начнут дробить бизнес. Этап второй: налоговая служба, работающая на автопилоте, начнёт ловить таких «дробителей» — ведь это одно из самых простых нарушений для выявления.

И даже если юристы докажут в суде, что дробления не было, последствия могут быть куда серьёзнее: вспомним прецедент, когда успешного бизнесмена в итоге объявили иноагентом — не за налоги, а за то, что он «слишком хорошо» защищался.

Альтернатива — перейти на уплату НДС. Но НДС — это технически сложный инструмент. Бухгалтер, способный посчитать 6% с оборота, легко ошибётся в расчётах НДС. И тогда инспектор не станет штрафовать за тысячу рублей — он подождёт, пока ошибка накопится до пары миллионов, а потом спишет всё со счёта «по-доброму и спокойно». Судиться? Можно. Если остались деньги.

И всё это происходит на фоне того, что в наличном обороте лежит полтора бюджета страны — около 54 триллионов рублей. Но эти деньги — в банках. И никто не верит, что государство не попытается их «мобилизовать». Люди помнят, как в 90-е забирали сбережения. Они помнят, как в 2022-м замораживали валютные счета. И теперь любая инициатива, связанная с деньгами, вызывает панику.

При этом отменить наличные невозможно — не только потому, что «генералы не знают, как брать взятки без кэша», но и потому, что наличные — это последний барьер доверия между гражданином и государством. Пока этот барьер существует, государство не сможет полностью превратить экономику в цифровой концлагерь.

Кстати, о доверии. Недавно мне рассказали страшную сказку: налоговые инспектора якобы берут штрафы наличными и покупают особняки на Рублёвке. Я, конечно, не верю в такие сказки. Но если бы я был грамотным инспектором, я бы покупал недвижимость не на Рублёвке, а в тех местах, где меня никто не найдёт — на Волге, на водохранилище или в «непроизносимых странах». А уж точно не в Москве. Но это лирика.

Главное — система не хочет меняться. Она не хочет признавать ошибок. Она не хочет пересматривать решения. Она просто ждёт — ждёт внешнего шока, катастрофы, войны, чтобы потом сказать: «Мы же предупреждали». Но катастрофа не станет решением. Она станет лишь продолжением паралича в новых условиях.

И в этом контексте особенно тревожно звучит заявление главы ЦБ о том, что теперь ключевая ставка будет зависеть не от инфляционных ожиданий (которые, к слову, падают), а от дефицита бюджета.

То есть, если бюджет будет дефицитным, ставку не снизят — даже если инфляция уйдёт вниз. Это чистой воды политическое решение, прикрытое экономическими терминами. А что будет, если ставка вырастет до 14–15%? Никто не отвечает. Потому что вопрос «неприличный».

Между тем, в мире происходят события, которые могут разрушить всё, что мы построили за последние годы. Например, транспортный коридор «Север–Юг» — наша альтернатива «Великому шёлковому пути» — находится под угрозой. Не из-за санкций, а из-за железных дорог Ирана, которые не справляются с нагрузкой. И никто не знает, как это исправить. «Две проблемы — дураки и дороги, — говорят. — С одной можно справиться тяжёлой дорожной техникой. Но с дорогами — никто не знает, что делать». Так и с Ираном.

И всё же, несмотря на мрак, я сохраняю исторический оптимизм. Да, страна окружена кольцом интервентов. Да, система в параличе. Но бывали времена и хуже. Главное — не поддаться иллюзии, что кто-то сверху «всё решит». Никто не решит. Решать придётся нам — через ясность мышления, через отказ от иллюзий, через понимание, что настоящая безопасность — не в цифровых кошельках, а в живой экономике, в наличных деньгах, в способности принимать решения.