Почему оборонщики несут громадные убытки? Миллиарды. Опять из-за вранья?

Почему оборонщики несут громадные убытки? Миллиарды. Опять из-за вранья?

Вот ведь парадокс. Американское ВПК на войнах всегда зарабатывает. Казалось бы, и наши оборонные предприятия должны сейчас заработать себя на будущее, а они, оказывается, в жестком минусе. 

Почему? Ведь это уже угроза национальной безопасности.

Вот лишь несколько примеров:

– По итогам первого полугодия 2025 года ПАО "КамАЗ", производящий грузовики для фронта, "пролетел" на 20,8 млрд рублей.

– Самолетостроители из ПАО "Яковлев" (учебно-боевые истребители ЯК-130 и гражданские лайнеры МС-21) завершили полугодие с чистым убытком в 4,06 млрд рублей.

– "Вертолёты России" (производят для армии линейку МИ и Ка-52 "Аллигатор") – минус 2,5 млрд рублей.

Так как такое могло произойти? На вопросы ответил политический обозреватель Андрей Ревнивцев

– Как вы объясните парадокс: во время СВО, когда объемы гособоронзаказа максимальны, ключевые предприятия ОПК показывают миллиардные убытки?

– Это не парадокс, а тревожный симптом. Пока западные концерны вроде Lockheed Martin или Raytheon наращивают капитализацию на 22% благодаря украинским поставкам, наш ОПК жалуется на бедность. 

Явно причина не в отсутствии заказов, а в системных просчетах управления и возможных схемах увода средств. 

Напомню, что тот же "КамАЗ", помимо грузовиков, производит шасси для "Тополь-М" и "Ярс" – стратегических систем ядерного сдерживания. 

Как предприятие такой значимости может работать в минус? Это вопрос к контрольным органам.

– Это может быть наследием эпохи команды Шойгу?

– Почти не сомневаюсь. Мы уже проходили подобное в 2022 году. 

На восьмом месяце СВО выяснилось, что масса оборонных заводов либо уже банкроты, либо проходят эту процедуру, либо на них уже назначено конкурсное управление, и имущество Минобороны распродается за гроши. 

В начале спецоперации разом были обанкрочены не менее 12 автомобильных ремонтных заводов, ранее входивших в структуру "Спецремонта". 

А он в свою очередь прошел процедуру банкротства после передачи в 2018 году 39 своих предприятий Ростеху.

Интересная преемственность – АО "Спецремонт" принадлежало АО "Гарнизон". А это бывший "Оборонсервис", та самая структура Минобороны, из-за которой пошли под суд в 2012 году экс-министр обороны Анатолий Сердюков и его подчиненная Евгения Васильева. Они тогда причинили государству ущерб более чем в три млрд рублей.

– То есть систему намеренно ломали?

– Сложно признать все это случайностью. Но очень интересно, что в 2017 году сам Шойгу в Госдуме заявил, что Минобороны избавилось от этих активов, а "Спецремонт" остался должен ведомству миллиарды. Вот его слова:

По "Спецремонту" – вы нам должны поставить техники на 12 миллиардов рублей, мы заплатили вам за это в течение последних пяти лет. На 12 миллиардов рублей техника нам не поставлена.

Однако никаких громких уголовных дел и процессов тогда не последовало. По крайней мере, общественность о них так и не узнала. Из этой же серии – таинственные назначения одних и тех же топ-менеджеров на обанкроченные предприятия.

– Например?

– Например, Олега Гуляева, бывшего директора "Спецремонта". Он последовательно побывал руководителем большинства обанкроченных авторемзаводов. 

А сегодня Олег Гуляев представляет "Вертолеты России" как первый заместитель гендиректора предприятия. 

И на полях форума "Армия-2024" в этом качестве получил для своего предприятия госконтракты на дополнительные вертолеты для армии. 

Речь шла об изготовлении и поставке Ми-8АМТШ-В, Ми-8МТВ-5-1. Причем госконтракты из рук генерал-полковника, начальника ГУ вооружения ВС РФ Анатолия Гуляева, об этом официально сообщало Минобороны России.

– То есть и дополнительные заказы были, а денег все равно нет?

– Конкретно "Вертолеты России" заявили, что причиной убытков за первое полугодие 2025 стали снижение выручки на 25% и рост управленческих расходов.

– Сегодня многие предприятия оборонки, жалующиеся на убытки, принадлежат Ростеху. Разве госкорпорация не контролирует их?

– Формально – да. Но если заводы показывают убытки при гособоронзаказе, значит, механизмы контроля дают сбой. 

Военный эксперт Михаил Онуфриенко справедливо отмечает: во время войны себестоимость техники должна снижаться за счет масштабирования производства, как было с танками Т-34 в Великую Отечественную. 

У нас же происходит обратное. Возникает лишь один вопрос: является это следствием коррупционных схем или банальной некомпетентности?

– Может ли это быть намеренным искажением отчётности?

– Не исключаю. Если руководство заводов завышает расходы, это легко скрыть в статьях издержек. Кто ответит за враньё? Но именно для этого и существуют ФНС, Следственный комитет и военная контрразведка. Их бездействие дорого обходится государству.

– Как исправить положение дел?

– Необходима жесткая реакция министра обороны Андрея Белоусова. Белоусов в курсе. Эксперты уверены, что его команда уже разбирается с этим. Нужен тотальный аудит оборонных предприятий, пересмотр механизмов ценообразования и персональная ответственность руководителей.