Александр Росляков. Почему Европа против того мира с Украиной, за который Трамп

Как я понимаю резкое разногласие по Украине между Европой и Америкой. Америку, похоже, все предложения Путина по прекращению конфликта с установлением «долгосрочного мира» устраивают полностью:

«- Рубио: Для достижения сделки по Украине каждой из сторон «придется пойти на уступки».

- Уиткофф: Москва пошла на уступки по пяти областям Украины.

- США и Россия договорились о гарантиях безопасности для Украины, но теперь все зависит от Киева.

- Уступки, на которые согласилась Россия, заключаются в том, чтобы «не захватывать всю Украину целиком»».

Вот наиболее, на мой взгляд, адекватная оценка результатов встречи Путина и Трампа:

«Согласно данным Рейтерс, Путин потребовал отдать ему большой кусок Донбасса, согласившись взамен вернуть Украине маленькие кусочки Харьковщины и Сумской области. Не то чтобы российскому президенту был сильно дороже Донбасс – ему важно продемонстрировать, что забирает он гораздо больше, чем отдаёт».

При этом было сказано, что Европа «не допустит мира, который на деле будет означать капитуляцию».

Какую этому всему я подобрал бы аналогию на самом простом, бытовом уровне. Представьте подъезд в доме с несколькими десятками квартир. Обязательно кто-то кого-то там будет ненавидеть, вплоть то охоты покопаться в морде ненавистного субъекта и хорошо слупить с него за понесенные обиды и ущербы. Причем каждый сочтет именно себя в праве на расправу со вражиной. Взять хоть мою 14-этажную башню. Одна тетка там дико ненавидит автомобилистов за то, что ставят под окнами их авто – и на деревьях у своего балкона устроила целую систему кормушек для голубей, которые загаживают люто эти авто и вообще все у подъезда. Я сам не раз просил ее кормить ее любимых «птичек» чуть подальше, где они не будут никому мешать, куда там! Прочел в глазах птицелюбки, что будь в ее силах, всю морду мне бы расцарапала и перебила фары моему автомобилю, как впрочем и всем остальным.

Надо ли говорить, как ненавидят ее еще несколько соседей, чьи машины загаживают тоже ее голуби. Есть ненависть собачников к объектам нападений их собак – и наоборот, а вот случай и вовсе дивный. У меня давно уж завелась привычка, когда возвращаюсь с утренней пробежки по нашей живописной придомовой аллее, поднимать всякие пивные банки, пачки он сигарет и прочее – и кидать их в урну возле дома.

И один алкаш, который начинает свою попойку с самого утра, мне как-то и скажи: «Слушай, сходи за водочкой для человека!» То есть я для него нелюдь, низшее существо, раз подбираю с земли то, что он кидает на нее. И когда я послал его к черту, он разразился страшными проклятьями – что такую, как я, сволочь, отказавшую вышестоящему, надо мочить, мочить, мочить!

И вот вообразите, что кто-то, убежденный в его правоте неопровержимо, решил бы перейти от угроз к их осуществлению. Ворвался бы в квартиру к соседу – и ну его лупить и потрошить, хоть даже под видом своей защиты от того. На шум сбежались бы другие, давай увещевать остановить побоище с отъемом – но куда там! Мордобоец, почитающий себя в полном праве наводить справедливость именно так, как он считает нужным, только грозит тем, кто сунутся, пройтись и по их физиям – и потрошит карманы сопротивляющемуся врагу. И оттого, что тот как-то отбивается, даже в ответ кусается – приходит в еще больший гнев и вопиет: «Смотрите, люди добрые, этот скот еще мне руку повредил!

Шум, гам такой, что даже из другого дома подошел мордоворот: «С чего вся драка?» Ему что-то там объясняют, но ему на сам раздор плевать, ему себя охота показать. И он уединяется с напавшим, после чего хвастает, что все с ним утряс. Дескать отнятое у пострадавшего будет возвращено – ну, не все, конечно, потому что напавший сильней и в своем праве что-то за превосходство свое поиметь, а где-то пятую или десятую часть того, что прежде отобрал. Ну а как вы хотите, он все руки об соседа сбил – должно ему за это что-то обломиться! А миротворцу – честь и слава на всю улицу, домовая премия мира!

Только соседи все – тут наотрез. Тот-то, кто из чужого дома, уйдет – и ему горя мало, тем более сам здоров как бык, и сосед, ставший свою справедливость наводить на кулаках, на него нипочем не посягнет. Но здесь, войдя во вкус, при том, что все имеют претензии друг к дружке – если так с первой его жертвой для него благополучно обойдется, пойдет и дальше всех крушить и потрошить. Отнимать кошельки, квадратные метры, потом на примирение пятую или десятую часть возвращать. И речь тут не о справедливости взаимных претензий, в коих порой сам черт не разберется, каждый ведь считает правым одного себя, других уродами – а именно в почине эту справедливость силой наводить.

Вот и весь сказ.