К 20-летию телеканала «СПАС» Борис Корчевников дал эксклюзивное интервью РИА Новости

Генеральный директор и продюсер телеканала «СПАС», вице-президент Фонда православного телевидения Борис Корчевников в эксклюзивном интервью РИА Новости рассказал о самом нашумевшем из недавних проектов канала, о планах на будущее, как изменилась аудитория за 20 лет и о том, как телеканал стал крупнейшим христианским каналом в мире.

— Борис Вячеславович, кто был инициатором создания фильма «Мумия»? Когда было принято решение его снимать? Почему он вышел именно сейчас, а не, например, в 2024 году, в год смерти Ленина?

— Телеканал «Спас» не очень умеет подстраиваться под даты. Когда появляется возможность, тогда и снимаем. Идея фильма «Мумия» родилась года два назад, когда мы с Андреем Афанасьевым, автором и ведущим фильма, гуляли по Красной площади с нашим другом, бойцом из Донбасса, который выбрался в Москву впервые лет за 10. Побывав у святынь Кремля, мы оказались у объекта, который для этих святынь, очевидно, чужой – у мавзолея. Заговорили про это. Так начал сплетаться фильм «Мумия».

Для того, чтобы сложный замысел можно было реализовать в полной мере, например, съемки у древних зиккуратов Месопотамии были первыми съемками документального кино в Ираке за последние 30 лет, потребовался почти год сложных договоренностей, согласований, поиска средств… Но у Бога все вовремя.

— В свое время фильм Павла Лунгина «Остров» сплотил общество, а «Мумия» пока что как будто вызывает обратную реакцию — новую волну общественной дискуссии, разных высказываний о Ленине, его роли в истории России и о его незахороненном теле, о том, что дальше делать с ним и с Мавзолеем. Это ли была цель создателей картины или в чем цель?

— Цель — рассказать правду об этом объекте, его забытую историю, поднять документы, статьи, факты о его появлении и судьбе. И, конечно, посмотреть на мавзолей через духовную оптику, как «Спас» на все и пробует смотреть. Любой другой взгляд — тем более на очевидно культовый объект — неполный, нечестный, да и бессмысленный.
То, что фильм с новой силой возвращает дискуссию о Ленине и советском периоде нашей истории (хотя не об этом фильм, а только о кощунственном околонаучном эксперименте над тем, что от тела Ленина осталось), о языческом культе мавзолея, место ли ему в сердце страны и о том, что с ним делать дальше — этот разговор не новый, ему больше века, и он неизбежен, пока неупокоенное тело там лежит. И «Мумия», может быть, — шаг к завершению этого разговора как раз. Само все равно не рассосется. Это надо проговорить — спокойно, с фактами и документами, и принять единственно возможное для людей всех традиционных вер и просто здравого смысла решение — о захоронении тела — и перевернуть эту страницу, навсегда ее запомнив.

— Встречается мнение, что такой фильм не вовремя, так как разделяет общество во время СВО, а на фронте и в тылу есть коммунисты и просто ностальгирующие по СССР люди. Контраргумент — что именно во время СВО стоит задуматься об исторических причинах этого конфликта (в частности, о том, что при Ленине создавались нацреспублики, в том числе советская Украина, в которую вошли русские земли, а также была утверждена политика украинизации этих территорий), что пора дать оценку этим историческим деятелям. Как бы вы прокомментировали это?

— Сегодняшний шум в сетях — это не раскол. И не будет его. Это попытка раскол изобразить, и то только в одной небольшой, но шумной в сетях (благо сети дали им такой шанс) группы.

Вообще с традиционной периодичностью в самые разные периоды новейшей истории России эта группа нас расколом и шантажирует, всякий раз говоря, что вот «именно сейчас» этот раскол нам и грозит. Сегодня у них новый повод — СВО. Но пусть успокоятся: боец СВО, как я вам и рассказал, был одним из инициаторов этого фильма.
Мне кажется, самое резонансное кино этого лета появилось все же именно тогда, когда оно не могло не появиться: именно сейчас, когда переживаемая нами драма междоусобного противостояния обнажила с новой ясной силой очень многие неправды нашей жизни и через страдание, боль и кровь очищает от этих неправд.
Непогребенное тело в центре страны, продолжающееся обожествление человека, который сам был богоборцем — это такая же неправда, дискуссия о которой не могла не возникнуть снова в дни, когда перед страной снова остро встали вопросы: Кто мы? Куда мы дальше идем? За что мы под Спасом Нерукотворным воюем?

Да, Правда, как и любое мировоззрение, в короткой перспективе может посеять разномыслие (об этом и святые апостолы предупреждали), но это не страшно, и это никакой не раскол. В долгой же перспективе Правда, как и правдивое мировоззрение, все равно объединяет. А ложь в долгой перспективе, как о ней не молчи, все равно раскалывает больше и больше. Ложь — это гной, который пока не выйдет наружу, будет отравлять организм.
Мавзолей — это такой гнойник на теле страны. Как сказал на премьере фильма отец Андрей Ткачев, он отпадет сам, если весь организм будет выздоравливать. Мне кажется, фильм «Мумия» — примета выздоровления и грядущего объединения. Потому что раскалывает общество на самом деле уже век непогребенный и выставленный напоказ труп того, кто раскол России сделал делом своей жизни. А разговор о его захоронении на самом деле объединяет страну.
Я глубоко убежден, что, когда труп Ленина отойдет туда, куда всякому мертвецу отойти положено — в землю, это станет грандиозным шагом к нашему объединению и выздоровлению. Да и полные залы по всей стране на показах «Мумии», под две тысячи человек на московской премьере, шквал комментариев о фильме и просьб похоронить мумию, высочайшие эфирные рейтинги и цифры просмотров в сети — о том же говорят.

— В фильме есть и политические заявления. Например, приводится известная фраза Зюганова о том, что захоронение Ленина в Мавзолее якобы соответствует православным канонам, после чего утверждается, что «для последователей Ильича коммунизм — настоящая религия». А замуправделами Московской патриархии архиепископ Савва (Тутунов) говорит в фильме, что Мавзолей должен быть разрушен, но власть пока этого не делает, «чтобы не вносить рознь в общество», хотя он полагает, «такой большой розни не будет», ведь «численная значимость тех, кто относится к Мавзолею религиозно, их присутствие в обществе завышено». Не ввязывается ли православный телеканал таким образом в политическую борьбу?

— Вы правы в том, что даже сетевая (то есть искаженная и неточная) реакция на фильм «Мумия» только доказывает главный тезис этого фильма: Мавзолей — объект лжерелигии, культ богоборца Ленина не отменял истинную веру в стране, а подменял ее.

Все эти октябрины вместо крестин, Новый год вместо Рождества, Первомай вместо Пасхи, все эти всплывшие в ходе споров о «Мумии» сборники книг о советской обрядности лишь доказывают, что мы имеем дело вовсе не с политическим учением (о нем чего говорить, оно свое дело в нашей стране сделало — разрушило ее), а с религиозным, вернее, что намного опаснее, лжерелигиозным сознанием. А если нет, если Ленин — не идол для небольшой группы людей, то чего бы не захоронить его тогда? Разве почитание его памяти для тех, кто хочет почитать, на его всегда доступной могиле станет невозможным? Отнюдь.
Как точно написал владыка Савва (Тутунов), именно захоронение Ленина позволит нам всем относиться к нему без этой болезненной лжерелигиозной экзальтации, а здорово: как к части нашей истории, которую мы не думаем отменять, но которую мы проехали. И это, конечно, для нас никакое не политическое высказывание, это строго духовный взгляд и разговор.

— Как вы считаете, что надо сделать с телом Ленина и со зданием Мавзолея?
— Тело предать земле, мне все равно, где. Так же постепенно перенести на кладбища всех, кто лежит в Кремлевской стене и около нее – многие из них, как Юрий Гагарин или Георгий Жуков, безусловно, заслуживают наших почестей и христианского погребения с отслуженной панихидой или даже отложенным на десятилетия отпеванием. Мавзолей же надо сохранить, наверное, в одном из московских парков, как память о том, что бывает, когда народ отступает от Бога, предает обеты и верит брехунам. На месте Мавзолея поставить монумент объединения и примирения. А оно невозможно без покаяния, поэтому этот монумент должен быть одновременно и храмом. Храм — памятник новомученникам, царственным страстотерпцам и всем русским святым, к примеру. Храм-свеча. Неугасимая русская лампада. О нашей боли и нашей крови.

— Планируется ли показ «Мумии» на международных фестивалях?
— Это неплохая мысль, не успел еще подумать про это.

– Сиквел у «Мумии» будет, о чем?
— Сиквелы «Мумии» снимаются — и уже не нами — прямо сейчас: вы видите все эти бесконечные и часто немного дутые попытки что-то там разоблачить, опровергнуть, «разобрать»… Они смешны, потому что «Мумия» — это спокойное, профессиональное по-журналистски и по-режиссерски сделанное кино с фактами, указанными источниками и очевидным эксклюзивом.
Те, кого фильм взволновал настолько, что они его стали обзывать то заказухой, то провокацией, то очернением истории, то диверсией, то мракобесием, они, в конечном счете, по фактам самого фильма ничего сказать не могут, они просто сдвигают дискуссию в свое любимое «вы отменяете и очерняете СССР». Это ложь и грубая манипуляция: во-первых, фильм не об этом и не об СССР; во-вторых, никто ничего не отменяет. Более того, даже вне контекста этого фильма, отчего-то в публикациях блогеров и журналистов, которые откровенно критикуют преступления Ленина, Сталина и ранних большевиков, всегда о подлинных героях советской поры, вроде Судоплатова, Жукова, Рокоссовского, Королева, Маресьева и многих-многих других, говорится с большим теплом и доскональностью, чем у авторов, которые поют иной раз околорелигиозные осанны Ленину и лениным. Они же и снимают уже сиквелы «Мумии», но пока получается тускло. На самом деле, тот разговор, что идет активно в обществе, те громкие голоса со всей страны с просьбой предать земле то, что земле положено — это и есть, наверное, «сиквел «Мумии».

— Как изменилась аудитория телеканала «Спас» за 20 лет?
— Она, очевидно, на канал пришла новая и продолжает приходить. Грандиозное дело нашего Святейшего Патриарха, что он сумел привести «Спас» в каждый дом страны. И это, конечно, совершенно уникальная история — и для нашей страны (скажи кому-то лет 50 назад, что у Церкви будет свой телеканал, никто поверил бы — чудо же настоящее), и для сегодняшнего отпадающего от Бога мира — «Спас» крупнейший из христианских каналов на планете с самой большой библиотекой фильмов и проектов о святых, истории Церкви, наших традициях, праздниках, культуре…
Сегодня мы продолжаем выполнять благословение Святейшего «говорить и искать Божью правду». И зовем нашего зрителя искать ее вместе — во всех темах, включая сегодняшнюю повестку, и во всех форматах, доступных нашей профессии. И, упаси Бог, мы не утверждаем, что знаем эту Правду больше или лучше, чем наши зрители и подписчики. Нет, мы просто ищем вместе и задаем самые главные вопросы — о жизни, смерти, посмертной участи, семье и счастье, воспитании детей в Боге, о нашей истории, земном и вечном будущем… Эти вопросы рано или поздно ставит абсолютно любой человек. Поэтому рано или поздно абсолютно любой человек в нашей стране и по миру (в этом сезоне у нас стартовали и англоязычные форматы, рассчитанные на мировую, ищущую Христа и русский ковчег, аудиторию), приходит на «Спас» и находит здесь разговор — просто о Главном.

— С какими сложностями приходится сталкиваться в работе и что вы считаете главным достижением «Спаса»?
— Ох, вы просите о подведении промежуточных итогов пути тогда, когда я и вся наша команда летим по этому пути еще на всех производственных скоростях и некогда остановиться и обозреть этапы пути.
Если совсем на бегу, то, наверное, «Спас» внес какой-то, может, совсем небольшой, но вклад в разной степени успешности в пробитые стены и снятые в общественном сознании табу с некоторых тем: например, с разговора о Боге — он перестает быть темой стеснения для многих верующих. Прямо сейчас мы запускаем большой реалити-проект «Миссия», в котором каждый сможет научиться говорить о Христе с окружающим и этим исполнить заповедь Бога.
Или с темы абортов, наши проекты и ток-шоу на эту тему, художественно-документальный фильм «Мамино письмо», точно знаю, спасли тысячи жизней детей и их родителей и, наверное, в том числе повлияли на отношение общества к абортам — оно же явно — медленнее, чем хотелось бы, — но меняется. Это же можно сказать и о многодетной семье — важнейший фронт нашей работы, сейчас готовится к запуску художественный сериал (документальный уже есть) о красоте и правде многодетности. Мы сделали первое кино о мате и о том, как эта лексика ада погружает в ад всю жизнь – и это тоже совершенно растабуированная тема.


Как и правда о колдунах и экстрасенсах — «Спас» единственный канал, где почти ежедневно кричат о чудовищных последствиях оккультизма и обращения к эзотерикам для жизни человека…

Возвращение Спаса Нерукотворного, как нашего практически второго государственного знамени, который с передовой СВО пришел в дома страны — здесь «Спас» и мои коллеги тоже очень потрудились и трудятся. Популяризация работы военного духовенства, битва за идею России, как православного «ковчега спасения» для всего мира, при этом трезвая оценка всех наших нынешних хворей, которые нам этим ковчегом еще стать не дают — это тоже дело «Спаса».
А еще огромная линейка за 20 лет просветительских фильмов и проектов о святых и о том, что такое Церковь, ежедневный взгляд на текущую повестку через Евангелие и духовную оптику, разговор «просто о Главном», которому доверяют люди (а вера — это зона очень интимная в жизни человека) и впускают нас в свое сердце — я мог бы это отнести к нашим достижениям.
Из сложностей, о которых вы спрашиваете — это частый поиск средств на то, что мы делаем и невозможность из-за их нехватки реализовать все задуманное и нужное каналу и людям. Но Господь не оставляет и, как я и говорил, у Него все вовремя: когда нужно, приходят и люди, и средства, и возможности реализовать проекты.

— Концепция некоторых телеканалов меняется из сезона в сезон – планируются ли какие-либо преобразования на «Спасе»: в тематике, формате, новые передачи, фильмы, мультфильмы, ведущие? Какое место в ближайшие годы в вещании будут занимать ток-шоу, музыка, художественное слово, юмор, игровой формат?
— Почти все перечисленное, кроме мультфильмов, на канале есть, но так у нас вообще художественных фильмов и мультфильмов о жизни Церкви и о святых — раз два и обчелся. Мой любимый «Остров», упомянутый вами выше, — чуть не единственное такого уровня и такой духовной мощи кино за век! Я хватаюсь за каждого творца, кто в нашей стране старается средствами искусства говорить о Боге. К счастью, таких людей все больше. «Спас» дает и продолжит давать им площадку.
Большое кино о Церкви, детские программы и, да, мультики, которые будут вкладывать в сердце ребенка правду Божью, — вот наши планы на предстоящий сезон.

— Считаете ли вы себя православным СМИ и почему? Как работать с православной аудиторией и с теми, кому просто интересна тема, — можете ли рассказать о главных принципах такой работы, которых вы придерживаетесь, а возможно, приоткрыть какие-то тайны?
— Главный принцип: быть одинаковым в кадре и за кадром. Фальшь в любой теме, а тем более в такой личной для каждого человека, как вера, недопустима и непростительна. Быть настоящим. С собой, с ближним, с дальним, с Богом — одинаковым. В принципе, любое СМИ, которые делают православные люди, не скрывающие своей веры и смотрящие на мир, пытаясь отыскать в нем Бога, будет православным. На какую бы тему оно ни говорило. Само собой, быть предельно правдивым и настоящим — это первое правило и для канала Русской Православной Церкви.

— Какой процент доходов от рекламы у телеканала? Может ли православное СМИ жить на деньги от рекламы, зависеть от этих денег, от количества просмотров (рейтингов)? Как это влияет на работу с аудиторией, приходится ли заигрывать с ней, добавлять остроту, конфликт, желтизну? Какие есть моральные правила и границы у православного телеканала? Что является показателем эффективности? Что бы вы посоветовали в этом вопросе журналистам других изданий?
— Очень на глаз, примерно 40-45% — это доходы от рекламы в телеэфире. Она у нас имеет массу ограничений, которые мы ввели, чтобы не смущать ни себя, ни лояльную и самую преданную часть нашей аудитории. Все, что в рекламе указывает на греховное, страстное, даже на избыточную любовь к себе и эгоизм (а на этом строится море рекламных кампаний сегодня) — на «Спасе» не выходит. Это лишает части рекламных доходов, но это наш принцип: мы не можем быть одними до рекламной отбивки и другими после нее. При этом в целом все последние годы нам удается показывать стабильный рост доли смотрения — например, в прошлом году она выросла на 13% — а вслед за ней подрастает автоматически и цена рекламного времени. Но это все равно средства, которых не хватает для реализации всех стоящих перед каналом задач.
На рейтинги мы, конечно же, ориентируемся, на просмотры контента в сетях смотрим — как и у всех это остается более-менее объективным показателем востребованности у аудитории того, что мы делаем.

Но кроме этих цифр, есть и другие часто отложенные результаты от некоторых проектов «Спаса» и их оценить значительно тяжелее. Здесь больше опытом, верой, молитвой и каким-то сердечным чутьем идешь: просто знаешь, что какими бы ни были показатели смотрения у проекта, он все равно нужен нам всем. Это слово все равно должно звучать, а как, через сколько и в ком оно отзовется — не предугадать.
В сетях мы растем намного стремительнее, а до блокировки «Спаса» на YouTube в 2022 году мы были там самым популярным христианским каналом в мире с более миллиона подписчиков. Сейчас мы снова, намного медленнее, но подходим к этим цифрам на отечественных платформах.

— Позиция телеканала «Спас» по общественно-политическим вопросам соответствует позиции Русской православной церкви, патриарха Кирилла? Как православное ТВ может освещать политические и военные вопросы, СВО, гражданскую позицию людей, заниматься формированием мнения по этим вопросам, и что под политикой понимаете вы?
— «Спас» — это канал Русской Православной Церкви. Его делают люди Церкви и на нем звучит голос людей Церкви. Далеко не всегда голос отдельных верующих людей, иногда даже людей, облеченных саном, — это то, что вы называете позицией всей Церкви. Но, конечно же, на «Спасе», канале Церкви, звучит и позиция Церкви — если эта позиция из уст нашего отца — Святейшего Патриарха или соборным решением Синода и других органов управления Церкви высказывается.
Что же касается нашего взгляда на политику и общественно-политические вопросы, то он у нас в короткой евангельской фразе: «Ищите прежде Царствия Небесного и остальное приложится вам». Мы исходим из библейской правды о том, что земное Царство должно быть отражением Царства Небесного, что наша земная жизнь — это подготовка к вечности, что Церковь — это уже кусочки вечности на земле. Поэтому не надо путать кесарево и Богово: не столь важен конкретный политический строй, важно, то, что мешает или помогает нашему земному Отечеству стать отражением небесного Отечества. Поэтому, конечно, мы государственники, но с двойным гражданством: земным и небесным. Путь к небесному Отечеству лежит через земное, что делает наше земное Отечество для нас еще более дорогим.

Если какой-то закон допускает грех и разгул беззакония (как наше сегодняшнее еще очень несовершенное миграционное законодательство, или разрешение пропаганды эзотерики, или очень либеральное законодательство по абортам, или все чудовищные украинские антицерковные законы), то есть если закон отдаляет нас от Бога, Его Церкви, вносит этим разлад и беспокойство в наше земное царство и сбивает с пути в небесное, то мы не соглашаемся с этим законом и говорим об этом. А если какой-то закон приближает нас к Богу и к миру на земле, как указ президента о защите традиционных ценностей, недавний запрет сатанизма, защита от «крестопада», жесткие ограничения для иноагентов, абортивных препаратов и абортов в целом, поддержка многодетных семей, русского языка, нашей идентичности и национальной культуры, то, конечно, мы, видя в этих законах Божью правду и наше духовное выздоровление, горячо их поддерживаем. И говорим про это.

— Известно, что СБУ объявила вас в розыск за «покушении на территориальную целостность и неприкосновенность Украины» и посещение новых регионов, как и ряд архиереев Русской православной церкви. Как вы расцениваете это? Приходится ли из-за этого больше заботиться о своей безопасности, есть ли у вас охрана?
— Да, есть. Это не самая комфортная ситуация, но пришлось реагировать на угрозы. Мы все сейчас в одном окопе. Я этих присягнувших сатане иуд, поставленных править проектом «Украина», сгубивших миллионы людей, убивающих невинных, разбазаривших колоссальное доставшееся им богатство и уничтожающих Церковь в духовном сердце Руси — в Малороссии, — искренне ненавижу. Рад, что я им тоже не нравлюсь. Значит мы все с коллегами делаем что-то нужное для нашей страны, всего русского мира и для Бога, которого они ненавидят и гонят.

— Вернулись ли в Россию какие-либо святыни, которые, по вашему мнению, должны быть более известны и освещены?
— Конечно. Много. Утерянная ранее копия Казанской иконы, Троица, вернувшаяся в Лавру, Иверская икона, вернувшаяся в Новодевичий… Все это очень утешающие и укрепляющие приметы возвращения России к самой себе.

— Скучаете ли по православному Киеву и его святыням? Надеетесь ли, что туда получится вернуться — не только Вам, но и другим русским людям, желающим восстановить дружеское общение и мировоззренческое единство с городом, считающимся колыбелью Крещения Руси?
— Скучаю. И не надеюсь, а точно знаю, что мы там будем. Иначе не будет нас.

— Как вы пришли к православию, насколько воцерковлены сегодня, как часто и в какой храм ходите? А как относитесь к другим религиям и мировоззрениям, в том числе атеистическому? Бывают ли их представители гостями «Спаса», как выстраивается доброжелательное взаимодействие?
— Православие — религия любви и служения. Любви ко всем и служения всем. Именно поэтому пока Россия была подлинно православной, она сумела стать домом для сотен разных народностей и десятков вер. Когда Россия православной быть перестала, она рухнула — искусственная «дружбанародность» без Бога, любви и евангельской идеи служения ближнему, не работает.
Я в этом смысле стараюсь жить этим духом любви, которым меня напитывает Церковь — любить людей всех взглядов, религий, а если и не соглашаться с чем-то, то со взглядами, поступками, заблуждениями, но не с самим человеком. Человека всегда принимать. И конечно, на «Спасе» люди всех религий и всех взглядов, кроме богоборческих и богопротивных, бывают.

— Где вы в последний раз были в новых регионах? Планируете ли снова отправиться туда, какие места и когда хотели бы посетить? Какие задачи перед собой ставите?
— Среди прочего я снимаю сейчас на «Спасе» большой проект о невероятных достижениях нашей страны до революции. Во всех отраслях, куда ни глянь — от сельского хозяйства и промышленности до образования, армии и финансов — в пору оболганного императора Николая Второго были неслыханные показатели, которых мы местами и теперь не достигли.
Донбасс, как индустриальное сердце нашей страны — тоже рожден императором Николаем. Поэтому вскоре мы будем снимать там на созданных им заводах и шахтах — от Луганского вагоностроительного, до Макеевского, Енакиевского и Мариупольского, который сейчас прозван «именем Ильича».

— В СМИ было немало публикаций о вашем состоянии здоровья. Считаете ли допустимым и полезным такой общественный и журналистский интерес к известным публичным деятелям, которые могут быть примером, образцом для подражания в жизни? И если да, то могли бы рассказать о своем самочувствии сегодня и как справляетесь с трудностями, путешествиями и другими непростыми задачами? Кто для вас в преодолении испытаний вдохновляющий пример?
— 10 лет назад у меня обнаружили доброкачественную опухоль на слуховом нерве. Я лечился, но все равно не избежал серьезных осложнений со слухом. Медицинские средства исчерпаны. Я много одно время молился Богу об исцелении. Пока через годы вдруг не понял, что эта хворь меня на самом деле исцеляет от чего-то более опасного: от грехов, в которые, когда бы не эта болезнь, я мог свалиться, и от тех повреждений, которые я набрал в своей жизни, пока был здоров, а Бога не знал. Исцеление и выздоровление — это не одно и то же. И болезнь на самом деле может исцелять. А выздоровление может не принести исцеления.

— В чем вы видите смысл своей жизни сегодня и смысл человеческой жизни на этой планете в принципе?
— В подготовке к смерти и во встрече с Богом. Смысл в том, что для того, чтобы с Ним быть всегда там, встретить Его надо еще здесь. Я живу для этого. Чтобы та встреча с Богом, которую я когда-то пережил, не прерывалась, а умножалась во мне день ото дня.

— Что бы вы пожелали читателям и зрителям?
— Наверное, все то же «спасовское» (оно же евангельское) правило: искать «прежде Царствия Небесного» и тогда остальное приложится.