Александр Росляков. Апология запрета

Чего только на свете не бывает!

Наш строгий политический режим словно решил побаловать нас одной небывалой, как на зоне Дед Мороз, экзотикой:

«В Новосибирске на выборах в горсовет зарегистрировали кандидата, которого ранее признали лицом, «аффилированным с иноагентом». Студент Сибирского института потребительской кооперации Роман Малозёмов уже к середине июля собрал необходимое для регистрации количество подписей. Но после сдачи их в избирком узнал, что новосибирское управление Минюста РФ внесло его в реестр «лиц, аффилированных с иностранными агентами», поэтому подписи, собранные без такой пометки, недействительны. Малозёмову пришлось собирать их заново, указав на всех агитационных материалах и подписных листах, что он кандидат, «аффиллированный с иноагентами». Такая плашка должна занимать 15% объёма печатной продукции. Он смог собрать всё и во второй раз, после чего был все-таки зарегистрирован...

В отличие от открытого реестра иностранных агентов реестр «аффилированных лиц» непубличен, и никто не может знать, кем и по какой причине он туда внесен. В Госдуме признавали, что большинство там «появлялось в период подготовки и проведения выборов»».

В стране с полной полицейской выстройкой – такая регистрация кажется немыслимой, почему и попала во все новости. Нет, шансов выбраться у отбракованного через запись в аффиллированное с так и не названным иноагентом лицо – нет и в помине. На наших выборах, где результат известен еще до голосования, получить надобный – раз плюнуть. Но почему допустили все же до регистрации, не забраковав еще как-нибудь подписи того, кого было велено отшить? Может, для демонстрации кому-то того, чего на самом деле нет, велели эту видимость явить; может, еще с чего-то, да хоть по ротозейству избиркомовских церберов, впрочем в силу указанного не опасному.

Суть-то вся в том, что в море нынешних запретов – это вообще ничто, не делает погоды никакой, просто забавный курьез, именно так и поданный в сети. Всю страну словно бессудно заключают в какую-то режимную зону, обувая во все новые и новые запреты на всякие шаг вправо, шаг влево. Вот только некоторые из принятых недавно Думой:

«- Запрещено искать экстремизм в интернете и рекламировать VPN.

- Запрещена любая реклама на «экстремистских» платформах.

- Запрещено изображать храмы без крестов, гербы без орлов, ордена без звёзд.

- Запрещены фильмы, дискредитирующие традиционные ценности.

- Запрещено содействовать международным решениям против России...»

Какая-то просто чертовщина: а как мы раньше-то все жили, когда еще этих запретов на признанное сегодня преступным и греховным не было? Страшно грешили и преступали? А с другой стороны – обуревает ностальгия, как у заключенных по свободе, по временам, когда могли свободно пользоваться интернетом, читать и смотреть что заблагорассудится, не прячась, как на той же зоне, от гражданина начальника...

Но хочется понять, а какой собственно и кому вред или ущерб в стране, не обращенной еще в монастырь, наносит, скажем, рисование храмов без крестов, гербов без орлов и орденов без звёзд? Запрет на что отдает какими-то дремучими ритуалами Средневековья, когда темные люди верили, что нарушение какой-то выдуманной другими людьми в рясах догмы может впрямь навлечь беду.

Я думаю, что до такой дикой ереси у тех, кто велел депутатам, как папа Римский клиру, утвердить этот чудной запрет, все же не дошло, а смысл его в другом. Приучать подобными к бездумному им повиновению: «Выполнять, а не рассуждать! Всем думать в одну трубочку, а не вразнобой!» Чтобы при наступлении каких-то форс-мажоров, чем все больше веет от прогнозов по части нового подорожания всего, особенно бензина и продуктов, от гашений интернета и т.д. – никто не вздумал бы фордыбачиться. Народ, отученный от всякой своей воли – бастовать против всяких ущемлений, требовать смены власти, как на зажравшемся поганом Западе, на улицы не выйдет.

И все-таки при этом как-то нейдет из головы эта регистрация негодного студента – ну чего ради-то?

И еще домысел тогда. Бывает, всякая обувка, вроде каких-нибудь тесных сапог, плохо лезет на ногу, еще какая-нибудь складка подвернется и мешает. Тогда стащили надеваемое чуть назад, складку расправили – и следом все уже как надо село. Вот так же, может быть, и этот случай со студентом создал при обувании нас в тугую сеть запретов какую-то незначительную складку, и чтобы с ней зря не возиться, просто сдали чуть назад. Чтобы затем беспрепятственно уже обуть в подобие «испанского сапога», каким инквизиторы пользовались в Средневековье – только в аллегорическом, общественно-политическом ключе. И так помочь народу своему врасти в заданную ему в образец полного повиновения бессменному вождю Северную Корею. Чтобы лишь иступлено улыбался, глядя на него, и вымирал, замещаясь более любезными тому мигрантами, без лишних шебуршаний.